#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 20

Глава 12

Невский замок, Невинск

Графини рода Вещих-Филиновых собрали совет, пригласив к обсуждению старших подданных. Света, Лакомка, Камилла, Лена, Айра и Настя сидят рядом, также позваны Рюса, Студень, Булграмм Великогорыч и Фирсов.

— Когда мы нападем на эту сволочную Организацию? — бойко спрашивает Света, нарушая молчание. Её голос, как всегда, звучит уверенно.

— Нужно дождаться решения Дани, — спокойно отвечает Лакомка.

Света вздыхает и резко вскидывает руки.

— Но от него уже три часа ни слуху ни духу! — в её голосе слышится больше отчаяния, чем раздражения. — Может, с ним что-то случилось? А мы тут просто сидим! Может, пора уже действовать?

— Если бы Даня считал, что мы должны идти в атаку, он бы нас предупредил, — невозмутимо парирует Лакомка. — Мы в боевой готовности, но это не повод бросаться в бой, не зная всех обстоятельств.

Света отводит взгляд, признавая правоту «сестры». Её плечи поникают, а лицо на миг становится печальным. Лена, сидящая рядом, осторожно кладёт руку ей на плечо, успокаивая.

— Всё будет хорошо, Светочка, — говорит Лена тихо.

Настя, которая до этого молча сидела в стороне, вдруг напрягается. Она водит носиком в воздухе, словно пытается уловить что-то невидимое.

— Мне кажется, Даня всё ещё рядом, — неожиданно произносит она.

Айра напрягается, ее ноздри слегка подрагивают.

— Мне тоже так кажется, — шепчет она.

Внезапно ликанка поднимает руку и указывает в тёмный угол.

— Вот же он! — неожиданно восклицает Айра.

Все вздрагивают, а из угла раздаётся знакомый смех.

— Наконец-то заметили, — спокойно говорит Даня, выходя из тени. Покров Тьмы, скрывавший его, растворяется, открывая его фигуру. — А то мне уже поднадоело стоять в углу.

— Филинов! — ворчит Фирсов, качая головой. — Твои шуточки однажды всех нас доконают.

Но его слова остаются незамеченными. В следующий миг Лакомка, Света, остальные жёны, невеста и ликанка в сложном статусе бросаются к нему с радостными криками:

— Даня! Конунг! Мелиндо! Дорогой!

Прежде чем Данила успевает вымолвить хоть слово, девушки бросаются на него всей компанией, сбивая с ног. Он падает на пол вместе с ними, оказываясь в центре теплой, шумной кучи радостных объятий. Смех вырывается у него из груди, звучный и искренний, пока он пытается вдохнуть.

— Ладно, ладно, вы меня сейчас раздавите! — весело восклицает он, всё ещё смеясь.

Даже Змейка, воспользовавшись своей способностью, скользнула сквозь пол и обвила его сзади своими четырьмя руками, шепча на ухо с довольным рычанием:

— Мазака!

Булграмм Великогорыч не сдерживает улыбку, глядя на происходящее, а Фирсов, хотя и качает головой с показным неодобрением, едва заметно улыбнулся краешком губ.

В этот момент напряжение, державшее всех в плену, словно растворилось. Света, которая эти долгие три часа находилась на грани, наконец вздыхает с облегчением. Даня снова был с ними.

— Ну, наконец-то можно заняться делами, — говорю я, поднимаясь на ноги. Девушки, слегка смущённые, поправляют свои платья, избегая прямого взгляда.

— Не спеши, мелиндо, — мягко, но настойчиво перебивает Лакомка, её голос звучит с оттенком загадочности. — Сначала тебе придётся сделать кое-что более важное.

Я хмурюсь:

— И о чем речь?

Она улыбается, и в её глазах мелькают игривые искорки. Тон становится загадочным, когда она произносит:

— Загляни в мою голову.

Я прищуриваюсь, но делаю. Сосредотачиваюсь, проникая в её мысли. Секунда — и всё становится кристально ясно. До чего же я оказался хитрым пронырой! Обвести вокруг пальца Организацию! Меня накрывает новая волна смеха, громкого и искреннего, сдерживать который просто невозможно.

— Ха-ха-ха! Вот это я хитрожопый еврей! — говорю, едва переводя дыхание. — Ладно, давай сделаем это.

По мановению руки Лакомки из теневого портала выныривает Ломтик. Щенок несёт в зубах «холодный кошелёк» и аккуратно протягивает его мне. Беру артефакт и поднимаю его, обращаясь ко всем:

— Так, народ, теперь меня три часа не трогать.

Фирсов хмурится и начинает с нажимом:

— Слушай, Филинов, тут дело срочное возникло…

Но я лишь махнул рукой, пресекая дальнейшие разговоры:

— Не сейчас. Мне надо провести апгрейд.

Не дожидаясь ответа, направляюсь в свою комнату, закрываю за собой дверь и усаживаюсь в кресло. В руках крепко сжимаю «холодный кошелёк» — артефакт, хранящий мои воспоминания. Ну, немалую их часть. Именно ту, за которую Организация могла бы меня вздернуть. Куча компромата на меня. Ох, а самое прикольное — я сам не знал об этом «кладе». Ведь воспоминание о «холодном кошельке», понятно, тоже убрал. Вот и удивлялся, а чего это ради я позволил Организаторам копаться в моей голове. Умный же вроде, а такую странную штуку учудил. Оказалось все просто. Я обвел Ясеня вокруг пальца.

Первым делом запускаю проверку текущего состояния разума, своего рода антивирусную диагностику. Кто знает, что могли оставить в моей голове Организаторы?

Фух, обошлось. Ура! Выходит, я, правда, обхитрил могущественную контору во всех мирах. Вот такой я молодец.

Процесс занимает совсем немного времени. Матрица моего разума, дублированная в артефакте, моментально реагирует на возможные аномалии. Если бы что-то чужеродное проникло, система бы тут же это показала. К моему облегчению, всё чисто. Никаких следов вмешательства. Ясен, как выяснилось, не оставил ничего вредного.

— Ну, раз всё нормально, то поехали, — бормочу себе под нос, начиная осторожно извлекать из «кошелька» свои воспоминания.

Процесс занимает около получаса. Аккуратно привожу воспоминания в порядок, как кусочки мозаики, возвращая голове её привычную целостность. Если бы Организация прознала про Ратвера или Порталка, меня бы мигом убрали. Но всё прошло гладко, без лишних сюрпризов.

Возврат воспоминаний — это словно рождение заново. Я словно всплываю из тумана, осознавая, сколько всего успел сделать. Одолел Высшего оборотня, переиграл Высшего портальщика, с Лакомкой и другими женами в постели такое творил, что у меня расползается улыбка до ушей. Вау, я крутой! Мощь! Настоящий мужчина!

Да-да, многие детали личной жизни я тоже убрал из головы на «холодное хранение» — нефиг всяким мозгоправам-извращенцам подглядывать. И знаете, без этих воспоминаний интимная жизнь казалась куда более скучной и блеклой. Теперь же всё снова ярко и красочно.

Когда всё вернулось на свои места в голове, я задумался, насколько опасной была эта операция. Если бы Организация узнала, что я скрыл от них столько всего интересного, они бы точно устроили мне публичную казнь. Жестокую и беспощадную. Но, к счастью, я оказался достаточно опытным телепатом, чтобы надёжно защитить эти данные.

— Вот это я, хитрющая морда! Талантище, блин! — говорю вслух с явным самодовольством, даже не пытаясь скрыть улыбку.

Чувство собственной значимости разливается по телу, словно волна силы, возвращая уверенность и азарт.

Удовлетворённо откинувшись на спинку кресла, ухмыляюсь:

— Ну что ж, теперь я даже могу подумать о том, чтобы стать Организатором. Хотя… а нафиг оно мне надо вообще?

Вопрос сложный, и решу его как-нибудь потом. Сейчас — лень.

Немного передохнув, я беру артефакт связи и набираю Жанну. Ответ прилетает почти мгновенно. В голосе едва сдержанная взволнованность, но радости там и близко нет.

— Спаситель⁈ Я так рада, что ты в порядке! — взрывается она. — А вот твоя главная жена ничего мне не объяснила!

— И не должна была, Жанна Валерьевна, — отвечаю спокойно. — Лариса все правильно сделала. Кстати, я тут обнаружил в «кошельке» одну любопытную штуку.

Пауза. Она молчит, но я почти ощущаю, как напряжение струится через связь. Ага, попал в точку. Прямо в яблочко.

— Там оказался ментальный отправитель сигналов. Вся информация из «кошелька» могла дублироваться в другое место. Забавно, правда? Я подумал, что ты, наверное, просто забыла упомянуть об этом.

Её тон мгновенно становится натянутым, как струна:

— Да, конечно, забыла. — И сразу добавляет с лёгким нажимом: — Я ведь ничего такого не собиралась делать, спаситель.

— Даже не сомневаюсь, — усмехаюсь я. — В любом случае, я сразу удалил эту функцию, заодно энергетически очистил узел. Кристалл стал обычным «кошельком», который я и просил. Надеюсь, я ничего не испортил?

На том конце — глубокий вздох. Жанна старается сохранить спокойствие. Но напряжение в голосе уже не скрыть. И это, честно говоря, забавляет.

— Ничего страшного, спаситель. Даже не знаю, как эта функция там оказалась. Ведь, ты должен понимать, не я лично занималась этим проектом, — явно врет и не краснеет. — Но я обязательно разберусь — подниму проектную документацию и опрошу ответственные лица. О! У меня идея! Чтобы ты не серчал, можешь оставить этот кошелёк себе. Навсегда.

— Щедрое предложение, госпожа баронесса, — замечаю я, и, поощренная, она довольно добавляет:

— И ещё. Хочешь подсказку? Я тебе дарила как-то артефакт удалённой телепатии. Так вот: его можно использовать не только для передачи сигналов на дальние расстояния. Его потенциал гораздо шире. С его помощью можно усиливать телепатические сигналы вблизи, с куда большей отдачей. А раз ты теперь высокого ранга, для тебя это станет доступным.

— Это звучит… интересно, — бросаю.

Мы ещё немного говорим, и Жанна делится всеми нюансами артефакта. Когда связь обрывается, я задерживаюсь в кресле, погружённый в мысли. Жанна, без сомнения, женщина коварная. Общаться с ней — как играться с коброй. Но ведь даже из змеиного яда можно создать лекарство. Значит, она может быть полезной для моего рода. Главное — всегда помнить, что её клыки остаются ядовитыми.

Я усмехаюсь про себя.

«И это моя будущая тёща. Повезло, так повезло».

Ух, устал. Очень тяжелый денек выдался. Сначала упокоил нежить-Организатора, затем попал на ментальный допрос. После возвращения памяти чувствую себя полностью вымотанным. Прежние воспоминания стремительно заполнили голову, оставив лишь одно желание — растянуться на кровати и хотя бы на время забыть о всех заботах. Ничего не делать, просто лежать. Но, зная теперь всё, я вспоминаю и о ещё одном ресурсе — легионере-портальщике, воспоминания о котором тоже умудрился спрятать в холодный кошелёк.

Сажусь на диван, решив позволить себе небольшой перерыв. Но покоя не выходит — мои размышления прерывает тихий настойчивый далекий стук. Дерево ударяется о дерево где-то неподалёку, звук глухой, но отрывистый. Он постепенно начинает бесить.

Встаю с дивана и направляюсь к окну. В ночной тьме за стеклом виднеется тренировочный полигон. Кто-то с неистовой энергией размахивает деревянным мечом, обрушивая удары на тренировочный столб с такой яростью, будто хочет расколоть его на щепки.

Сначала мне показалось, что это Бер, но приглядевшись, узнаю вдруг Кострицу. Она машет мечом с такой яростью и упорством, что, кажется, полностью потеряла счёт времени и игнорирует усталость. Ни паузы, ни передышки, словно одержимая. Что же на неё нашло? Какая муха её так укусить успела?

В комнату входит Лакомка, на её лице играет лучезарная улыбка.

— Мелиндо, как ты себя чувствуешь? — спрашивает она, слегка склонив голову набок, и золотые волосы струятся на открытое плечо.

— Да офигенно, — коротко отвечаю я, усмехнувшись.

Мой взгляд задерживается на Лакомке, и тут меня накрывает осознание. Вот чего мне действительно не хватало до возвращения памяти. Глаза скользят по её фигуре — высокая грудь, тонкая талия, плавные изгибы бёдер. Я ухмыляюсь, не скрывая довольства, и с лёгкой иронией произношу:

— Вот оно что.

Она мгновенно всё понимает, её взгляд становится чуть насмешливым.

— Ты воспоминания обо мне тоже прятал в холодный кошелёк, да? — предполагает она, слегка приподняв бровь.

Я подтверждаю с невозмутимой улыбкой:

— Конечно. Не мог позволить, чтобы эти дознаватели из Организации видели мою прекрасную жену в нагом виде. Хотя, знаешь, я спрятал не всё. А то выглядело бы подозрительно: четыре жены и ни одной постельной сцены. Так что оставил немного, но только размытые картинки, без подробностей. Телепаты ничего не поняли.

Лакомка смущённо краснеет, но в её глазах мелькает лёгкий отблеск восхищения.

— Ты такой ответственный муж. И жуткий собственник, — добавляет она с мягкой улыбкой.

Я усмехаюсь, притягивая её за талию ближе.

— Ага. Я такой, — гордо подтверждаю.

Эх, хотелось бы завалиться с женой спасть, но куда там. Слишком много вопросов уже возникло. Да хотя бы взять нашего беспокойного кузена, который в кои-то веки уступил кому-то тренировочный столб.

— А где Бер? Я думал, это он на полигоне стучит.

Лакомка вздыхает, её лицо на мгновение становится грустным.

— Бер пропал. Думаю, он ушел искать приключений. Не волнуйся о нём, мелиндо. Главное, что ты его уже спас. А он большой мальчик, сам должен справляться.

Я киваю, принимая её слова.

— Понятно. Ну что ж, пора разбираться с новой проблемой. Фирсов хотел поговорить, а, судя по тому, как Кострица буквально выматывает бедный столб на полигоне, это явно связано с Ледзором. Нужно выяснить, что они там натворили в Антарктике.

— Конечно, мелиндо, — соглашается Лакомка, с неохотой отстраняясь. — Господин Фирсов как раз топчется в коридоре — ждет, когда ты его позовешь.

Ох, мои перепончатые пальцы! Ну конечно, кто бы сомневался. Даже на элементарную разведку без меня не способны.

Где-то в Боевом материке

Бер идёт через лес, погружённый в свои мысли. Его меч покоится в ножнах, но рука в любой миг готова выхватить клинок и устроить кровавую мельницу. Лес вокруг кажется слишком тихим, словно что-то затаилось в тенях. Внезапно до него долетают шум и крики из рощи. Он напрягается, останавливается на миг, а затем ускоряет шаг, двигаясь к источнику звуков.

Через несколько минут он выходит к хутору. Это небольшое поселение, где живёт всего десяток жителей с рыжими чертами внешности: острыми лицами, лукавыми глазами и рыжими шевелюрами. Девушки особенно напоминают маленьких лисиц, с лёгким кокетством в каждом движении. Но привычная радушная атмосфера деревушки разрушена. Хутор охвачен хаосом.

Прямо посреди площади мечется нежить — огромный скелет, покрытый шипами, источающий зловоние смерти. Существо средней силы и чертовски опасное. Его присутствие словно разрывает реальность, наполняя воздух густым ароматом разложения и страха. Жители в панике бегают по дворам, пытаясь найти укрытие, пока Бер оценивает ситуацию и готовится к атаке.

Бер быстро осматривается и убеждается: нежить одна. Не раздумывая, он бросается в бой. Меч с лёгким звоном выскальзывает из ножен, и первые удары раздаются эхом по округе. Однако вскоре он понимает, что этого недостаточно — человеческая форма не даёт нужной силы. Рычание срывается с его губ, низкое, звериное, и Бер позволяет себе перейти в наполовину звериный облик ирабиса.

Его мышцы напрягаются, будто наливаются сталью, глаза загораются золотым огнём, а движения приобретают бешеную скорость. С новой волной ярости он набрасывается на врага. Удары становятся разрушительными, меч сверкает в воздухе, разрывая скелетного монстра на части. Последний удар меча завершается сухим хрустом. Нежить падает, разрубленная в смердящий прах.

Тяжело дыша, Бер оглядывается, сканируя округу. Всё спокойно. В этот момент к нему робко подходит одна из девушек-«лисичек». Рыжеволосая, с россыпью веснушек на лице, она смотрит на него снизу вверх, в её глазах смешиваются смущение и восхищение.

— Вы спасли нас! — выдыхает она, а потом, заглянув в его лицо, неожиданно восклицает: — Ого… какой красавчик!

Бер встряхивает взмыленные золотые волосы:

— Здесь больше нет нежити?

Девушка-«лисичка» быстро трясёт головой:

— Нет, был только один слава богам… — на мгновение она запинается, потом, смущённо опустив взгляд и теребя шнурок своей блузки, добавляет: — Может быть, вы останетесь у нас? Погостите?

Бер качает головой, резво вставая и стряхивая пыль с одежды. Оглянувшись по сторонам, убирает меч в ножны и наклоняется к девушке:

— Нет, я пришёл сюда не за этим. Не знаете, где ещё могут быть нежити? Может, у соседей?

Девушка хмурит брови, поджав губы. Её взгляд едва заметно скользит по его фигуре, задерживаясь на плечах и руках, будто она невольно оценивает его силу.

— Кажется, я слышала… — начинает она неуверенно, снова переводя взгляд в сторону. — За этими холмами, в городе жаботников, что-то видели.

Бер коротко кивает и уверенно шагает в сторону зарослей. Но в тот же момент теряет равновесие, его ноги подкашиваются, и он резко падает. Звук глухого удара сопровождается его громким вскриком:

— Ай, сука!

Его лицо морщится от боли, пока он рефлекторно хватается за ногу, а «лисичка» тревожно бросается к нему.

— Вам плохо? Что случилось?

Боль молнией пронзает ногу, и Бер мгновенно понимает: во время боя он подвернул её, но, подхлёстываемый адреналином, просто не заметил. Теперь же дискомфорт перерастает в острую резь, не позволяя встать. Стиснув зубы, он зло бросает взгляд на девушку-«лисичку», которая стоит рядом, переминаясь с ноги на ногу.

— Чего стоишь? У вас есть Целитель? Лечите меня! — произносит он резко, едва сдерживая раздражение.

Девушка вздрагивает, потом нерешительно покачивает головой, в её глазах читается смесь смущения и вины.

— Целителя у нас нет, но… у нас есть травы. Мы вправим вам ногу и сделаем компресс, — отвечает она, опустив взгляд, а затем добавляет с запинкой: — Но, может, лучше будет доставить вас в дом?

— Как это нет Целителя⁈ — в ужасе восклицает Бер.

«Лисичка» не ждёт ответа, сразу машет рукой, подзывая других жителей хутора. К Беру тут же подбегают несколько человек — мужчины и женщины. Они осторожно поднимают его, поддерживая под руки, чтобы не причинить больше боли. Бер нехотя позволяет себя нести, стиснув зубы от досады и всё ещё хмуро оглядывая собравшихся. Через несколько минут его переносят в один из домов, где уже начинают готовить всё необходимое для лечения.

Но Бер уже понимает: повреждение серьезное. Без Целителя он не сможет ходить как минимум два дня. Да, оборотни в целом очень живучи, на них заживает как на собаке, но его магический потенциал пока не восстановился. А это значит — постельный режим! Отлично поохотился на проклятую нежить! Одну завалил, и тут же свалился в санитарку. А Филинов, наверное, в это время громит армады одну за другой, как в тире.

— Чёрт! —рычит он от чувства безысходности.

Сижу напротив Фирсова, скрестив руки на груди, и с укором головой:

— Ну вы даёте, учитель. Вас всего лишь отправили на разведку, а вы умудрились потерять Ледзора.

Фирсов хмурится, взгляд становится мрачным:

— Он не потерялся. Он погиб, Филинов.

Я беспечно фыркаю, слегка приподняв бровь:

— Да ну, не верю. Чтобы этот упрямый Одиннадцатипалый просто взял и погиб? Это вообще реально? Давайте, рассказывайте, что там на самом деле произошло.

Фирсов тяжело вздыхает, словно собирается с духом, и начинает:

— После того, как ты нас покинул, мы отправились на разведку у Южной обители. Всё шло гладко, пока на нас не налетела группа монахов. И не простых — среди них было как минимум десять джинов. Противник оказался слишком сильным, и нам пришлось отступать для перегруппировки. Мы добрались до ледяных скал, и там Ледзор принял решение обрушить самый огромный ледник, чтобы остановить их.

— И что, придавил монахов?

— Да, но вместе с собой, — кивает Фирсов, его голос становится тише. — Ледник был огромным, и Ледзор рухнул вместе с ним. Он не вылез наружу, а мы его не смогли найти.

Я раздражённо фыркаю, сжав кулаки:

— Блин. Ладно, тогда собираемся и выдвигаемся за Одиннадцатипалым.

Фирсов уточняет:

— Вся группа пойдёт с тобой.

Я коротко киваю, принимая это как должное. Мы выходим во двор, и тут к нам неожиданно подбегает Светка. Её глаза горят, в них читается надежда и азарт.

— Вы в Антарктику? А можно с вами? — спрашивает она, почти прыгая от нетерпения, и смотрит на меня так, будто от моего ответа зависит всё на свете. Я смотрю на неё с удивлением. Откуда столько задора? Недавно ведь нежить сжигала, и вот снова — подавай драку. Может, ей чего-то не хватает? Хотя, кажется, у неё всё в порядке: секса — вдосталь, моего внимания — тоже, «сестры» — рядом. Или… может, тоже пора заводить детей? Только этого драйва ей и не хватает для полного счастья.

— Ладно, — бросаю я со вздохом.

Но тут одной мало, еще подбегает и Айра.

— Нет, принцесса, — оборачиваюсь я к ней, опережая её вопрос. — Свяжись с матерью. Сейчас ты должна быть принцессой Шакхарии. Твой народ может нуждаться в тебе больше, чем ты думаешь. Если у них проблемы с нежитью, лучше будь рядом.

Айра на секунду замолкает, обдумывая мои слова, затем медленно кивает. Её лицо становится виноватым, и она больше не настаивает. Сделав шаг назад, она разворачивается и уходит.

Я переключаюсь на Фирсова, давая сигнал к сбору отряда.

А пока ждем «Буран», моё внимание привлекает картина у большого бассейна, который специально поставили во дворе для тигрицы и её детёнышей. Тигрица лениво развалилась на шезлонге, наслаждаясь теплом, а малыши резвятся в воде, ныряя и брызгая друг на друга. Неподалёку горгоныши тоже находят себе занятие, весело плескаясь у края бассейна. Их радостный визг и смех наполняют воздух.

Я с усмешкой наблюдаю за этой идиллией. Детвора играет, словно вокруг нет никаких проблем. А скоро и мой пацан будет вместе с ними нырять, смеяться, резвиться. Надо бы уже имя ему выбрать, кстати… И тут последнее слово, конечно, будет за мной. Подготовиться надо основательно — девушки так могут назвать, что потом в школе у пацана сплошной хохот будет. Особенно с Лакомкой! Она, конечно, будет прекрасной мамой, но у альвов такие имена в ходу, что хоть стой, хоть падай: Люпентий, Гриндолюкс, Пиксолан… Это же просто катастрофа! В русской школе с таким именем — травма на всю жизнь.

Через несколько минут во двор въезжает «Буран». Группа «Тибет» быстро загружается, следом забираемся я и Светка. Она сразу занимает место за огнепушкой, её глаза горят предвкушением. Мерзлотник садится за криопушку. Когда все на своих местах, транспорт готов к отправлению.

Мы трогаемся, гусеницы «Бурана» скрежещут по булыжникам, оставляя за собой слабую вибрацию. И вдруг связь-артефакт оживает. Ну наконец-то Владислав Владимирович решил напомнить о себе.

— Данила, спасибо твоей жене. Она нас успокоила, сказав, что ты жив и на свободе. Чего, кстати, о тебе не скажешь — сам бы хоть раз связался! А то мы тут с Кутузовым уже успели сценарий написать, как тебя похитили.

Я усмехаюсь:

— Похитили? Да нет, я просто побывал в гостях у Организации. Сейчас еду снова на царское задание: Антарктида, диверсия — всё как полагается. Так что не волнуйтесь.

На том конце Владислав тяжело вздыхает, а потом с нажимом замечает:

— Диверсия — это, конечно, звучит великолепно. Но ты не думал, что пора немного отдохнуть? Ты ведь только что разнёс верхушку некромантской армии. Кутузов говорит, ты их замок через всю степь перекинул, как футбольный мяч…

Ха. В голосе Владислава слышатся нервные нотки. Ну ещё бы! Какие только интересные слухи обо мне не ходят. Кутузов, например, и не подозревает, что тот замок сам по себе летает, вот и написал соответствующий доклад. Теперь Красный Влад, наверное, переживает: а вдруг я и Кремль так же могу в облака запулить? Работа у него такая — переживать и думать о всяких «если».

— Отдых? Покой нам только снится, Владислав Владимирович. Прямо как в песне.

На этом связь обрывается. «Буран» ускоряется, устремляясь к порталу, его двигатель ровно урчит, как будто в предвкушении новой вылазки.

Прибыв в Восточную обитель, мы обнаруживаем, что она полностью опустела. Ни ханьцы, ни монахи не смогли её удержать — переубивали друг друга, оставив территорию бесхозной. Новые отряды, как видно, не торопятся её занимать. Очень забавно.

Я оглядываюсь на ледяные коридоры и замечаю:

— Офигеть как пусто. Ну зато пока никто не заявляет на неё права, можно спокойно обживаться. Это дело времени.

Фирсов хмурится:

— Ты на это рассчитывал, когда затевал бойни ханьцев с монахами? Что обитель станет со временем пустой?

Я усмехаюсь, пожимаю плечами:

— Я вообще ни на что не рассчитывал. Честно говоря, думал, что ханьцы хотя бы чуть поднажмут на монахов. Ага, как же. Ни на кого нельзя полагаться. Ну, зато теперь у нас есть возможность занять одну из четырёх Обителей. Хех, неплохо.

Фирсов смотрит на меня с прищуром, явно не понимая моего настроения:

— Ты слишком весёлый для командира, который недавно потерял человека.

— Потому что я никого не потерял, — отмахиваюсь. — Пока не увидим тело, мы никого не считаем погибшим, ясно?

Веер качает головой и с ноткой сочувствия говорит:

— Дорогой, на Ледзора упала гигантская льдина.

Я фыркаю:

— Ну и что? Он и до этого был слегка стукнутый.

Скоро «Буран» взмывает в воздух, проехав через пролом в стене. Транспорт уходит на юг, а я зеваю, сонно поглядывая на экран.

Честно говоря, хотелось бы отдохнуть. Разобраться с возможностями портальщика, прокачать его технику. Но нет… отдых придётся отложить. Если мой человек пропал, я обязан его найти. И спасти.

«Буран» мчится над бескрайней снежной равниной, гусеницы тихо гудят, прорезая плотный зимний воздух. Впереди виднеется нагромождение скал и массивных ледяных обломков. Фирсов указывает на одну из гигантских льдин, выделяющуюся своей невероятной величиной и формой.

— Вот здесь он погиб, — говорит он с заметной тяжестью в голосе.

Я лишь качаю головой, повторяя твёрдо, почти механически:

— Он не погиб.

Шаровой, сидящий неподалёку, прищуривается, изучая меня взглядом:

— Филин, это уже больше похоже на самовнушение.

Я усмехаюсь, облокотившись на поручень:

— Делать мне больше нечего, как внушать самому себе ерунду. Просто там нет тела Ледзора.

— Ты уверен? — удивляется Фирсов.

— Подлетим ближе и скажу точно.

Когда «Буран» замедляется, замирая над обломками, я выхожу на открытый воздух, чтобы осмотреть место битвы. Масштабы впечатляют: упавшая глыба льда настолько огромна, что могла похоронить под собой не просто одного человека, а целую армию. Морозный ветер хлещет по лицу, но я сосредотачиваюсь, активируя Дар некроманта. Легионер пытается своей магией проникнуть вглубь, под толщу льда, почувствовать тела, что скрыты в недрах этой ледяной пустыни. Сам же я, прикрыв глаза, ищу вокруг живых.

— Там есть несколько тел, — наконец говорю, усмехнувшись. — Мёртвые. Но это не Ледзор. Это гомункулы Обители.

Фирсов хмурится, недоверчиво нахмурив брови:

— Это точно?

Я открываю глаза и смотрю на него с лёгкой насмешкой:

— А то. Ледзор выжил. Сейчас он где-нибудь бродит по тундре или загорает на айсберге.

Фирсов звонко хлопает себя по лицу.

— Вот же сукин сын! — с облегчением он вытягивает. — А я уже корил себя, что потерял подчиненного.

Вдруг я улавливаю что-то странное, неуловимое, на пределе доступного периметра. Движения мощных разумов вспыхивают в сознании, словно далёкие маяки. Челюсти сжимаются, я пытаюсь сосредоточиться, игнорируя ледяной ветер.

— Мои перепончатые пальцы, —вскидываю брови. — Впереди не люди. Десять сильных разумов… Быстро в машину!

Забегаем в «Буран» и мгновенно взлетаем. Все сгибаемся над панелью управления, внимательно вглядываясь в экран. На дисплее появляются несколько тёмных точек, стремительно движущихся по снежной равнине. Их скорость слишком велика, чтобы быть чем-то обычным.

Фирсов нахмуривается, его взгляд становится сосредоточенным:

— Это что такое?

Светка тоже склоняется к экрану, её брови нахмурены, а глаза широко раскрыты от удивления. Она бросает взгляд на нас, а потом снова на дисплей:

— Это же пингвины!

— Пингвины… — подтверждает и Веер. — Такие хорошенькие.

Светка вдруг смеётся, на её лице появляется смесь удивления и веселья:

— Даня, а почему они такие шустрые? Это что, пингвины на допинге?

Я усмехаюсь, разглядывая черно-белых здоровяков, вразвалку прыгающих с места на место. Это ни капли не изящно, но зато вполне эффективно.

— Потому что это не просто пингвины. Это одержимые.

— Демоны? — Фирсов напрягается, его рука автоматически тянется к пистолету на боку. Он тоже уловил странность, а потому заволновался не на шутку.

— Именно, — киваю я. — Они не просто так несутся. Чуют кого-то впереди, идут за живыми. Надо их обогнать, пока они не доберутся до цели.

Светка без лишних слов занимает место у пушки, её лицо становится сосредоточенным. В кабине раздаётся характерный гул, когда «Буран» готовится к манёвру, его двигатели ревут, набирая мощность.

На горизонте, в снежной равнине, отчётливо видны десять необычно быстрых пингвинов. Их движения неестественны — слишком резкие, слишком слаженные. Каждый из них источает ощутимую магическую силу, которая проникает даже через стекло кабины.

Что ж, мишкам в «Мишколенде» не помешает компания.