Большой педсовет

«Я работать бы пошел...» МАКСИМ ЗЕМНОВ

— Лентяй ты несчастный, да я в твои годы... — начинает распекать сына папаша. Знакомая сцена. Только вот конец у нее неожиданный: «Ну что ж, я с удовольствием поработаю!»

А почему такой уж неожиданный? Когда в одной из московских школ я спросил у старшеклассников, кто хотел бы поработать, поднялся лес рук. «Конечно, хотим. Но где?» — тут уже вопрос был задан мне. И я не нашелся что ответить.

...Ветхая избушка в центре Тамбова не охраняется государством, это не памятник архитектуры. Здесь — единственное в городе бюро по трудоустройству. Войдем по ее шатким ступеням и спросим: куда устроиться подростку?

— А это не к нам, — ответили хозяева домика (наверное, со своим вопросом я был не оригинален). — Этим занимается школа.

Но оказалось, устройством подростков на работу не занимается и школа.

— Не будем же мы каждого за ручку водить по отделам кадров,— резонно ответили в областном отделе народного образования.

Попробовал я сам «стать» подростком и «поводить себя за руку». Оказалось: на трудоустройство школьника человеку, в этом деле несведущему, требуется в лучшем случае несколько дней, а то и месяц. Положительный результат не гарантирован. Кто же может позволить себе такую роскошь? Вероятно, те, кто по доброте душевной возьмется за это хлопотное дело. Когда — учитель, когда — сердобольный родитель, когда — комиссия по делам несовершеннолетних, когда — секретарь райкома комсомола.

Немало времени провел я за чтением различной специальной литературы, газет и журналов, пытался выяснить, как сегодня у нас обстоят дела с трудовым воспитанием учащейся молодежи, в каких регионах уже сейчас, не дожидаясь, когда Госплан СССР выделит или создаст для учащейся молодежи несколько миллионов рабочих мест, используют имеющиеся реальные возможности занять подростков реальным и полезным делом во время каникул и в учебном году.

И вот что выяснилось.

БЮРО ПО ТРУДОУСТРОЙСТВУ КРАЙНЕ РЕДКО ЗАНИМАЮТСЯ СТАРШЕКЛАССНИКАМИ. У работников бюро есть отговорка: по закону подростков на работу должна устраивать комиссия по делам несовершеннолетних (само ее название отпугивает школьников). Но по логике это, думается, все же обязанность органов по труду. Только здесь работают профессионалы, любой другой сделает эту работу по-дилетантски (да и зачем ему делать чужую работу?).

В результате у нас трудоустраивается, как правило, всего три процента старшеклассников. Остальные 97 — это те, кто не только не захотел, но и не решился отправиться в поход по инстанциям. Первой и последней из них должно было бы стать бюро по трудоустройству.

Из Минска, Запорожья, других городов пишут читатели о том, что подростку легче поступить в любое специальное училище или техникум, нежели на временную работу в цех, мастерскую. Журналисты одной из центральных газет пытались как-то устроить почасовиком на любую работу абстрактного старшеклассника. И его бы приняли, «если уже есть 16 лет, если речь идет об одном летнем месяце (два уже нельзя), а главное, если на руках имеется направление комиссии по делам несовершеннолетних. ...Там (в комиссии) сказали: разрешат, если есть согласие школы, если ученик хорошо учится, если в семье материальные затруднения, если речь идет о лете и т. д.». То есть более семи не всегда легковыполнимых пунктов (например, хорошая учеба или материальные затруднения).

Думаю, трем из ста подростков, сумевшим устроиться на работу, можно давать грамоты за упорство и настойчивость. Ведь первый вопрос, который каждому из них задали в отделе кадров, был таким: «Тебе что, есть нечего?» Это может быть сказано в более мягкой форме: «Ты что, очень нуждаешься?» Я не фантазирую. Я перечисляю реальные вопросы, заданные реальным подросткам (с их-то гордостью!).

Подрабатывающего подростка воспринимают как нечто непонятное и в школе. Дать справку «хорошисту»? Зачем? Пусть лучше учится, готовится поступать в институт, всех денег все равно не заработаешь...

«Знаете, во сколько лет ребенок может стать «ТРУДным»? В десять, — сказали мне в одном из московских отделений милиции. — А вот ТРУДоустроиться нельзя до 16, а во многих случаях и до 18 лет».

Значит, сломать, разбить он может куда раньше, чем построить? Энергия подростка требует выхода. На благо или на зло она будет направлена? Уверен, будь у нас трудоустройство подростков на должном уровне, «трудных» стало бы куда меньше.

В Тамбов я приехал сразу после того, как побывал в Прибалтике, где изучал опыт трудового воспитания учащейся молодежи. Опыт интересный и полезный.

В Латвии бюро по трудоустройству находят работу не только 16-летним (им КЗоТ дает «добро»), но и 15-летним, правда, только в исключительных случаях. «А мы и считаем лето исключительным случаем», — говорят сотрудники бюро.

Выбор профессий здесь огромен — более ста. Заведующие отделениями бюро — члены комиссий по делам несовершеннолетних. Так что ходить туда не надо. На плакатах, которые висят в городе, в школах, читаю: «Если ты летом хочешь поработать, то, имея при себе паспорт (свидетельство о рождении) и справку из школы, получишь направление». Попасть работать на завод, в узел связи, больницы, универмаг можно только с таким направлением. За несколько месяцев в бюро уже знают, сколько где свободных рабочих мест на лето, каков заработок.

Я рассказал об этом в тамбовском отделе по труду облисполкома.

— Нечего нас сравнивать с Прибалтикой. Мы совсем другое дело.

— Пусть у вас будет свой, тамбовский опыт трудоустройства старшеклассников. Вы же ими совсем не занимаетесь.

— Бросьте, — парировал сотрудник отдела. — Какие из них работники?

А между тем использование посильного труда подростков было бы равносильно вовлечению в народное хозяйство примерно 900 тысяч условно-годовых работников — об этом говорят исследования лаборатории трудовых ресурсов при Госкомтруде РСФСР. А скольких взрослых работников мы смогли бы летом отпустить в отпуск! Сколько бы сделали сезонных работ! Это же золотые россыпи.

Итак, первый аргумент «противника»:

— ДЕТИ ПЕРЕУТОМЛЯЮТСЯ, ОНИ И ТАК ПЕРЕГРУЖЕНЫ, У НИХ НЕТ ВРЕМЕНИ.

Вы не задумывались, почему никто не хлопочет о трудоустройстве сельских школьников? Напротив, в газетах периодически появляются заметки, требующие оставлять побольше сельским школьникам времени на учебу. Так почему же в городе мы с таким скрипом устраиваемся на работу в 16 лет, а в селе чуть ли не с 7 лет ребенок помогает взрослым в поле, на ферме, на приусадебном участке?

Вспоминаю командировку в Рязанскую область. Моя героиня встает в полчетвертого, с 6 лет помогала маме на ферме, с 10 доила с ней коров, с 14 — ходила подменной дояркой. И это не исключение. Такое можно встретить не только в Рязанской, но и в любой другой области.

Вспоминаю я и жалобы городской мамаши: «Не могу придумать физической работы для сына. Отец приносит продукты, выбивает ковер, я стираю, убираю, а что делать ему?»

Так что же, городские дети — из другого «теста»?

По данным Института социологических исследований (ИСИ) АН СССР, у московских восьмиклассников большой резерв свободного времени, которое они проводят бесконтрольно, вне дома и школы. Чем они заняты? 92 процента ходят в кино, 78 — сидят у телевизоров, 80 — читают, 69 — гуляют и только 10 процентов занимаются в кружках.

Дети переутомляются? Да. Отсидеть в школе, за партой столько уроков — любой переутомится. А сидение за домашним заданием, у репетиторов — общеобразовательных, музыкальных и прочих? И здесь труд — спасение, разрядка, действие по принципу: работаешь сидя — отдыхай стоя. Что же, родители этого не понимают? Ведь все они хотят воспитать детей аккуратными, внимательными, самостоятельными.

Только один из тринадцати считает, что основная обязанность детей — учеба и их надо освобождать от домашних дел.

Считать-то считают, но вот продукты покупают лишь 16,5 процента детей; 8,3 — совершают покупки, оплачивают счета, сдают белье; убирают квартиру каждый день 19,8 процента детей; готовят пищу 7,2 процента; с малышами гуляют — 2,7; проверяют задания у младших школьников 0,8 процента.

Теоретически учить труду нельзя. А работа дома, уроки труда в школе, практике в УПК (учебно-производственный комплекс), ЛТО (лагерь труда и отдыха) все еще не в полной мере удовлетворяют потребность городских подростков в труде.

В Тамбове я встретился с организаторами внеклассной работы. По их общему мнению, лишь около четверти старшеклассников летом были заняты трудом более одного месяца. Три четверти провели остальные каникулы с родителями, в пионерском лагере... Однако подростку часто бывает достаточно 10—15 дней для отдыха, а не 1,5— 2 месяца. Десятиклассница одной из тамбовских школ сказала: «Мне хватает двух недель отдыха, потом уже не знаешь, куда себя деть». Ее одноклассник добавил: «Баклуши побить не мешает, но дней десять, не больше»...

Второй аргумент «противника»:

— КАК БЫ ДЕНЬГИ НЕ ИСПОРТИЛИ ПОДРОСТКА, НЕ СДЕЛАЛИ ЕГО ПОТРЕБИТЕЛЕМ.

Получая деньги от родителей (наличными или, так сказать, в «овеществленном» виде), ребенок не «портится»? Испортится он, когда будет честно зарабатывать? Подросток не хочет жить полностью на иждивении у родителей, собирается внести свой вклад в семейный бюджет? Это прекрасно. Безнравственно не давать ему такой возможности.

Деньги — эквивалент труда, и мы не можем отбрасывать фактор материального стимулирования при возрастающих материальных потребностях. Подчас этот фактор становится решающим... В Латвии заметили: если раньше подросток устраивался на работу «куда возьмут», то теперь его интересует и то, сколько он будет получать. Что ж, мы говорим: «Учись ценить трудовую копейку». Но чтобы ее оценить, ее по крайней мере надо заработать. И тут приходит осмысление того, как легко деньги тратятся и как тяжело достаются. Ведь трудовые и дармовые десятки — деньги совсем разные.

В Латвии подростки продают квас и мороженое, убирают, моют посуду в столовых, зарабатывая в месяц по сто рублей и больше. «Испортились» они от этого? Ничуть. Я слышал немало историй, когда дети покупали дорогие подарки родителям.

Кадры из кинофильма «ДОЖИВЕМ ДО ПОНЕДЕЛЬНИКА».

Кадр из кинофильма «ГРАЖДАНЕ ВСЕЛЕННОЙ».

Кадр из кинофильма «УЧИТЕЛЬ ПЕНИЯ».

Аргумент третий:

— ЭТО ДЕТИ, У НИХ В ГОЛОВЕ ОДНИ ФАНТАЗИИ. С НИМИ БОЛЬШЕ ВОЗНИ, ЧЕМ ПРОКУ. СЕГОДНЯ ПРИДУТ НА РАБОТУ, ЗАВТРА НЕТ.

Опыт Прибалтики показал, что случаи халатного или даже несерьезного отношения подростков к работе крайне редки. Трудятся без прогулов и опозданий. Об этом мне говорили все руководители, имеющие дело с работающими школьниками. А вот еще один факт. В Латвии, в Юрмале, я встретился с начальником отдела кадров управления торговли. Оказалось, за 15 лет работы на ее памяти среди подростков не было ни одного случая недостачи. В торговле этим могут похвастаться еще не все взрослые.

Это факты, опыт многих лет работы. Но, кроме фактов и опыта, есть и ощущения. У работников органов по труду такое ощущение, что это не они не хотят трудоустраивать подростков, а отделы кадров. У тех, кто должен содержать город в чистоте, такое ощущение: зачем платить деньги школьникам, когда бесплатно пришлют студентов и рабочих (надпись на книжном магазине в Тамбове: «Закрыто в связи с уборкой прилегающей территории»)?

Так мы отбрасываем 32 из 33 подростков, усомнившись в их деловых качествах, даже не испробовав в работе.

Аргумент четвертый:

— ВЫ ЧТО, ПРОТИВ КОЛЛЕКТИВНЫХ ФОРМ? — спросили меня сторонники трудовых объединений школьников. — ЧТО ЖЕ ХОРОШЕГО В ИНДИВИДУАЛЬНОМ ТРУДОУСТРОЙСТВЕ? В ЛТО ОНИ ПОД КОНТРОЛЕМ, А ТУТ ВДРУГ ОНИ ПОПАДУТ В НЕЗДОРОВУЮ ОБСТАНОВКУ?

Успехи школьных объединений известны. Нелепо было бы отрицать или преуменьшать их значение. Прекрасно поставлено это дело и в «Лотосе» — Латвийском отряде труда и отдыха старшеклассников, который награжден Почетной грамотой ЦК ВЛКСМ, дипломом I степени ВДНХ СССР. В 22 отраслях работают школьники. Известность отряда столь широка, что если в Латвии остановить любого прохожего, то и он расскажет вам, что такое «Лотос». Летом почти каждый старшеклассник едет в отряд.

И все-таки в «Лотосе» работают один месяц. А потом? Пожалуйте в бюро по трудоустройству. Вообще, думаю, нельзя вопрос ставить так: или трудовые отряды старшеклассников — или индивидуальное трудоустройство подростков. Одно другому не мешает.

Беспокоит, что школьник-одиночка попадает в «дурное общество»? Помилуйте, ведь отдаем-то мы его не куда-нибудь, а в рабочую среду. В том-то, кстати, и вся соль, что подросток попадает в реальный трудовой коллектив, а не в искусственный из школьников-одногодков. Да и куда он придет через полгода-год? Не туда же?

И еще: в ЛТО школьника кто-то отправляет, на работу через бюро он устраивается сам. И выбирает при этом себе дело по душе, по склонности. Уверен: идеально проведенные каникулы — это те, в которые подросток узнал что-то новое о выбранном деле. Работала санитаркой потому, что хочет стать врачом, токарем — потому, что собирается на завод...

До 70-х годов мы, пожалуй, не знали серьезных проблем с кадрами. Хозяйственники были уверены: рабочих рук будет столько, сколько нужно. Так что подбирать такие «крохи», как школьники, студенты, совместители, пенсионеры, никто не собирался. Да и зачем, усложняя себе жизнь, брать двух-трех человек туда, где справится один?

В Риге я побывал в Управлении по благоустройству и на почтамте. Сказали мне буквально следующее: «Школьники нас спасают. Без них мы бы пропали».

Надо понять одно: есть определенный уровень работы.

В Латвии 12—14-летние дети с огромным удовольствием сажают цветы, пропалывают газоны, подрезают кусты. Уже в 15—16 лет ребята не хотят этим заниматься. Не рвутся на такую работу и те, кто постарше... Не могу понять, почему старшеклассница не может отнести посуду в столовой? Видел, как это делала старушка 82 лет со своей 72-летней напарницей... А почему школьник не может расклеить афиши? Здесь не нужно много ума, только клей и кисть. По пустующим тумбам заметно, что и эта работа вакантна.

В Москве, в одном из школьных дворов, несколько пятиклассников сбивали с дорожки лед.

— Не тяжело? — побеспокоился я.

— Конечно, нет! — услышал мужественный ответ.

Это пятиклассники. А если дать небольшой участок двум-трем десятиклассникам? Думаете, не справятся, запустят? А вдруг нет? И я отправился в ближайший ЖЭК.

— Дворниками у нас работают мужчины до 45 лет, женщины до 40, — с гордостью ответили мне. — Набираем по лимиту, даем прописку, хорошую комнату, потом квартиру.

Но таким образом оголяются в какой-то степени деревни, малые города, отбирая оттуда людей на неквалифицированную работу. А если бы волевым усилием заставить ДЭЗы и ЖЭКи брать на подобную работу (не будем преувеличивать ее сложность!) только старшеклассников, студентов, совместителей? Но попробуйте устроиться дворником — свободных мест нет.

«Проблема «труд и подросток» требует своего решения, — считают в Научно-исследовательском экономическом институте при Госплане СССР. — Потому, что сегодня в большей степени, чем когда бы то ни было, подросток стремится к самостоятельности, самоутверждению. В том числе и за счет собственного, пусть небольшого заработка. Потребности в наше время растут стремительно. И вполне понятно нежелание все время брать деньги у родителей. Считать же, что самостоятельно заработанные деньги «испортят» подростка, — очевидная нелепость... Итак: есть потребность в труде у самих подростков, есть и возможность и даже экономическая необходимость в ней. Конечно, с соблюдением КЗоТа и указаний медиков: где можно использовать труд подростков. А работ таких немало: на почте, на расклейке афиш, уборке и благоустройстве территории. Ведь существует множество «непрестижных» профессий, которые не требуют восьмичасового рабочего дня. Взрослые туда идут неохотно, а подростки с удовольствием поработают месяц-два... С другой стороны, дать возможность старшекласснику поработать летом — значит провести самую лучшую профориентацию, помочь подростку «найти себя». Забывать об этом нельзя! В той же Латвии бюро по трудоустройству предлагает подростку на лето работу по более чем ста профессиям... Сама жизнь требует решения проблемы «труд и подросток». И в кратчайшие сроки! Это чрезвычайно важная социальная, воспитательная задача. И решать ее в первую очередь должен Госкомтруд, органы по труду...»

В документах о школьной реформе прямо говорится: важно, чтобы школьники практически включались в производственные отношения, получали жизненные представления о социалистической собственности, плане, трудовой и производственной дисциплине, заработной плате, учились ценить трудовой рубль. Как это осуществить, если нет для школьников вакансий?

Есть у данной проблемы и другой аспект — экономический. В стране острый дефицит рабочих рук. Но до сих пор нашей наукой совершенно не исследованы такие значительные трудовые ресурсы, как школьники и студенты. Этим ученые начинают заниматься только сейчас. В Центральной научно-исследовательской лаборатории трудовых ресурсов при Госкомтруде РСФСР изучаются дополнительные источники рабочей силы, в том числе учащаяся молодежь. Выборочно проверяется шесть регионов России. Можно будет ответить на вопрос: сколько работает школьников уже сегодня, сколько хотели бы трудиться. Пока мы не знаем этого.

Программа школьной реформы, в частности, ставит вопрос о снижении возрастного ценза по определенным профессиям. Однако возникает вопрос: как намерены использовать школьников на предприятиях?

В одной школе договорились с кондитерской фабрикой — клеить коробки. Ну а если спокойно разобраться: работа нудная, монотонная, ее нужно просто механизировать. Конечно, и в этом случае подростки получат некоторые трудовые навыки, но прибавится ли у них любви, уважения к труду? Зато руководство фабрики на какое-то время может успокоиться: участок «закрыт кадрами», с механизацией можно не торопиться. А если бы та же фабрика приглашала школьников на работу по вольному найму? Думаю, процесс был бы уже механизирован. Частенько раздаются и голоса, требующие обязать подростка трудиться определенное количество часов — допустим, не менее четырех в день. Думаю, такая мера тоже не лучшим образом отразилась бы на воспитании ребят. Подросток должен сам решить, где, кем и сколько ему работать и делать ли это вообще. А взрослые могут лишь помочь ему сделать правильный выбор. Помочь не только советом, но прежде всего созданием соответствующих условий, при которых все больше мальчишек и девчонок считали бы для себя престижным приносить конкретную пользу и обществу и семье. К сожалению, порой подростки страдают комплексом: «стыдно убирать посуду, продавать квас». Комплексом, от которого уже избавились в Риге. Мы, взрослые, любим повторять: «Труд — главный фактор воспитания», «Наша школа должна стать действительно трудовой», «Труд — мерило достоинства человека, его первая жизненная потребность». Подростки с этим утверждением полностью согласны. Посмотрите, как трогательно пишут о труде в школьных сочинениях! Но когда мальчишки и девчонки от слов хотят перейти к делу, многие из них слышат от своих родителей: «Еще наработаешься. Тебе надо 10 рублей? Я дам 20». Думаю, таких родителей если и способен кто-то перевоспитать, то это лишь... их дети. Если они будут видеть вокруг себя своих сверстников, занимающихся посильной работой, зарабатывающих на свои подростковые нужды трудовые деньги. Если в каждом городе они получат возможность свободного трудоустройства на самые разные предприятия, и для этого им не нужно будет проходить унизительную для самолюбия взрослеющего человека процедуру, о которой говорилось в начале этой статьи...

И наконец, практический вопрос: кто будет трудоустраивать подростков, студентов? В Управлении трудовых ресурсов Госкомтруда СССР мне сказали:

— Подросток хочет поработать в летние каникулы? Госкомтруд СССР — за! Такова наша позиция. В партийных документах ясно говорится о необходимости привлекать школьников в период летних каникул к посильной работе в народном хозяйстве на добровольных началах. Теперь дело за нормативными документами, которые бы определяли оплату, условия труда, максимальную продолжительность рабочего дня подростка...

Летом 1985 года Госкомтруд СССР и Секретариат ВЦСПС приняли постановление «Об утверждении Типового положения о порядке привлечения на временную работу к посильному труду в народном хозяйстве учащихся общеобразовательной и профессиональной школы в период каникул». Органы по труду должны будут оказывать содействие в трудоустройстве учащихся 8—9-х классов.