Бортовой журнал "Синей птицы". Том 2. Поворотный момент

Глава 32 Точка кипения (не вычитано)

— Живей. Живей, — бросил, не оборачиваясь, княжич и двинулся по коридору.

Самая серьёзная опасность, это та, что есть, но которую себе представляешь очень и очень смутно. Хуже только та, о которой не догадываешься вовсе. Человек, несведущий в электричестве, запросто станет проводником злющих-презлющих электронов. Не разбирающийся в видах растений и грибов — наберёт полную корзинку очень красивых мухоморов и волчьих ягод. Путник, думающий, что маленький одинокий медвежонок с большими чёрными глазёнками, испуганно плачущий на лесной полянке — это неимоверно мимимишная прелесть, вскоре может быть представлен сугубо в виде разрозненных запчастей.

Иван же знал, что монстр был здесь, но как он выглядел, понятия не имел. Это уменьшало опасность, но не сводило риски к нулю.

Луч света от подствольного фонаря непрерывно шарил по стенкам коридора. В пятне света возникали двери в служебные помещения.

— Это вододелка, — произнёс княжич и быстро глянул на панков.

Тон, будучи в изрядно зашуганном виде и оборачивающийся на каждый шорох, тянул за собой пребывающего в бессознательном состоянии товарища. Благо, царила невесомость, и требовалось лишь время от времени корректировать движение раненого. Насколько было понятно, тот отключился из-за болевого шока. Док очень ответственно подошёл к протезу, сделав хороший суррогат нервной системы. И боль от укуса была настоящая.

— Там монстры? — тут уже переполошился панк, глянув на приоткрытую пластиковую дверцу с одиноким номерком на ней.

— Я просто говорю, что это установка по очистке воды, — прорычал княжич.

— Да, я понял, а про тварей чё-ньть уже стало ясно?

Княжич скрипнул зубами, прикрыл дверь и двинулся дальше.

— Твою мать! — раздался крик Тона.

Иван вздрогнул, ухватился за первый попавшийся поручень и быстро повернулся. Панк светил фонарём куда-то позади себя, откуда приплыли.

— Да что не так? — не выдержал княжич, у которого и без этого шалили нервы.

— Там чё-т дви́жца!

— Если будешь орать, сюда в сам деле сбегутся все до единой твари.

Но фонарь не высветил ровным счётом ничего.

— Во там шуршит, — прошептал Тон. Свет его фонаря забегал по толстым трубкам у потолка коридора.

Это было даже не шуршание, а противный мелкий скрежет, словно кошка царапала жестяной подоконник. Вот только лап у кошки было как у сороконожки, а звук рождался вдоль всего длинного коридора. Это очень не понравилось княжичу.

— Не отставай! Нам надо быстрее проскочить коридор! — повысил голос Иван.

Внезапно застонал, а следом неразборчиво замытарился безрукий панк. Он схватился за обрубок.

— Падла, — процедил панк. — Три года йиво берёг. Я йиво в кредит зял. До сих пор не выплатил.

— Нас щас сожрут, а ты про кредит! — возмутился Тон, лихорадочно пробежавшись лучом по гофрированной трубе вентиляции.

— Эт те хорошо, это ты у нас целочка, ни разу не разобранный на органы, — протараторил однорукий панк.

— Хватит! — прокричал Иван, и в ту же секунду шорох в вытяжке затих, а мгновением позже что-то с силой ударило изнутри по решётке вентиляции. И ещё раз. — Быстрее! — заорал княжич.

Все дружно схватились за поручни и кинулись к двери в конце коридора. Преодолели её махом, на одном лишь адреналине.

За спиной громыхала не сдающаяся ко всеобщему удивлению решётка вентилятора.

— У меня только одна рука осталась, и она родная, живая! — заорал раненый панк.

Княжич распахнул дверь в следующее помещение и замер в ступоре, потому что перед ним в невесомости посередине отсека трепыхался кадавр. Становилось всё интереснее и интереснее.

— Что это за дерьмо⁈ — завопил Тон.

Кадавр увидел живых людей и принялся размахивать сухими руками, стараясь дотянуться до них. Изо рта доносилось такое же сухое мычание.

Иван пришёл в себя как раз в тот момент, когда решётка за спиной поддалась.

Когда-то княжич читал древнегреческие мифы, и там было выражение: «Между Сциллой и Харибдой». То есть герои оказались между двух зол, и неизвестно, что хуже.

Хотя, почему неизвестно? Кадавр уже понятен и знаком.

Княжич, перехватываясь руками за край люка, развернулся и подсветил коридор.

Нечто, больше похожее на вязанку из четырёх жирных и быстрых чёрных пиявок, извивалось и пыталось нащупать жертву. Каждая толщиной с руку. Они то удлинялись, то укорачивались, как умеют только бесхребетные черви.

Отчаявшийся достать людей кадавр захрипел громче обычного, и пиявки быстро вытянулись в сторону звука, а на концах каждого раскрылось ротовое отверстие, из которого расцвёл цветок из пяти загнутых клыков.

— Мамочки, — пролепетал раненый панк.

Тон вскинул пистолет-пулемёт и прицелился.

— Не стреляй! — закричал княжич, — у меня пена кончилась!

— Ты издеваешься⁈ — в голосе Тона звучали нотки истерики. Голос дрожал. — И чё делать⁈ Любоваца⁈

— Нет! — пойдём за мной.

Княжич осторожно проснулся в приоткрытую дверь в отсек и стал осторожно протискиваться вдоль самой стеночки, чтоб нежить не достала.

Казалось, кадавр окончательно сойдёт с ума, как герой поговорки «близок локоток, а не укусишь». Серые скрюченные пальцы с чёрными ногтями вспарывали воздух буквально в десяти сантиметрах от комбинезона наглого человека.

Тварь хаотично размахивала руками, но невесомость была против — ни вперёд, ни назад кадавр не сдвигался.

— К чёрту вас, кви́зы! Я бош не хочу на вас работать! — завопил раненый панк, когда космические пиявки, показавшиеся княжичу издали похожими на того самого громадного червя, найденного на отцовой станции, втянулись внутрь. По воздуховоду они передвигались очень быстро. Гибкая, пластиковая труба в нескольких местах вспучилась. Шум и скрежет очень быстро приблизились к мягким и вкусным людишкам.

Иван протиснулся сам и теперь напряжённо наблюдал, как его спутники жмутся к пластиковой стенке.

В открытом люке было видно, как воздуховод с треском вздулся пузырём и пошёл рваными полосами.

— Быстрее! — закричал княжич и вскинул руку. — Подчинись! Не ломайся!

Но чужая станция не хотела идти на уступку, лишь отдалась в голове чужим голодом.

— Я их не удержу!

— Мать твою! — выругался Тон. — Почему просто не пристрелить и того и другого?

— Тебе мало дырок в открытый космос? — проскрипел зубами княжич.

— И зачем мы тогда лезем вперёд?

— Там дальше по плану отсек, примыкающий к радиаторам терморегуляции. Они толстые. Пули точно не прошьют.

Тон застонал, брезгливо поморщился и сделал рывок мимо беснующегося кадавра.

А воздуховод лопнул под напором пиявок. Длинные и зубастые, они вытянулись вслед за людьми.

— Мама! — завопил отставший панк, ибо один из червей уцепился его за ботинок и потянул назад, к дырке в трубе, где явно собирались обглодать до костей.

Тон ухватил товарища за руку, рискуя сам попасть в смертоносные объятия нежити. Перетягивание каната в лице панка выиграл, вот только ботинок слетел с ноги, и панк, отлетев в противоположную сторону, попал в лапы кадавра. Тот схватил человека и вцепился зубами в плечо, словно собака.

— А-а-а! — закричал от боли Тон.

Иван сделал глубокий вдох, на полсекунды зажмурился, выдохнул и вскинул пистолет-пулемёт. Прицелился. Но мертвяк слишком сильно дёргался, и весьма сложно не попасть в спутника, или промазать и продырявить стеночку. Опять, куда ни кинь, всюду клин.

— Чёрт, — проронил Иван, отпустил пистолет-пулемёт в лёгкий дрейф и выхватил из ножен на бедре свой заветный гвоздь. Давно им не пользовался, но, видать, пришлось время. Оружие в зачехлённом виде было плотно прижато к телу и не мешало движению ни в комбезе, ни в тяжёлом бронескафе.

Железный стержень быстро вытянулся в острейший стилет.

Княжич ухватился за поручень, притянул себя к стене и сгруппировался, как пловец на тумбе, а потом прыгнул.

Нежить была увлечена боем с панком и не обратила внимания на опасность.

Иван со всей силы вогнал гвоздь в висок нежити, но та даже не повернула головы.

— Да сдохни же ты, падла! — заорал княжич и стал наносить удар за ударом, пробивая череп.

Был бы на месте жертвы человек, сразу бы обмяк, а по отсеку поплыли бы потоки крови. Но вместо этого воздух наполнили брызги жёлтого, как подсолнечное масло, антифриотика.

— Помогите! — вопил Тон, пытаясь высвободиться из хватки, но вырваться в невесомости у того, кто повис на спине — это неимоверно сложная задача. Попросту нет точки опоры.

Иван на секунду замер, соображая, что делать. Гвоздь быстро стал толстым стержнем, и парень ткнул его в зубы кадавра, уподобив удилам в лошадиной узде, и потянул на себя, уперевшись ногами в спину нежити.

Мертвяк клацал по металлу, а потом что-то хрустнуло. Это была челюсть. Всё же кадавр это переделанный труп, а не стальной робот, и предел прочности имел вполне человеческий.

Иван выдернул гвоздь из чёрной пасти. Даже сейчас кадавр не отвлёкся от попыток искусать Тона, хотя получалось лишь хрустеть сломанной челюстью.

Второй панк держал оружие на изготовке, но не стрелял. Точка лазерной указки его автомата дрожала на том месте, где только что были пиявки. А те убрались восвояси, и в шуме боя непонятно, где скребутся на этот раз.

Княжич громко и витиевато выругался, потому как не получалось остепенить неупокоенного. Слишком живуч. Неужели здесь новая версия старых знакомых?

Парень ещё раз дёрнул голову нежити и превратил гвоздь в обычный нож, которым стал полосовать запястья буйного мертвяка. И это подействовало — без сухожилий даже нежить не сможет держать хватку. Лишь пять минут лихорадочного боя, измазавшись в чёрной технической жидкости, удалось вырвать Тона из лап кадавра.

Панк тут же отлетел к стене, но тут же отскочил, как от горячей печки, и уставился на вентиляцию.

И вовремя.

Труба задребезжала, а решётка отлетела под яростным напором пиявок.

— Я домой хочу, на бетонку! — чуть ли не плача протянул раненый панк. Он вскинул оружие и выпустил очередь. Однорукий ещё не привык к бою в невесомости, и отдача стрельбы закрутила его вокруг оси как волчок. — Помогите! — заорал панк.

— Твою мать! — выругался княжич и прислушался к ощущениям, но нет, уши не закладывало, и глаза не начали болеть, значит, давление не падает — выстрелы не прошили станцию навылет.

При этом ни одна пуля в пиявок не попала.

Иван, будучи за спиной кадавра, сгруппировался, упёрся ногами нежити между лопаток и с силой выпрямился. Нежить, размахивая руками, полетела прямо к хищным червям.

Черные твари сразу же вцепились в кадавра зубами и принялись крутиться и дёргаться, вырывая из него куски отравленной плоти. Жёлтый атнифриотик брызнул в разные стороны, словно морковный сок из опрокинутого блендера. В помещении стоял противный хруст и чавканье. При этом сами пиявки не издавали ни звука.

— Что ты встал как в зоопарке⁈ — выкрикнул княжич и ткнул Тона в плечо. Панк вздрогнул и оторвал взгляд от жуткого пира. Иван указал пальцем на крутящегося в невесомости однорукого.

Тон быстро схватил товарища, но не рассчитал момент инерции, и его тоже развернуло. Теперь оба вращались, словно пуховики в стиральной машинке.

Иван выругался, ухватился ногами за поручень на стенке и взялся за ногу Тона, тормозя обоих.

— Меня сейчас стошнит, — ослабевшим голосом выдал однорукий.

Тем временем тонкая труба воздуховода вспучилась, лопнула и ещё три длинных зубастых червя проделали дырку и кинулись к кадавру. Жути добавляло то, что нежить до сих пор шевелилась и пытались вырваться, и легко можно было представить на ее месте обычного человека, например заложника у пиратов.

— Живей, — прокричал княжич, взялся за рукоятку прохода в следующий отсек, упёрся ногой в край створа и потянул на себя.

Поддалось.

Панков долго уговаривать не пришлось. Они быстро заскочили в люк и сообща захлопнули его.

И тут однорукого действительно стошнило.

— Да чтоб тебя! — выругался Иван. Не хватало наглотаться болтающейся в невесомости блевотины. Вытяжка-то не работала.

Тон схватил какую-то болтающуюся неподалёку тряпку и кинул в нелицеприятные капли. Ткань быстро впитала жидкость, но запашок остался.

А княжич принялся быстро оглядываться. Решётки на вентиляторе целые, кроме одной. А в помещении плавали многочисленные золотые рыбки, сомики и прочая аквариумная живность. Та самая, которую модифицировали под дыхание в атмосфере.

Рыбки не очень боялись людей, но все равно держались на расстоянии вытянутой руки.

А так же было заметно, что крупных особей в отсеке нет. Наверное, пиявки поели.

— Пираты за этой дверью, — произнёс Иван, вспоминая схему станции и отметки, оставленные после разведки через иллюминаторы.

Раненый панк держал под прицелом трубу вытяжки, а Тон подплыл к окну.

— Нахрен! — протараторил он от неожиданности и отскочил назад, когда за стеклом возник Потёмкин в бронескафе с приподнятым светофильтром за шлеме.

— Всё хорошо? — раздалось из динамика.

— Пока живы, — пробурчал Иван.

Взгляд боевого киборга пробежался по помещению и остановился на потерявшем руку панке.

— Ух ты. Дверью прищемил?

— Не смешно! — взорвался истеричным возмущением панк.

Иван пару секунд напряжённо сопел, потом ответил:

— Копали червей для рыбалки. Червяк оказался с сюрпризом.

— Вааще не смешно! — завопил раненый.

Потёмкин вздохнул и постучал перчаткой по иллюминатору.

— Не хочу разочаровывать, но если вы не справитесь за полчаса, все будет напрасно.

— За полчаса? — изумился княжич и зло прорычал: — Куда хуже-то? У нас бак с кислородом с дыркой?

— Нет, скоро здесь будет куратор. С него станется зачистить здесь все под ноль. Вместе с нами.

— Твою мать! Как он узнал⁈ — громко прокричал Иван, зажал ладонями виски и зажмурился. Надо было что-то придумать. Но дверь просто так не открыть, а ещё надо успеть спасти пленных и забрать или допросить пирата.

— Сука! — Иван несколько раз стукнул ладонями по лицу. Затем уставился на дверь. — Была не была, — прорычал он и подплыл поближе к переходу.

— Пиявки! — завопил Тон, когда воздуховод задребезжал, гофра в нескольких местах вспучилась и задребезжала, как брошенная на асфальт консервная банка.

Бросились в рассыпную стайки рыбок, словно в пруд бросили большой кммень.

Иван даже не стал оборачиваться, а схватился за рукоятку люка.

Заперто.

Он со всей силы постучал кулаком по овальной дверце.

— Открой, падла, не то хуже будет! — и приложился ухом.

Изнутри были слышны приглушенные голоса. Пират истерично орал на пленных, мол, заткнитесь, а те дружно плакали.

Иван стукнулся лбом о металлопластик.

— Князь я или не князь, — прорычал он. В голове мелькнула шальная идея. Парень сразу же вытащил из чехла гвоздь и резким движением поцарапал себе левую ладонь. Проступившая кровь благодаря поверхностному натяжению и невесомости не упала с руки на пол и не отправилась в странствие по помещению, а стала собираться на ранке большой красной каплей.

Княжич быстро размазал жидкость по матово-белой поверхности и приложился обеими ладонями.

— Услышь меня. Подчинись, — зашептал Иван.

— Сейчас не время для шаманских плясок, — заистерил Тон.

— Мы все умрём! — запричитал раненый панк и стал палить в пиявок. Магазин опустошил всего за несколько секунд. Несколько черных зубастых червей судорожно дёрнулось и исчезло в воздуховоде, словно щупальца гигантского осьминога, по которым шарахнули молотком. Но вместо них полезли другие, свежие, целые, голодные. Они потянулись к людям, прижавшимся к дальней от них стенке, наводя панику не только на двуногих, но и на пестрящих в свете аварийных ламп отсека, проникающих через иллюминатора лучей прожекторов «Синей птицы» и лучиками подствольных фонариков.

Счёт шёл на минуты.