#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 20

Глава 15

Деревня вульканов, Боевой материк

Бер валяется на кровати в доме «лисичек» уже второй день. Тяжело вздыхает, обводит взглядом обшарпанные стены и понимает: ничего лучше придумать он всё равно не сможет. Оставалось только одно — просить подмоги. Сейчас не до гордости. Другого выхода нет.

Активировав связь-артефакт, он рывком подносит его к лицу. Голос дрожит, как у человека, стоящего на краю пропасти.

— Лакомка, забери меня! Прошу тебя, кузина! Помоги мне!

Ответ не заставляет себя ждать. Лакомка на том конце связи явно напряжена:

— Что стряслось, Бер? Где ты?

— Я вышел на Боевой материк, — торопливо начинает он, словно опасается, что его перебьют. — И тут… тут эти рыжие бестии! Они окружили меня! Кажется… о черт, одна из них уже раздевается! Прямо сейчас! Пришли подмогу, Лакомка! Они меня соблазняют!

Секунду на линии тишина. Затем звучит долгий, драматичный вздох.

— Потерпишь, кузен, — отрезает она, явно не разделяя его паники. — Мы тут заняты, между прочим. Ты вообще соображаешь, что ушёл, не попрощавшись? Да ещё перед днём рождения моего мужа. Граф тебя спас, меня спас, Ненею спас. А ты его так отблагодарил? Вот теперь и получай.

И связь обрывается.

Стиснув зубы, Бер с ужасом смотрит на «лисичек», словно перед ним не девушки, а стая хищников, готовых ринуться в атаку.

Рыжие бестии явно не собираются останавливаться. Одна из них с лукавой улыбкой наклоняется ближе, её глаза сверкают, как у кошки, поймавшей мышь. Другая, не теряя времени, хлопает его по коленке, будто проверяет, насколько он ещё держится.

— Ну что, сладкий, не передумал?

Бер сдавленно охает. Всё. Пропал.

Пока мы мчимся по извилистой дороге мимо ореховых и сумаховых рощ, поступает звонок на мобильник. Ломтик передал его вместе с византийской валютой. На линии Владислав.

— Данила, я в курсе ситуации! — бодро начинает он. — Твои жены передали всё в подробностях, кстати, они у тебя молодцы. Мы уже начали расследование. Виновные будут найдены и наказаны. Сейчас связываемся с посольством в Византии, чтобы уточнить ваше местоположение.

— Не нужно посольства, Владислав Владимирович, — прерываю Красного Влада. — Неважно, в каком мы городе. За нами охота. Если у них достаточно людей и связей, они уже следят за византийским посольством. Через него нас найдут быстрее, чем вы успеете моргнуть.

На том конце слышится тяжёлый выдох. Владислав явно обдумывает мои слова, а я добавляю:

— Мы сами доберёмся до своих. Вы же сосредоточьтесь на том, чтобы найти тех, кто устроил весь этот бардак. И ещё одно. Я не верю, что в этом замешан Буревестник. «Посол» явно подставной. Куда вероятнее, что за всем стоит Годунов.

— Из-за того, что ты забрал его склад в Сибири? — Владислав произносит это задумчиво, как будто наконец сложил пазл. — Очень может быть… Если это он, боярин явно взял лишка. Да и мне интересно, откуда у него портальный камень.

— Эту операцию никто из российских дворян не смог бы провернуть сам, — соглашаюсь с подозрением. — Без магов-портальщиков портал не открыть, а значит если Годунов и замешан, то ему помогли.

— Разберемся. Не пропадай, Данила, — подытоживает он, прежде чем связь обрывается.

Убрав телефон в карман, задумчиво смотрю на дорогу. Фермер молчит, время от времени бросая на меня тревожные взгляды. Лакомка, в своём стиле, весело поддразнивает собак, которые настойчиво суют морды в окошко кузова, чтобы она их погладила.

— Кстати, — обращаюсь я к фермеру, — так вы не ответили: что за город поблизости?

Фермер вздрагивает, словно от неожиданности, и поворачивается ко мне:

— Э-э… Это Антиохия.

— О, какое красивое название! — оживляется Лакомка.

Я усмехаюсь. Спросил это, конечно, больше для неё. Сам я давно порылся в голове фермера и всё уже выяснил.

Фермер дрожащим голосом продолжает:

— Антиохия… Ну, город небольшой, строения в основном низкие, да и окружён Аномалией. Тут полно охотников на зверей, знаете ли.

— Правда? — подхватывает Лакомка, заинтересовавшись. — У вас и море красивое.

Фермер обречённо вздыхает:

— Город у самой границы с Османской империей. Постоянно на военном положении: то звери лезут, то турки норовят захватить. Войти или выйти без специального пропуска не получится.

— Хм… интересное местечко, — киваю я.

Это всего лишь предположение, но, похоже, портальный камень должен бы выкинуть нас в местную Аномалию. Там бы и познакомились с нашими похитителями. Но не сложилось.

Фермер привозит нас с Лакомкой к ближайшей гостинице. Я протягиваю водителю хрустящую купюру с фейсом умершего византийского императора — награда за такси да и собаки классные. После чего, стираю из его памяти сам факт нашей встречи. Пусть лучше запомнит этот день как обычную поездку, без загадочных пассажиров.

В гостинице нас встречает консьержка. Её взгляд сначала цепляется за мой явно не греческий профиль, а затем удивленно скользит к Лакомке. Альва в праздничном наряде выглядит как эльфийская принцесса из сказок. Едва мы скрываемся на лестнице, я незаметно корректирую консьержке память. Теперь для нее мы — ничем не примечательная пожилая греческая пара. Воспоминания о блестящих тканях и утончённых чертах сменяются образами скромных, уставших путешественников. Всё, никаких вопросов.

Мы заходим в прохладный номер. Лакомка мгновенно оживляется, подбегает к окну и с восторгом смотрит на древние дома, стоящие в тени аномалий.

— Мелиндо, — произносит она с мечтательной улыбкой, — это ведь почти отпуск! Море, южный город, тропический климат…

Я, с улыбкой приобняв её за талию, киваю:

— Ну что ж, пусть будет отпуск.

Ночь проводим в отеле — всё равно без пропусков из города не выбраться, а госуправа, их выдающая, явно не работает по графику круглосуточных аптек или ночных баров. Увы и ах.

Лакомка тихо смеётся над чем-то, обнимается крепче. Да и я тоже расслабляюсь. Всё подождёт. Все равно неудавшиеся диверсанты облажались, а Владислав Владимирович вместе с моей гвардией ведет расследование;

Но под утро что-то меня настораживает. Близкое присутствие чужих разумов, а также тихий звук за дверью. Шаги. Затем медленный, осторожный скрежет — кто-то явно пытается открыть замок. Полностью просыпаюсь и, бесшумно встав, направляюсь к двери. Пусть уж войдут нормально, зачем мучиться с неподатливым замком? Всё-таки я человек гостеприимный.

Я медленно поворачиваю замок, стараясь не разбудить Лакомку, и осторожно приоткрываю дверь. В коридоре стоят двое греков-громил. Их взгляды, полные недоумения, впиваются в меня. Похоже, ожидали кого-то другого. Может, пожилую пару, которая так ярко запомнилась консьержке.

Один из громил едва не вскрикивает от неожиданности, но я выпускаю ментальный импульс. Он захлопывает рот и молча хлопает глазами, как рыба.

Я улыбаюсь и приветливо обращаюсь к ним по мыслеречи:

— Тише, господа, не стоит будить мою беременную жену. Вам лучше освежиться. Море ведь совсем рядом. Давайте, я вас провожу.

Подчинив их разум, я разворачиваюсь и бесшумно направляюсь к ресепшену, отправив вперед двух зомбированных телохранителей. Консьержка за стойкой замечает нас и сначала замирает, затем её лицо становится белым, как мел.

Остановившись у административной стойки, я ненадолго задерживаюсь. Наклоняясь к сударыне, спокойно говорю:

— Ваши работники ошиблись номером. Я предложил им проветриться и охладиться в море. Вам, кстати, тоже не помешает прогулка после такой напряжённой смены.

Используя технику контроля, я заставляю консьержку последовать за своими подельниками. Но, в отличие от взломщиков, ей не предстоит путь в один конец. Она всего лишь станет молчаливым свидетелем купания своих друзей. Один из громил толкнёт другого за обрыв, а тот, уже предварительно схватив первого, утянет первого за собой. Оба исчезнут за краем, их падение прервётся лишь глухим ударом о камни.

Консьержка не отведёт глаз — не потому, что хочет смотреть, а потому, что ментальная закладка не позволит ей отвернуться. Этот момент запишется в её памяти, как предостережение: никогда не трогай невинных людей, а то вдруг один из них окажется телепатом.

На этой ноте иду досыпать сон.

Утром я просыпаюсь в отличном настроении, а Лакомка, потягиваясь, напоминает ленивую кошку, блаженно растянувшуюся на солнце. О ночных событиях она, разумеется, ничего не знает, и я не собираюсь загружать её голову лишними деталями. Мы быстро умываемся, собираем вещи и направляемся в управу для оформления документов. По дороге покупаем Лакомке косынку, чтобы спрятать ушки.

В кабинете секретаря я уверенно излагаю легенду:

— Понимаете, мистер, случилась катастрофа. Мы плыли на мой прогулочной яхте, когда она потерпела крушение. Нам срочно нужен пропуск в Константинополь, чтобы улететь домой в родной Лондон.

Секретарь растерянно хлопает глазами:

— Яхта? Крушение? А вы, получается…

— Смит, — спокойно представляюсь, — лорд Джон Смит, подданный Британии. Вот мои документы.

Я подаю поддельные бумаги, которые заранее подготовили в Охранке и передали Светке. Свои настоящие имена лучше не светить по понятным причинам.

Затем я указываю на Лакомку:

— А это моя супруга, леди Гага Смит.

Секретарь удивлённо моргает. Серьёзность ситуации и особый статус Антиохии, как видно, не позволяют ему обойтись без подробного опроса. Он, оправившись от замешательства, уточняет с надменной учтивостью:

— Понимаете, лорд Смит, Антиохия — это город с особым режимом. Иностранцы могут быть допущены сюда только по специальным пропускам. Прежде чем я смогу оформить что-либо, мне нужно провести проверку и задать вам несколько вопросов.

Я, сохраняя вежливую улыбку, киваю:

— Разумеется, спрашивайте. Про пропуск я в курсе и именно поэтому мы здесь. Только нам нужен пропуск на выезд, а не на въезд.

Секретарь приступает к формальному допросу, перебирая в голове все пункты своей инструкции: кто мы, зачем прибыли, как попали сюда. Я внимательно слушаю и идеально отвечаю на каждый вопрос, благо свою легенду хорошо выучил.

Кивок, пара спокойных слов, трагической упоминание о яхтенном крушении — и секретарь, похоже, начинает верить, что перед ним действительно знатный англичанин со своей супругой. Ему остаётся только проверить документы. Ну уж в квалификации Охранки я не сомневаюсь. Шпионаж — хлеб экспедиторов.

На прощание я называю отель, где остановились, и мы с женой отправляемся ждать звонка о готовности пропуска. На ресепшене нас встречает пустота — консьержка, видимо, еще поминает своих подельников.

Поднимаемся в свой номер, но едва закрываю дверь, как по городу раздаётся вой сирен. Резкий металлический голос гремит из громкоговорителей, установленных на столбах:

— Срочно разойтись по домам! Объявлена военная тревога! Железнодорожное движение остановлено! Немедленно разойтись!

Мы с Лакомкой переглядываемся. Неспроста это. Ох, неспроста.

Подойдя к окну, я мгновенно улавливаю что-то странное. Сознания. Множество. Они движутся в небе, как рой мыслей, закрученный в хаотичный танец.

Выхожу на балкон, и передо мной разворачивается тревожная панорама: десятки грифонов с всадниками кружат над районом военной полиции. Огромные крылья разрезают воздух, желтые клювы сверкают на солнце.

Мои перепончатые пальцы! Да эти ребята явно прилетели за мной!

Я с печалью вздыхаю, наблюдая как грифоны замыкают кольцо.

— Ну вот, отпуск закончился… — грустно вздыхает Лакомка за спиной.

Иномирцы атакуют город с методичной жестокостью. Я вместе с Лакомкой наблюдаю, как всадники на этих хищных созданиях стремительно бросаются на ключевые здания. Они парят над районом военной полиции, сбрасывая взрывные артефакты. Взрывы оглашают ночь, сотрясая землю, а клубы дыма поднимаются к небу.

Цели очевидны — стратегически важные объекты.

Системы ПВО пытаются сопротивляться. Ракеты взмывают в воздух, но не успевают достичь цели: силовые поля грифонов гасят их залпы, словно это всего лишь праздничные фейерверки. Увы, у ПВО таких полей нет. Всадники демонстрируют слаженность, раз за разом осыпая артефактами уязвимые участки. Беззащитные здания рушатся одно за другим, а линии обороны города падают, словно карточный домик.

И вот уже грифоны парят над уцелевшими зданиями, затем резко пикируют вниз. Вскоре их всадники захватывают всё, что ещё сопротивлялось. Картина ясна — город пал.

Я отворачиваюсь от окна и спокойно произношу:

— А у нас ведь есть чайник? Завари чайку, пожалуйста.

Лакомка кивает и уходит. Как ни странно, чашка горячего чая действительно могла помочь отвлечься.

Тем временем я достаю телефон и связываюсь с Владиславом. А он сходу бросает:

— Мы в курсе о грифонах.

Оно и понятно. Не только же я хожу с липовым паспортом. У Охранки повсюду агенты.

Я коротко сообщаю, что покинуть город сейчас практически невозможно.

— Единственный выход — туннель в Святых Горах, — поясняю. — Но железнодорожный вокзал, скорее всего, уже под контролем захватчиков.

Владислав замолкает на пару секунд, явно обдумывая услышанное. Наконец, его голос звучит чуть резче, чем обычно:

— Данила, тебе нужно затаиться. Я уточню по своим каналам у византийского правительства, какие меры они собираются предпринять. Но слушай меня внимательно: не время сейчас играть в героя. Ситуация слишком сложная, чтобы ты действовал наугад.

Он делает паузу, а затем снова повторяет, ибо прекрасно знает меня:

— Оставь инициативу нам. Твоя задача — оставаться в безопасности и ждать инструкций. Я свяжусь, как только всё прояснится.

Я хмыкаю. Конечно, не полезу на рожон. У меня тут беременная жена под боком, а это автоматически ставит приоритеты на свои места. Моя задача — её безопасность. А это значит, что нужно как можно быстрее вернуться домой.

Тем временем всадники на грифонах принимаются патрулировать улицы. Сверху доносятся звуки магических зачисток: огни вспыхивают, а тени пролетают над безлюдными улицами, будто призрачные стражи. Дороги буквально вымерли, и единственные звцки, разрывающие ночную тишину, принадлежат громкоговорителям.

— Всем жителям! Оставайтесь в своих домах! Объявлен комендантский час! — гремит на весь город строгий, механический голос.

Я сижу у окна, с чашкой горячего чая от Лакомки, и лениво наблюдаю за грифонами, шагающими внизу. Их массивные лапы медленно топчут мостовую, а всадники зорко следят за всем вокруг.

— Ломтик травы перенёс? — спрашиваю между глотками.

Лакомка кивает, слегка улыбаясь.

Через минуту появляется и сам Ломтик, как всегда, из ниоткуда. В зубах у него корзина, а в ней — ароматные чизкейки и ватрушки. Я шумно втягиваю в себя знакомый аромат свежей выпечки.

— Лена с Камилой постарались, — замечает Лакомка, потянувшись к угощению.

«Только что из печи, свеженькое» — разносится в моей голове голос Камилы.

«Спасибки» — благодарю старательную брюнетку.

Ну что ж, не так уж и плохо заканчивается этот день. Даже под угрозой грифонов чай и ватрушки делают своё дело.

Только допиваю чай, как Владислав снова выходит на связь.

— Ситуация под контролем, — говорит он безрадостным голосом. — Византийский Император не стал упрямиться, и союзные войска России и Византии начали подготовку к высадке десантного корпуса в Антиохию в рамках договора о дружбе.

— Прикольно. — отвечаю тоже без бурной радости.

Вроде бы хорошие новости, да, непонятно, что всадники грифонов учудят за это время.

— Владислав, — говорю я, воспользовавшись моментом, — включите в операцию моих людей. Они знают, что делать. И ещё… о Золотом Драконе не забудьте. Его обязательно нужно взять.

На том конце линии короткая пауза, затем уверенное:

— Сделаем. Все меры примем, не сомневайся. А ты продолжай сидеть в укрытии. Покажешь свою удаль молодецкую, когда десант придет.

Связь обрывается, а я, поднявшись с места, подхожу к окну. Там, за стеклом, всё ещё кружат грифоны. Их массивные силуэты мелькают на фоне светлого неба.

— Интересно, как они планируют меня найти? — бормочу я себе под нос, разглядывая их упорные манёвры.

Скорее всего, они уже начали прочёсывать дома, методично проверяя каждый квартал. К счастью, до гостиницы, где мы с Лакомкой устроились, очередь пока не дошла. А это значит, что у нас ещё есть немного времени — на размышления, подготовку и, возможно, не одну еще чашку чая.

Из окна открывается динамическая картина: патрули всадников на грифонах неумолимо перемещаются туда-сюда, словно вороны, облетая свою добычу. Город замер. Движение полностью парализовано, транспорт не ходит, улицы опустели. Жизнь будто испарилась из южного городка.

— Что будем делать, милый? — спрашивает Лакомка, с аппетитом уминая ватрушку с творогом.

Я, задумчиво смотря на грифонов, отвечаю:

— Похоже, они уничтожили всю защитную систему города и все службы безопасности. Но наверняка где-то остались охотники на зверей из Аномалии. Если они ещё живы, то, скорее всего, укрылись за пределами города. Нужно помочь византийцам и Владиславу восстановить контроль. Мы можем устроить второй фронт изнутри, чтобы усилить сопротивление.

Лакомка хмурится задумчиво:

— А где мы найдём этих охотников?

Я усмехаюсь, откинувшись на спинку стула:

— Сходим в ближайший бар и поспрашиваем.

— Бар? Сейчас? — она смотрит на меня удивленно. — Но ведь комендантский час. Все сидят по домам.

Я смеюсь, покачав головой:

— Ты правда думаешь, что в такую минуту люди послушно сидят дома? Да ладно тебе. Вот увидишь, в баре будет теснее, чем на центральной площади. Надевай косынку, жена. Пойдем гульнем.

Лакомка ловко прячет ушки, а я занимаюсь маскировкой. «Включенный» Хома достаёт припрятанную личину и помогает «надеть» её, словно костюм на маскарад. Смотрюсь в зеркало. Старик-ханец, слегка сутулый и с хитрым прищуром, выглядит убедительно.

Вместе отправляемся в бар. Патрули нам не помеха — я ощущаю их за версту и ловко выбираю маршруты, обходя их, как валуны на горной тропе.

Бар оказывается в подвале, скрытый от любопытных глаз и патрулей. Внутри, несмотря на объявленный комендантский час, кипит жизнь: люди пьют, играют в карты, громко спорят и обсуждают последние новости. Воздух тяжёлый от табачного дыма и запаха дешёвого алкоголя.

Едва мы с Лакомкой переступаем порог, как из ближнего угла раздаётся громкий, хриплый окрик:

— Эй, вы не греки⁈

Я, сохраняя дружелюбную улыбку, отвечаю, чуть растягивая слова:

— Нет, я из далёкого Хань, да. Очень приятно познакомиться, господин Бо Бань, да.

Поднявшийся здоровяк прищуривается, недоверчиво оглядывая меня, будто пытаясь просканировать насквозь. Его взгляд медленно перемещается к Лакомке, и в глазах появляется насмешливый блеск.

— А эта красотка что с тобой делает? — ухмыляется он, обнажая желтоватые зубы. — Внучка, что ли? Хотя не похожа… слишком хороша для такого деда. Ну-ка отойди с дороги.

Прежде чем я успеваю ответить, он грубо хватает меня за плечо, явно намереваясь пробраться ближе к Лакомке. Ошибка новичка. Ловким движением я выворачиваю его руку, заставляя его потерять равновесие. С глухим стуком здоровяк падает головой на каменный пол и тут же отключается.

В тишине, наступившей после этого инцидента, я спокойно произношу, глядя на замерших завсегдатаев:

— Нет, она моя жена, да.

Молчание тянется ещё пару секунд, после чего посетители возвращаются к своим кружкам и картам, стараясь не встречаться со мной взглядом. Бар — место, где такие сцены долго не обсуждают.

Лакомка, не обращая никакого внимания на вырубленного здоровяка, без стеснения перешагивает через его неподвижное тело. По мыслеречи она невозмутимо отпрашивается:

— Мелиндо, я в дамскую команту. Надеюсь, ты не заскучаешь без меня?

— Да, пока поспрашиваю местных.

Направляюсь к барной стойке, за которой хозяйничает смуглая, симпатичная гречанка в белой майке. На голове у неё яркая косынка, такая же броская, как у Лакомки. Похоже, косынки — это местный тренд.

Один из завсегдатаев, пошатываясь, громко окликает её:

— Афродита, ещё кружку!

Барменша ловко наполняет кружку пенным и, передавая её, бросает заинтересованный взгляд на меня.

— А знатно ты его приложил, сенсей, — замечает она, кивнув в сторону отключившегося здоровяка, которого только сейчас принялись приводить в чувства его друганы. — Это то самое легендарное кунг-фу?

Я чинно, с видом знающего мастера, киваю:

— Техника оскорблённого богомола. Очень древняя, да.

Она усмехается, а я продолжаю налаживать контакт:

— Афродита, значит?

Она хмыкает, не отрываясь от протирки крана для пива, её движения быстрые и отточенные:

— С такой работой мне больше подошло бы имя Дионисия.

Я окидываю её оценивающим взглядом:

— Не согласен. Афродита тебе идёт куда больше.

Она на миг отрывается и, смеётся, бросая на меня искрящийся взгляд:

— Спасибо, брюнетик.

Не теряя времени, перехожу к делу:

— А тот господин, что так удачно опробовал технику оскорбленного богомола, случайно не охотник на зверей?

Барменша фыркает, прикрыв рот ладонью, но быстро берёт себя в руки.

— Шишак? Да какой там охотник, он грузчик. Больше по ящикам, чем по чудищам.

Она на мгновение задумчиво замолкает:

— В городе охотников почти не осталось. Почти всех перебили эти всадники на своих чудищах. Но… слышала, что в лесу, недалеко от окраины, есть ещё группа. Их ведёт Арес. Надеюсь, они готовятся к рейду против этих придурков, что свалились с неба.

За городом, значит. Ну, как и думал. Я киваю про себя, но внезапно замечаю, что лицо барменши озаряет лукавая улыбка.

— А правда, что ваше иглоукалывание творит настоящее чудо? — протягивает она, её голос становится чуть игривее. — Даже в вашем возрасте, говорят, ханьские мужчины в постели просто ого-го!

— Правда, — за моей спиной раздаётся спокойный, но весьма многозначительный голос Лакомки:

С широкой, всё понимающей, улыбкой альва встаёт рядом со мной, легко обнимая меня за локоть. Афродита мгновенно смущается, её игривость растворяется, а взгляд устремляется куда-то в сторону. Но, судя по лёгкому румянцу, её любопытство только усилилось.

— Дорогой, ты не скучал? — весело спрашивает Лакомка, а я, приобняв ее за талию, качаю головой:

— Нет, госпожа Афродита очень занимательный собеседник, да.

— Не сомневаюсь, — альва оценивающе оглядывает девушку, а та, покраснев, принимается еще более усердно протирать кран.

Мы с женой заказываем пиво и сок, чтобы ничем не выделяться из толпы. Для вида опрокидываем свои стаканы, обмениваемя парой ничего не значащих фраз, а затем покидаем бар.

На улице царит тишина. Только изредка её нарушает тяжёлый хлоп крыльев патрулирующих грифонов, которые то и дело скользят в небе. Мы идём по пустынным, словно вымершим улицам, когда впереди появляются всадники. Один грифон на двоих, но они не парят в воздухе, а неспешно шагают по брусчатке. Его мощные изогнутые когти скребут камни, оставляя глубокие царапины, будто метя территорию.

Я не спешу сворачивать. Наоборот, намеренно продолжаю идти прямо к ним. Захотелось разглядеть врагов поближе.

Когда всадники оказываются ближе, становится ясно, что это не обычные дроу. Черты их лиц странные, словно наполовину человеческие, но и до эльфийских далеко. Уши не такие острые, а линии лиц кажутся искажёнными. Полукровки, мутанты — иначе не скажешь.

— Стоять, скоты! — один из них резко спрыгивает с седла, второй остается в седле. У первого на груди болтается переговорный амулет, и любой землянин бы его прекрасно понял.

Полукровка, приближаясь, прищуривается, разглядывая нас с подозрением:

— Эй, старик, куда это ты свою внучку повёл? Давай иди домой, а мы её прогуляем вместо тебя!

— Она — моя жена, кусок идиота, — терпение резко покидает меня.

Прежде чем всадники среагировать, я беру под контроль грифона. Ничего сложного — пара секунд ментальной работы, и зверь уже подчиняется мне.

Он резко встаёт на дыбы, сбрасывая второго всадника, который с грохотом валится на землю. Грифон, не теряя времени, рывком устремляется вперёд. Его раскрытый орлиный клюв смыкается на голове первого всадника с хищной яростью. Хруст. Тело обвисает, как тряпичная кукла.

Второй всадник громко охает, пытаясь подняться. Ему удаётся выхватить оружие, но это жалкая попытка.

— Ах, парень, ты слишком медлителен, — раздается мой голос в его голове.

Пси-копьё вонзается в его шею быстрее, чем он успевает что-либо сделать. Вздох, и он падает рядом с напарником. Моментально. Эффективно. Почти красиво.

Нейроны сгорают быстро, но перед его смертью я успеваю прочитать мысли. Поворачиваюсь к Лакомке, которая наблюдает за происходящим со спокойным лицом.

— Представь себе, — делюсь впечатлением, — это обычные люди, которые продались лорду-дроу за мутацию. Он пообещал им долгую жизнь в обмен на вот это. — Я киваю на их изуродованные трупы.

— Как глупо, — фыркает Лакомка, скрестив руки на груди. — Они испортили свои тела ради обещания, которое, скорее всего, никогда не будет выполнено. Эта мутация потребует специальных лекарств из редчайших компонентов, чтобы не привести к страданиям. А выращивать их для целой армии? Да это просто нереально.

Я киваю, соглашаясь с её выводом:

— Ты права. Лорд явно не удосужился подумать о таких «мелочах», как лекарства. Зачем заботиться о пешках, если можно просто заменить их другими? Нужно избавиться от трупов.

Я активирую одного из легионеров-геномантов, и он за считанные секунды разлагает трупы до состояния пыли. Без лишнего шума, без следов. Лишь мостовая, на которой ещё недавно лежали тела, теперь кажется немного темнее.

Затем перевожу взгляд на грифона. Мысленно отдаю приказ, сопровождая его словами, которые зверь скорее чувствует, чем слышит:

— Лети на край леса. Если тебя заметят, просто возвращайся к своим.

Грифон кивает своей массивной головой, а затем взмахивает крыльями и исчезает в ночи.

Когда он окончательно скрывается из виду, мы с Лакомкой продолжаем путь. Направляемся в сторону леса, в ту самую глушь, где ещё можно найти сопротивление. Был соблазн улететь на грифоне, но пешком безопаснее.

Идём молча, прислушиваясь к звукам ночи. Вдруг вдали, на пустынной дороге, появляется свет фар. По мере приближения становится видно, что это мусоровоз. Единственная машина на всей этой мёртвой улице.

Машина останавливается, из окна выглядывает крепкий грек с широкой улыбкой.

— Добрый человек, подвезти вас? С вашей… спутницей?

Его взгляд тут же цепляется за Лакомку. Даже в ночи стройная альва выделяется, слишком уж контрастируя с низковатым старым ханьцем в лице меня.

— Как вы избежали патрулей? — спокойно интересуюсь я.

— Да никак, — грек пожимает плечами, словно это самая естественная вещь на свете. — Я получил разрешение вывезти мусор на свалкеу. Даже эти иномирцы не хотят дышать тухлятиной.

Я быстро читаю его мысли и затем киваю. Мы с Лакомкой садимся в кабину, и машина трогается с места.

Грек, явно не из тех, кто любит тишину, тут же начинает болтать:

— Правильно делаешь, что её из города уводишь. Такая красавица! Прятать надо. Я тебе помогу, не переживай! Хоть ты и рисоед, но наш, земной. Не то что эти остроухие пришельцы!

Он усмехается, бросая на меня снисходительный взгляд, явно переоценивая свои шансы:

— Тебе только и остаётся, что прятать её! Да что ты там можешь? Старый, мелкий, хе. Не в обиду тебе! А вот будь у меня такая же красивая жена, я бы точно смог её защитить. Знаешь, в школе по греко-римской борьбе я первый был! Ух, как я в пятом классе всех раскидывал!

Я лишь хмыкаю в ответ. Что тут сказать? Первый в школе среди пятиклашек — это сильно, конечно.

Когда мы прибываем на окраину, его самоуверенность испаряется в одну секунду. С глухим ударом грифон приземляется прямо на капот мусоровоза, его огромные крылья вздымают в воздух облако пыли.

— Он… без всадника⁈ Что ему здесь надо⁈ — в ужасе вскрикивает мусорщик, прижимаясь к рулю. Вонь от него явно выдаёт, что нервы у борца оказались не железные.

Я хлопаю его по плечу:

— Спокойно, борец, это наш знакомый.

— Ваш?!!! — его голос переходит в фальцет.

— Ага. Дальше мы своим ходом.

Выпрыгнув из машины первым и подав руку Лакомке, я оглядываюсь на водителя, который продолжает дрожать так, будто его вот-вот скрутит судорогой. Это его птичка так пугает что ли? Так сейчас уберем.

По моей команде грифон грузно спрыгивает с капота.

— Удачи тебе, борец, — бросаю я, не скрывая усмешки.

Мусорщик нервно кивает, что-то неразборчиво бормоча под нос, и нажимает на газ так, что фургон исчезает в темноте быстрее, чем я успеваю моргнуть. Странный какой-то. Даже не попрощался. И чего он так спешит на свалку? Ответственный работник, видимо.

Я похлопываю грифона по пернатой шее, чувствуя под ладонью мощные мышцы, и с усмешкой говорю:

— Хорошая птичка. Будешь Цапкой. Подходит тебе, правда?

Лакомка приподнимает бровь, явно удивлённая моим выбором имени:

— Да неужели ты хочешь её себе оставить? У нас же уже есть отряд грифонов и даже один пингвин-аутист.

Я улыбаюсь, не обращая внимания на её скептицизм:

— Вот и будет ему компаньон. Может, она его чему-нибудь полезному научит.

— Например, летать?

— Пингвины не летают, — пожимаю плечами, а потом задумываюсь. — Обычно.

— Да? А в нашем мире летают, — удивляется альва.

Цапка не в курсе нашего обсуждения, так что мирно топает рядом, качая клювом. Мы продолжаем путь, не особо скрываясь. Пока бродим, Светка по мыслеречи сообщает, что завтра планируется освободительный штурм города. Лучше поздно, чем никогда.

Через некоторое время, активировав артефакт телепатии, я ощущаю поблизости крупный лагерь. Мысли и эмоции людей внутри образуют плотный, еле уловимый фон, словно отголосок далёкого гудка. Решаю не терять времени и не делать лишних кругов — направляюсь прямо к цели.

Спустя несколько минут путь нам преграждает патруль: двое греков в камуфляже, с автоматами наперевес.

— Стой! Кто идёт⁈ — окрик раздаётся резко, словно выстрел.

Но уже в следующую секунду их глаза расширяются, и они буквально застывают на месте.

— Ого…!!! — один из них едва не роняет оружие, впечатлённый видом Цапки.

— Не стрелять. Она приручена, — спокойно говорю я, шагнув вперёд, чтобы заслонить зверя от направленных на неё чёрных стволов.

— Да? А ты кто такой? — голос второго звучит настороженно, но уже с намёком на любопытство. Всё-таки я совсем не смахиваю на иномирянина.

— Господин Бо Бань, — произношу без лишних церемоний, даже не пытаясь подражать ханьцам с их привычкой раздавать поклоны. Моё настоящее имя пусть останется инкогнито — кто этих охотников знает. Мало ли, вдруг сдадут. — Путешественник и, что куда важнее в нынешних обстоятельствах, телепат.

Греки переглядываются. Я же пользуюсь моментом и изучаю снарягу местных охотников. Слегка мешковатые камуфляжи потрепанные и грязные, на шее у каждого болтается оберег — простая верёвка с деревянным крестиком, потемневшим от времени. На обоих ботинки пыльные, явно много прошли пешком.

Едва завидев Лакомку, один из них присвистывает, явно впечатлённый:

— Ого, глянь: а с ним еще и сама Афродита!

Я лениво поправляю:

— Вы обознались. Афродита сейчас разливает пиво в баре. Это моя жена.

Напарник обращает внимание на меня, скользит взглядом по моему «ханьскому» обличию и ухмыляется:

— А ты что за рисовый шарик?

— Я уже представился, — в который уже раз за сегодня я набираюсь терпения, хотя это даётся с большим трудом. День выдался муторным, и охотники, честно говоря, ходят по грани. — Я гость вашего города, но сейчас к вам пришла беда, и я готов помочь. При условии, что у вас хватит мозгов не оскорблять меня, — они молчат, почесывая затылки. Похоже, шанс есть. — Отведите меня к вашим командирам.

Патрульные снова переглядываются, их взгляды скользят от меня к Лакомке и обратно. Наконец, один из них пожимает плечами:

— Да почему бы и нет? Не одним же нам отдуваться и биться с этими остроухими.

Он взмахом руки зовет нас следовать за ними.

Идем через густую рощу, где среди деревьев раскинулся лагерь. Повсюду палатки, заплатанные и потемневшие от времени. В центре — большой тент, закрытый со всех сторон. Оттуда доносятся приглушённые голоса.

Патрульные останавливаются у входа и кивают нам, мол, подождите. Мы с Лакомкой стоим снаружи пару минут, прежде чем один из них подаёт знак.

— Заходите.

Внутри находятся несколько охотников, среди которых выделяется крепкий мужчина с широкими плечами и залысинами. Сразу чувствуется — это ветеран и тертый калач наподобие моего отчима. Он окидывает нас оценивающим взглядом, не торопясь начать разговор.

— Я Арес, — наконец коротко представляется мужчина, его цепкий взгляд тут же сосредотачивается на мне.

— Господин Бо Бань, — отвечаю я, скрестив пальцы перед грудью. Видел такой жест у ханьцев.

Арес прищуривается, его тон заинтересованный:

— Судя по всему, вы человек не без талантов. Наши сканеры не смогли определить ваш ранг. Хотите присоединиться к сопротивлению?

Я киваю, держа лёгкую паузу:

— Ага, такая опция рассматривается.

Достаю из кармана небольшой артефакт и, не меняя выражения лица, бросаю его Аресу. Тот ловит его на лету, ловко и без суеты. В его взгляде на миг вспыхивает интерес, пока он изучает находку.

— Хорошая штука, — замечает он с видом знатока. — Это ведь взрыв-артефакт?

— Верно, — спокойно отвечаю я. — Могу достать ещё такие.

Арес подаётся вперёд, его тон становится деловитым:

— Сколько?

— Несколько десятков точно, — сильно преуменьшаю свой арсенал.

Но Аресу этого хватает. Его брови взлетают чуть ли не до залысин, в глазах мелькает недоверие:

— У вас поблизости склад, что ли?

Я усмехаюсь, не утруждая себя объяснениями:

— Можно и так сказать. А ещё вот это есть.

С этими словами достаю из кармана колючий комок. В комнате мгновенно воцаряется тишина, как будто все разом забыли, как дышать. Затем кто-то выкрикивает с явной паникой:

— Уисосик! Ложись!

Странное дело: охотник явно кричит на греческом: «Адский ежик…», но почему-то мой переговорный амулет переводит слово как иномирское название зверюшки «Уисосик». Видимо, незначительный баг амулета.

Как бы то ни было, но словно по команде, все присутствующие, включая Ареса, с грохотом падают на пол. Только мы с Лакомкой остаёмся на ногах.

— Пожалуй, это зашло дальше, чем я планировал, — шепчу я, оглядываясь на Лакомку. Её взгляд красноречиво говорит: «Ты же специально, мелиндо».

— Успокойтесь, — говорю ровным тоном. — Это всего лишь спящий ёжик. Под снотворным. Но если нужно, я могу его разбудить.

— Не надо!!! — хором вопят охотники.

Я пожимаю плечами и убираю ёжика в карман.

— Ну не надо, так не надо, — миролюбиво отвечаю, стараясь не улыбнуться слишком широко.

Арес медленно поднимается с земли, смахивая пыль с плеч. Его взгляд останавливается на мне — смесь удивления и настороженности.

— Хорошо, вы приняты, — наконец произносит он, коротко кивнув. — Ваш арсенал и ваши способности будут кстати.

Остальные охотники тоже встают. Когда обстановка немного успокаивается, Арес кивает на стол, заваленный картами и заметками, приглашая нас подойти. Указывая на одну из карт, он начинает объяснять:

— Всадники захватили только вокзал. Там сосредоточены основные силы врага. Патрули же продолжают прочёсывать город, словно кого-то ищут.

Я киваю, разглядывая карту.

— Почему они не заняли штаб ПВО? Это ведь стратегически важно.

Арес качает головой, его голос звучит почти раздражённо:

— Оно им не нужно. Они уже уничтожили всю систему ПВО. А вокзал захватили, чтобы удерживать местных жителей в качестве заложников и не дать никому сбежать.

Его пальцы пробегают по карте, очерчивая район вокзала.

— Завтра ночью наша группа планирует атаку, — продолжает он. — Их не так уж много, но они сильны.

Я замечаю:

— Завтра ночью основные греческие силы вместе с русскими войсками планируют нанести удар с территории Святых гор.

Арес, выслушав, кивает, не выражая удивления моей осведомленностью:

— Да, вы правы. Именно поэтому мы тоже нападём завтра. Я поддерживаею связь с войсками Византии. Наши действия полностью скоординированы.

Я киваю в ответ. Координация — это хорошо. Завтра Владислав привезёт царский полк. А вместе с ним Золотого Дракона и мою гвардию. У грифонщиков нет ни одного шанса.

Арес хмурится, его взгляд многозначительно скользит к моим карманам:

— И всё-таки, что насчёт вашего арсенала…

Его слова обрывает резкий грохот снаружи. Земля под ногами вздрагивает.

Мы выскакиваем из палатки, и вокруг царит хаос. Охотники носятся туда-сюда, хватая оружие и выкрикивая команды. В небе уже кружат всадники на грифонах. Их боевые артефакты вспыхивают яркими всполохами.

— Похоже, бой придётся принимать уже сейчас! — восклицает Арес, срываясь на командный тон.

Я быстро осматриваю лагерь, анализирую обстановку, и поворачиваюсь к Лакомке:

— Оставайся здесь. У тента сейчас самое безопасное место.

Она кивает, послушно отступая без единого слова. Я уже шагаю вперёд, мгновенно накрываясь доспехом Тьмы.

Вокруг лагерь бурлит, словно улей. Бойцы срываются с места, бряцая оружием, их громкие команды раздаются над палатками, перекрывая друг друга. Маги в спешке активируют артефакты, которые вспыхивают ослепительными огнями, заливая пространство тревожным сиянием.

Грохот автоматных очередей разносится по ночи, пули устремляются в небо, пытаясь достать стремительно маневрирующих грифонов. Те же легко уклоняются и швыряют вниз взрыв-артефакты….