Бортовой журнал "Синей птицы". Том 2. Поворотный момент

Глава 11 Любовь и ненависть

Тишина, заполнившая кают-компанию после недавнего хаоса, давила на уши. Создавалось ощущение погружения в густую вату, не поглотившую и не задушившую голоса и звуки. И лишь несколько минут спустя слух начал адекватно воспринимать причитания получивших ушибы членов экипажа и русалок, тихий шелест вытяжки и дыхание киборга.

Иван глянул на замершего осьминожика, а тот представлял собой весьма жалкое зрелище: серый, покрытый разноцветными пятнами, с выпученными глазами. Если и сам княжич выглядит так же в лице подчинённых, то дело плохо. Надо всё менять, иначе не добиться успехов.

Парень вздохнул, несколько раз стукнул себе кулаком по бедру и оглядел присутствующих. Мыслям было далеко до сплочённых пчёл и муравьёв — они действительно походили на тех тараканов, про которых сложено много анекдотов. И надо срочно приводить их в порядок.

— Миша, Илья, окажите первую помощь, а я разберусь с Нулькой, — быстро проговорил княжич, развернулся и пошёл по коридору.

Но в нужной каюте богиньки не нашлось. Не нашлось и в других помещениях. Но сбежать она не могла, так как без феи сила тяжести на корабле бы пропала. Иван уже поглядывал на шлюзовую, чтоб выйти в открытый космос и поискать девушку где-нибудь на обшивке.

И снова мысли забегали, как суетливые тараканы. Княжич дотронулся до запястья, вспомнив, что оставил заряжаться смарт-браслет у себя на столике, а чтоб построить в стойло своих мозговых паразитов, нужно взять за привычку записывать задачи и планы в ежедневник. Планы дисциплинируют, и даже биологи подтвердят, что приученные к дисциплине тараканы — это термиты. Не муравьи, но тоже сойдёт.

Иван улыбнулся немного бредовому сравнению и открыл дверь. А за дверью, на кровати у княжича, сидела, подобрав ноги и обхватив руками колени, обнажённая Нулька. При виде нежданного гостя она наклонила голову, посмотрела на парня покрасневшими глазами и проговорила с дрожью едва сдерживаемого плача в голосе:

— Я опять всё испортила. Меня развоплотят или опять запрячут в подземелья?

Княжич закрыл за собой дверь и осторожно сел рядом с девушкой. Взгляд поплыл по длинным волосам, тонкой шее, белым плечам и небольшой груди и упёрся в лишённый растительности низ живота. Там и прилип, как гвоздь к магниту.

— Всё хорошо. Ты же никого не убила, никого не поранила. Им не на что жаловаться, — враз осипшим голосом проговорил парень, чувствуя, как сильно, словно в шекспировских пьесах, забилось сердце. Слишком долго он для молодого организма пребывал в космосе, да и девушка потихоньку-потихоньку из нелепой богиньки превращалась в настоящую богиню. Притом что действительно росла над собой, прирастая уверенностью, хотя сама этого не замечала.

Корабельная фея моргнула и горько усмехнулась.

— Не утешай. Я знаю, что опять накосячила.

Иван улыбнулся. Что бы он сейчас ни говорил, Нулька не поверит, даже если она самая лучшая на свете. И княжич глянул на осьминога, который, как оказалось, покраснел, как варёный рак. А затем парень наклонился к девушке и легонечко поцеловал в губы.

— Ты класснючая, — прошептал он, и у Нульки, замершей в растерянности, на щеках проступил румянец. По волосам пробежали робкие оранжевые искорки.

— А можно ещё раз? — еле слышным шёпотом спросила она и зажмурилась. Пухлые губы приоткрылись в ожидании второй порции поцелуя, и княжич не стал разочаровывать.

Богинька подняла руки, положила их на плечи Ивана и подалась вперёд первой. Поцелуй затянулся почти на пять минут. Лишь после этого Иван, с трудом пересиливая себя, задышал часто и неровно прошептал:

— Иногда ненавижу быть князем. Приходится думать о делах. Но сейчас по-другому нельзя, ты же слышала отца.

Нулька, широко улыбаясь, словно блаженная, и блестя счастливыми глазами, коротко кивнула. А Иван сделал долгой вздох и продолжил:

— Я без тебя не справлюсь. А ещё хочу запихать в твою каюту ту большую русалищу, а тебя переселить к себе, но давай, пока не будем другим об этом говорить. А прямо сейчас надо решить проблему с выброшенным на берег косяком сисястых рыбодевочек.

Иван говорил, а сам пожирал взором обнажённую фею.

Нулька снова кивнула, потом глупо хихикнула и показала пальцем на плечо княжича. Парень скосил взгляд. Осьминожек-индикатор, красный, как спелый помидор, тянул в сторону богиньки щупальце. Девушка слегка приосанилась, подыгрывая созданию, и щупальце дотянулось до розового сосочка, прилипнув к ореолу одной присоской.

Иван вздохнул и хлопнул ладонью по наглому тентаклю. Осьминожек сразу же, как и обещала ведьма, стал фиолетовым, подобрал конечности и сжался в недовольный комок.

— Самоконтроль, — прошептал парень и поглядел в большие и зелёные Нулькины очи. — Так ты мне поможешь?

Девушка в третий раз кивнула и ответила:

— Я научусь вынюхивать корабли и научусь неравномерно распределять силу тяжести, но при двух условиях: второй дух не должен быть женщиной, а когда найдём Фёклу, сразу вернём её домой. Вообще, не хочу видеть её на корабле. Даже близко.

— Обещаю, — улыбнулся княжич и встал.

Нулька тоже вскочила, а на ней возник белоснежный сарафанчик. И в этот же миг корабельная сила тяжести пропала.

Иван быстро схватил браслет, распахнул дверь каюты и уже привычно вылетел в коридор, хватаясь за поручни. А затем уцепился рукой за дверной косяк своей каюты, позволив инерции развернуть тело. После чего затормозил, вытянув ногу и коснувшись простенка между дверями противоположных кают.

В кают-компании снова было шумно. Русалки жались по углам и громко щебетали, обсуждая произошедшее, но при виде юного инквизитора и его корабельной богиньки смолкли как по команде.

Княжич затормозил себя, взявшись сразу за два поручня, расположенных по бокам входа из коридора и окинул всех взглядом. Осьминожек на плече стал по тигровому полосатым, напыжился и покрылся короткими редкими иголками, как рыба-ёж.

— Что с пострадавшими?

Слово взял Потёмкин:

— Мы капитана и Варвару поместили в одну каюту. Чтоб им было не скучно. У них небольшие ушибы и синяки, трещин костей вроде как нет.

— Ясно, — княжич собрался с духом и обратил внимание на навигатора: — Михаил, берёшь русалок под своё начало. Ты теперь на «Синей птице» главный рыбак.

— И зачем мне это? — пробурчал Михаил, глянув на новых подопечных, словно решая, уволиться или взвалить на себя этот геморрой.

— Сегодня устрой субботник, чтоб вылизали до блеска весь звездолёт, нашли и упаковали обратно анчутку. Потом распишешь дежурство по кают-компании — кто-то же должен кормить мелкую нежить и готовить по утрам кофе. И вытащите, наконец, эту гуппи из аквариума! — взмахнул рукой парень в сторону ёмкости с трилобитами, в которой до сих пор была заперта пёстрая тропическая русалка.

Индикатор напыжился ещё больше, вытянул в условный верх щупальце с завёрнутым в спиральку кончиком, и потряс им словно кулаком. Не хватало тихого писклявого возгласа: «У-у-у, блин!»

Иван дотронулся до смарт-браслета. В воздухе перед лицом повисло окошко с выданными заданиями. Понятно, что они будут нарочно дурацкие, но из них тоже можно извлечь пользу. Например, вот это — на каменистой луне похожего на Сатурн газового гиганта, расположенного в одной дальней системе, в старых шахтах завелась опасная нечисть. Нет, никаких тайных лабораторий с выходами порталов в ад нет и в помине. Твари обнаружились, когда владелец решил сделать модернизацию оборудования и дожать оставшиеся крохи ресурсов. По легенде надо прибыть, взять объяснения со сторожевой вахты, сделать фото, видео и голографическую запись с места происшествия, после чего доложить куратору и убраться восвояси.

Иван хрустнул костяшками пальцев и обернулся на ящики— но ведь можно и попрактиковаться в стрельбе. Зря, что ли, выписал кучу оружия…

Оружие. Оно было Фёкле непривычно и неудобно. Теперь придётся быть с ним постоянно. В голову регулярно возвращалось сравнение с собакой, у которой тоже при себе данное природой оружие — клыки, и люди дрессируют псов, обращая оружие себе на пользу. И в голову пса вбивают кнутом и пряником, что трогать хозяина нельзя. Вбивают на генном уровне.

— Буся, не отставай! — закричала упыриха, семеня и цокая острыми каблучками по краю большого, укреплённого металлическими и бетонными опорами подземелья, оформленного как площадка для экстремалов, только занимались здесь спортсмены совершенно другого толка. Из одежды на Камелии снова только коротенькое зелёное платье с открытой до копчика спиной и лямками, прицепленными золотыми прищепками к пирсингу на сосках. На шее вампирши висело ожерелье из чёрных камней, которые она называла сочно-айковыми. На руках — золотые браслеты, на пальцах перстни и кольца, в ушах — серьги в форме золотых комариков, у которых вместо раздутого пуза инкрустированы круглые рубины, а вместо глаз — небольшие гранёные бриллианты.

В пальцах упыриха сжимала конец поводка. Пятиметровый поводок тянулся к шее Фёклы и цеплялся к чёрному ошейнику. Стоило купеческой дочке приотстать, как шнур натягивался, делал больно и вспыхивал белым светом, словно люминесцентная лампа.

На второй руке красовался кастет нерводёра.

А на самой купчихе, помимо оранжевого передника и чёрных кроссовок, теперь имелись красные налокотники и наколенники, широкий ремень с металлической пряжкой, на котором висел расшитый тонкой жёлтой нитью подсумок с боеприпасами к суррогату штурмовой винтовки. Причём очень походило на то, что вышивка сделана золотом. В подсумке находился магазин с шариками и баллон со сжатым газом.

Всё очень тяжёлое, ведь Фёкла не привыкла носить на себе что-то более чем дамскую сумочку.

— Буся, мы пришли! — радостно прокричала Камелия, остановившись у небольшого фонтана со скамейками, конечно же, подсвеченного оранжевым огнём. Купчиху уже начинал бесить оранжевый во всех его проявлениях. Хотелось зелёного, голубого и синего.

К вампирше сразу же подошёл лебезящий упырёк, изобразив поцелуй протянутой ручонки. Он достал из кармана чистый платок, на который Камелия опустила ладонь, и чмокнул в сантиметре от пальцев кровососки.

— Чего изволит госпожа?

Упырёк был похож на сгорбленную, нюхающую воздух длинным носом крысу. В сравнении с ним даже мертвенно-бледная и до отвращения горделивая Камелия казалась греческой статуей Афродиты.

— Буся. На колени, — взмахнув ручкой, приказала упыриха.

Фёкла поджала губы. С пресной дешманской едой она готова смириться. С нелепой одеждой тоже. Даже с оружием. Но вот приседания у ножек вызывали ненависть к вампирше и душевную боль, такую, словно не по гордости напильником водили, а по оголённым нервам, до крови и полного отчаяния.

— Буся, — более жёстко протянула упыриха. — На колени.

И поводила пальцами по невродёру.

— Сука, — процедила Фёкла, глядя на хозяйку и чувствуя, как на глазах наворачиваются слёзы. — Тварь. Уродина. Ненавижу! — сорвалась на крик девушка.

— Гавкает, — закатила глаза Камелия, картинно вздохнула и посмотрела на упырька, но бить купчиху всё же не стала: — И что с этим де-е-елать? — протянула она.

— Не волнуйтесь, госпожа, мы вам поможем. У нас лучшие консультанты.

Камелия презрительно фыркнула, и упырь быстро поправился:

— После вашего батюшки, конечно же.

Он отвёл в сторону руку, приглашая вампиршу за собой.

— Позвольте сделать вам экскурсию.

Упыриха наморщила носик, но пошла за упырём, сперва цокая каблучками по бетону, потом осторожно ступая по мягкому сухому песку. А Фёкла глядела по сторонам, и её тошнило ещё больше, потому как разного рода кровососы здесь дрессировали людей. Большую пещеру можно было условно разбить на три секции по сложности тренировок: от почти детской площадки до полосы препятствий, на которой тренировались бойцы десанта: вооружённые люди обоих полов, одетые в полную экипировку, сноровисто преодолевали преграды. Мужчины и женщины были очень похожи — одинаково высокие, жилистые, широкоплечие, и выдавали их порой только голоса, да и те ещё нужно было вычленить из общего шума отрядов. И если уж сравнивать с собаками до конца, то по препятствиям бегали даже не овчарки с доберманами, а полноценные волкодавы.

Видимо, места в подземельях не так много, потому участки располагались рядом, разве что бойцы бегали за высоким ограждением, а по периметру стояло несколько солдат с оружием. Думается, они здесь для того чтоб пристрелить вышедшего из-под контроля. Но судя по расслабленным позам, нервный срыв у подопечных явлении весьма редкое.

На самой лёгкой площадке по невысоким брёвнышкам и лесенкам лазили дети в ошейниках. Но экскурсовод повёл на среднюю.

А там занимались те, кого действительно можно назвать породистыми — породистыми уродцами: очень низкий плотного сложения мужчина с тяжёлым лицом, которого легко описать словом мопс-оборотень; четыре очень худые девушки весьма энергичного поведения, словно левретки, которые после каждого круга препятствий лебезили и заглядывали в глаза мрачному упырю-хозяину; очень высокий меланхоличный парень африканской наружности с тоскливым лицом породистого дога. На их фоне охранно-сторожевой Макс выглядел абсолютно нормальным человеком, но если посмотреть с другой стороны, то овчарки и лайки тоже похожи на волков, конечно же, в сравнении с таксами и бульдогами.

И между прочим, уродцы тоже были вооружены. Кто автоматом, кто пистолет-пулемётом, словно это какая-то местная особенность — давать в руки рабов орудия смерти. И национальная забава — выдрессировать людишек до потери самих себя.

При появлении Фёклы породистые уродцы отвлеклись от тренировки и с любопытством уставились на новенькую. Одна из левреток, вооружённая пистолетом-пулемётом, так и вовсе привстала на цыпочки и помахала рукой.

— Вы ещё жопку понюхайте, — пробурчала купеческая дочка, насупившись.

— Нет, я хочу попробовать там! — жеманно напыжилась тем временем Камелия, окинув взглядом весь этот выводок мутантов. И указала на тренирующихся на соседнем участке бойцов.

— Жопку хочешь? — пробурчала купчиха, заставив вампирюшку, пропустившую мимо ушей предыдущую реплику, бросить непонимающий взгляд на девушку.

Упырь-поводырь слегка нахмурился и тоже смерил взглядом Фёклу, которая так и не опустилась на колени подле госпожи.

— Сложно. Очень сложно. Десант готовят с семи лет, и он генетически к этому предрасположен. Даже у сторожевых нет шансов на выигрыш, тем более, церберы натасканы на кровь, и не только человеческую или эксенов, но и вампирскую. А у вас просто дикая самка без подготовки.

Вампирша несколько минут с интересом наблюдала за гонкой бойцов по кругу. А затем вернула своё внимание на кучку уродцев:

— И вот с этими мне предстоит соревноваться⁈ — громко спросила Камелия, брезгливо морща нос как от созданий, так и от их владельцев.

— Да. Это любительская категория. После того как с ней освоитесь, будете допущенный к профессиональной, — ответил упырь, изобразив на лице равнодушие, а затем снова указал рукой, приглашая вампиршу за собой.

Но повели Фёклу не к месту общей тренировки, а немного в сторону, к пустующей площадке.

— Вот, госпожа. Здесь пока не занято, можете практиковаться.

Что Камелия, что Фёкла, обе окинули взглядами участок паркура. А потом одновременно переглянулись. Камелия подняла руку и принялась наматывать поводок на кулак. Шнур натянулся, заставляя купчиху подойти к хозяйке.

— Буся, вперёд! — прокричала Камелия, взмахнув рукой, но поводок не отпустила.

Купчиха неуверенно посмотрела на бегающих по брёвнам детей и сама пошла к такому же. Не идти — получить сильный удар по нервный, идти — получить не менее слабый удар по гордости. Выбор не велик.

Фёкла выбрала второе. И упыриха пошла за рабыней.

Купеческая дочка медленно и осторожно взобралась на брёвнышко и застыла, разведя в стороны руки.

— Жалкое зрелище, но я заставлю тебя побегать, — надменно произнесла вампирша, приложив к подбородку пальчики правой руки, а затем прицелилась в купчиху кастетом-невродёром.

Боль была жуткая. А ещё вспыхнул нестерпимо белым светом ошейник, отмечая уровень раздражения болевых рецептов.

И Фёкла упала со спортивного снаряда и свернулась на песке калачиком. Из глаз хлынули слезы.

— Я больше так не могу, — шёпотом выдавила из себя купчиха. — Мамочка. Мама, я домой хочу.

— Так не надо, госпожа, — послышался голос упыря-поводыря.

— А как? — громко и надменно спросила Камелия.

— Ваш отец наверняка водил вас в свой питомник. Вы должны знать, что кнут применяется только при открытом неповиновении. А сейчас я порекомендую начать с доверия. Предложите ей пряник.

— Она уже ела сегодня.

— Я не о том. Предложите ей благо за послушание и будьте почаще вместе.