Божественная шкатулка

ГЛАВА 6

У нас имелось немало веских причин, чтобы не отправляться к Заколдованным горам, хотя кратчайший путь до Кьенососа лежал именно через них. В горах обитают странные летающие люди, злые колдуны, кровожадные последователи культа человеческих жертвоприношений. Кроме того, на горных дорогах путников подстерегают всевозможные жуткие твари, которыми кишмя кишат здешние места. Помимо всей этой гадости, следовало принимать во внимание еще один малоприятный, но, увы, непреложный факт — дороги в горы из форта Дамра как таковой не существовало. Кое-где все еще были различимы следы древних просек, оставленных когда-то лесорубами, однако они успели зарасти бурьяном и кустарником, и проехать по ним довольно-таки сложно. Кроме того, для подобного путешествия пришлось бы оставить повозки, а самим пойти пешком.

Желая сбить с толку капитана Шэдоуса, Иамос отправил кареты и большую часть охраны — нантских стражников — обратно в Искандар. Капитан мог подумать, будто наш караван в полном составе повернул обратно. Мы же, оставив себе начальника стражников Меру и еще семерых его людей, а также несколько лошадей и вьючных животных, направились в горы.

Так я в первый раз увидел моих спутников, путешествовавших в других каретах. Первой оказалась дряхлая нантская жрица по имени Аджра. Ее морщинистое, похожее на растрескавшуюся от зноя землю лицо выражало нескрываемую готовность стойко переносить любые страдания. Рядом с ней ехал стражник.

Человек, путешествовавший в пятой карете, представлял собой существо весьма загадочное. По причине малого роста он мог сойти за ребенка или за карлика любого пола. Его — или ее — с ног до головы закрывала темная накидка. От Синдии я получил строгий наказ ни в коем случае не разговаривать с этим миниатюрным созданием. Ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах.

Дословно мне было сказано следующее:

— Если вы, Корвас, нарушите мой приказ, то в то же мгновение встретите смерть от руки ближайшего же стражника. Никогда не обращайтесь к этому человеку! Вы меня поняли?

Разумеется, я дал клятвенное обещание повиноваться приказу прекрасной жрицы Нантского храма. Однако меня снедало жгучее любопытство. Что это за существо? Почему мне запрещено разговаривать с ним? Какое отношение этот ребенок-карлик или старуха-жрица имеют к Олассару и омергунтам?

Несмотря на почти полное отсутствие дорог, наш проводник Руутер без особых забот находил подходящие горные тропы, порой уводя нас в такие места, где — я уверен — солнечные лучи никогда не достигали подножия деревьев. Какие только диковины не встречались на нашем пути! Попробуйте, к примеру, представить себе гигантские грибы высотой с лошадь!

Вся местность, по которой пролегал наш путь, поросла дремучим лесом, увитым гибкими нитями лиан. Каждую секунду я ожидал увидеть, как чьи-то горящие желтоватым огнем глаза разглядывают нас во тьме непролазной чащи, а злобные твари тянутся склизкими щупальцами, грозя свалиться на меня с верхушек деревьев.

В тот самый миг, когда я только подумал, что, пожалуй, пора помолиться и попросить небеса даровать нам восход солнца, омергунты остановили нас и велели готовиться к ночлегу.

Солнце клонилось к закату. Мне не верилось, что может стать еще темнее; однако я последовал примеру остальных моих спутников и тоже спешился. В дозор отправили четырех стражников; еще четверо взялись расчищать место для бивуака. Слуги принялись устанавливать палатки. После того, как развели костер и все расправились с вечерней порцией хлеба из опилок, я почувствовал себя несколько лучше. Однако не настолько, чтобы свыкнуться с постоянным ощущением, будто за нами украдкой наблюдают откуда-то из лесной чащи. Тем более что вокруг царила гнетущая тишина.

У костра остались лишь четверо — Синдия, древняя Аджра, загадочное миниатюрное существо и ваш покорный слуга. Стражники развели отдельно от нас свой собственный огонь, а у третьего костра кружком расположились слуги. На почтительном расстоянии от костра слуг горел еще один, четвертый костер, возле которого устроился Руутер.

Из окрестной чащобы то и дело доносились какие-то крики, шипение, вой, рык, клацанье, щелчки и шуршание листьев. Лес я никогда не любил. Мне претят его запахи, меня раздражают его звуки. Мне не по душе его краски, силуэты деревьев и ощущение, которое они вызывают. Причина проста — я всегда жил исключительно в городах.

Города, разумеется, тоже не подарок. Там за любым углом вас может подкарауливать какой-нибудь головорез или грабитель. Однако любой из них — человек дела. Такие ребята, как правило, хотят отнять у вас либо жизнь, либо кошелек, либо и то, и другое. Обычно они забирают то, что им нужно, и преспокойно удаляются восвояси. У зверей же и других лесных обитателей желание другое — вцепиться в вас мертвой хваткой или оторвать хотя бы кусочек, чтобы принести его на ужин своим деткам-зверенышам. Некоторые из них вполне осмысленно сохраняют вам жизнь на довольно долгое время. Это дает им возможность в течение нескольких дней или даже недель отщипывать от вашей плоти кусок за куском, не опасаясь накормить тухлятиной любимых чад.

Синдия молча смотрела на огонь, старая жрица тоже. Было трудно судить, есть ли у загадочного карлика глаза, однако он, или она, сидел, или сидела, словно завороженный(ая). Единственным моим развлечением в те минуты было созерцание танцующих языков пламени — удовольствие, которое может подарить только костер.

Спустя час или два я так увлекся, что едва не подтолкнул локтем карлика, чтобы тот не сидел как изваяние. Стоило мне оглянуться, как я заметил стоящего позади меня стражника с пистолетом руке.

— Добрый вечер, — поприветствовал я его.

Тот коротко кивнул мне в ответ, а я, устроившись поудобнее, подложив под голову вместо подушки скатанное валиком одеяло, и, прижимая к груди чудесный подарок Олассара, снова принялся наблюдать, как огонь с жадностью пожирает поленья. Все это время меня не оставляло ощущение опасности — вероятность получить пулю между лопатками была достаточно велика.

Языки пламени трепетали все в том же гипнотизирующем ритме. В ту ночь мне казалось, будто огонь образует причудливые арки, открывающие дорогу в бездонные пропасти, залы и комнаты огня.

— Смотрите!

Услышав это, я как ужаленный вскочил с места. Старуха Аджра, привстав, указывала на огонь. Посмотрев туда, я увидел над пляшущими языками какую-то фигуру, вернее, красноватый силуэт богини Гетерис. На какое-то мгновение мне стало страшно, однако я быстро взял себя в руки. Трюки с огнем мне доводилось видеть и раньше. Фокусники занимают в иерархии магов самую нижнюю ступеньку, однако это неплохой трюк, который производит большое впечатление на неискушенную публику. Я решил, что не стоит уподобляться наивным невеждам.

— Ступай обратно в огонь, — приказала Аджра.

— Аджра, — как будто бы ответил огненный признак, — позволь мне наставить тебя на истинный путь!

— Обратно в огонь, — повторила заклинание старухи Синдия. Обе жрицы запели гимн на каком-то непонятном мне языке. Правда, в этой тарабарщине я сумел-таки различить слово «Нантерия».

— Сюда, Аджра! — замахал руками огненный силуэт. — Это начало твоей новой тропы!

Оказалось, что это вовсе не фокус с огнем. Я с изумлением увидел, как со старой жрицы свалились одежды, а на месте ее дряхлого тела появилась прекрасная юная девушка лет шестнадцати; вернее, то была сама, каким-то чудодейственным способом помолодевшая, Аджра. Она оказалась столь прекрасна, что у меня от изумления и восторга перехватило дыхание.

— Я могу навечно даровать тебе несравненную красоту, какой ты, Аджра, никогда не отличалась. А какими молодыми красавцами ты сможешь окружить себя! Помнится, ты в свое время отказалась от мужчин во имя служения Нантерии. Соглашайся служить мне, и я сохраню твою красоту.

Не отвечая на коварные посулы Гетерис, Аджра продолжала свой монотонный напев, и вскоре рядом с огнем вырос огромный черный силуэт. Это была Нантерия. Она обвила руки вокруг старой жрицы и заговорила, обращаясь к огню:

— Это моя дочь, Гетерис. Ты не можешь забрать ее с собой.

— Тогда отдай ребенка, — донеслось из огня, — мне нужен только ребенок.

— Только Аджра может отдать тебе ребенка.

Огненный силуэт сделался еще больше.

— Ты только взгляни на себя! — со злобой воскликнула Гетерис. Ее огненно-красный силуэт мгновенно превратился в огромное раскаленное зеркало, в котором отразился дивный образ юной обнаженной Аджры. — Видишь, что я готова сделать для тебя? Вместо больного и усталого старческого тела ты получила от меня в подарок молодость и красоту. Я отогнала смерть, которая уже дышит тебе в затылок. Я подарила тебе возможность еще целых восемьдесят лет беззаботно срывать цветы удовольствий и наслаждаться жизнью, не задумываясь о будущем.

Огненно-красный силуэт сделался темно-алым.

— Отдай мне ребенка, Аджра!

По нежным розовым щекам юной Аджры заструились слезы. Указав пальцем на огонь, она произнесла:

— Возвращайся к себе, Гетерис! Я — дочь Нантерии и уже прожила отпущенный мне век, прожила его достойно и честно. Возвращайся в огонь! Ступай!

Темноту ночи пронзил жуткий крик. Мне показалось, будто огонь заслонил все вокруг. Неожиданно исполинский огненный монстр протянул ко мне свои пышущие жаром руки и схватил Олассарову шкатулку. Я тут же вскочил и выхватил ее у чудовища.

— Нет! Не смей! Это мое!

Раздался еще один жуткий крик, и в следующее мгновение меня накрыло волной огня. Не прошло и доли секунды, как я почувствовал, что сижу, весь мокрый до последней нитки, на земле, крепко сжимая в руках волшебную шкатулку. Когда меня убедили в том, что мои брови целы и ничуть не пострадали от огня, я осмелился открыть глаза. Огонь полностью угас, и только угли еще теплились на темном кострище. Аджра стояла уже одетая и морщинистая, какой я видел ее раньше, а безликий карлик сидел, застыв все в той же позе, не шелохнувшись и ни на йоту не сдвинувшись с места.

Внимательно разглядывая меня, надо мной склонилась Синдия. Когда я снова увидел ее лицо, оно озарилось улыбкой.

— Вы кое-где слегка обгорели, но серьезных ожогов нет.

Синдия открыла один из ящичков шкатулки и извлекла оттуда крошечную чашечку, доверху наполненную какой-то неприятно пахнущей мазью.

— Это снадобье поможет вам вылечить ожоги.

С этими словами жрица принялась втирать содержимое чашечки мне в лицо. При этом, как мне показалось, благодаря ее нежным прикосновениям мазь пахла уже не так мерзко.

Несмотря на ожоги, я чувствовал, что существует еще нечто такое, что переполняет меня тревогой и беспокойством.

— Скажите, Синдия, такого следует ожидать всякий раз, когда мы будем разводить костер?

— Любое место и любое время, Корвас, это место и время богов. Но, думаю, что нам удастся какое-то время отдохнуть. Гетерис этой ночью потерпела унизительное, как ей кажется, поражение — даже два унизительных поражения. Аджра бросила ее обратно в огонь, а вы высказали ей открытое неповиновение. Скорее всего она лишилась остатков сил.

Повернувшись, я увидел, что старая жрица сдерживает беззвучные рыдания. Обстановка начала принимать довольно опасный характер.

— Мы можем чем-то помочь Аджре? — поинтересовался я.

— Нет, — отрицательно покачала головой Синдия, — но вы можете кое-то сделать для меня.

— Исполню все, что только пожелаете.

Снадобья больше не осталось, и чашечка, которую Синдия держала в руках, удивительным образом исчезла, буквально испарилась в воздухе.

— Объясните, почему вы вступили в схватку с Гетерис? Она олицетворение Зла, Коварства, она мать Лжи. Любой окаменел бы от страха при одном ее виде. А вы осмелились сразиться с ней!

— Ваша огненная богиня хотела отобрать у меня мою шкатулку!

— И что? — допытывалась Синдия.

— Это ведь моя шкатулка! Как может эта ваша Гетерис гореть таким ярким пламенем, если не понимает этого? Мне мало что известно о вашем мире. Честно говоря — а мне кажется, что я просто обязан быть честным, — свой собственный мир я знаю ничуть не лучше. Но одно мне известно доподлинно — эта шкатулка принадлежит Корвасу!

Закутанный в вуаль карлик обошел костер и встал рядом со мной.

— Помните! — предостерегла меня Синдия. — Вы должны воздерживаться от всяких разговоров!

— М-м-м, — пробормотал я. Загадочное создание село рядом со мной и прижалось к моему плечу. Я, в свою очередь, обнял его за плечи. Судя по его дыханию, оно вскоре погрузилось в сон. Я удивленно поднял брови, но жрица предостерегающе прижала палец к губам. Немного погодя я шепнул ей:

— Синдия, одежда на мне вся мокрая. Как вам это удалось?

Синдия кивком указала на старую жрицу. Аджра встала и подошла ко мне и моему загадочному соседу. Она прошептала слова молитвы, которые наверняка предназначались сидящему рядом со мной созданию, и мне показалось, будто по лицу старухи скользнула загадочная улыбка. Закончив молитву, старая жрица щелкнула пальцами, и в тот же миг моя одежда стала совершенно сухой. Странное ощущение. Аджра улыбнулась мне, погладила по плечу таинственного незнакомца и старческой ковыляющей походкой удалилась куда-то в ночную мглу, куда не долетали отблески углей.

— Куда это она? — шепотом поинтересовался я.

— Аджра отправилась на встречу с собственной смертью, — отозвалась Синдия и, усевшись на камень, принялась смотреть на тлеющие угли.