Бить нужно смело

Глава 27

Кто бы мог подумать, как сложно бывает молчать. Но говорить вдруг показалось ещё сложнее. Багдасаров уже давно не удерживал её лицо, но Влада всё равно, будто наяву, ощущала твёрдое, настойчивое касание. На душе разливалась тяжесть, по языку горечь, а сердце, так и вовсе разрывалось на части.

Машина как раз въехала в черту города, когда Влада расклеилась окончательно. Она сколько угодно могла бравировать и изображать непробиваемую скалу, но в одном Багдасаров был прав: раскисла. Размякла, потеряла стержень! Она просто разучилась твёрдо стоять на ногах, да и успела забыть, что такое настоящие проблемы.

Последние десять лет жизни больше напоминали возню в детской песочнице. Влада могла сколько угодно доказывать себе и окружающим, чего она стоит, создавать уютный микроклимат и пестрить идеями, но всё равно оставалась в плотном коконе из чужой заботы и пристального внимания. «Папочка-Балашов» с умилительной улыбкой подтягивал её штанишки при любом незапланированном сквозняке. Присматривал, как оказалось, и сам Багдасаров. И уж этот наверняка крепко держал руку на пульсе, умело направлял, а при помощи Берты без сожалений отсекал всё лишнее.

И сейчас она была готова признать, что выдохлась. Вот только и Балашов, и Багдасаров в один момент оказались бессильны. Влада подобралась на сидении, подтянула колени к груди и закрыла лицо ладонями.

– Прости, – наконец, выдавила она из себя и отчаянно закачала головой. – Я зря это сказала…

Почему-то была уверена, что Юра сейчас грустно улыбнулся и посмотрел на неё с неподдельной тоской, вот только ловить такие его взгляды Влада оказалась не готова.

Багдасаров вздохнул и невесело хмыкнул:

– А было бы неплохо, да?

Влада встрепенулась и посмотрела на бывшего в недоумении.

– Если бы всё это, действительно, затеял я, было бы неплохо, – пояснил он на растерянный взгляд, и Влада глупо рассмеялась.

– Точно! – прикусила она губу, рассматривая Багдасарова с неприкрытым удовольствием. – Тогда я бы могла отделаться парой многообещающих улыбок и…

– Нет, – категорично отмахнулся бывший. – Никаких улыбок, я бы забрал тебя. Только так. Без вариантов.

– А я бы исключительно из вредности портила тебе жизнь, – поделилась несбыточными планами Влада, но, кажется, совершенно не напугала.

– Оставаться здесь глупо, – выдал Багдасаров, напряжённо всматриваясь в скопление стоп-сигналов впередистоящих машин.

– Юр, не начинай…

– Честно в этой игре пытаешься вести только ты. Остальные рисуют правила прямо на ходу.

– Но дело ведь совсем не в этом! – зло вытолкнула она слова, а Багдасаров скользко ухмыльнулся. – Скрываться – всё равно что оттягивать неизбежное. То, что сейчас происходит – не шутка и не прихоть. Это объявление войны. И чем дольше я буду петлять, тем больше удовольствия получит тот, кто всё это затеял. Да и тянуть эту грязь за собой… – эмоциональная фраза оборвалась.

– Ну, ну, продолжай, – превесело озадачился бывший, и Влада сжала кулаки.

– Не хочу, чтобы кто-то пострадал, – совсем тихо, будто через силу пробубнила она и закрыла глаза.

Растерев переносицу ребром ладони, Влада совершенно беспомощно вздохнула. Признания давались с трудом.

– Уезжай, а?

– Ты пропустила предложение, в котором рассказываешь, как же сильно меня любишь! – подсказал Юра, а Влада отвернулась к окну и принялась растирать его указательным пальцем.

– Если скажу, ты уедешь? – выдала обречённо, но Багдасаров лишь фыркнул. Влада сознательно покивала и прижала кулак к губам. Собравшись с мыслями, тряхнула головой и сосредоточенно осмотрелась. – Давай сейчас налево. Вчера был дождь… центр наверняка затопило, – подсказала обманчиво бодро и вздохнула с облегчением, как только бывший свернул. Молча.

Клиника со своей опустевшей стоянкой выглядела совершенно заброшенной и оттого незнакомой. Входя, Влада огладила ладонью табличку с названием. Эту страницу жизни придётся перевернуть. Жаль…

Их встретили пустые коридоры, гулкое эхо, капли засохшей крови на полу у смотровой… Мелькнула и пропала мысль, что не мешало бы здесь убраться. Заглянув в послеоперационный бокс, Влада выдавила из себя улыбку. Сотрудница клиники встретила её настороженно.

– Ну как он? – мягко поинтересовалась Влада, но ответа не потребовалось: лежащий под капельницей Чупа, услышав знакомый голос, тут же забил хвостом.

Придержав подоспевшие комментарии, Влада поспешила к любимцу. Она запустила пальцы в густую, сбившуюся на загривке некрасивым клоком шерсть и прижалась лбом к длинному носу немца.

– Прости, сейчас я не могу забрать тебя, – шепнула извинительным тоном. – Но ты ведь умница и будешь вести себя хорошо, верно? Совсем недолго. День, может, два. А потом мы всё же уедем. Помнишь, я уже говорила?

Влада заглянула псу в глаза, потрепала его за ушами и вдруг посмотрела на топтавшегося у двери Багдасарова.

– Подойди, Чупа ждёт твоего одобрения, – улыбнулась.

Бывший пусть и нехотя, но подступился ближе.

– Что мне нужно делать?

– Ничего, – удивилась Влада вопросу. – Но вчера он спас жизнь всем нам, – напомнила и шагнула назад, уступая место.

С Багдасаровым Чупа повёл себя иначе. Он больше не скулил и не жаловался, но старательно разложил уши, когда широкая, тяжёлая ладонь опустилась на макушку.

– Всё будет хорошо, – проронил Юра, внимательно глядя на пса, а тот устало и крайне доверчиво прикрыл глаза.

Время играло против них, задерживаться не имело смысла. Влада осмотрела ранения, сделала перевязку. Она пробежалась взглядом по температурному листу и внесла изменения в назначения. А потом, коротко переговорив с дежурившим врачом, поторопилась уйти.

– Он не должен уловить моей нарастающей растерянности, – пояснила уже для Багдасарова, который, казалось, только успел проникнуться ситуацией и наладить с немцем контакт. Бывший задорно хмыкнул:

– Ну, здорово! Даже псу ты не позволяешь чувствовать себя мужиком! – не оценил он такой подход, но Влада лишь вздохнула.

– Сейчас он не мужик, а пациент. И силы нужны не для того, чтобы изводить себя, а для восстановления. Чупа и без того нервничает. Он лучше всех нас понимает, что происходит.

– С чего бы это?

– Потому что всё началось не вчера… – пояснила Влада со вздохом снисхождения. – За мной долго наблюдали, и Чупа чувствовал это. А ещё Берта так и не объявилась…

– Не накручивай себя раньше времени, – попросил бывший и, прежде чем Влада сядет в машину, постарался сделать внушение взглядом.

Жаль, что она никогда не умела вестись на такие штучки. А один раз, когда всё же попробовала, ничего хорошего так и не вышло.

– Никакого времени у меня уже давно нет, – сказала Влада, как отрезала, и сама захлопнула дверцу.

И, казалось бы, всё прояснили, со всем определились, но Багдасаров продолжал медлить. Его жесты были порывистыми, движения какими-то вымученными, а результат уж точно не радовал. Юра умудрился поймать все светофоры, завис в пробке и едва не заглох в луже, что доходила практически до середины дверцы авто. Как закономерный итог, ситуация накалилась до предела.

Стоя во дворе жилого комплекса, он долго не решался разблокировать двери и всё же выйти. Багдасаров напряжённо всматривался в редких прохожих, окидывал взглядом декоративные кусты и недовольно потирал заросший щетиной подбородок.

– Я больше чем уверен, что никакого трупа здесь нет, – выдал в итоге и указал рукой в направлении припаркованного на стоянке авто.

Влада посмотрела в нужную сторону и отметила машину соседа. Того самого…

– Дождём смыло, – ворчливо ответила она, но всё равно не смогла скрыть того, как поёжилась.

– Очень смешно. Парень был не один, но как только мы убрались из города, вместо того, чтобы обнародовать факты, труп спрятали. А вот дождь, он, да, смыл следы.

– Багдасаров, ты ведь не считаешь, что один такой умный?! – вызверилась Влада и с досады саданула кулаком по панели.

– Нет, но я всё жду, когда же до тебя дойдёт вся сложность ж***, в которую угодила.

– Чего ты хочешь? – рассматривая свои ладони, нудно потянула она.

– Мы сейчас поднимемся, ты соберёшь документы, деньги и что там тебе особо дорого, я даже не представляю!.. Но сразу после разумнее будет свалить. Я пришлю в город группу зачистки, профессионалов и они из-под земли достанут этих уродов, и вытрясут из них все претензии, я…

– Юр, что ты опять придумал? – обманчиво ласково умилилась Влада и посмотрела на бывшего с ехидным недоверием. – Если это такой хитрый ход, то он не удался. Маленькая уступка, за которой следует… нет, не большая победа, а оглушительный провал! – скрипнула она зубами и теперь смотрела зло. – «Давай, Влада, забери всё, что тебе дорого…» Но ничего дороже воспоминаний у меня нет, и ты это прекрасно знаешь! «Собери документы…» Серьёзно? А на хрен тебе сдались мои документы?! Я практически уверена, что во внутреннем кармане твоей куртки найдётся мой старый паспорт. Но нет, ты всё равно решился на эту дурацкую браваду! Я настолько плохо выгляжу? – озадачилась Влада, но бывший продемонстрировал чудеса терпения.

– А я знаю, что если ты перестанешь упрямиться и взглянешь на ситуацию с моей стороны, то изменишь решение.

– Ещё лучше, если приму за истину твоё!

– Потому что оно единственно верное, – полоснул Юра взглядом.

– Ценю тебя за эту непробиваемую самоуверенность, но разблокируй, наконец, дверцы авто!

Из машины Влада выскочила, как ошпаренная, но достаточно быстро сбавила обороты и обернулась.

– Может, ты и прав! – выкрикнула, проглотив разрастающуюся досаду. – Может, ты и прав, – растерянно прошептала, не понимая, отчего подниматься в собственную квартиру совсем не хочется.

Влада запрокинула голову, чтобы взглянуть на окна дома, но привычный вид не вызвал должного умиротворения, и уж точно не придал спокойствия. Интуиция подобралась и мерзко скребла коготками, а отсутствие бывшего за спиной обеспокоило особенно.

– Что ты там возишься?! – нахмурилась Влада, а Багдасаров вскинул руки и забавно потрусил в её сторону.

– Что такое, сладкая? Член в твоих штанах после пронзительной речи слегка помялся? – принялся он дурачиться. Влада повела плечом и мстительно прищурилась.

– Страшно подниматься туда одной. Хочу, чтобы ты держал меня за руку, – довольно резко отчеканила она, но тут же выдала издевательский смешок: – Как тебе такое, дорогой? Съел?

Полноценной битвы не случилось, но удалось смахнуть неприятное напряжение. За это Влада была бывшему благодарна. Он легко считывал её плохо уловимые желания и так же легко «терялся» в момент, когда места на сцене не оставалось. Таким он был далеко не всегда, но именно сейчас оказался готов поработать и грушей для битья, и жилеткой, а при случае даже мужиком. Жаль, что в последнем Влада нуждалась не особо часто.

Выйти из лифта Влада отчего-то не торопилась. Она глупо пялилась Багдасарову в спину и прислушивалась к сердцу, которое билось всё чаще, всё сильнее. И рука, в которой держала ключи, отчего-то мелко, но ощутимо подрагивала. Бывший обернулся и нахмурился, но задавать вопросов не стал. Вытянув Владу из лифта, он перехватил ключи и ловко справился с замками.

Владу замутило, и она поторопилась прикрыть рот ладонью. Дело было в запахе. В том самом, который Багдасаров отчего-то не слышал, а вот она уловила ещё до того, как дверь распахнулась. Запах её вины, её предательства и её ошибки.

Лицо бывшего перекосилось в отвращении, а в ней самой забилось чувство опасности. Юра попытался захлопнуть дверь, но Влада собралась с мыслями куда быстрее и всё же переступила порог.

«Мы тебя не дождались» – было написано во всю стену у изголовья кровати. Это оказались крупные буквы с жуткими густыми потёками до самого пола. Странно, что сначала она заметила эту надпись… Ведь светлая прежде комната мало напоминала неуютный, но всё же дом. Теперь это была лавка мясника. И отвратный запах буквально бомбил сознание.

Надпись была сделана кровью. Кровью был пропитан диван. А пол, стены, окна украшали мелкие и крупные брызги, местами переходящие в багровые разводы. Страшное месиво яркими бликами пестрило перед глазами, но мозг отчаянно отказывался выделить суть. Влада сделала шаг и почувствовала, как под кроссовками заскользило что-то вязкое. Багдасаров придержал её за локоть, не позволяя пройти вперёд. Она обернулась, чтобы посмотреть в его лицо, но бывший поскупился на эмоции. Юра был решителен и твёрд в своих намерениях. В намерениях уйти самому и выдернуть Владу из водоворота, из смертельного урагана, который она отчего-то не замечала. Просто не хотела замечать!

Сбросив захват достаточно небрежным жестом, Влада снова осмотрела комнату. Ещё и ещё много раз. Теперь уже судорожно, торопливо, бездумно! Потому что Багдасаров не хотел ждать, он не хотел медлить. Одёргивал её снова и снова. И что-то бормотал, пытаясь втолковать, но при этом не привлечь внимание соседей громким окликом. А потом на глаза попались кеды. Золотые кеды известного бренда. Чупа отгрыз на них один шнурок и несколько хрустальных кристаллов, но ода безвкусице так и осталась любимой парой Берты.

Странно, что сначала Влада заметила надпись. Странно, что она столько раз осмотрела квартиру, но только сейчас оказалась готова обратить внимание на того, кто сидел на диване. Голова Берты была запрокинута назад, а некогда белоснежные волосы превратились в бесформенную коричневую паклю. Одежды не было. Только жуткий узор из порезов разной глубины. От частых, поверхностных, приносящих нестерпимую боль, до глубоких, развороченных, отнимающих жизнь.

– Берта…

Это Влада прошептала за мгновение до того, как ринуться к ней, но Багдасаров не пустил. Он держал очень крепко. Влада не кричала и не плакала, она только смотрела. Смотрела и запоминала, а внутри зарождался ужас. Юра отпустил её, как только понял, что никаких глупостей Влада совершать не станет.

– Нам нужно уходить…

В который… может быть, в тысячный раз произнёс он, но сейчас тихий голос дрожал от напряжения. Багдасаров в принципе не из тех, кто готов оценить и понять происходящее. А вот Влада понимала. И тот, кто это сделал… тоже понимал.

– Надо уходить! – зло проговорил бывший в её макушку, но Влада только отмахнулась и уверенно шагнула к телефону, что висел на стене здесь же, у двери.

– Мы остаёмся. И я вызываю полицию, – сказала она так, что сразу стало понятно: ставит перед фактом.

Несколько коротких фраз чётко сориентировали дежурного из отдела полиции. Да и Багдасарова тоже. Сейчас он сверлил Владу ненавистным взглядом и сдерживал порыв вправить мозги. Сдерживал… Но только потому, что как никто другой понимал, что с ней происходило в этот момент.

Он привык видеть Владу сильной. Так она улыбалась, так ненавидела, так жила. Даже в её истерике была эта сила, даже в слезах! А ещё мощь, вызов! Сейчас же не было ни слёз, ни истерики, но в каждом, даже мимолётном движении читалась боль, отчаяние и беспомощность.