Благословенный

Глава 15

Тем временем ко мне наконец прибыл французский посол. Сие, без преувеличения, историческое событие (дипломатические сношения с Францией уже лет пять как были расторгнуты), случилось 5-го мая, в день, когда наша, сильно урезанная Средиземноморская эскадра, отправилась в место постоянной дислокации — на Мальту.

Эмманюэ́ль Жозе́ф Сийе́с — специальный посланник французской Директории, направленный немедленно после того, как во Франции получили известие, что при Российском дворе готовы принять их представителя. Человек, мягко говоря, непростой: до этого он был одним из 5 членов французской Директории, а до этого — председателем Конвента — то есть, на протяжении нескольких лет он был одним из соправителей Республики, чрезвычайно опытным и влиятельным. И именно он должен был дать путь в большую политику удачливому революционному генералу по имени Наполеон Бонапарт… но не сложилось.

Надо сказать, что появление Сийеса в Петербурге вызвало новый взрыв негодования среди высшего света. У нас вообще ни в каком виде категорически не хотели иметь дела с революционной Францией, даже после того, как якобинский террор уступил место буржуазной респектабельности Директории. К тому же, омерзение вызвала и сама личность французского посланника. Мосье Сийес — бывший аббат, и в петербургских салонах его величали не иначе как «расстрига». К тому же этот человек больше года возглавлял Конвент, после всех этих многочисленных казней получивший в глазах всего света столь демоническую окраску.

А мне, признаться, наплевать. Неважно, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей. Вглядываясь в сильно потёртое жизнью, — точь-в точь как полученный в кабаке на сдачу с полтины двугривенный, — лицо своего визитёра, вдруг понимаю, что могу охарактеризовать его одним словом: «решала». Определённо — этот тип кого угодно продаст, купит и снова продаст (но уже дороже)! Ну что же, у меня есть чем поторговать.

— Мосье Сийес… Или мне следует называть вас «ситуайен»? Нет, всё же «мосье»? Какая жалость! Я нахожу невыразимое очарование в ваших революционных терминах — они прекрасны, как сама надежда. «Жерминаль, прериаль, фрюктидор, термидор»… Право, напрасно вы от этого отказываетесь!

— Самый главный предмет, от которого мы почти отказались, это гильотина! — с любезной улыбкой отвечал бывший аббат. — Революция утратила свой экстремизм и жестокость, и теперь Франция открыта для дружественных отношений со всеми нациями! С уверенностью могу сказать, что директора республики были счастливы узнать, что в России готовы принять их представителя; со своей стороны хочу выразить вам глубочайшую признательность, что именно меня Ваше величество избрали в качестве желаемого лица, представляющего Францию!

«Кого же ещё, как не тебя, французский „делатель королей“, стоит видеть на переговорах? Именно ты рулишь республикой; и наверняка в твоей беспокойной и бесконечно циничной голове уже зреют мысли, кого из французских генералов выдвинуть на место Первого консула» — невольно подумалось мне.

— Ну что же, мосье Сийес, давайте перейдём к делу. Я хотел бы постепенно нормализовать отношения с Францией. Полагаю, что у наших стран не так много неразрешимых противоречий, зато есть несколько направлений, в которых мы могли бы успешно сотрудничать. Революционные ужасы в прошлом — тем лучше! Давайте обсудим дела…

Сийес улыбнулся с выражением, что должно быть, когда-от праматерь Ева видела у древнего Змея. «Скушай яблочко, оно и вкусно, и полезно…». Скользкая же каналья!

— Ваше Величество! Франция, прежде всего, ожидает признания наших новых границ по Рейну!

— Ваше желание ожидаемо и понятно. Но, ради Высшего Существа, назовите причину, почему мы должны признать эту границу?

— Разве доблесть революционных войск не является достаточным к тому основанием? Будь теперь в Париже Людовик XVI, Ваше Величество, я полагаю, не стали бы обременять себя поиском иной причины!

— В случае с Людовиком, полагаю, что — да, не обременял бы. Но вы не представляете законного короля Франции: вы приехали от революционного правительства, а это совсем другой расклад. Видите ли, для того чтобы принять вас здесь моё правительство должно было признать, что революция во Франции была благотворна и справедлива. Иначе нам бы пришлось остаться на точке зрения, что господа члены Директории — всего лишь узурпаторы и заслуживают разве что гильотины. Однако, наблюдая за действиями вашего правительства, мы пришли к выводу, что идеалы чести, справедливости и добра ему отнюдь не чужды. И потому, мосье Сийес, сейчас вы здесь! И, должен вам прямо сказать, «право завоевания» с названными идеалами добра и справедливости отнюдь не коррелирует. Если уже завтра, например, английская армия войдёт в Париж — что же нам, признавать его английским городом? Знаете, я новичок в международных отношениях, но всё-таки полагаю, что всё немножко сложнее!

Бывший аббат тонко улыбнулся.

— Ваше Величество, несомненно, правы. Что же, у нас есть гораздо более весомые права, чем сила штыков французских патриотов. Граница по Рейну — это естественный барьер между французской и германской нациями. Но времена Римской империи именно по этой древней реке проходила грань между цивилизацией и варварством…

— Ну, знаете, тысячи лет назад вообще всё было по-другому. Скажем, граница России и Польши проходила как раз примерно там, где сейчас пролегают границы России и Пруссии. Не удивительно ли, как с исторической точки зрения близки между собой восточная граница Франции и западная граница России….

— Директория готова признать границы России по Бугу, в обмен на признание Российской империей границы Франции по Рейну — быстро ответил Сийес, совершенно правильно поняв мою мысль.

— Прекрасно, однако же, я не закончил мысли! Видите ли, при всей исторической близости этих примеров, сегодняшнее положение этих территорий сильно разнится. К востоку от Буга поляков практически нет, не считая представителей чисто эксплуатирующего сословия — шляхты. А вот на западном берегу Рейна, увы, живут не французы, а голландцы, фламандцы и немцы!

— Уверяю вас, Ваше величество, никто не мешает доброму немцу сделаться столь же добрым французом!

— Вы полагаете, это так легко? Смогли бы вы, мосье стать, например, добрым русским?

Аббат изобразил на лице искусственную радость.

— Неужели Ваше Величество предлагает мне должность в вашей великой империи?

— Я прошу лишь задуматься о том, что вы можете хоть тысячу раз называть западный берег Рейна своим, но, если местное население так не считает, то эти ваши новые департаменты никогда не станут действительной Францией!

— Ваше величество, мы не видим тут большой беды. До сих пор и бретонцы, и окситанцы не считают себя в полной мере французами, но время и усердное администрирование делают своё дело…

— Берег Рейна — это совсем не то же самое, что Бретань. Там рядом находится Германия, чьё культурное влияние на германоязычных французов никогда не позволит вам в полной мере осуществить их ассимиляцию! То, что немцы будут находиться под властью французов, навсегда поссорит вас с германской нацией. Устанавливая теперь границу по Рейну, вы обрекаете свою страну на непрерывные войны с восточным соседом! И не думайте, что Германия всегда будет находиться в своём нынешнем бессильном состоянии. Один единственный умный политик может всё изменить в самое короткое время! Причём, как это не смешно, вы сами делаете сейчас всё, чтобы это произошло. Если вы приведёте в Германии к власти революционные силы, первое, что они сделают — объединят всю страну. И вместо конгломерата замшелых курфюрств вы получите на восточных границах мощнейшую империю!

— Судя по тону, каким Ваше Величество произнесло эти слова, Вашему величеству известен выход из этого положения? — с вопросительно-утвердительной интонацией в голосе произнёс Сийес.

— Проверьте мне, господин посол: я целиком и полностью на вашей стороне. И я поддерживаю идею границы по Рейну. Но немцы живущие вдоль берега — с ними придется что-то делать. Я предложил бы следующий вариант: вы вывозите всех их в бывшую свою колонию — Луизиану, где создаёте для них специальное новое государство. Полагаю, район Великих озёр был бы отличным местом для этого! Тем, кто не захочет ехать в Америку, можно предложить переселиться в Германию, продав своё место в корабле какому-нибудь другому немцу. Ваше правительство, со своей стороны, предпримет усилия по заселению прирейнской территории французами. Через некоторое время там следует провести плебисцит, результатом которого станет действительное присоединение этих территорий к Франции.

Аббат некоторое время молчал, переваривая моё предложение.

— А что же Ваше Величество надеется приобрести в случае реализации этого предложения? — наконец осторожно спросил он.

— У меня тут нет прямой выгоды. Однако косвенные приобретения довольно существенны. Прежде всего, я бы хотел, чтобы Франция в будущем была достаточно сильна для того, чтобы противостоять при необходимости всей объединённой Германии. Во-вторых, я желаю ввести в международное обыкновение решать территориальные проблемы не вооруженной силой, а путём переговоров и плебисцитов. И наконец, в-третьих, я бы хотел создать на Американском континенте сильный противовес Северо-Американским Соединённым штатам. Сейчас эта страна вбирает в себя всех белых переселенцев из Европы — надо создать им конкуренцию! Иначе уже вскоре на этом континенте вырастет такой монстр, что Европа окажется игрушкой перед его могуществом!

— Но Луизиана принадлежит сейчас королевству Испания! — резонно заметил француз.

— Аббат, мы оба с вами очень хорошо знаем, что испанцы уже год следуют в вашем фарватере. Они уступят вам Луизиану обратно без особых возражений, как бывшим её хозяевам. Луизиана — убыточная колония для испанского двора, а финансовое положение испанского двора давно уже не позволяет королю нести лишние расходы. Я предлагаю оказать совместное дипломатическое давление на Мадрид с тем, чтобы вернуть Франции Луизиану, а Россия заинтересована в Калифорнии.

Сийес покачал головой.

— Но мы не можем принудить их отдать Луизиану, не говоря уже о Калифорнии. Испания — очень капризный союзник, и неудачные негоциации могут оттолкнуть их, вернув в объятия Британии. Мосье Годой* и так уже стонет и плачется, что английский флот совершенно прервал их сообщения с Америкой, и они теперь не могут получить мексиканское серебро, без которого король Карл IV оказывается жалким банкротом!

— Насчёт сообщения с колониями, полагаю, я смогу помочь испанцам… а что касается Луизианы — давайте подумаем, чем можно компенсировать Испании её стоимость. Насколько я знаю, сейчас это владение для испанской короны убыточно — и можно полагать, что они не будут очень уж держаться за это владение… Но давайте вернёмся к основной теме: итак, я предлагаю вам перелить прирейнских немцев в Америку, поселив их там отдельной колонией. Это обезоружит германских реваншистов — если они будут орать про ограбление Германии, лишение её своих древних владений, всегда можно будет указать им, что германская нация, «немцы» в широком смысле, приобрели взамен. Но это ещё не всё. Вторым важным элементом превентивного обезоруживания Германии станет уничтожение Пруссии. Эта агрессивная, неразборчивая в средствах держава — настоящая гиена Европы, а её успехи порождают в немцах убеждение, что аморальными средствами и грубой силой они добьются большего, чем политическими средствами, дипломатией и медиацией великих держав. Поверьте, пруссаки, занимающие сейчас умеренно-профранцузкие позиции, очень скоро изменят своё поведение, как только запахнет для них выгодой. Можете быть уверены, англичане обязательно их подкупят — денежными субсидиями, новыми землями в Европе или колониями.

— Англия — сложный противник — согласился аббат. — Непременно они станут подкупать любую нацию Европы, какую только смогут соблазнить своими деньгами, чтобы противопоставить её французской республике!

— Конечно, Англия обязательно будет противодействовать вам. Не надейтесь договориться с ними — в действительности вопрос стоит просто: или вы, или они.

— И как вы предложили бы нам побеждать Британию? — учтиво спросил аббат с таким видом, будто действительно намерен был последовать моему совету.

— Полагаю, что следует подорвать господство английского флота на международных коммуникациях. Это сложно, но возможно. Для этого надо создать широкую коалицию держав под флагом свободы морской торговли и уничтожения каперства. Пятнадцать лет назад появилась организация вооружённого нейтралитета — это была очень правильная инициатива! Также, надо прерывать их торговые связи, в чём ваш морской флот имеет немалый опыт, полученный во время предыдущих войн. Но, конечно же, этого будет недостаточно. Британия так просто не сдастся. Поэтому мы заинтересованы в появлении сильного европейского игрока, способного перенести спор с Англией с моря на сушу…

— Вы имеете в виду — высадить армию возле Дувра?

— Именно так. Но и другое направление очень немаловажно!

— А теперь ваше величество, очевидно, говорит про Ирландию…

— Да. Поддержка свободы Ирландии представляется мне очень важным и нужным делом. Англия не должна чувс

твовать себя в безопасности: появление ещё одного враждебного ей государства в непосредственной близости от своих границ заставит англичан сократить активность по всему миру. Если Франция желает отстоять свои и голландские колонии, а также торговые интересы по всему миру, она должна воздействовать непосредственно на территорию Великобритании, и сделать это лучше всего через Ла-Манш, угрожая Лондону напрямую. Однако, Англия сосредоточила существенные силы для обороны Ла-Манша, и овладение Ирландией позволило бы растащить их силы по побережью.

Аббат сложил руки лодочкой, будто хотел помолиться; но глубины его светло-серых глаз не скрывали истины: из всех известных человечеству богов он верует лишь в Меркурия

— Преимущество Франции, — продолжал я, — заключается в её превосходной, победоносной армии, далеко превосходящей сухопутные силы Англии. Надо лишь сделать так, чтобы ваша страна получила возможность этим преимуществом воспользоваться. Ирландия представляется очень полезной в этом отношении, тем более что отпадение этого острова от Британской короны позволило бы подать пример и другим порабощённым народам — валлийцам и шотландцам.

— Не могу не согласиться с Вашим Величеством, — отвечал немного удивлённый моим напором Сийес.

— Другой вопрос — это, конечно же, Гибралтар. С этим гадостным полуостровом, который сами англичане называет «шип в сердце Испании», надо кончать! Да, я знаю, что предыдущая осада в 1780 году кончилась досадной неудачей. Но, простите, уж если испанцы не могут сбросить англичан в море на своей собственной территории — то что они тогда вообще могут? Мы можем помочь им в организации правильной осады и штурма этого укреплённого пункта.

— После Измаила можно верить, что ваши доблестные солдаты способны на всё! — учтиво улыбнулся аббат.

— После Измаила наша армия шагнула далеко вперёд, и мы готовы помочь в военном деле испанцам… неофициально, конечно. Кстати, не откажемся мы и от сотрудничества с голландцами — полагаю, с вами можно говорить на эту тему; ведь теперь Франция по-сути владеет этой страной, не так ли?

Сийес уклончиво улыбнулся, давая понять, что не против обсудить и Голландию.

— Мне хотелось бы погасить наши долги перед голландскими банкирами. Не люблю быть должным! Мы могли бы поставить в счёт долга прекрасные боевые и торговые корабли, укомплектованные артиллерией, и разнообразное вооружение. Полагаю, их адмиралы найдут всему этому достойное применение, тем более, что английский флот теперь демонстрирует позорную слабость…

— Что, простите? Что именно Ваше Величество имеет в виду? — насторожился аббат.

— Вы разве не знаете? В Англии начались мятежи среди моряков, невиданные со времён основания английского флота! Не так давно случилось восстание в Спидхеде, а теперь, говорят, дело дошло и до стоянки в Норе… Да-да, это совершенно верные сведения! Но, вижу, вы торопитесь — не смею вас более задерживать. Рад встрече!

— Ну, что же, Республика будет рада союзу с вашей великой Империей! — проговорил Сийес, ошеломлённый вихрем обрушившихся на него возможностей и новостей.

— Увы. Думаю, что формального союза не будет. Но я помогу вам намного существеннее, чем, если бы речь шла об открытом выступлении! Но помните: как говорил старина Расин, «Чтоб вашим замыслам сопутствовал успех, намеренья свои должны вы скрыть от всех».

Тонкая улыбка коснулась губ Сийёса; он не переставал улыбаться, когда раскланивался. Я же остался, раздумывая о только что произошедших переговорах.

Английский флот… Да, это серьёзная штука! Двести линейных кораблей, раскиданных по всему земному шару. Сотни фрегатов и судов меньшего ранга — шлюпов, бригов, шебек… А главное — боевой дух и выучка. Тактика англичан проста: сблизиться с вражескими кораблями, и с пистолетной дистанции открыть бешеный огонь изо всех стволов. Благодаря кое-каким техническим новинкам и прекрасной выучке канониров они делают три выстрела за время, пока испанцы или французы едва могут выстрелить дважды. Притом крупнокалиберные карронады Королевского флота причиняют много больший ущерб, чем пушки их оппонентов.

В общем, легко сказать «подорвать господство английского флота», а вот сделать это практически невозможно! Но, как говорится, «слона едят частями», и у меня были некоторые идеи, с чего тут начать. И сегодняшний разговор был первым шагом на этом пути.

* — Меркурий — бог торговли.