Боярин Осетровский

Глава 41

— …а это означает, что Степашка этот — самый настоящий колдун. Скушай еще кусочек, Викешенька.

Ам, блин. В смысле, как раз блинов мне и не давали, хотя мне, не пойми по какой причине, именно блинов и хотелось, свернутых с начинкой и поджаренных в масле до хрустящей корочки, ммм… Но приходилось давиться печенкой в сметане. Шучу — хотя никогда жареную печенку и не любил, черные куски, напоминающие подметку, что по виду, что по твердости… возможно и по вкусу — подметок не пробовал, но печенка от тетушки Анфии — выше всяких похвал. Нежная, сочная, ням-ням-ням. Особенно из рук красивой девушки, в моем случаи — Насти.

Я запил печенку отваром, поморщился — гадость целебная — и уточнил:

— А кроме колдунов никто так сделать не сможет?

— Нет, — замотала блондинистыми волосами Дита, тоже окружившая мою постель, — через любую блестящую поверхность, хоть через лужу, хоть через зеркало, можно пройти и выйти там, где тебе нужно. Но этот проход — всегда по-за Гранью идет, и без проводника тебя сожрут и косточек не оставят. А проводник за Гранью — всегда бес. А тот, кто с бесом связался — всегда колдун. По-другому не бывает.

— Даже я, — добавила Настя, — вот так пройти не смогу. Я — ведьма природная, силу из-за Грани могу получать, а вот своего беса у меня нет. И слава Богу.

Она размашисто перекрестилась.

Хорошо иметь одновременно ведьму и бесовку… эй, вы о чем подумали?! В помощниках иметь, в помощниках! Так, чтобы всегда могли выручить, если у тебя встанет… появится, появится вопрос!

Блин, Аглашка совсем недавно уехала, а у меня без нее уже крышу срывает… Мой личный сорт героина уехал в турне по Новгородской земле.

Так. О чем это я? А, да.

То, как атаман Степашка ухитрился нырнуть в лужу на полу и исчезнуть — было, собственно, последним, что я видел в Разбойном Приказе. Все же навыка накладывания жгута у меня особого не было, уроки ОБЖ навыки не заменяют, поэтому зафиксировал я его коряво и во время моих кульбитов жгут ослаб, и кровь опять потекла. Я и не обратил внимания — ну дергает болью рану и дергает — пока не рухнул в обморок, прямо там, где стоял, прямо в натекшую лужу крови.

Что спасло меня от допросов судных дьяков, злобно возбудившихся от упущенного колдуна-атамана, и перешерстивших всех, кто был в приказе. В том числе — и моих собственных стрельцов, из которых трое все же погибли. Из того, что спрашивали стрельцов и из того, что потом узнала Настя у допрошенных бывших коллег по сыску, я сложил примерно следующую картину.

Покойный Дашков притащил с собой с Волги плененного Степашку и его подручных, после чего запер их в подвалах приказа. Почему Разбойного, а не Чародейного? Потому что судные дьяки, участвовавшие в пленении, клялись и божились, что никакой связи с сущностями из-за Грани ни у Степашки, ни у его разбойников — нет.

Как же он тогда смог сотворить то, что сотворил в приказе? Воооот… Вопрос…

Разбойный приказ слегка лихорадило — в конце концов, и руководство погибло и многих дьяков положили вырвавшиеся разбойники — но следствие по делу о гибели князя Дашкова все равно вели. И выяснили следующее…

Стрелок, убивший Дашкова и стрелявший в меня, прятался на чердаке одного из складов, которые торчали за зданиями приказов. Там нашли следы двух человек и признаки того, что здесь перезаряжали ружья. Я несколько удивился, что не были найдены сами ружья, но потом понял, что здесь вам не девяностые годы двадцатого века, а шестидесятые семнадцатого — или семидесятые семьдесят второго, если по здешнему счету — возможности идентифицировать ствол и привязать его к убийству здесь еще нет, так что и сбрасывать его смысла никакого нет тоже. Что их было двое — понятно, один стрелял, второй перезаряжал. Меня спас, в некотором роде, ошибочный опыт двадцать первого века — я забыл о могучей «скорострельности» здешнего оружия и скрылся так, как будто в меня сейчас полетит ливень пуль. Стрелок на это не забился, не думал, что я настолько быстро отреагирую, возможно, вообще полагал, что я кинусь к окну, посмотреть, кто стрелял… ну нету у местных понимания, как действовать при снайперском обстреле, нету! У них и снайперов не должно быть, по идее…

В общем, стрелок шмальнул по мне еще пару раз, после чего у него, видимо, кончились пули. Вернее, пуль у него могло остаться хоть цельный вагон, но стрелял он особыми, заговоренными, каковых у него было не больше четыре-пяти, вот, отстреляв их, он решил, что больше ловить нечего и исчез.

А в это самое время происходило следующее…

На здание Приказа кто-то наложил Тихое Слово, чтобы из него ни один звук не вырывался. Звуки и не вырывались. Вырвались разбойники. Да не просто вырвались, а еще и снабженные бесом, превратившим обычного, пусть и очень опытного и харизматичного разбойного атамана — в колдуна.

— Кто-то передал Степашке, — объяснила мне Дита, — какую-то закрытую емкость, шкатулку, кувшинчик, бутылочку…

Лампу, как у Аладдина, ага…

— Фляга у него на поясе была, с водой, — вспомнил я.

— Нет, фляга — это не то. Что-то пустое…

— Орех!

— Орех можно, да.

— Да нет! На шее у него орех висел, вместо креста, я еще удивился.

Настя и Дита, сидевшие у моей постели, переглянулись.

— Колдун и должен крест снять, — сказала Настя, — А в орехи бесов часто прячут. Все верно.

Значит, кто-то передал атаману орех со скрытым в нем бесом, да еще и научил, как правильно с этим бесом связаться, чтобы он тебе силу из-за Грани передал. Не знаю, что там при этом думал о себе сам Степашка-Дурман, возможно, полагал, что его выручают из застенков, просто потому, что он такой офигенный, но по факту — вся эта кровавая суматоха нужна была только для одного.

Скрыть убийство Дашкова и меня и забрать Венец.

Не зря правая рука атамана, Косой… или Кривой? Не помню… рвался к кабинету князя. Знал, что тот уже мертв, Венец хотел забрать. Не окажись там меня, вернее, будем честными — моих стрельцов, в конечном варианте ситуация выглядела бы следующим образом: разбойники вырвались на свободу, поубивали кучу народа, а заодно и князя застрелили насмерть в голову, после чего разбежались. Ищите пропавший Венец где хотите. Хотя, нет — тогда бы подождали, пока я уйду из Приказа. Так что, хочешь или не хочешь — а надо признать, что охотились и на меня тоже. Кто-то неизвестный. Кто-то, кто имеет доступ к силам из-за Грани, кто-то, кто тоже вступил в охоту за Венцом, кто-то…

Пес его знает, кто это. Были у меня какие-то смутные мысли на эту тему, какие-то, скорее, тени мыслей, обрывки воспоминаний… Но в общую картину они пока не складывались.

В данной ситуации радует одно — Венца у меня больше нет, а, значит, и охотиться за мной больше нет смысла.

Хотя…

Сдается мне, что есть у меня кое-что еще, за чем идет охота…

Я приподнялся было на постели, зашипев от боли в раненой руке, на которую неосторожно оперся, как вдруг услышал звон стеклянных колокольчиков.

Александр, мой неугомонный зеркальщик, все продолжал и продолжал усовершенствовать волшебные зеркала. Он уже сделал так, чтобы через них не только изображение, но и голос передавался — полноценная такая видеосвязь получилась — добавил вот этот вот звук вызова, планировал вообще сделать из зеркал целый портал, чтобы можно было что-то передавать, а через большие зеркала — еще и проходить. Вот только его невеста, Настенька, по совместительству — природная ведьмочка — треснула его за такие идеи по голове и рассказала то, что потом повторила мне: проход через отражающие поверхности ВСЕГДА проходит за Гранью. То есть, войти в такой портал ты сможешь, а вот выйти — далеко не факт. Вернее, стопроцентный факт что нет. А если кто оттуда и выйдет — то будет это бес в твоем обличье.

В этом месте я знатно пере… насторожился, в общем. И поинтересовался, нет ли риска приманить бесов, просто переговариваясь через зеркала. К счастью, Настя меня успокоила, сказав, что отражение, пока не открыт проход, пропустить бесов не сможет. Если, конечно, их, в данном случае, специально не позвать, но там сложная схема призыва и случайно это не получится.

В общем, с порталами я обломился, мне путешествия через Варп без всякой надобности, у меня с псайкерами-навигаторами напряженка, но, по крайней мере, осталась возможность дальней связи.

И вот сейчас нежно звонит зеркало, которое связано с зеркальцем моей любимой скоморошки… По которой я успел соскучиться… Сильно…

Я дотронулся до рамки зеркала, оно побежало рябью и в глубине стеклянного овала, вместо моего отражения появилась…

Морда беса.

С рогами, клыками и черными провалами глаз.