Боливар

Глава 6

Две каракки успели выйти из порта Лиссабон под командованием капитана Флинта, а вот следующие четыре, пришедшие в Лиссабон через три месяца, были арестованы портовыми властями, и Алехандро, не успевший переписать их на других собственников, снова предстал перед судьёй.

— Опять вы, господин Санчес? — Сказал судья, махнув рукой на пристава, подававшего ему документы. — Вы уже судовладелец? И даже четырёх судов!? Похвально. Отчисления в казну делаете? В церковь?

— Регулярно, господин судья.

— Похвально-похвально. Ваши учётные книги в порядке, мне говорили.

Он потарабанил пальцами по кафедре за которой сидел.

— Сейчас все суда, зашедшие в порт, конфискуются правительством для военных нужд. Если хозяин отказывается участвовать в экспедиции.

Он посмотрел через стёкла пенсне на Алехандро.

— Мы с братом и хотели участвовать в освоении новых земель и, естественно, примем активное финансовое участие в военной экспедиции. В разумных пределах, конечно. Команды на судах нами подобраны. Мы готовы платить им жалование. Нет вооружения и достаточного количества съестных припасов на пассажиров. И мы хотели попросить позволить нам загрузить некоторые нужные там орудия труда: лопаты, вилы, орала. Но мы их положим вместо балласта, и они не займут места в трюме.

— Так и решим, господин Санчес. Завтра придете в ратушу за лицензией. И ещё… У вас прекрасные седельные сумки и удобные сёдла. Я давно себя не чувствовал так комфортно верхом, вместе с моей подагрой… — Он рассмеялся. — И выглядят очень… богато и благородно.

— Боюсь предложить, но у меня есть и дамские сёдла.

— Фу, господин Санчес, это даже слышать непристойно.

— В этом седле женщина не сидит на лошади, как мужчина, что действительно, смотрелось бы очень безобразно, а сидит сбоку, как на стуле. Это очень целомудренно выглядит. Прошу приехать на демонстрацию в нашу конюшню.

— У вас и конюшня есть?

— Да, господин судья, в пригороде я купил латифундию с конюшней. И мы готовы продать лошадей участникам экспедиции со сбруей и сёдлами по нашим ценам.

— Очень похвально, господин Санчес. Уже построились?

— Да, господин судья, я готов принимать гостей.

— Я подумаю, господин Санчес, над вашим предложением.

— Господин Санчес! Моё вам почтение! — Воскликнул Аарон Арци, увидев подходящего к его лавке Алехандро.

— И моё вам почтение, господин Арци! Как торговля?

— Да разве это торговля? Один медный кувшин и три медных тарелки за целый долгий день. А у вас, я слышал, всё хорошо? — Спросил старик и заглянул снизу в глаза Александру.

— Слава Богу, слава Иисусу Христу, всё складывается, как нельзя лучше.

— Просто гуляете, господин Санчес, или по надобности? — С надеждой спросил еврей, у которого больше года назад разведчики меняли жемчуг на португальские серебряные реалы.

— Надобности нет.

Александр, заметив, что еврей поскучнел, усмехнулся.

— Но есть у меня для вас дурная весть.

— Что опять свалится на голову старого больного сефарда? — Аарон застонал.

— Не только на вашу голову, господин Арци, а на голову всех сефардов Лиссабона. И не только Лиссабона.

— Что такое? Что случилось снова? Нас и так отовсюду погнали, только его величество король Жуан смилостивился и приютил.

Еврей смотрел на Александра со всё возрастающим ужасом.

— Неужели? — Вскрикнул старик и схватился за голову.

Он стал раскачиваться и что-то бормотать.

— Не время сейчас посыпать голову пеплом, старик, — сказал уверенным тоном Александр. — Спасение есть всегда.

Старик медленно поднял голову и с надеждой спросил:

— Вы тоже наш? — Но увидев, что Александр покачал головой, снова застонал и стал раскачиваться из стороны в сторону.

— У меня карета, вон за тем углом. Подходите и сразу садитесь, а я ещё по площади погуляю. Всё очень серьёзно.

Старик резко поднял голову и пристально впился взглядом в глаза Алекасндра, но тот, как ни в чём не бывало, медленно отошёл в сторону и пошёл вдоль торгового ряда. К нему тут же кинулись мальчишки-попрошайки, которых он уверенно отогнал тростью.

Старик оглянулся и, щёлкнув пальцами, подозвал внука.

— Посмотри за товаром, я отойду по нужде.

— Хорошо, дедушка, — кивнул паренёк, вгрызаясь в сочное яблоко, переданное ему стариком, белыми зубами. Мордаха его была грязной от размазанной в слезах пыли.

— Смотри в оба глаза. Если товар попрут — накажу.

С трудом распрямив старческие ноги, он, кряхтя, пошёл через площадь, переваливаясь с ноги на ногу всем телом, как утка. Дойдя до угла, он увидел высокую карету, обитую коричневой кожей. Кромки вокруг дверей были украшены фигурными шляпками гвоздиков в виде шестиконечной звёздочки.

— Наш человек, — сам себе сказал старик и, уверенно откинув ступеньки и открыв дверь, забрался в карету.

Александр, обойдя площадь по кругу, спокойно подошёл к карете, забрался в неё и стукнул тростью в глухо отозвавшуюся переборку за его спиной. Карета тронулась. Копыта и колёса застучали по каменной мостовой центра Лиссабона.

— Могу устроить перевозку и проживание ваших собратьев на новой земле, господин Арци, — сказал Александр.

— Что в вашем понимании означает сочетание «новая земля». Её только что сделал Господь?

— Я неправильно выразился, — усмехнувшись сказал Александр. — Недавно открытой земле.

— Это той, на которой сначала Вашке, а потом Колумбу наваляли так, что бедный Христо не может отойти до сих пор? И, говорят, двинулся умом? Вы думаете там всем нам и место?

Александр рассмеялся.

— В этом и есть, наверное, ваша сила, — отсмеявшись сказал он. — Умение терпеливо и мужественно держать удары судьбы, смеясь над ней.

— А что делать? Нас долго и много раз били. Так о чём вы говорите, дон Алехандро?

— Я не дон, вы же знаете?

— Нет, теперь уже и не знаю, дон Алехандро, раз вы апеллируете такими категориями, как «новая земля». Для нас «новая земля» — это «земля обетованная». Рассказывайте. Я вас слушаю очень, таки, внимательно.

— Рассказываю. Предлагаю вам, от имени государства Русские Соединённые Штаты Америки заселить земли, находящиеся на запад от Африканского материка между экватором и южным тропиком. То есть — юго-восточное побережье нового, для вас, материка.

— Там никто не живёт? Как же вы управляете этим государством?

— Живут, конечно, люди, но там так много еды, что им не нужно ни железо, ни особые знания… А мы не торопимся их обучать.

— Вы сказали: «мы»?

Александр, мысленно ругнулся на себя, но было уже поздно.

— Аарон, никому не скажет, даже если кто и спросит.

— Я вам ничего не говорил, — сказал Александр.

— А уже и не надо. Так и что? Как вы себе это представляете?

— Жуан… Извините… Его величество король Жуан Второй…

Еврей поморщился, усмехаясь.

— Да… Его величество король Жуан Второй часть евреев изгонит, но многих оставит и даже запретит им куда-либо выезжать.

— Непонятно. Так и что? — Повторил Аарон.

— Он перекрестит всех вас. Насильно. А детей прикажет крестить по рождению.

— Ой-ой-ой! Вах-вах-вах! — Запричитал, плача, старик. — Кары небесные на его голову!

— Поэтому выезжать надо уже сейчас. Садиться на корабли, и выезжать. Не понравиться, потом можно и вернуться.

— Да какие же «корабли», когда и у вас, я слышал, корабли арестовали.

— У нас есть ещё корабли, а у вас, наверняка, есть пустынная и малозаметная бухта, где наши корабли могут взять ваших людей.

— Оружие взять можно?

— Нужно.

— Сколько это будет стоить?

— Жалование и пропитание экипажу.

Старик посмотрел на Александра недоверчиво.

— А ваша выгода?

— Если можете заплатить нормальную цену, платите сейчас. Нет? Будем считать, что вы останетесь нам должны.

— Нормальную цену… За спасение тысяч сефардов, — задумчиво сказал еврей и покачал головой. — Вы нас грабите, дон Алехандро.

В Португалии более пятидесяти процентов населения были сефарды, поэтому найти береговой городок, полностью ими контролируемый, не составило проблем.

Погрузив первую партию на шесть кораблей, составившую около тысячи человек, суда по одному уходили в атлантический океан, а на нулевом градусе их ждал Большой Десантный Корабль, трюма которого переоборудовали под приём переселенцев.

Спокойное море позволило парусникам швартоваться к выдвинутому из кормы понтону. Трюм, застроенный деревянными «вешелами[1]» высотой под самую внешнюю палубу, забили людьми не полностью.

Восемь рядов пятиярусных нар спокойно вместили две тысячи четыреста человек. В центре оставался двухметровый проход, где и прогуливались пассажиры. Для удобства второй ярус убрали и внизу получилось двухметровое пространство для променада. Разминались пассажиры по очереди.

После перегруза БДК пошёл прямым ходом на устье Амазонки, а парусники вернулись за следующей партией беженцев. Скорость БДК позволяла выполнить две тысячи мильный переход туда и обратно, когда парусники проходили таким же манером тысячу семьсот миль. Времени хватало и на помощь в обустройстве переселенцев на новом месте.

Несколько первых переселенцев, осмотрев «землю обетованную» приплыли на БДК на встречу второй партии беженцев, успокоили их и, пересев на парусники, вернулись в Португалию.

— Дон Алехандро, будьте всегда здоровы и да продлит господь ваши дни, — начал Аарон, как только Александр открыл дверь своего дома.

— Полно те, господин Арци. Стоит ли так кричать на улице сефарду, и тем паче — прославлять христианина? Мне ещё тут жить.

— Так и мне здесь жить, дай Бог.

— Вы не поедете и станете выкрестом?

— А что делать? Я пришёл вам сказать, что наши люди устроились «там», — он скосил глаза направо, где, по его мнению, была «новая земля», — очень хорошо. Хотя, говорят, очень жарко и мокро. Но это всё ничто, по сравнению с надвигающимся на нас шухером. Как говорила мне моя мама: «Жарко — это не холодно». Где у них было холодно, я не знаю, но маме всегда верил. Так, что, от колонии новых граждан вашей, таки, Америки, вам большая Благодарность.

— Сильно большая? — Спросил Александр посмеиваясь.

— Ах, дон Алехандро, вы, точно, наш человек, — ответил, тоже посмеиваясь Аарон. — Тысяча британских суверенов. За тысячу человек. Извольте получить. Тут — одна тысяча двести пятнадцать, — показал он на два обычных джутовых мешка.

— И вы так шли по Лиссабону?

— Ой! Да, кто подумает, что какой-то сефард среди дня на тачке везёт двадцать тысяч гран[2]золота?

— Восемнадцать, — усмехаясь сказал Александр. — Восемнадцать тысяч восемьсот девяносто три грана.

Аарон приоткрыл от удивления рот и закрыл его, сглотнув слюну.

Следующие платежи, Александр предпочёл брать векселями, иначе надо было открывать свой банк. По реакции Аарона, Александр понял, что тот на это и рассчитывал.

— Всё же умные люди, — подумал Александр, пряча в шкатулку векселя, подписанные пятью главами богатейших еврейских домов. — Однако, бумаги тоже надо где-то хранить.

Вечером четверга одиннадцатого дня декабря 1493 года в дверь дома Александра постучали. Мальчишка подмастерье побежал открывать и через мгновение закричал:

— Дон Алехандро, к вам посетитель. От городского судьи.

— Пристав, что ли? — Крикнул хозяин. — Так, поздно уже.

— Не-е-е… Слуга. С приглашением.

Александр спустился по лестнице, на ходу застёгивая камзол. Работы в мастерской уже закончились, все разошлись, кроме этого бездомного мальчишки, который жил там же, где и работал.

— Так запусти его, чего стоит человек на улице?

— Да какой он «человек», так…

— Такой же, как и ты, босяк. Марш в постель. Сам разберусь.

Пацанёнок убежал, впустив почти такого же, как и он, только в камзоле, в сапогах и с кортиком на боку, мальчишку. Ну и в штанах, естественно. В руках у него был сложенный в прямой конверт лист бумаги, запечатанный красным сургучом с оттиском какого-то герба.

Распечатав послание, Александр сунул курьеру мелкую монету, выпроводил и закрыл за ним дверь.

— Что там у нас, — проговорил он и прочитал. — «Альваро де Браганса, 5-й сеньор Феррейра, 4-й сеньор Кадавал, 1-й сеньор де Тентугал приглашает господина Алехандро де Санчеса на празднование восемнадцатых именин его дочери Марии де Браганса де Сильвы, назначенного на двенадцатый день декабря 1493 года».

— Привет тебе, брат Антониу, — сказал Александр, видя входящего в дверь мужчину лет сорока.

— Привет, Алехандро. Прикажи лошадку напоить и привязать. Долго ехали, притомилась. Поговорить надо. Дело есть срочное.

— Я на именины к дочери городского судьи собираюсь. Пошли на верх.

Поднявшись на жилой этаж и закрыв за собой дверь, Александр обернулся к «брату».

— Приезжали от судьи Лисбо и выспрашивали про тебя. Сначала у слуг, домочадцев, а потом и у меня. Настырный такой… Что да как, да какой на вид? Почему уехал из Толедо? С епископом нашим разговаривал. Но уехал, вроде, довольный.

— Понятно. Но у нас же, всё в порядке? Брат я тебе, или не брат?

— Брат, Алехандро. Даже лучше прежнего. Царство ему небесное.

Оба перекрестились.

— Если пригласили на именины дочери, значит проверку прошёл, — засмеялся Александр.

— Ну да… Епископ только мне что-то не нравится. Тоже приходил расспрашивал.

— Бог с ним. У них такая работа. Сам то как?

— Работы валом, заказов выше крыши.

— Деньги есть?

— Достаточно. Заказы, как ты советовал, раскидываю по мелким городишкам. Кожу везут из Италии и Франции. Туда же и отправляю товар. Корабли иностранные, их никто не задерживает. Шерсть местную не беру, из Британии везу дешевле, обратно сукно. Всё хорошо, брат. Спасибо тебе. Вся наша семья молится за вас. Даже старший брат. Сейчас поместье восстанавливаем.

— Ну и хорошо. Ты, располагайся, если хочешь, а мне уже пора.

— Не стоит беспокоиться. У тебя тут совсем тесно.

— Так ты в усадьбу мою езжай. Я сейчас напишу… Хотя… Ты же Хуана Гонсалеса помнишь? Ну… Не вашего, который… Того… А нашего «Хуана». — Увидев утвердительный кивок, Александр продолжил. — Он там. Привет передашь от меня. Слово заветное помнишь? Мальчишка тебя проводит. Тут недалеко. Полторы мили. Добежит.

— Как Христофор?

— Там же в усадьбе. Заговаривается немного, а так… ничего.

— Так, товарищи моряки, предлагаю медведя бить недалеко от дома, — сказал Владимир Семёнович Крельдин — Командир АПЛ специального назначения «Лошарик», — а то мы, как молодой охотник в анекдоте.

— Напомни, — сказал комкор БДК.

— У-у-у… Молодёжь…

Он обвёл взглядом большой стол, накрытый в их честь и заставленный различной снедью: традиционным молочным поросёнком и ещё пятью свинками побольше.

Участвовали в пьянке все. На постах оставили минимум, да и тем обещали дать назавтра надраться. Лошарик привёз с собой различных горячительных напитков на весь коллектив.

Поняв, что молодёжь анекдот может и не знать, Крельдин начал:

— Пошли старый и молодой охотник за медведем. Расшевелили его в берлоге… Медведь выскочил и погнался за охотниками, а те — на утёк. Бегут-бегут, вдруг молодой вспоминает, что у него ружьё есть. Развернулся и убил медведя. Старый подъезжает на лыжах и говорит: «Вот и тащи его до дома сам. Могли и до деревни добежать».

Оглядев смеющихся друзей, Семёныч сказал:

— А чтобы выглядело, как тост, добавлю. Так выпьем же за экономию сил и средств.

— Мысль понятная. Предлагаешь снова парусник портить? К овечьей шкуре привык?

— Мы технологию отработали. Половины моих ребят тут нет, но и этих хватит. Очень мы всё ловко делаем. Мы только рубку в корпус заводим. Разгружаем в этом месте балласт, выстраиваем герметичную камеру. Под водой режем «дырочку», просовываем рубку, принайтовываем к жесткому корпусу… там центральный шарик, как раз встаёт в дырочку плотненько, как… Заливаем специальным варом. Делов на трое суток. А потом… Если надо вернуть всё взад, ставим всё на место. Всё очень плотненько, как в том анекдоте…

— Но… Там же киль! — Воскликнул капитан АПЛ.

— Правильно. Киль укрепляем по шпангоутам. Херня вопрос. Мы всё покажем. Покажем, ребята? Поучим молодёжь?

Ребята: мужики — всем за сорок и все капитаны вторых рангов, дружно кивнули.

— И это вы… Пилой? Под водой? — Спросил комкор.

Эта тема уже никого не интересовала, поэтому, Семёныч оглянулся по сторонам и сказал: — Не совсем пилой. — И шёпотом добавил. — Лазер, — и приложил палец к губам.

Команда «Лошарика», оставшаяся на Канарах, перегнала свой парусник в Лиссабон и тоже попала под конфискацию. Получив в ратуше вексель об изъятии судна в пользу города, команда перешла на суда Алехандро де Санчеса. Год плавания под парусами дал необходимую практику и навыки.

Десять кораблей — шесть капитанов плюс восемь помощников.

Во время празднования именин дочери городского судьи Александр упомянул, что у него есть ещё шесть судов, но они находятся в Голландии, и он не знает, как быть?

— Понимаете, Дон Альваро, меня смущает то, что в случае конфискации судов, мы не можем загрузить необходимые товары для меновой торговли с местными жителями. Силовые методы не всегда приводят к необходимому результату. Человека трудно заставить нырять за жемчугом. Я там был и знаю, с кем придётся столкнуться конкистадорам.

— И что вы хотите?

— Нельзя ли получить в ратуше разрешение на перевозку железного инструмента и иных металлических товаров на обмен. Мы бы могли войти с вами в долю на равных условиях. Там много жемчуга.

Дон Альваро посмотрел на жемчужное ожерелье, преподнесённое Алехандро дочери и поджал нижнюю губу.

— Я подумаю, что можно сделать. Предложение очень заманчивое. Но вы не боитесь потерять всё? Армада идет на войну.

— Я там был и разговаривал с губернатором острова. Они здравые люди, и мало похожи на демонов. Они предлагали нам торговлю, и я не собираюсь идти туда с не зачехленными пушками, чтобы быть потопленным «Летучим Дьяволом». А подойдя поближе пушки расчехлить мои капитаны успеют, если будет возможность победить.

— Вы разумны, и это мне в вас импонирует. Не стоит ломиться в дверь, если она открывается в другую сторону. Я подумаю, что можно сделать.

— Ваша дочь — прелестное дитя!

— Ей восемнадцать, Дон Алехандро.

— Я не Дон, уважаемый Дон Альваро.

— Это дело поправимое. Вы же, по сути — граф?

— Граф — мой старший брат.

— У нас это можно поправить. Вы уже внесли в дела государства больше многих. И добровольно. В случае вашего успешного возвращения, — судья дрогнул левой бровью, — я буду рекомендовать его королевскому величеству даровать вам этот титул. Станете первым графом ваших здешних земель, если разовьёте их в поселение. Но это не трудно. Или купите городишко. Сейчас их пустых будет достаточно. Я присмотрю для вас, что-нибудь стоящее.

— Я хотел бы виллу с видом на море и с виноградниками.

— У вас хороший вкус, Дон Алехандро, — Альваро посмотрел на свою дочь. — От ожерелья все мои дочери не сводят глаз, а мои зятья, гневных, с вас. Опасайтесь вызова на дуэль. Вы хорошо владеете шпагой?

— Нормально, но я не хотел бы огорчить вас, или ваших дочерей.

— Некоторых я бы сам пощекотал кончиком шпаги, да возраст уже не тот.

— Укажите кого бы вы хотели «пощекотать» первым.

— В другой раз, может быть, — засмеялся Альваро. — Мне нравится ваша решительность и то, что вы при этом не горячитесь. Нехарактерная черта для испанца.

— Я достаточно прожил, Дон Альваро, и морские приключения не оставляют выбора. Выживает сильнейший и терпеливейший.

— Полагаю, мне удастся убедить его величество короля Жуана пополнить несколько кораблей орудиями труда для новых колонистов и даже набрать войско из желающих поехать в Новый Свет крестьян. Двух кораблей нам хватит? Но как вы думаете там заселить земли, говорят там разрешают только торговать.

— Захватить, честно говоря, земли вряд ли получится. Они сильно превосходят нас в вооружении. А вот попросить взять в концессию я бы попробовал. Мы заселим там земли, будем выращивать кофе и сахарный тростник и возить это сюда. Представляете, как это выгодно?

— Если так получится, думаю, можно рассчитывать и на герцогский титул. Честно говоря, наш король, тоже не особо верит в успех военной операции. Скажу по секрету. Пять хорошо вооружённых судов пошли по старому пути семьи Гама, и не вернулись. Просто пропали. И сам Вашко да Гама от похода отказывается.

— Я разговаривал с ним. Вернее… Он со мной. Когда мы прибыли оттуда. С нами со всеми разговаривали. Поэтому я и …

— Я вас понимаю. Вы сами-то, надеюсь не пойдёте с армадой?

— Боже упаси, — у меня и здесь хлопот полон рот.

— Ну и хорошо. Так… Что вы думаете о моей дочери, кроме того, что она милое дитя?

— Я сказал, что она прекрасное дитя.

— Ну, так идите и развлеките её. Она скучает.

Армада шла строго на запад. Сто двадцать кораблей. Столько смогли собрать Кастилия и Португалия для похода к берегам Нового Света. Возглавлял экспедицию Диего Колумб — старший сын «первооткрывателя» Америки. Армада шла не в кильватер, а на перегонки, как на парусной регате. Выстрел крепостной пушки дал старт гонке.

Корабли Алехандро были перегружены и с бочек снялись медленно, но дружно. Их ходовые качества превосходили многие парусники, так, как их корпуса были чуть длиннее обычных карак, и они все имели по четыре мачты.

В их бортах имелись закрытые орудийные порты, но пушек на все корабли армады не хватило, хотя их собрали со всего Иберийского полуострова.

По причине нехватки пушек, Алехандро, через своего будущего тестя, судью Альваро, получил разрешение на заказ нарезных ручных кремневых ружей калибра 30 мм. Ружья не устанавливали, а подвешивали в портах, для лучшей целкости при качке.

Каждого мастера Александр лично убедил делать так, как надо, а не так, как хочется. Мастера в это время сильно увлекались украшательством внешнего вида оружия и меньше внутренним содержанием.

Передав каждому по шаблону снаряда и по мере пороха, которую должен держать ствол, предупредив, что каждый ствол проверит лично, Александр обещание сдержал. Стволы получились очень даже неплохие, если принять в расчет то, что все мастера-оружейники были сефардами.

Шёл март 1494 года, когда армада вышла в свой последний путь.

До Саргассова моря громадная флотилия дошла, потеряв в тумане пять кораблей. Команды и вперёдсмотрящие ждали появления «Летучего Пирата», именно такое название закрепилось за призраком, но он не появлялся и не появлялся. Команды начали роптать, словно им обещали и не показали чудо. Все ходили расстроенные, даже командиры, а особенно — Диего Колумб. Одна из историй про путешествие Христофора Колумба оказалась «байкой» слегка помешанного морехода.

После Саргассова моря корабли Александра постепенно стали смещаться вправо и вскоре оторвались от армады. На кораблях Алехандро, как, в прочем, и на всех остальных, было два командира: капитан и офицер десанта.

Офицеры, не заметили отсутствие остальных кораблей, потому что шли в группе, под командованием адмиралаАмериго Веспуччи. Флорентийский нотариус с 1492 года находился в Испании, занимаясь делами флорентийского торгового дома Медичи. В декабре 1492 года торговый дом получил контракт на поставку Испанской короне 12 кораблей водоизмещением 900 тонн.

Контракт выполнили в срок, и Веспуччи получил секретное задание от правительства Флоренции постараться войти в состав экспедиции, но от королевы Испании и Короля Португалии Америго получил официальный отказ. Находясь в Лиссабоне он попытался решить этот вопрос через взятки в ратуше, и его познакомили с судьёй Альваро, курировавшего Португальскую экспедицию, а тот познакомил его с Алехандро.

— Какая выгода мне, господин Веспуччи, от того, что я возьму вас в экспедицию? — Спросил Александр при первой встрече.

— Я могу быть вам полезен в составлении карт. Я получил хорошее образование в мореходной астрономии и географии. И могу поддержать вас деньгами. Раскрою вам тайну, это наш торговый дом снабжал Колумба деньгами на экспедицию.

— Вы там много потеряли…

— Немало. И ничего не приобрели, что главнее.

— Так и здесь вы, возможно, ничего не приобретёте. Кроме… Карт.

— Это уже хорошо. Мы ставили на него, но он вышел из игры.

— Теперь вы хотите поставить на меня?

— А почему бы и нет, господин Алехандро? Вы — перспективный молодой человек…

— Какой же я молодой? Мне двадцать пять лет.

Александр приврал. Ему было тридцать пять.

— Не может быть! Вы выглядите намного моложе. Я думал, вам лет двадцать.

— Так вот…

— Тем более… Значит вы — умудрённый опытом молодой человек и понимаете, что в нашей жизни без хорошей поддержки сложно выжить. Вы сейчас увлеклись производством и вроде бы у вас всё получается, но вы очень многих обидели своим поведением, и поэтому у вас очень много здесь врагов, Дон Алехандро. И Вам не мешало бы обзавестись друзьями за пределами Португалии.

— Я не Дон, я просто Алехандро де Санчес.

— Это дело поправимое. Титулы и должности даются королями за подвиги, и я посоветовал бы вашим кораблям не идти за армадой.

— А куда?

— Чуть севернее. Там, куда идёт экспедиция, мы уже примерно представляем, что находится, а вот, что находится севернее… пока нет. Тем более там, куда идёт армада, будут стрелять, а вы, как я понимаю, терять свои корабли не хотите? Государство, если и выплатит вам деньги за погибшие корабли, то только часть. Вы сами взяли на себя ответственность за них.

— Я готов нести потери, господин Америго.

— Стоит ли? Не выгоднее ли будет заложить торговые отношения с… Америкой. Странное совпадение, вы не находите? И моё имя — Америго.

— Много загадок в этом мире…

[1]Кровати. От: «вешать гамак».

[2]Тысяча гран. Гран — древняя мера веса. Примерно один грамм.