Божии дворяне

Орден святого Иоанна Иерусалимского и битва при Лепанто

В XVI в. турки-османы захватили большую часть Венгрии. Турецкий флот постоянно угрожал Италии. В 1570 г. турецкий падишах Селим II развязал войну с целью захвата острова Кипра, чтобы обеспечить, тем самым, полное господство Оттоманской Порты в восточной части Средиземноморья и исходный плацдарм для дальнейшей османской экспансии против Сицилии, Италии и Испании. Выполнению замысла турецкого султана способствовало непрекращающееся испано-венецианское соперничество в этой части Средиземного моря. Ситуация усугублялась полным отсутствием какого-либо единства христианских держав перед лицом турецкой угрозы.

В описываемое время король Испании и римско-германский Император Карл Габсбург боролся с протестантскими князьями своей же Империи, а король французский из ненависти к Габсбургам заключил пакт с турецким султаном. Англия и Голландия отпали от католической Церкви, причем голландские «морские гезы» даже сражались с испанским флотом под флагами с турецким полумесяцем и девизом «лучше турок, чем папа!».

С большим трудом Папе римскому Пию V наконец удалось организовать антитурецкую, в основном испано-венецианскую, коалицию под названием «Священной Лиги» (в которую вошли Испания, Венеция, духовно-рыцарский Орден Святого Иоанна Иерусалимского, Папский престол, герцогство Савойское, Парма, Неаполь и ряд мелких итальянских княжеств) c целью снарядить против турок крестовый поход и снять турецкую осаду с венецианской крепости на Кипре, Фамагусты. Однако, вследствие взаимных подозрений Испании и Венеции, подготовка нового крестового похода против турок шла крайне медленно.

Пока христианские силы собирались в Мессине на о. Сицилии, Фамагуста пала. Турецкий адмирал (капудан-паша) Али Муэдзин-Задэ (Али-паша) опустошил венецианские владения в Ионическом и Эгейском морях, после чего продвинулся со своим флотом в Адриатику и был замечен в непосредственной близости от Венеции. Однако, получив известие, что в Мессине собирается объединенная христианская флотилия, которая могла отрезать его армаде пути отхода, Али-паша поспешно вернулся в Ионическое море. К началу сентября 1571 года близ Мессины собрались 200 галер, 6 галеасов и 100 транспортных кораблей с 13 000 матросов, 43 000 гребцов и 29 000 солдат абордажных команд на борту.

Задача последних заключалась в том, чтобы, в соответствии с тогдашней тактикой морского боя, после сближения противников борт в борт, зацепить абордажными крюками борт вражеского корабля, подтянуть его к своему кораблю, перебежать по абордажным мосткам или просто перепрыгнуть на борт мусульманского судна и уничтожить команду последнего в рукопашном бою обычным, то есть общеупотребительным в то время холодным оружием (шпагами, алебардами, копьями, ножами и кинжалами) или же специальным абордажным оружием (баграми, абордажными топорами на длинных топорищах и короткими, вроде кортиков, абордажными саблями).

Главнокомандующим сильным (насчитывавшим около 300 кораблей) союзным флотом христианских держав был назначен знаменитый испанский полководец дон Хуан Австрийский, побочный сын повелителя «Cвященной Римской Империи германской нации» Карла V Габсбурга, и сводный брат короля испанского Филиппа II. Ему было вручено освященное римским Папой знамя предводителя Крестового похода. Дюжиной римских галер, предоставленных в распоряжение «Священной Лиги» Папским престолом, командовал ватиканский адмирал Марко Антонио ди Колонна.[14]

Непосредственным командиром испанского отряда союзного флота, состоявшего из 81 галеры и 12 парусных боевых кораблей, был назначен находившийся на жаловании испанского короля Филиппа II генуэзец Джан Дориа. К нему присоединились 108 галер, упомянутые 6 галеасов и два парусных боевых корабля венецианских адмиралов Барбариго и Себастьяно Веньеро, три галеры «Державного Ордена рыцарей-госпитальеров Святого Иоанна Иерусалимского, Родоса и Мальты», три галеры герцога Савойского и бесчисленные мелкие и грузовые суда христианской армады. На их палубах, Кроме корабельных команд, они имели на борту солдат - 12 тысяч итальянцев, 5 000 испанцев, 3 000 немцев и 3 000 добровольцев других национальностей, в число которых входили, между прочим, братья Родриго и Мигель Сервантес де Сааведра и венецианский художник Вичентино, позднее запечатлевший на стенах Палаццо Дожей в Венеции эту самую кровопролитную битву в истории галерного флота[15].

Мальтийский Орден предоставил в распоряжение флота «Священной Лиги» всего лишь три галеры (не считая нескольких мелких вспомогательных кораблей) под командованием рыцаря Итальянского «языка» фра Пьетро Джустиниани, поскольку силы Ордена были истощены осадой Мальты турками в 1565 г., от последствий которой госпитальеры еще не успели оправиться. Хотя надо сказать, что и в лучшие годы Ордена его флот, крейсировавший в Средиземном море и наводивший страх на мусульманских корсаров, никогда не насчитывал более девяти галер.

Конечно, у магометанских морских разбойников было много врагов, в первую очередь – испанцы, генуэзцы и венецианцы. Но ни к кому корсары-мусульмане не относились с такой ненавистью, смешанной со своего рода почтением, как к иоаннитам, рыцарям Мальтийского Ордена.

Этот самый древний из числа духовно-рыцарских Орденов был основан в Иерусалиме, где еще до начала Крестовых походов, находился «госпиталь» (по тогдашним понятиям, не только больница, но и странноприимный дом) Святого Иоанна. Поэтому членов ордена называли госпитальерами (то есть гостеприимцами или странноприимцами) и иоаннитами.

После утраты Святой Земли странноприимцы обосновались сперва на о. Кипр, а позднее на острове Родос (в тот период их называли также «родосскими рыцарями» – под этим именем они сражались с турками-османами в неудачной для крестоносцев битве под Никополем в 1396 г.). Но в 1523 г. турецкий султан Сулейман Великолепный выбил иоаннитов и с острова Родос.

В 1530 г. Император Карл V Габсбург, передал изгнанникам во владение скудные, иссушенные солнцем, скалистые острова Мальту (давшую Ордену Святого Иоанна его самое позднее и, пожалуй, самое известное название – «Мальтийский»), Гоцо, Комино (Кумино) и Коминотто.

Но иоанниты скоро обратили Мальту в неприступную крепость, «морской щит Европы» от натиска воинствующих орд Ислама. Там, под защитой каменных стен и бастионов, стояли грозные, маневренные мальтийские галеры. Корсары боялись их, как самого шайтана. Стоило где-то появиться мальтийской галере, как пираты обращались в бегство. Однако скрыться от госпитальеров было не так-то просто. С пиратами они обходились беспощадны. Никто не знает точно, сколько пиратских кораблей во время своих «корсо» (морских походов) отправили на дно галеры Мальтийского Ордена – сотни или тысячи.

Однако и мальтийцы не сумели с корнем вырвать это зло. Чтобы представить себе весь размер ущерба, причинявшегося европейской морской торговле варварийскими корсарами, приведем всего один факт из истории описываемой эпохи. Только в период с 1606 по 1616 гг. мусульманские корсары привели в свое главное пиратское гнездо – алжирскую гавань – 946 захваченных христианских кораблей, не считая потопленных! На каждом пиратском судне в составе команды имелся мусульманский священнослужитель-марабут, вдохновлявший пиратов на священную войну с гяурами «словом пророка Магомета» и получавший свою долю добычи.

В 1565–1600 гг. флот мальтийских рыцарей постоянно участвовал в совместных действиях и всех морских сражениях европейских христианских государств, Испании, Генуи, Рима, Венеции, Неаполя и Пармы, против османской Турции. Морская академия Мальтийского Ордена считалась лучшей в мире. Сыновья многих европейских правителей проходили там курс обучения.

Европейские монархи охотно брали себе на службу мальтийских капитанов и адмиралов. Мальтийский Орден участвовал в военных действиях испанцев в Северной Африке против Алжира – на море над флотами Туниса и Алжира. Во время неудачной осады Алжира Императором Карлом V именно рыцарю-иоанниту удалось пробиться к самим воротам Алжира и вонзить в них свой кинжал. Город, правда, взять не удалось.

Как правило, морские силы мальтийцев одерживали победы над превосходящими силами противника, находясь в меньшинстве и воюя не числом, а умением. Так, например, однажды рыцарь-иоаннит фра Адриан Ланго, командуя всего одним кораблем под названием «Святая Екатерина», атаковал 7 алжирских кораблей, обратил их в бегство и захватил один из них, называвшийся «Полумесяц», о сорока пушках с 400 человек экипажа, сам потеряв в сражении только 7 человек.[16]

Один из главных маршрутов патрулирования мальтийских галер, Неаполь – Мессина – Ла Валетта – обеспечивал снабжение острова Мальта и постоянную связь Ордена с европейским материком. Воинская доблесть рыцарей-госпитальеров настолько вошла в поговорку, что даже запорожские казаки, также сражавшиеся с турками на суше и на море, хотя и будучи не католиками, а православными, по воспоминаниям современников, любили именовать себя «мальтийскими кавалерами» и носили на шее мальтийские кресты с «ласточкиными хвостами» на концах..

23 сентября 1571 г. дон Хуан Австрийский отплыл к Коринфскому заливу на поиск турецкого флота.

7 октября 1571 г. у мыса Скрофа при входе в Патрасский залив Ионического моря, там же, где 2 сентября 31 г. до Р.Х. зять Октавиана Августа, Марк Випсаний Агриппа, возглавлявший флот Запада, нанес поражение флоту Востока, которым предводительствовали Марк Антоний и Клеопатра, по иронии судьбы, снова произошел морской бой между объединенными флотами Запада и Востока, вошедший в историю под названием битвы при Лепанто (Лепанто, современный греческий город Навпактос, находится близ входа в залив Патраикос, в 60 км от мыса Скрофа), имевший огромное значение, с одной стороны, в отражении османской агрессии, а с другой – в развитии военно-морской тактики. Здесь снова испытали судьбу на поле брани Европа и Азия, Запад и Восток, Крест и полумесяц, две веры, два мира, и снова Запад одолел Восток!

Прибыв на о. Корфу, дон Хуан Австрийский получил сведения о том, что турецкий флот ушел в Лепанто. Поэтому он принял решение блокировать противника в Патрасском заливе, куда и повел свои силы. В распоряжении дона Хуана находились 108 венецианских галер, 81 испанская галера, 3 галеры рыцарей Ордена Святого Иоанна Иерусалимского, 32 галеры папского престола и других небольших государств Италии, а также 6 огромных венецианских боевых кораблей, именовавшихся галеасами.

Тогдашние военные корабли обладали сильным артиллерийским вооружением, причем артиллерия главного калибра была предназначена главным образом не для потопления судов противника, а для разрушения такелажа – мачт, реев и парусного вооружения вражеских кораблей, с целью лишить последние маневренности и дать возможность собственным кораблям сблизиться со вражескими и взять их на абордаж. Имевшиеся на борту в изобилии артиллерийские орудия более мелкого калибра были также предназначены не для разрушения вражеских кораблей, а для поражения живой силы противника, т.е. вражеских экипажей. Стрельба из орудий мелкого калибра, по сути, только предваряла неизбежный со времен античности абордажный бой, в ходе которого в бесчисленных рукопашных поединках между командами отдельных «сцепившихся» друг с другом кораблей, матросами и солдатами решалась судьба всего морского сражения.[17]

Начиная с Х в. в качестве основного боевого средства в Средиземноморье использовались, уже говорилось выше, галеры. Это были узкие, длинные, резко сужающиеся к острому килю гребные суда с расположенными по каждому борту в один ряд 25 парами весел. Гребцы – военнопленные, рабы или каторжники, сидели группами по 3-5 человек, прикованные цепями, на многоступенчатых скамьях, и совместными усилиями ворочали 15-метровыми веслами. В такт, задававшийся барабанщиком, гребцы приподнимались со своих скамей, двигали вперед рукоять весла и на вытянутых руках равномерно проталкивали лопасть весла сквозь толщу воды, одновременно садясь обратно на скамью. Между обоими рядами гребцов проходили своего рода мостки, по которым расхаживали надсмотрщики с бичами, подгонявшие нерадивых гребцов.

Такелаж, предназначенный только для временного использования в период долгих морских переходов, состоял обычно из двух мачт с одним «латинским» треугольным парусом на каждой. Ввиду отсутствия весельных отверстий галера отличалась лучшими мореходными качествами, чем аттическая триера или древнеримская трирема.

Согласно описаниям современников, галеры обычно имели в длину около 46 м, в ширину около 7 м и имели осадку около 3 м. Экипаж состоял из 200–250 человек плюс 100–150 «морских пехотинцев» для абордажного боя и обслуживания артиллерийских орудий. В середине ХV в. в передней части галер размещались платформообразные «боевые мостки»(«корсия»), на которых были установлены от 5 до 7 орудий, стрелявших прямой наводкой — обычно одна тяжелая пушка, а также 2-3 десятифунтовых и 2-3 четырехфунтовых орудия. Чтобы не мешать работе гребцов с веслами, пушки могли быть установлены только на носу галеры, на корме помещались каюты офицеров («табернакулум», буквально: «святая святых»). Однако место установки и мощность тогдашних орудий не позволяли им еще оказывать решающее воздействие на тактику морского боя. Как и в пору античности, корабли выстраивались перед боем в исходный линейный боевой порядок.

Бой начинался артиллерийской дуэлью. С учетом скорости сближения двух атакующих боевых порядков, равных 8-10 узлам, тяжелые пушки успевали сделать не более чем по 2 выстрела (перезарядка орудий занимала в ту пору весьма продолжительное время), и только случайно им иногда удавалось поразить такую низкую цель, как корпус вражеской галеры. Как уже говорилось, легкие и скорострельные орудия мелкого калибра были предназначены не для поражения вражеского корабля, а для уничтожения его команды.

На носу галеры был прикреплен брус-таран, именовавшийся обычно «шпорой», способный протыкать насквозь неприятельские корабли.

Галеры живописно украшались резьбой, яркими росписями, флагами и вымпелами. Галера венецианского правителя – дожа Венеции – «Букентавр» – например, была алого цвета, а над самим дожем, когда он находился на борту, был раскинут алый парчовый балдахин, по бокам его трубили в четыре серебряные трубы и били в кимвалы. Когда флот покидал венецианскую гавань, это было «наиболее великолепное зрелище со времени сотворения мира». На бортах кораблей было не менее 100 пар труб, серебряных и медных, которые все трубили при отплытии, и столько барабанов, и кимвалов, и других музыкальных инструментов, что это было настоящее чудо.

Вот как описывал один из современников галеру и ее плавание:

Обычно гребцы разделяли участь своей плавучей тюрьмы. Как правило, галеры тонули близ побережья. Раскованные рабы легко могли бы вплавь добраться до берега. Но, похоже, никому из команды тонущей галеры не приходило в голову их расковать. Так что им ничего не оставалось, кроме как грести, страдать, есть, спать и умирать прикованными к скамьям. Чтобы раненые во время морского боя гребцы не вносили панику своими громкими воплями, им на время боя затыкали рот грушеобразными деревянными втулками, в другое время висевшими у них на шее, на цепи.

Впрочем, чтобы гребцы могли справляться с веслами, их не морили голодом, а напротив, достаточно сытно кормили – в их рацион входило даже мясо (до полуфунта в день), миска гороха, бобов или риса и порция самого дешевого вина (в странах Средиземноморья вино, как известно, не роскошь, а самый обычный напиток, в том числе и для простонародья).

Правда, такой рацион получали не все гребцы, а только лучшие из них, принадлежавшие «1-му классу». Гребцы 2-го и 3-го классов должны были довольствоваться морскими сухарями и густой похлебкой. Лучшие гребцы могли рассчитывать на увеличение порции и на перевод не только в более высокий класс, но даже и в разряд надсмотрщиков за своими товарищами по несчастью. Подобное распределение гребцов по «классам» с соответственным улучшением пайков позволяло вызывать среди гребцов своеобразный карьеризм, разжигать между ними взаимную зависть, затруднявшую сговор рабов с целью мятежа, и заставлять их грести с полной отдачей.

Современник совершенно справедливо замечал: «Когда надсмотрщик, с плетью в руке обходящий ряды гребцов, останавливает на галерном рабе свой благосклонный взор, раб, прикованный к скамье, испытывает ни с чем не сравнимое счастье, как если бы сам Император украсил орденом его грудь».[18] В торжественных случаях – на парадах и перед генеральным сражением, когда все на галере «чистились», драили доспехи и облачались в «парадную форму», принаряжали и гребцов. Их обряжали в красные льняные куртки и колпаки. Позднее французские якобинцы избрали красные колпаки галерных каторжников в качестве своей эмблемы.

Галеас (или «галера гросса», т.е. «большая галера»), возникший в начале ХV в., представлял собой дальнейшее развитие обычной галеры. Это была, по сути дела, парусно-гребная плавучая крепость, весельно-парусная артиллерийская батарея с многочисленным экипажем, отличавшаяся лучшими мореходными качествами, чем простая галера. Такелаж галеаса состоял из трех мачт с т.н. «латинскими», т.е. треугольными, парусами и особым бугшпритом. Галеас имел обычно 70 метров в длину, 16 метров в ширину и двухъярусную палубу. На нижней палубе сидели 50 защищенных сплошными бортами гребцов. Весла галеасов были более тяжелые, чем у галер, так, что семь гребцов с трудом управляли одним веслом. На верхней, боевой палубе были установлены многочисленные артиллерийские орудия. На каждом венецианском галеасе в битве при Лепанто было установлено 50 орудий разного калибра (30 тяжелых литых пушек и 20 орудий более легкого калибра).

Капитан греческого галиота, возможно, подосланный турками с целью ввести христиан в заблуждение, сообщил дону Хуану заведомо неверные данные о турецком флоте, согласно которым турки казались слабее союзников.

Объединенным мусульманским флотом командовал Муэдзин-Задэ-Али (Али-паша), получивший от султана приказание напасть на флот союзников. Приказ атаковать объяснялся тем, что введенные в заблуждение турецкие разведчики преуменьшали силы христиан, а захваченные турками пленные подтверждали их данные. Во исполнение приказа падишаха Али-паша двинул свой огромный флот из залива в открытое море.

Турецкий адмирал считал, что христианский флот стоит на якоре у острова Кефалония. В то же время дон Хуан полагал, что турки стоят у Лепанто. Поэтому встреча мусульманского флота с христианским у мыса Скрофа произошла неожиданно для обоих противников.

Берег между Петала и Калидоном низменный, поэтому разведчики дона Хуана смогли увидеть парусный турецкий флот раньше, чем турки заметили союзников, шедших под веслами.

Дон Хуан подал сигнал построиться в боевой порядок. При виде христианского флота Али-паша также приказал строиться для боя.

Объединенный мусульманский флот насчитывал 210 галер (в том числе. больших трехъярусных гребных кораблей под названием «катарга» – от чего, кстати, и происходит наше русское слово «каторга», т.к. гребцами на них обычно были рабы, главным образом из числа христианских пленников) и 65 галиотов (т.е. легких парусно-гребных судов). У «Священной Лиги» было 203 галеры и 6 галеасов. Качественные преимущества были на стороне христиан.

Во-первых, турецкие галиоты из-за своих небольших размеров не могли вести бой в одном строю с огромными турецкими галерами. Во-вторых, дон Хуан приказал заблаговременно спилить носы христианских галер и установить на них щиты и траверсы. В-третьих, мусульманская артиллерия по своим тактико-техническим данным к тому времени уже значительно уступала артиллерии союзного христианского флота. В-четвертых, изо всех многочисленных турецких солдат и матросов только 2500 янычар – солдат султанской гвардии – были вооружены огнестрельным оружием (аркебузами) или арбалетами (самострелами) и защищены кольчугами и шлемами. Остальные воины-магометане, вооруженные только холодным оружием, луком и стрелами, не имели никакого защитного вооружения.[19]

В то же время все солдаты «Священной Лиги» имели огнестрельное оружие, железные, а то и стальные, шлемы и латы. На большинстве турецких кораблей количество солдат не превышало 30-40 человек, в то время как на борту каждой христианской галеры находилось не менее полутора сотен солдат.

Тактическая обстановка развертывания для боя турецкого флота, находившегося на широком плесе, была выгоднее по сравнению с условиями развертывания флота «Священной Лиги», который вынужден был выходить по частям из узкого прохода.

Впереди христианского флота под защитой 8 галер сицилийского капитана Кардона шли на веслах 6 тяжелых галеасов, которые должны были открыть сражение огнем своих тяжелых орудий. План дона Хуана заключался в прорыве вражеской боевой линии. Поэтому он создал за галеасами сильный центр из 62 галер; кроме того, на небольшом удалении за центральной эскадрой шли на веслах 30 галер, образовавшие тактический резерв. Эскадры, образовывавшие правое и левое крыло христианского флота, состояли каждая из 50 с небольшим галер.

Заметив приближение флота союзников, мусульмане убрали паруса и на веслах начали выстраивать боевой порядок, состоявший из центра, двух крыльев и небольшого резерва (5 галер и 25 галиотов). Резерв располагался непосредственно за центром турецкого боевого порядка.

Наиболее слабым местом турецкой «линии баталии» оказалось правое крыло (53 галеры, 3 галиота) под командованием правителя Александрии Мехмета-Сирокко. Сильный турецкий центр (91 галера, 5 галиотов) возглавлял сам Муэдзин-Задэ-Али, а левое крыло (61 галера, 32 галиота) - алжирский дей (правитель) Улух-Али, с первых минут сражения попытавшийся охватить своими превосходящими силами правое крыло «Священной Лиги».

Боевой порядок христиан, как уже говорилось выше, по плану также состоял из центра (62 галеры) под командованием самого дона Хуана Австрийского, правого крыла (58 галер) во главе с генуэзским адмиралом Джан Дориа, левого крыла (53 галеры) во главе с венецианцем Барбариго и резерва (30 галер) во главе с испанским маркизом де Санта Крус.

Христианские галеасы, располагавшие, как мы уже говорили выше, мощнейшей по тем временам артиллерией — настоящие «плавучие артиллерийские батареи» — имевшие на борту большое количество вооруженных ручным огнестрельным оружием солдат, предполагалось выдвинуть вперед с задачей отразить беглым огнем первый натиск мусульманской армады, дезорганизовать турецкий боевой порядок и создать благоприятные условия для последующей атаки флота турок христианскими галерами.