Бортовой журнал "Синей птицы". Том 2. Поворотный момент

Глава 24 Кораблик с сюрпризом

— Запрос на сближение. Ответ получен. Ответ положительный, — ровным, совершенно бесцветным голосом отрапортовал Женёк. Он уже загрузил в себя программу аналитики, оставив только базовую операционку с рефлексами и навыки пилотирования. Но не изменяя себе и своим цифровым маскам, нацепил на нос простые очки с круглыми стёклами без диоптрии. От этого он стал похож на канцелярского крыса.

А экипаж глядел на большой экран, который почти целиком занимал лайнер. Громадный и красивый, как и полагается всем лайнерам. Габаритные огни очерчивали длинные, почти полукилометровые очертания, темнеющие на фоне убранного самоцветами звёзд чёрного бархатного космоса.

— Он мне таким больше нравится, — проговорил Петрович, глядя на изображение.

— Лайнер? — переспросил Иван, не поняв сути высказывания,

— Нет. Автопилот. Вот прямо сейчас он идеальный. Не говорит лишнего. Не суетится. Не паясничает. Не делает рискованных манёвров, от которых волосы во всех местах встают дыбом. Давай мы его стукнем по голове, чтоб завис в этом положении.

— Договор, — произнёс лишённым эмоций голосом Женёк и плавно, словно дешёвый механический манекен, повернул голову. — В договоре сказано, что это временно.

Иван поджал губы. Как раз ему-то нынешнее состояние автопилота не нравилось. От андроида веяло эффектом зловещей долины, когда вроде и похож на человека, но всё нутро перекашивает от неправильности увиденного и услышанного.

— Ой, — скривился Петрович и отмахнулся от Женька́, — какая тебе разница, ты же всё равно машина?

— По ГОСТу я могу считаться киборгом при условии, что не только имею живые органические компоненты, непосредственно влияющие на функционирование, но и психологически соответствую человеку, иначе я просто сложный робот и прав на свободу воли не имею. Девяносто процентов моих вычислительных мощностей моделирует поведение и проводит проверку с психопрофилем.

Иван едва заметно улыбнулся и задал вопрос:

— А откуда ты берёшь человечность? Сам придумал?

— Можно купить из базы готовых психообразов, а можно получить у любого человека лицензию на его копирование с коэффициентом достоверности, приближённым к девяноста процентам. Я выбрал второе. И лицензии на лицо и имя тоже.

В разговор, довольно улыбаясь, словно вспомнил хороший анекдот, снова вклинился капитан:

— Ага, и сейчас по галактике рассекает два одинаковых психа.

— Он мёртв. Разбился во время гонок на айрике. Это была посмертная лицензия — на случай аварии он завещал свои органы и свою личность госпиталю, — ровно ответил Женёк.

Улыбки медленно сползли с лиц членов экипажа. Иван, пряча неловкость, отвернулся от андроида и уставился на приближающийся лайнер, а капитан повёл головой и с чувством влипания в оказию крякнул.

— Вот ишь как. Век живи — век учись, — пробормотал он, а потом обернулся на задумчиво массирующего виски Потёмкина. — Ну если так, то надо парню устроить вливание. А то он ещё даже за должность не проставился.

Киборг-инвалид вздохнул, кивнул и пробасил:

— Женёк, а почему взял себе не человеческое сердце, а собачье?

— Умирающему человеку живое сердце нужнее, а я и собачьим вполне обхожусь. Я же просто машина, — посмотрев на Петровича, проговорил андроид.

— Да ладно тебе, — пробурчал капитан, — хватит давить на жалость. Ты лучше следи за «Синей птицей».

— Полёт в норме. Выход на стыковочный курс через десять минут.

Все снова замолчали. А лайнер тем временем уже не влезал в экран, и сейчас виднелся лишь его левый борт с выполненным большими буквами названием, множеством похожим на гигантские пчелиные соты ячеек спасательных капсул — одни закупорены круглыми крышками. Другие чернели провалами. Что интересно, пустых гнёзд имелось не так много, как ожидалось, хотя все билеты на рейс были распроданы. А ещё в верхней самой середине, где под обшивкой располагался служебный коридор, торчали шесть чёрных, похожих на наконечники стрел ребристых модулей. И не просто торчали, а пробив обшивку снаружи, застряли в ней.

Иван задумчиво скривил губы, рассматривая чужеродные для громадного красивого лайнера элементы. Они словно репейник на причёсанной и вымытой шампунем собаке.

Ну а вскоре «Синя птица» принялась медленно разворачиваться брюхом к пассажирским шлюзам громадного корабля. Шлюзы выпячивались из корпуса громадными металлическими сардельками с затычками на концах.

— Система жизнеобеспечения лайнера выключена, — пробасил Потёмкин, листая зависшее перед ним голограммное окошко. — Воздух вышел через дыры. На корабле вакуум.

— Опять вакуум, — недовольно простонал Иван и встал, держась для страховки за подлокотники, потом обернулся в сторону коридора, где стояли скафандры.

И Петрович не замедлил вставить колкость:

— Ты, княже, ещё среди моря спросил бы, что так много воды. Ясен пень, что никто не будет беречь на брошенном коре атмосферу, и там вакуум.

— Вот только не начинай. Ты ещё повтори шутку «ты ж инквизитор».

Капитан ехидно ухмыльнулся, а потом хлопнул ладонями по коленям и встал. Гравитация была мизерная, и потому слабого толчка хватило, чтоб перепрыгнуть через спинку кресла, оттолкнуться рукой от потолка и мягко приземлиться на пол. И можно сколько угодно ругать Петровича за вредность, но он умело погасил инерцию, присев почти к самому полу. Тогда как малейший прочёт заставил бы снова подлететь вверх, словно теннисный мячик, да ещё и кувырков добавить. Лови потом руками, отбивая пальцы, поручни.

А вот Варвара Васильевна, наоборот, важно просеменила, словно у неё были магнитные ботинки, но при этом она была босиком.

— Это как? — изумился Ивана, который в отличии капитана, не видел этот фокус ранее.

— Ты же князь, — довольная произведённым эффектом ведьма, прищурилась и улыбнулась.

— И что с того? — насупился и пробурчал парень.

— Ты тоже так можешь.

— Как? — тут же оживился Иван.

— Подумай, — покачала головой ведьма и пошла дальше.

Парень провёл пальцем под носом и проводил женщину взглядом.

«Ух и вредная. Совсем как капитан», — подумалось ему.

— Вы что, сговорились, что ли? — проронил он вслух.

Потёмкин, Михаил и Женек выскользнули неспешно и весьма сноровисто, оставив в кают-компании молчаливую Нульку и княжича, а русалок и так не было — они ловили разбежавшуюся по кораблю мелкую нечисть. Это хорошо ещё, что металложорок удалось сразу отловить и запихнуть в большую банку, сделанную из добротного полимера, иначе бы снова натворили дел.

— Михась! — заорал капитан, когда навигатор уже схватился за ближайший скаф.

— Ну чего⁈ — недовольно отозвался тот.

— Останешься на борту. Пойдём мы с княжичем, резервная копия пилота и Потёмкин. Нам одного киборга на всякий случай хватит. А ты будь на связи, если патруль захочет что-нить спросить.

— Броня и пушки нужны? — уточнил Иван, отметив новое выражение капитана про резервную копию. Думается, это будет новым мейнстримом для шуток Петровича.

— От кого? — басовито ответил вопросом на вопрос киборг и пояснил: — Там абсолютно безопасно. Всё на сто раз вылизано и просмотрено. Если хочешь выпендриться, то возьми револьвер, но выпендриваться там тоже не перед кем. Там только вакуум.

Идущие быстро облачились в лёгкие скафандры, которые за низкую цену, оранжевый цвет и недостаточную прочность — фактически одноразовость — прозвали рыжими гондонами. Но ходить в тяжёлой боевой бороне по коридорам брошенного лайнера, охраняемого патрульным катером — действительно избыточно. Только почём зря устанешь. В одноразовом как-то сподручнее.

Пересаживаться с помощью атмосферника не было смысла, так как громадный пассажирский кор имел хорошие переходные модули. По корпусу «Синей птицы» прокатился едва слышный звук клацающих стыковочных затворов.

— Всё. Пошли, — протянул Петрович, уперев руки в боки и браво выпятив грудь рядом с Варварой Васильевной.

— Я не пойду, — вдруг тихо произнесла Нулька и села на небольшой ящик, стоящий в коридоре. — Я чай попью. Не хочу никуда.

Иван молча и очень осторожно сжал в своей упакованной в толстую перчатку ладони тонкие пальцы девушки, а когда с мягким шипением раскрылся шлюзовой отсек, молча вышел. Ведь иногда слов не надо. Иногда они лишние. И так всё понятно.

Княжич, Петрович, Потёмкин и Женек втиснулись в тесную стальную конуру и дождались, когда автоматика откачает воздух, а разница давления слегка распучит скафы. Капитан ткнул кнопку, дверь открылась, и четвёрка исследователей вышла в пространство пустующего лайнера, освещённого лишь тусклыми лимонно-жёлтыми дежурными лампами, расположенными у самого пола, да едва заметным свечением потолка, словно это окно, а за ним стоял поздний вечер.

Удивительно, но на корабле имелась гравитация. Не одно эталонное же, как на Земле, а примерно, как на Марсе — тридцать девять процентов нормы, но это этого вполне хватало для комфортного перемещения.

Иван включил фонарь и оглядел стены, ставшие под ярким лучом безукоризненно белыми, с многочисленными синими указателями.

Княжич провёл пальцами по твёрдому пластику и задрал голову, прислушиваясь по привычке к звукам, а потом засопел. Ведь откуда взяться звукам, если царит вакуум?

— На корабле до сих пор есть дух? — тихо поинтересовался Иван. Поворачиваться даже в этом облегчённом скафе неудобно, и парень задрал руку с зеркальцем на запястье. В зеркальце отразился Петрович.

— Да, княже. Думаю, оставили для удобства работы разных служб.

— Их же должно быть несколько.

Капитан пожал плечами.

— Не знаю штатного распределения. Но по идее да.

Иван вздохнул, опустил руку и медленно двинулся по короткому шлюзовому коридору, приноравливаясь к силе тяжести. Каждая смена которой заставляла осторожничать. Это словно, перед тем как нырнуть в незнакомый водоём, пробуешь пальцами ноги, насколько холодна или горяча вода, и только потом ныряешь или медленно заходишь, а то вдруг там превратишься в ледышку или сваришься. Говорят, и такое бывало. Особенно на Проционе, где вулканы выплёскивают из недр целые реки кипятка.

Через десяток шагов парень почувствовал себя увереннее и взмахнул рукой:

— Ищем служебного духа, он может что-то знать.

— Я бы пошёл к тем капсулам, — неспешно проронил Потёмкин, заставив всех остановиться и оглянуться на киборга.

— Каким? — спросил Иван.

— Тем, что воткнулись в обшивку коридоры. Это очень похоже на абордажные модули, но они слишком необычные. Я таких ни разу не видел.

— Почему не к духу? — нахмурился княжич. — Капсулы никуда не денутся, а дух очень может даже испариться.

— Я за капсулы, — повторил Потёмкин.

— Тоже мне знатоки звёздных корыт, — съязвил капитан и пояснил: — Капсулы как раз там, где штатный отсек с духами.

Петрович важно прошагал мимо княжича, а остановившись на выходе из открытого шлюзового коридора, махнул рукой.

— Пойдёмте, тыж инквизитор и тыж десантура.

Непривычно было идти едва освещёнными пустыми коридорами брошенного умирать лайнера. Ведь, несмотря на отсутствие трупов и критичных повреждений, его наверняка бросят дрейфовать в пустоте, как тот тюремный транспорт. А может быть, срежут всё самое ценное, а на борт запустят роботов-утилизаторов, которые будут долго-долго перерабатывать корпус, будто неторопливые падальщики тушу погибшего кита. В любом случае участь незавидна, и процесс уничтожения не начали лишь из-за того, что идёт расследование.

Иван двигался, следуя подсказкам компьютера и слушая своё дыхание. Луч фонаря бегал по стенкам, потолку, полу и элементам интерьера, словно призрак солнечного зайчика. Да и откуда здесь взяться живому.

Иногда попадались брошенные вещи. А Женёк, который нёс сканер, время от времени запускал его, тогда вспыхивали яркие прожекторы, а по металлу, пластику и стеклу начинали скакать разноцветные лазерные лучи, вырисовывая затейливые фигуры.

— Пришли, — раздался из наушников голос Петровича, который протяжно вздохнул. Если присмотреться и подсветить, то можно было увидеть ехидный прищур старого звёздного волка. А секунду спустя капитан махнул вглубь коридора: — Там один экспонат, здесь второй.

И Петрович пнул по двери с надписью: «Потусторонний персонал. Посторонним В». табличка была обломана, и только зная, что фраза типовая, можно смело продолжить: «ход запрещён».

— Круто-о-о, — вырвалось у княжича, когда он посветил в указанном направлении. Там виднелись те самые десантные капсулы, но если снаружи торчали их движки, то здесь они походили на раскрытые семечки фисташек, поджаренные до черноты.

Иван лёгким бегом подбежал к капсулам и стал их рассматривать. Их было две. Остальные, наверное, пробили соседний отсек.

Вблизи капсулы потеряли ощущение идеальности, но оттого стали ещё интереснее.

Створки кое-где были сколоты, подмяты и сильно поцарапаны. Металл и пластик в месте пробития вывернулись внутрь коридора то ли рваным жабо, то ли причудливым цветком, а щель пышно запенена оранжевой гермопеной. Щель была узкая, и в неё в скафандре было очень сложно протиснуться. Даже удивительно, что пираты взяли лайнер на абордаж. Их же должны были перестрелять ещё на выходе.

Внутри виднелись только кресла из армированного пенопласта, ремни безопасности и два блестящих гидравлических поршня, раскрывших створки после жёсткого вклинивания в корпус лайнера. А без гидравлики никак — даже хрупкое пассажирское судно имеет некий запас прочности, и дверки просто-напросто заклинит.

В остальном — полнейшая аскетичность и минимализм, достойные жившего в бочке Диогена, даже вместо лампы — дешёвая, прилепленная к потолку липкой лентой полоска светодиодов.

— Ты на таких же десантировался? — произнёс Иван, обращаясь к Потёмкину.

Тот неспешно подошёл к парню и потрогал край открытой створки.

— Нет, княже. Для простых людей перегрузки слишком велики. Человека, даже киборга с живым мозгом подобное десантирование просто убьёт. А для роботов применяются другие доставщики. Но роботы очень уязвимы перед электромагнитным импульсом.

— Странно, — произнёс княжич и потрогал дырку от пули на стене. Дырка была тоже запенена, но это не избавляет от факта протекавшего здесь боя.

Потёмкин вздохнул, наклонился, заглядывая внутрь капсулы.

— Да, странно. В силу анатомии абордажные капсулы вполне успешно применяют эксены. Помнится, они так захватили наш крейсер в боях за Плеяды.

— Думаешь, это чужие?

— Нет. Это точно не чужие. У нас в учебке была трофейная капсула, она совершенно другая. А ещё так десантируется спецназ опричнины, но там тоже сложности, так как нужен опытный дух, умеющий давить инерцию. Но это как балансировать на лезвии ножа, чуть накосячил, и либо бо́шки всмятку, либо изломанные тушки после отжима в стиралке. В общем, не знаю, — подытожил киборг и тоже потрогал пулевые отверстия на стенах коридора.

Иван вздохнул и с неохотой оторвался от созерцания капсулы.

— Женёк, сделай скан высокого разрешения, чтоб до каждой мелочи. Интересно же.

— Принял, скан поразрешённее, — отозвался пилот, который, даже будучи в скафе, не снял бутафорские очки. Он, видимо, решил так разделять свои эго: безбашенный гонщик в одном имидже, абсолютный бота́н с нейросеткой в голове — в другом. В общем, клоун, а не робот.

Княжич машинально поднял руку, чтоб почесать в затылке, и стукнулся рукой о гермошлем, а затем вернулся к двери с «посторонним в», где постарался придать себе более серьёзный и важный вид.

Капитан смерил парня взглядом и ухмыльнулся, но смолчал. Затем дотронулся до кнопки вызова персонала.

Вопреки ожиданиям, дверца плавно отъехала. А там…

А там нашёлся самый обычный бес. И хотя сидящий на пластиковом барном стуле чёрт был обычным, Иван раньше с чертями не сталкивался, потому встал в проёме с открытым от удивления ртом.

Чёрт был типовой, как на лубочной картинке или иллюстрации к старинной книге «Про попа и работнике его Балде»: худой и невысокий, по всему телу тёмная длинная шерсть завитками. Волосы на голове стояли взлохмаченной паклей. Из волос торчали короткие и тупые козьи рожки. Нос свиным пятачком. Глаза чёрные, прищуренные. На ногах козьи копыта. Длинный хвост с кисточкой на конце.

Одет был чёрт в ярко-жёлтые пляжные шорты и бело-синюю тельняшку, а на шее — белый ошейник с клеймом инквизиции.

— Чё нада⁈ — тут же проскрипел потусторонний, как только княжич переступил порог.

Иван сперва опешил, а потом глянул на датчики на шлеме. Те показывали нормальное атмосферное давление.

Парень отступил на шаг, и звуки пропали. Шаг вперёд и снова послышались шелест вентилятора, недовольное сопение беса, нервное поцокивание копыта по полу.

— Ясно, — пробормотал княжич под нос, — он пузырь воздуха держит.

— Ну держу, что дальше?

Иван оглянулся на серьёзного Потёмкина и ехидно улыбающегося Петровича и осмотрел большое, разгороженное на отсеки помещение. Везде валялись консервные банки, обёртки от еды и прочий мусор. Да и сам чёрт держал в руке большую ложку и тарелку с лапшой быстрого приготовления, потому понятно, кто источник беспорядка.

Княжич внутренне собрался и задал вопрос в лоб:

— Что тут произошло?

— Не знаю. Я ни в чём не виноват.

— Я спрашиваю, что происходило во время нападения пиратов! — повысил княжич голос.

— А тут при чём? — пробурчал бес, словно сплюнул. — Я тут опосля поставлен. А чё до меня было, не знаю.

Иван снова попытался почесать в затылке гермошлема.

— А куда тех дели?

— Которые штатные? Сдохли они. Вот когда пираты напали, тогда и сдохли. Больше не знаю. А ты кто такой, чтобы ходить и спрашивать? Ты чё, инквизитор, что ли?

— А если и так? — огрызнулся Иван.

Бес вытер об себя руки и встал.

— Неча меня спрашить. Я ничё не знаю. А то ходят и ходят. Спрашивают и спрашивают.

Иван насупился, думая, что ещё спросить. И в какой-то момент осознал, что пол под ногами слегка накренился, то есть вектор силы тяжести отклонился от перпендикуляра к полу.

Бес тоже уставился на копыта, а потом вдруг заверещал.

— Ты же князь⁈ Ты на корабле⁈ Не губи, княже, не бросай! Возьми с собой!

— Ты что? — опешил княжич. А пол продолжал медленно наклоняться дальше, отчего даже большая пластиковая бутылка, брошенная посреди комнаты, с грохотом покатилась и ударилась о стену. — Не, они же не включали движки, — недоуменно проронил парень.

— Бежим! — прокричал Потёмкин, когда дежурные лампы и свет в отсеке с нечистью, вдруг погасли, оставив экипаж только со своими фонариками, и оттолкнул Ивана вдоль по коридору.

Дважды уговаривать было не нужно, и княжич рванул со всей силы, отметив, как за ним помчались товарищи и бес.

— Какого хрена⁈ — завопил Петрович, хватаясь за поручни. Пол под ногами ходил ходуном, словно большой ребёнок играл с макетом звездолёта. Капитан несколько раз ткнул по стеклу шлема перед носом, вызывая картинку, а потом выругался ещё больше и отдал приказ: — «Синяя птица», немедленная отстыковка! Манёвр покидания опасного объекта!

— Ты что, дебил⁈ Мы же в ловушке! Мы же сдохнем! — взревел Потёмкин, хватая капитана за руку.

— Сам ты дебил! Бежим к спаскапсулам!

Все глянули в коридор. Это же нужно было сперва добраться до лестницы, затем спуститься на этаж ниже, и только потом лезть в спасалку.

— Что стоите⁈ Бегом-бегом-бегом! — заорал Потёмкин.

Но бежать стало сложно. Словно в горку, у которой крутизна все увеличивались и увеличивалась. По коридору от носа к хвосту покатились вещи.

Экипаж помчался что было сил.

Фонари дрожали, пятна света исполняли на пластике и металле дикую пляску.

До лестницы добрались относительно быстро, хотя и приходилось хвататься руками за поручни, а там чуть ноги не сломали, потому как наклон вектора гравитации приподнял ступеньки дыбом.

— Твою мать! — заорал Иван, оторвавшись от пола и шлёпнувшись о потолок, отбив бок, чтобы снова рухнул на пол, но тот уже оказался под таким углом, что парень чуть не поехал по коридору, потихоньку становящимся колодцем.

Ноги скользили.

Княжич ухватился за край лестницы и посмотрел на товарищей, которые сейчас тоже держались за перила.

— Чуть-чуть осталось! — закричал капитан, указав пальцем на ряд круглых дверей вдоль коридора.

Иван забег глазами, соображая, как добраться до места, а времени оставалось совсем мало. Ещё немного и пол станет отвесной стеной, да и сила тяжести увеличилась.

Мимо пролетели тяжёлые вещи. Большое кресло пронеслось совсем рядом и беззвучно разбилось о переборку в конце коридора. Если бы помещение наполнилось водой, то княжич сравнил происходящее с катастрофой на Титанике, но воды, к счастью, не было. Зато был вакуум.

— Вперёд! — пробасил Потёмкин и сиганул к стене, по которой поскользил к капсулам. Там он ухватился за поручни и ткнул пальцем в большую красную кнопку.

Круглая дверь быстро распахнулась, изнутри ударил яркий белый свет. Оно и немудрено — капсулы имели собственные источники энергии.

Следом прыгнул Петрович. Катился он с отборным матом, а в конце пути едва не промахнулся мимо поручней, благо Потёмкин, высунувшийся наполовину из спасалки, подхватил за запястье и подтянул к себе.

Самое мягкое из сказанного капитаном было: «Что-то стар я для таких прогулок».

Иван понимал, что если не прыгнет сейчас, то пол окончательно встанет в вертикаль, и второго шанса не будет.

Прыгнул на удивление легко — сказались постоянные тренировки. И даже попал парень прямо в люк.

Женек прыгнул молча. Но робот на то и робот, чтоб рассчитать все парамеры, потому приземлился очень аккуратно, цепко ухватившись за поручни.

— Внутрь! — закричал Потёмкин, проталкивая всех в капсулу. К тому времени коридор окончательно принял подобие шахты лифта.

— А чёрт⁈ — быстро переспросил Иван.

— Может чёрт с ним, с чёртом? — пробурчал Петрович, а киборг промолчал, лишь вытянул руку, за которую ухватился падающий бес.

В какой-то момент снизу из колодца ударил нестерпимо яркий свет с фиолетовым оттенком. Словно из гигантской кварцевой лампы.

А затем капсула отстрелилась. Всех прижало к закрывшейся двери. Иван был как раз у круглого иллюминатора, чтоб видеть происходящее.

Капсула. Несмотря на работающие движки, двигался слега по дуге, давая рассмотреть лайнер.

А тот неумолимо развалился. А в задней его части, где располагались маршевый двигатель и реактор, сейчас была крохотная чёрная дыра. Даже не микроскопическая, а наноскопическая, но её хватало, чтоб от корпуса звездолёта отрывались куски, пытаясь протиснуться в игольное ушко́ сингулярности. Гравитация сминала упавшие вещи и обломки, словно фольгу, а дальше всё это размазывалось в раскалившийся добела водоворот диска акреции. Из полюсов дырочки били два ярких луча, состоящих из разогнанных до околосветовых скоростей ионов. Там, где под лучи подпала обшивка, её резало словно мощнейшим лазером.

Капсула отдалялась от пожирающей корабль сингулярности. В стороне мелькнул сбегающий от катастрофы патрульный катер.

Иван вздохнул. Была бы дырочка нормальной чёрной дырой, а не наноразмерной, мигом бы затянула в себя, и кружился бы княжич в виде атомов в огненном вихре, пока не исчез б из этого пространства-времени.

— Подхватываю! — раздался в наушниках голос навигатора. Капсулу тряхнуло. И только тогда княжич осознал, что катастрофа миновала.

Можно выдохнуть.