#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 20

Глава 14

Резиденция Годуновых, за Москвой

Годунов вновь встречается с безымянным лордом-дроу, вассалом Багрового Властелина. Их беседа принимает напряжённый оборот, ибо боярин не намерен лишиться головы, отплясывая под дудку этого иномирца.

— Я не собираюсь рисковать, — хмуро замечает Годунов. — Данила снова стал героем. Его победа над армией нежити, защита поставок мяса — всё это сделало его фаворитом царя. При дворе его позиции сейчас настолько крепки, что любое движение против него — чистое безумие. Тем более он смог одолеть командную верхушку некромантов. Говорят, что он бросил в небо целый замок.

Лорд-дроу слушает с саркастичной улыбкой.

— Боюсь, ты обрекаешь себя на нищету, Годунов. Разве не видишь очевидного? Это обилие мяса, которым Филинов наводнит рынки, приведёт к понижению цен. А кто от этого пострадает? Конечно же, такие, как ты. Его успехи — твой крах.

Годунов морщится, но не отвечает. Дроу же продолжает, как бы между делом, снимая с пальца кольцо с камнем.

— Однако, всегда есть альтернативы. Вместо того чтобы прятаться в тени успехов других, ты мог бы примкнуть к тем, кто действительно понимает, как управлять миром. Например, ко мне.

Он бросает кольцо в сторону Годунова. Тот ловит его с лёгким удивлением и оглядывает странный перстень.

— Что это такое? — осторожно спрашивает боярин.

— Всего лишь один из моих артефактов, —поясняет лорд, поднимая руку, на которой блестят еще несколько колец. — У каждого из них своя магия. Тебе не помешает узнать, что те, кто стоят за мной, гораздо могущественнее не то что какого-то Филинова, но и твоего Царя. Так что подумай, Годунов, прежде чем решишь, на чьей ты стороне.

В этот момент слуга наклоняется, чтобы налить чай, но лорд щёлкает пальцем, касаясь одного из колец на руке. В мгновение ока вокруг слуги вспыхивает зловещее алое сияние. Его тело начинает преобразовываться: руки вытягиваются, словно резиновые, кожа покрывается грубой, мохнатой шерстью, черты лица искажаются до неузнаваемости, а зубы вырастают, обнажая страшные клыки. Одежда трещит и рвётся, открывая спину, мохнатую, как у гориллы. Превращение завершается за считанные секунды, и теперь перед ними не человек, а жуткий, массивный зверь, который опускается на пол.

Годунов, застыв, не может отвести глаз. Его лицо теряет цвет, а расширенные от ужаса зрачки выдают истинное потрясение.

— Это лишь малая демонстрация, — лениво начинает лорд, поглаживая кольцо, излучающее слабый рубиновый свет. — Это артефакт не простой. Он содержит настройки множества видов магии — от телепатии до геномантии. Проще говоря, я запустил процесс, перепрограммировавший твоего слугу. Теперь он — марионетка. Нет, лучше — фамильяр. Полностью послушный и абсолютно преданный.

Годунов, стараясь не выдать дрожь в голосе, хрипло брякает:

— Но… но все мои слуги защищены ментальными щитами. Это невозможно…

— О, щиты, говоришь? — лорд усмехается. — Щиты защищают разум, это верно. Моё кольцо взламывает их как нож масло. Советую тебе, Годунов, серьёзно задуматься, прежде чем отвергнуть моё предложение.

Остроухий иномирец делает паузу, наслаждаясь растерянным выражением лица собеседника.

— А главное, это всего лишь один из множества артефактов, которыми обладают вассалы Багрового Властелина, — продолжает он, с видимым удовольствием. — Мы умеем быть щедрыми с теми, кто выбирает правильную сторону.

Годунов сглатывает, ощущая неприятный холодок между лопаток. Такой страх он испытывал разве что перед Охранкой. Он бросает взгляд на «гориллу», послушно замершую на полу. Мрачная мысль закрадывается в голову: а что, если лорд решит превратить в это же чудовище и его самого?

Лорд наклоняется чуть ближе, голос становится мягче, словно он рассказывает старую байку:

— Присоединишься к нашему делу, и получишь сотни таких колечек. Затмишь всех дворян в своей примитивной стране, а может, даже и своего Царя свергнешь.

Годунов задумчиво чешет бороду, взгляд блуждает. Его первоначальная цель — избежать конфликта с графом Данилой — внезапно кажется не такой уж важной. Тут, похоже, открываются двери к абсолютной власти?

Лорд, видя эти сомнения, добавляет с нарочитой лёгкостью:

— Кстати, у Вещего-Филина нынче праздник. Чем не шанс его поздравить?

— С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!

Хором орёт толпа гостей, едва я переступаю порог ресторана. Вспышка света слепит глаза, в воздух взмывают шарики, вокруг разворачиваются яркие плакаты.

— Ах вот что сегодня за день, — в задумчивости чешу подбородок.

Светка тут же заливается смехом и, подскочив, виснет у меня на шее. Её глаза сверкают, как у ребёнка, только что заполучившего долгожданную игрушку.

— Заработался, трудоголик ты наш! — шутливо упрекает она, чмокнув в губы.

Толпа подхватывает её смех, звенят бокалы, и я замечаю, как знакомые и не очень лица растекаются в довольных улыбках. Люди смеются, чокаются, кричат поздравления. Я стою посреди этого хаоса, медленно осознавая, что они действительно проделали всё это ради меня.

Мысленно ухмыляюсь. Да, даже в этом суматошном мире случаются моменты, которые можно назвать приятными.

Конечно, я ничего не забываю. Моя голова работает примерно как СУБД: память телепата — это массив данных, упорядоченный, проиндексированный и рассортированный по приоритетам. Каждое действие, касающееся жён, рода и моих людей, записано и строго выполняется по графику. Но вот одна маленькая деталь — мой собственный день рождения — в эту систему я не заложил. Просто не посчитал его значимым. Как итог: я совершенно упустил эту дату из виду, что и сделало нынешний сюрприз таким неожиданным.

— Вовремя я приехал, а? — ухмыляется Гришка, хлопая меня по плечу. — Вечером пойдём вдвоём в более правильные места праздновать.

— Правильные? — скептически поднимает бровь Камила, подходя ближе. — Ты хотел сказать — развратные.

Гришка только хихикает, а Светка закатывает глаза и фыркает:

— Мужчины…

Вокруг всё сияет яркими свечами, гирляндами и воздушными шарами. Атмосфера пропитана радостью и весельем. Как меня любят, оказывается-то.

Лакомка и Катя подходят ближе, обнимая меня.

— Мелиндо, — тихо шепчет Лакомка, улыбаясь, — не думай ни о чём. Просто наслаждайся.

И, пожалуй, на сегодня я послушаюсь.

Помимо жён, вассалов и группы «Тибет», гостей в избытке. Не только людей. Здесь и Змейка и странный пингвин, деловито пробирающийся к закускам, и тигрица, вальяжно гуляющая между гостями, словно хозяйка вечера. Воеводы тавров, старшие гвардейцы… Даже моя мать со Степаном каким-то образом оказались здесь.

— С днем рождения, сынок! — обнимает меня Ирина.

Я удивлнно смотрю на них.

— А вы-то здесь откуда?

Мать улыбается так, будто всё это совершенно естественно:

— Прилетели, конечно же.

— На твоем самолете, — хохочет Степан.

Я медленно поворачиваюсь к Студню, который тоже подошел поздравить;

— И ты мне не сказал, что везешь мою маму? Что еще за тайная операция?

Студень принимает виноватый вид, переступая с ноги на ногу:

— Я хотел доложить, шеф, но Ее Сиятельство Лакомка категорически запретила! Сказала, если проболтаюсь, то меня ждёт наказание…

— Какое ещё наказание? — недоумённо поднимаю бровь.

Он обречённо вздыхает, явно сожалея о том, что заговорил:

— Графиня заявила, что у меня в одном месте прорастут друидские ростки… И я решил, что рисковать не буду.

Я не выдерживаю и смеюсь, представив эту картину.

И вот в этот момент до меня доходит, насколько близкие старались, чтобы этот день стал особенным. Шумная компания, искренние улыбки, уютная атмосфера — праздник действительно удался. Даже если я и не удосужился включить его в свой выверенный до секунд график.

Продолжение праздника идёт полным ходом, закуски офигенные. Ломтику даже утки перепало. Ловлю себя на мысли, что зал стал напоминать улей — гости всё прибывают. Среди них видные представители города, предприниматели, главы управлений. Пускай они не дворяне, но мы ведь не снобы, чтобы оценивать только по гербам.

И вот, в разгар веселья, появляется лорд Ратхархар. Огромного ракхаса в очках сложно не заметить. Его голос гулко перекрывает шум толпы:

— Конунг, поздравляю вас с днём рождения! Для меня честь быть приглашённым на столь знаменательное событие. Кстати, я привёз небольшой подарок — магические шахматы. Надеюсь, вы найдёте время предоставить мне реванш.

Лорд аккуратно раскрывает доску, и мой взгляд сразу притягивают фигуры. Каждая из них — шедевр, вырезанный из камня с поразительной тщательностью.

— Благодарю, лорд. Обязательно сыграем.

Тут ко мне снова подходит Лакомка, лёгкая, сияющая, словно сама воплощённая радость этого праздника. В её руках конверт, и по её сверкающим гордостью глазам я сразу понимаю: письмо от кого-то по-настоящему важного.

— Это письмо от самого Царя, — сообщает она, её голос слегка дрожит, но не от волнения, а от торжественности момента. — Его нужно зачитать.

Все вокруг замолкают, как по сигналу. Лакомка вскрывает конверт, аккуратно разворачивает бумагу и начинает читать громко, с выражением:

— «Господин Данила Вещий-Филинов, граф, конунг и достойнейший из дворян России, примите искренние поздравления. Ваша сила, мудрость и преданность делу всегда служили на благо Царства…»

Завершается поздравление традиционным благословением. В общем, для моего статуса полезно такое читать вслух. Лакомка сделала всё правильно.

Пускай здесь и нет московских дворян, но столичный свет обязательно узнает об царском поздравлении. Вон, пара специальных фотографов уже активно работают, щёлкая затворами камер. Завтра снимки вместе с копией письма наверняка украсят первые полосы газет. Это не просто поздравление, а стратегический ход.

Именно в этот момент раздаётся звонок. На экране высвечивается имя Маши Морозовой. Я принимаю вызов, и её весёлый голос тут же звучит на другом конце:

— Даня, с днём рождения! Хотела позвонить раньше, но Лакомка сказала, что ты даже не помнишь про свой день. А ещё добавила, что собирается устроить тебе офигенный сюрприз, так что я решила немного подождать.

Я усмехаюсь, наблюдая за весельем вокруг:

— Ну что ж, сюрприз удался. Спасибо, Маша.

Вечер в самом разгаре. Я кружусь в танце с женами и невестой по очереди, когда подступает один из гвардейцев.

— Ваше Сиятельство, прибыл человек от рода Годуновых. Мы его проверили — никаких артефактов или подозрительных вещей при нём не обнаружено. Сам низкоранговый. Он настаивает на личном поздравлении, принес обычные шахматы в подарок.

— Шахматы у меня уже есть, — отмахиваюсь. — Но пускай заходит.

С человеком Годуновых разговор выходит коротким и без эксцессов. Он вручает подарок и открытку, аккуратно соблюдая все правила вежливости, после чего быстро удаляется. Ну и попутного ветра. Но к чему этот жест? Возможно, Годунов решил попытаться замириться. Время покажет.

Поздравления идут своим чередом. Среди отправивших теплые письма — Ольга Гривова, а также (вот сюрприз!) Стяжковы и Горлановы. За городничим Невинска появляется следующий гость — «посол» от князя Буревестника. Лицо новое и незнакомое. В прошлый раз я общался с другим человеком. Но и этот тоже назвался «послом», хотя никаких посольств у Буяна не может быть. Буревестник просто любит играться в единовластного правителя, но сам подчинен русскому престолу.

Лакомка стоит рядом. Посланник подходит ближе и с лёгким поклоном вручает мне подарок:

— Ваше Сиятельство, примите эту удочку для зимней рыбалки, — говорит посланник с лёгким поклоном. — Она изготовлена из буянской сосны нашими мастерами по поручению князя. Рыбалка — главный промысел, благодаря которому жители Буяна живут и процветают.

Я принимаю удочку, скользя взглядом по идеально отполированной поверхности

— Благодарю, — киваю, мельком осматривая подарок. Надо же, подарок от Буревестника. Этот князь всегда казался мне высокомерным зазнайкой, а вот теперь вдруг решил пойти на контакт. Любопытно.

Затем «посол» разворачивается к Лакомке.

— Графиня, для вас — статуэтка, созданная лучшими кудесниками Буяна.

Лакомка принимает подарок, и я тут же отмечаю его странную энергетику. Статуэтка выполнена в форме птицы, напоминающей алконоста. Камень, из которого она изготовлена, кажется аметистом с переливами.

— Алконост — символ Буяна, — добавляет «посол».

Что-то меня вдруг настораживает. Вроде бы это просто красивая безделушка. Энергии в ней нет. Значит, не артефакт. Но моей интуиции не спокойно. Моё внимание моментально переключается на каждый нюанс: неровности камня, лёгкое ощущение вибрации под пальцами Лакомки, едва заметное мерцание в сердцевине — всего лишь отблески света ламп.

Но что-то в камне не так.

И тут меня осеняет подозрение.

— Лакомка, брось его! — кричу я, бросаясь к альве.

В долю секунды «включаю» легионера-портальщика. Но поздно — свечение уже охватило мою жену. Хватаю её за руку, не давая исчезнуть одной.

Мыслеречь срывается на крик:

— Обрубай поток! Не дай перенести нас!

— Я пытаюсь!!! — разносится голос в голове.

Свечение вокруг камня усиливается. Легионер отчаянно старается блокировать активацию, но начавшийся процесс не остановить полностью. Камень уже запущен.

Вокруг нас мир на мгновение замирает. Ресторан, гости, смех, праздничная суета — всё словно растворяется в воздухе. Перед глазами остаётся только яркая вспышка, и вот уже нас с Лакомкой засасывает в портал.

Мои перепончатые пальцы! Вот тебе и «с днём варенья!» Отлично отпраздновали!

Мы с Лакомкой оказываемся на краю высокого обрыва, откуда открывается завораживающий ночной пейзаж. Море, безоблачное небо, мерцающие звёзды, запах оливковых деревьев. А их ветвистые силуэты вздымаются позади.

Ну, хотя бы тепло. На ощупь градусов тридцать, не меньше. Если не считать неожиданного телепорта, условия вполне терпимые.

Лакомка взволнованно оглядывается:

— Где мы, мелиндо?

Я поднимаю глаза к ночному небу. Быстро анализирую положение звёзд, сверяюсь с картой в голове.

— Судя по всему, где-то на юге, — говорю, кивая на ряды оливковых деревьев. — Вероятно, Византия или Османская Империя. Оливки намекают на Средиземноморье.

Долго раздумывать некогда. Устанавливаю мысленную связь со Светкой.

— Искра, доложи обстановку.

Ответ приходит мгновенно, её голос в моей голове звучит взволнованно, но облегчённо:

— Ты жив! Слава Богу! С вами все в порядке⁈

Я кратко объясняю, оглядывая обстановку:

— Вполне. Успел сбить поток портального камня, поэтому нас выбросило на полпути. До ловушки не успели долететь.

— До ловушки?

— Нам, наверняка, готовили теплый прием на другом конце портального коридора, — я вздыхаю. — Мы где-то в Средиземноморье. Что у вас там? Поймали этого выродка, который сунул Лакомке камень?

В ожидании ответа краем глаза замечаю, как Лакомка протягивает руку. На её тонкие пальцы мягко опускается большущая бабочка. Альва смотрит на неё, и на её лице появляется тёплая, почти детская улыбка.

Светка отвечает с тяжёлым вздохом:

— Нет. У него пошла кровь из носа, и он умер. Наши телепаты говорят, что его мозг просто сгорел.

Я выдыхаю, с трудом подавляя раздражение, и тихо ругаюсь сквозь зубы:

— Мои перепончатые паль… Ладно, понятно. Оставайтесь на связи. И сообщите Владиславу Владимировичу, пусть в Охранке знают, что происходит. Объявляйте чрезвычайный режим в графстве. Праздник окончен.

Разорвав связь, я оглядываюсь вокруг. Пейзаж, конечно, красивый, да и бабочка ничего такая, но где-нибудь здесь есть люди?

Поворачиваюсь к Лакомке.

— В первую очередь нужно разобраться, где именно оказались. Кстати, за нами могут отправить погоню. Поэтому сохраняем анонимность.

— Хорошо, мелиндо, — кивает альва.

В целом я спокоен, даже чувствую себя неожиданно оптимистично. Всё могло закончиться куда хуже. Вместо потенциально опасной точки назначения портального камня, вроде жерла действующего вулкана или ещё какой-нибудь смертельной ловушки, нас выбросило в теплое Средиземноморье. Ночное небо, оливковые деревья и свежий морской воздух — явно не худший вариант.

Лакомка так вообще излучает довольство. Прямо как ребёнок, она ловит уже вторую бабочку, смеётся звонко, искренне, словно и нет никакой опасности. Этот контраст заставляет меня на миг улыбнуться.

Но мысли возвращаются к делу. Я размышляю о промахах в системе безопасности. Пропустили человека с артефактом. Пусть и недетектируемым сканерами. Это грубая ошибка. Урок на будущее. И моя гвардия его усвоит.

Лакомка смотрит на меня, её глаза сверкают любопытством:

— Мелиндо, ты не можешь использовать статуэтку для телепортации? — поднимает она каменную птицу.

Я качаю головой:

— Нет. Эти камни позволяют портальщикам перемещать других, но не самих себя. Для этого им нужно быть рядом со стелами, чтобы контролировать процесс.

— Понятно… — задумчиво протягивает она.

Из-за холма раздаётся громкий треск. На дребезжащем пикапе, гремящем как коробка с гайками, выезжает мужчина с глубоким загаром в старой рабочей одежде. За ним несутся две здоровые собаки, а сам он, потрясая руками, яростно кричит на греческом:

— Ах вы, твари! Опять мои оливки воруете⁈

Мы с Лакомкой удивленно переглядываемся. Ну и претензии! Да мы ни одной оливки даже не съели.

Мужик выскакивает из своей тачки, и в руках у него сверкает двустволка.

— Верните мои оливки, твари! — орёт он, потрясая ружьём.

Я остаюсь на месте, равнодушно посмотрев на него. Хорошо, что у меня на шее под рубашкой болтается амулет переговоров, а то бы ни черта не понял.

— Уважаемый, вы обознались, — отвечаю на греческом. — Мы не воруем ваши оливки. Мы вообще-то с праздника, — указываю на свой фрак и платье Лакомки. — Посмотрите на нас, какие из нас воры?

Но фермер не очень-то расположен к конструктивному диалогу. Его взгляд сверлит нас, как будто он разоблачает величайший заговор.

— Ночью в моём саду? Да вы точно воры! А ну, фас! — кричит он, натравливая на нас своих огромных алабаев.

Собаки с грозным рычанием срываются с места. Но едва подбегают ближе, как резко тормозят, прижав хвосты. Один из них, немного помедлив, вдруг начинает вилять хвостом, подходя к Лакомке. Она смеётся, опускаясь к псу, и начинает гладить его за ухом:

— Какой ты пушистый, милый!

Алабай виляет коротким обрубком-хвостом. Люблю собак. И не потому что они легко поддаются ментальному программированию. Вовсе нет. Посто они добрые. А с кем они не добрые, тот сам виноват. Но это не наш с Лакомкой случай, хех.

Фермер ошарашен. Его самоуверенность тает на глазах. Двустволка в его руках начинает дрожать, и он торопливо, неуклюже прячет её за спину.

— Господин телепат, эм, так говорите, вы с праздника? Что ж… Простите за беспокойство, — мямлит он, отступая к тачке. А соображалка у мужика все же работает. Вон как быстро сложил дважды два.

— Не могли бы вы рассказать какой поблизости город, уважаемый? — улыбаюсь.

Фермер, затравленно смотря на меня, отвечает:

— Конечно, сейчас только достану карту…. — пятится он. — Только вот она в машине… в бардачке… Сейчас-сейчас достану…

Он рывком дергает дверь пикапа, заскакивает внутрь и сходу заводит двигатель, даже не заглянув в бардачок. Какой ретивый! Собрался сбежать! Причем это не догадки. Я читаю мысли грека как открытую книгу. Щитов-то нет.

Быстренько активирую небольшой ментальный блок и мягко заставляю его остаться. Больше никаких закладок не делаю. Просто не позволяю вдавить газ. Ему остается только сидеть и тужиться, пытаясь сдвинуть ногу с места.

— Спасибо, что подождали, — приближаюсь я с улыбкой. — Так вы нас решили подвезти?

Фермер, вздрогнув, отвечает с нервной поспешностью:

— Э-э-э….Да-да, именно! Конечно, отвезу! Без проблем!

Я открываю заднюю дверь и пропускаю первой жену. Мы с Лакомкой садимся в транспорт. Собак тоже не забываем — они запрыгивают в кузов пикапа. Затем уже убираю ментальный блок, и фермер газует. В дороге связываюсь со Светой по мысле-речи:

— Нам понадобятся византийские деньги. Возьми в ближайшем обменнике наличных, пожалуйста.

Греческий отпуск, значит. Что ж, вполне может быть весело.

Друзья-мазаки, поставьте плиз лайк книге) И завтра глава будет больше)