Боливар

Глава 10

Папа Александр Шестой смотрел на смиренно стоящего перед ним высокого, длинноволосого шатена: в чёрной рясе и с чёрной кожаной шляпой в руках.

Глава Римской Церкви протянул правую руку вперёд, и монах, бросив шляпу на пол, обхватив двумя ладонями кисть протянутой руки, приник к ней губами и упал на колени. Он стоял на коленях, склонив голову и прижав ко лбу руку Папы, а тот не очень уверенно пытался её вырвать.

Обычно, даже принцы, целовали не руку, а его ногу. С таким почитанием Папа ещё не сталкивался, и не знал, как на него реагировать.

Родриго Борха смотрел на чистые, густые, вьющиеся, каштановые с проседью волосы Коломбо с изумлением. От волос чем-то приятно пахло.

— На удивление, ты чист телом, монах. А душой?

— В чистом теле — чистый дух, Ваше Святейшество, — ответил тот, не поднимая взгляда с мозаичного пола.

— Ты монах? Клирик?

— Нет, Ваше Святейшество.

— Какое тогда право ты имеешь проповедовать истины Христа?

— По велению Девы Марии, его матери. Я говорю с ней и со спасителем.

— И что же они тебе говорят? — Усмехнулся Борха.

— Говорят, что ты один — истина и тебя надо слушать и охранять, чтобы сберечь веру в Спасителя Нашего. Ты — наместник Бога на земле и тебе, как и Христу должны все присягать на верность.

— Это что-то новое. У братств до сего времени было три обета, а ты предлагаешь ввести четвёртый?

— Я не предлагаю, я уже ввёл. Все братья нашего Ордена Иисуса поклялись защищать не только веру в Спасителя, но и веру в твою непогрешимость. Что бы ты не делал в этом мире.

— Ты в своём уме, Коломбо? Непогрешимость? Даже если я тебя сейчас зарежу кинжалом, я не коснусь греха?

— Да, Ваше Святейшество. Значит так надо Богу. Ты руки и тело его. И нет у него иных рук, кроме твоих.

— Но заповеди?

— Цель оправдывает средства, а высшую цель Господа нашего знаешь только ты, Ваше Святейшество.

Борха посмотрел на Коломбо, усмехнулся и сказал, наконец-то забирая свою кисть из его ладоней:

— Хорошо. Я сейчас отрежу тебе палец на руке. Что ты скажешь на это?

— Я попросил бы тебя, если тебе это не принципиально, отрезать любой палец на ноге.

— Почему? — Удивился Борха.

— Без пальца на руках, я буду хуже играть на флейте, но если тебе нужен именно конкретный палец, возьми его.

Борха засмеялся и воскликнул.

— Ах, да! Ты же ещё и флейтист. Я забыл. Сыграешь мне?

— Сыграю, Ваше Святейшество. Пусть мне вернут флейту.

Борха хлопнул в ладоши и прошёл на возвышение из семи ступеней, где сел в кресло, в подушки, с вышитыми на них лилиями.

Из-за портьеры вышел его племянник и госсекретарь Франсиско. В руках перед собой он нёс флейту, вырезанную из тёмного дерева. Передав её Коломбо, секретарь снова скрылся за портьерой.

— Что тебе сыграть, Ваше Святейшество? Лёгкое, или бодрое?

— Изобрази свою жизнь.

Коломбо подумал, смочил языком губы, потом промокнул их белым платком и заиграл. Вся композиция уложилась в тридцать два такта.

— И всё? — Даже расстроился Борха. — Такая короткая жизнь? Тебе шестьдесят лет… И это всё?

— Это была прелюдия, а тема жизни ещё не написана. Она в ваших руках, Ваше Святейшество.

Борха дёрнул головой из стороны в сторону.

— Сыграй просто так. У тебя хорошо получается.

— Просто так, — задумчиво сказал Коломбо.

Он опустил голову ещё ниже, почти прижав подбородок к крепкой груди воина, потом прикоснулся инструментом к губам и сыграл мелодию «Одинокого Пастуха» и сразу за ней «Полёт кондора».

Борха дослушивал композицию, чуть склонившись вперёд и прикрыв глаза ладонью правой руки, локоть которой упирался в подлокотник.

Когда музыка прервалась, Борха сместил ладонь на лоб, а потом, как бы стирая что-то с лица, с усилием провёл ею до подбородка.

— Подойди ко мне и посмотри мне в глаза, — приказал Папа.

Коломбо сделал несколько шагов и оказался на предпоследней ступеньке. Подняв от пола взгляд, он соприкоснулся с идущей от Борха силой. Тёмно-карие глаза Папы пытались проникнуть в Коломбо и навязать свою волю, но сила его взгляда, не встретив препятствий, отразилась от множества маленьких серо-голубых зеркал, вернулась и растворилась в Борха, и он это почувствовал физически. Стократный возврат энергии наполнил грудь чистотой чувств, а голову чистотой помыслов. У Борха вдруг возникло понимание, что он один в этом злобном громадном мире, и его окутал страх.

Борха смотрел в серо-голубые глаза, нашёл в них покой, и страх отступил. Проверив себя, Борха не почувствовал какого-либо контролировавшего его гипнотического воздействия и понял, что это действительно только его силы, и только его мысли, а не гипноз Коломбо.

— Так что же ты хочешь, брат? — Спросил Борха.

— Позволить мне заниматься тем, чем я занимаюсь.

— А чем ты занимаешься?

— Я готовлю тебе воинов за души и разум. Послушных и преданных только тебе воинов, которые разойдутся по всему свету и подготовят таких же, как и они. Преданных только тебе и Римской Католический Церкви. Через них Римская Церковь и ты сможешь править миром.

Борха недоверчиво усмехнулся.

— Сколько у меня, той жизни, чтобы успеть начать править миром?!

— Я разработал систему подавления личности, — сказал Коломбо, опуская взгляд. — Самоподавления. Я проверил всё на себе и на своих первых учениках. Многочасовое повторение молитв, чередующихся с исповедями, покаяниями с умерщвлением плоти и общением с тремя ипостасями Бога.

Эти экзерсисы[1]приводят послушника в состояние постоянного страха перед Богом и одновременно воодушевления и в конце концов вызывают видения Христа и апостолов. Через тридцать дней послушник начинает управлять видениями, получая экстаз и избавляется от прошлого личного мира и чувств.

Под контролем руководителя он учится концентрироваться и погружаться в суть вещей и событий. И подчинять своё тело и разум приказам вышестоящих. Любым приказам, Ваше Святейшество. Там много чего ещё. В нескольких словах не расскажешь.

— Ты слышишь и видишь Иисуса Христа и Деву Марию? — С подозрением спросил Папа.

— Я не обольщаюсь. И никто из наших братьев тоже. Мы не пересказываем наши видения. Мы проповедуем прописные истины. Всё это ради понимания сути написанного, но не интерпретация истины.

— И как это всё пришло тебе в голову, Коломбо.

— Когда море поглотило «Санту», я увидел Деву Марию. И стал видеть её часто… Когда захочу. Она рассказала мне, что люди, слушавшие ЕГО, были не готовы принять «истину». Каждый понял её по-своему. Оттого и раскол, ереси. Чтобы принять истину, надо готовить тело и душу, как почву перед посевом. Мы будем пахать для тебя почву, Ваше Святейшество, и вырывать сорняки. На самом деле, я не обольщаюсь, что, действительно видел Деву. Просто мне пришло понимание ИСТИНЫ в такой форме.

— Ты заинтересовал меня. Я бы хотел как-нибудь с тобой поговорить. У меня сейчас нет времени…Чем тебе помочь? Что тебе надо?

— Нам было бы проще, если бы Великий Престол признал официально наше сообщество, как «товарищество». А больше нам ничего не надо, если позволишь оставаться в развалинах «пентаграммы». Думаю, вскоре мы восстановим крепость. Можно было бы оставить её нам. Мы организуем в ней университет, колледж и начальную школу. И тюрьму.

— Там уже была и тюрьма, и наше убежище в девяносто четвёртом году, но её разрушили пушки Карла VIII. Действительно, не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь, — сказал покачав головой Борха. — Мы как раз хотели начать её восстанавливать. Быть по сему. Зайдёшь завтра за буллой. Как вы хотите называться?

— Общество Иисуса — Иезуиты.

— Быть по сему! Провозглашаю Общество Иисуса и «Regimini militantis ecclesiae[2]»! — Сказал Борха, хлопнув в ладоши.

От пятиконечной «звёздчатой» крепости не осталось даже стен. Только россыпь колотого камня, лежащего на возвышении около трёх метров.

В центре крепости торчали, как гнилые зубы, остатки высоких башен и гора камней бывшей крепости «Ангела», древней усыпальницы римских императоров. Сама усыпальница уже давно использовалась, как тюрьма, но сейчас, естественно, пустовала, но была вполне пригодна для нужд братии.

Это было место, где и в будущем стоял знаменитый круглый, четырёх-башенный замок «Святого Ангела». Но сейчас здесь лежали руины.

Два луча бывшей крепости-звезды касались правого берега Тибра, делавшего здесь небольшой изгиб.

Послушники и братья спокойно заслушали текст буллы о создании ордена Иезуитов, зачитанный Коломбо после мессы, и вернулись к своим обязанностям и урокам.

Коломбо, или как его звали в другом мире, — Карл Львович Лыков — главный акустик подводной лодки специального назначения, в народе прозванной «Лошарик», прошёл в бывшую усыпальницу императоров Рима.

Она была полностью погребена под камнями, и только откопанный кем-то вход в неё зиял чернотой, как пещера в горе. Несколько послушников прошли в некрополь раньше него, неся с собой мешки, инструменты и факелы. Это были проходчики. Они пробивали из подземелий некрополя туннель в сторону Ватиканского холма.

Подземелья, как и некрополь, тоже были пустые. Узкие коридоры, пробитые древними романами в песчанике, соединялись в виде квадрата. В центре, похоже, была усыпальница императорской семьи, в коридорах — комнаты для захоронений римлян «по проще». В некоторых «гробах» стояли пустые саркофаги.

— Отличное место для экзерсисов, — подумал Генерал Ордена и усмехнулся.

Коломбо не сказал Борхе всего, а если бы сказал, то его бы сожгли на костре. Используемая им методика и техники тренинга после трех месяцев давали эффект реальности общения с вызванными искусственно галлюцинациями.

Прошедший до конца тренинга человек не терял разум, и относился к окружающему миру так же критически, кроме одного — начинал разговаривать с вызванными им молитвами святыми и Спасителем.

Методика частично напоминала действительно реализованную в «том будущем» Иезуитами, но была переработана многими поколениями сотрудников русской тайной полиции, НКВД, КГБ и ФСБ.

И целью Ордена была не заявленная Борхе, а поиск и подчинение Ордену людей, владеющими особыми способностями: гипнозом, экстрасенсорикой, телепатией и прочими. А также способностями: думать и действовать.

За тридцать суток любой обучался входить в состояние «дзэн» и потом два года искал свой путь, ежедневно получая строго дозированные знания в разных сферах человеческого бытия, философии и психологии, под обязательным присмотром руководителя. Сдавая ежедневные тесты и экзамены, ученик определялся в своём предназначении.

А ещё в каждую личность гипнотически вкладывались контрольные сигналы, включающие в нужный момент человека на нужное действие.

Что-то подобное использовали в системе обучения в институте КГБ СССР, но конечно без первых тридцати суток. Но и там присутствовали схожие методики подавления личности и раскрытия её умственного и физического потенциала.

Статус сообщества, как «товарищество», открытие школы и бесплатное питание привлекали новых послушников и восстановление крепости ускорилось. Расчистив небольшой участок, где стояла крепостная стена, послушники начали её наращивать из того камня, который был, немного дорабатывая его инструментом и скрепляя известью. Стена сохранилась примерно на высоту до метра, но и этого хватило, чтобы к чему-то «привязаться».

Наружные поверхности выкладывали из относительно ровного камня, а между ними «бутили» осколками, время от времени связывая наружные поверхности стяжками.

Постепенно, внутренняя часть крепости очищалась и через три месяца камень и во дворе, и на крепости-некрополе закончился.

Действительно четырёхстороннее строение возвышалось на высоту до пяти метров, а круглые башни еще на три-четыре. Стены были украшены лепниной в виде скульптур и гербов. То, что поначалу казалось стенами пятиугольного замка, оказалось стенами ещё одного внутреннего двора.

Стены звёздной крепости после реставрации подросли до трёх метров.

Папа Александр Борха делами братства лично не интересовался. Ему, вероятно понравился тезис о его «непогрешимости», о которой теперь упоминалось в каждой проповеди, и в каждой мессе, и ударился во все тяжкие. Слухи о его любовных похождениях перемещались по Риму, но обтекали «Орден Иисуса» стороной.

[1]Систематические упражнения в различных дисциплинах, требующих владения рядом приемов (Википедия).

[2]Его воинствующую церковь.