Будни и праздники Ольвии в VI—I вв. до н. э.

3. ЖИЛЫЕ ДОМА

На своей новой родине в Северном Причерноморье греки сначала жили в землянках и полуземлянках, а затем стали строить дома, такие же, как в Греции. Они отличались лишь тем, что часто имели жилые подвальные комнаты, где зимой лучше, чем в наземных помещениях, сохранялось тепло[92].

В первой половине V в. многие ольвиополиты жили в типично греческих домах, сложенных из сырцового кирпича и камня. Однако в предместье близ западной оборонительной стены землянки и полуземлянки продолжали строить еще в течение примерно ста лет. Сначала они заполняли все предместье, а с середины V в. в них обитали лишь бедняки.

Эти небольшие однокамерные постройки размером от б до 14 кв. м чаще всего бывали прямоугольными, реже круглыми и овальными. Заглубленные в землю на 0,6-1,8 м, они имели либо ступенчатые врезанные в материк входы, либо в них спускались по приставной деревянной лестнице (рис. 17). Полы делали глинобитными, стены белили известью. Их нижняя часть врезалась в землю, а верхняя строилась из дерева, плетня, обмазанного глиной, сырцового кирпича или камня. Дом покрывали крышей из тростника и соломы: у круглых построек она имела коническую форму, а у прямоугольных — двускатную, реже односкатную. Крыша опиралась не только на стены, но и на опорные деревянные столбы. Столб обычно врывали в землю или устанавливали на камень в центре помещения, реже ставили несколько опорных столбов.

Семьи в землянках жили в большой тесноте, поэтому рядом с жилыми нередко строились хозяйственные землянки. В них хранили всевозможные запасы, делали печи для просушки зерна, а в предместье в холодное время держали скот. По-видимому, круглые землянки служили преимущественно для хозяйственных надобностей.

Внутренность землянок освещалась днем через открытую дверь, а вечером светильниками, заправленными растительным маслом. Землянки обогревались либо открытым, врытым в землю, очагом, либо переносными жаровнями. Их использовали также для приготовления пищи.

Из-за тесноты в землянках почти отсутствовала мебель. Не для всех членов семьи хватало места для ложа, на котором греки спали и возлежали во время еды. В первые десятилетия существования колонии большинство жителей спало на положенных на пол матрацах, набитых сухой травой. Их застилали домотканными покрывалами и шкурами.

В классический и эллинистический периоды дома ольвиополитов строились по типичной греческой схеме: все помещения располагались по двум, трем или четырем сторонам внутреннего прямоугольного дворика (рис. 18). В богатых домах его окружал портик с каменными колоннами (рис. 19), в более скромных портик строился не со всех сторон, и колонны были деревянными, а во многих домах портики вообще отсутствовали. Размеры внутренних ольвийских двориков колебались от 14 до 70 кв. м, а в наиболее роскошных зданиях достигали более 100 кв. м; они составляли 11-27 % общей площади дома. Небольшие дома занимали вместе с двориком 100-200 кв. м, а богатые — 200-400 кв. м, иногда — более 500 кв. м. Соответственно в небольших домах комнат было меньше, чем в крупных, где иногда их строили даже в два ряда.

Окна и двери комнат выходили во внутренний дворик, так что на улицу смотрели глухие фасады и заборы с одной лишь входной дверью. Дома тесно примыкали друг к другу, образуя кварталы из двух, трех, четырех, редко из большего количества домов.

Стены домов обычно выкладывались из сырцового кирпича на каменном цоколе из местного известняка или песчаника, изредка полностью из камня. Дома из сырцового кирпича строились в Ольвии чаще, чем в Херсонесе и на Боспоре, где камень добывали поблизости от города. В окрестностях Ольвии выходы известняка маломощны, поэтому камень доставляли из района современного Николаева.

Небогатые дома имели саманные крыши, остальные — черепичные. Последние широко распространились с IV в., когда в Ольвии наладилось местное производство черепицы. На фоне основной массы домов, крытых обычной красной черепицей, выделялись крыши храмов и общественных зданий из привозной блестящей краснолаковой и чернолаковой черепицы.

Комнаты ольвийских домов группировались в северной части дворика, так что окна и двери выходили на юг. При малом количестве окон и даже иногда их полном отсутствии в греческом доме дверные проемы играли роль источника света. Напомним, что оконное стекло в Ольвии, как и в остальном античном мире, появилось лишь в римское время. Окна были небольшими прямоугольными отверстиями, имевшими, как и двери, деревянные створки.

Южная ориентация дверей и окон помогала поддерживать тепло в доме. Планировка ольвийских жилищ отразила многовековую практику греков и римлян, всегда учитывавших особенности климата и местности, в которой велось строительство (Xen. Mem. 111, 8-10; Vitruv. VI, 6). Те же климатические условия породили уже отмеченную выше особенность ольвийских домов, имевших подвальные жилые комнаты. В Греции с ее более теплым климатом аналогичных сооружений не было.

Подвальные и полуподвальные помещения (рис. 20, 21), в число которых входили не только жилые, но и хозяйственные, соединялись с наземными деревянными или каменными лестницами; последние в ряде случаев хорошо сохранились. Например, в полную высоту открыта лестница из 13 ступеней в одном из домов Верхнего города (рис. 22). В V в. стены подвалов делали из сырцового кирпича на каменном цоколе, а в эллинистический период в богатых домах подвальные комнаты ограждались прекрасно выполненной каменной кладкой.

В V-IV вв. жилая застройка Ольвии выглядела довольно однородно, дома богатых и именитых граждан внешне ничем особенным не выделялись. Это было характерно и для других городов Эллады. Например, в Афинах дома Мильтиада, Аристида и других знаменитых людей того времени не отличались от соседних (Dem. Ol. III, 27). Положение изменилось в III в., когда в Ольвии несколько позже, чем в Греции, появились большие частные дома, резко контрастирующие с рядовыми, более скромными, и маленькими, совсем бедными. Богатые дома выросли в центре Верхнего и Нижнего города. Их фасады отличались хорошо пригнанными камнями, отделанными рустом, внутренний дворик окружала красивая колоннада (рис. 19).

Власти греческих городов смотрели за тем, чтобы уличные двери открывались внутрь дома, иначе они загораживали и без того узкие улицы и переулки. Эти деревянные двери обычно имели две створки, о чем свидетельствуют найденные в Ольвии каменные пороги с пазами для вертикально прикрепленных к створкам задвижек. В качестве дверных ручек навешивались металлические кольца.

За дверями узкий проход вел в центральную часть дома — внутренний дворик. Сюда выходили окна и двери всех помещений дома, для них двор был основным источником света. В зависимости от достатка владельца дворы вымащивали каменными плитами, битой керамикой или щебенкой. Когда позволяла погода, в двориках проходила основная жизнь семьи: готовили еду, отдыхали, занимались различными хозяйственными делами.

В домах Нижнего города во дворе нередко располагался колодец с питьевой водой. В Верхнем городе, где отсутствовали источники, для хранения воды служили специальные цистерны, находившиеся не во дворе, а в подвалах или закрытых помещениях. Остановимся в связи с этим на вопросе снабжения питьевой водой ольвийской семьи.

Обеспечение семьи водой входило в круг ежедневных обязанностей гречанок. Они ходили за водой с гидриями, большими кувшинами с узким горлом, двумя ручками по бокам и одной у венчика. Такие сосуды часто находят при раскопках Ольвии. Изображения гидрий на различных предметах античного искусства свидетельствует, что их носили на небольшой подставке на голове, причем пустой сосуд клали на бок, а полный ставили вертикально. Это требовало определенной сноровки, и, вероятно, мужчины не умели установить гидрию на голове, ибо на фризе Парфенона они несут их на плечах.

Снабжение семьи водой в Ольвии различалось в зависимости от того, в какой части города стоял дом. Вода в Гипанисе, как и сейчас, была засолена и непригодна для питья, о чем известно из рассказа Геродота (IV, 52). В Нижнем городе обнаружено несколько родников с хорошей питьевой водой. На месте их выхода для удобства пользования сооружали специальные каменные сливы. Но большинство источников каптировали для направления воды в колодцы по каменным водоводам. У некоторых домов колодцы находились в собственном дворе, жители других домов пользовались общественными колодцами. Их шахты, круглые или прямоугольные в плане, выкладывали из камня и горловину закрывали крышкой. Таким образом, жительницы Нижнего города брали воду прямо в своем доме либо ходили за ней к ближайшим колодцам, которые располагались на одной улице через каждый квартал[93].

Гораздо сложнее было обеспечение водой в Верхнем городе, где водоносный слой лежал на глубине более 30 м. Здесь археологи нашли всего один колодец. Это очень глубокое и сложное гидротехническое сооружение обеспечивало водой гимнасий[94]. В некоторых домах Верхнего города сооружались цистерны, вырытые в земле и облицованные известняковым раствором. Воду в них либо собирали во время дождя по специальным желобам с крыш, либо доставляли из Нижнего города. Очевидно, в большинстве домов воду хранили в амфорах. У нас нет ясного представления о том, как жители Верхнего города обеспечивали себя водой. Ведь цистерны найдены далеко не во всех жилых домах. Предположение А. Н. Карасева о сооружении для нужд жителей водохранилища, наполнявшегося за счет атмосферных осадков, встретило серьезные возражения ученых. При небольшой глубине такого водохранилища и отсутствии течения вода летом должна была цвести и становиться непригодной для питья, а само сооружение не имеет обоснованных археологически подтверждений[95]. Значит, скорее всего, воду возили или носили из источников Нижнего города.

Во всех частях Ольвии имелась развитая система канализации. Из дворов по водостокам, пролегавшим под вымостками улиц, дождевые и, возможно, частично сточные воды из некоторых домов отводились в общие коллекторы[96].

Переходя к характеристике комнат, следует напомнить сообщения древних авторов о делении греческого дома на мужскую и женскую половины. Последняя называлась гинекеем. В двухэтажных домах второй этаж обычно отводился женщинам. В мужской половине дома самым парадным помещением был андрон, комната для приема гостей. Однако андрон строили только в домах состоятельных людей. В Ольвии большие андроны обнаружены в трех эллинистических домах, один — в Верхнем городе, два других — в Нижнем. Среди прочих комнат они выделялись своей высотой: 3,8-4,2 м. Средняя высота остальных комнат в ольвийских домах: 2,5-2,7 м.[97]

Наиболее отдаленные от света комнаты служили спальнями, в них хранились деньги и самые ценные вещи (Lys. XII, 6). К сожалению, археологические материалы редко позволяют определить назначение каждого помещения дома; сейчас трудно выяснить, в каких комнатах женщины ткали и занимались рукоделием, в каких жили хозяева, их дети и прислуга, в каких готовили и ели. Казалось бы, легче всего определить местоположение кухни, но редкие в Ольвии остатки стационарных очагов найдены в помещениях явно не кухонного назначения[98]. Из-за погодных условий еду варили и жарили во дворе на открытом очаге лишь в сухую погоду, зимой и во время дождей пищу приготовляли в кухне, вероятно, на переносных жаровнях. Те же жаровни служили для отопления комнат (рис. 96). В них закладывался древесный уголь, остатки которого нередко встречаются в слоях ольвийского городища. В печах и открытых очагах использовали более дешевое и легко доступное топливо, главным образом камыш и солому, а также хворост, сучья и поленья[99].

Иногда по археологическим остаткам удается определить местонахождение хозяйственных помещений. В одном, например, была врыта верхняя часть разбитого пифоса с дном, заложенным обломками черепицы. Остатки рыбьих костей на дне пифоса показывают, что там хранили соленую рыбу[100].

Потолки комнат, по-видимому, были белыми, но об этом не сохранилось никаких археологических свидетельств. Полы в большинстве домов делались глинобитными. В комнатах второго этажа или над подвалами их застилали деревом. Иногда деревянный настил делали в жилых подвальных помещениях[101]. В зависимости от достатка владельца на пол клали ковры, шкуры или плетеные из камыша и тростника циновки. Некоторое представление об ольвийских циновках дает сохранившийся на земле отпечаток плетеной циновки в одном эллинистическом склепе. Ее толщина была 0,6-0,8 см, а величина клеток плетения — 2-3 см.[102]

В богатых домах полы андронов украшали мозаикой. В Греции полы, набранные из морской гальки, известны с V в., а во II в. появилась мозаика из искусственной массы, смальты[103]. В Ольвии найдены фрагменты трех мозаичных галечных полов III в., все в центральной части андрона. Вдоль его стен шли неорнаментированные панели шириной 0,9 м, а середину комнаты занимало пространство, выложенное цветной галькой на известковом растворе. В одном доме галька не составляла никакого определенного рисунка, а в двух других из нее были выложены сложные композиции (рис. 23).

В «доме с алтарем» ковровый геометрический рисунок занимал центральную часть комнаты и доходил до западной стены откуда входили в андрон; с трех других сторон мозаику обрамляли оштукатуренные панели ярко-малинового цвета. На их фоне особенно хорошо выделялась композиция из речной гальки белого, синего и темно-серого цветов. Пояса плетенки и меандра окружали сетку ромбов с крестиками посредине (рис. 23). Мозаичная часть отделялась от окружавших ее панелей канавками, в которые стекала вода при мытье пола[104]. Известно, что пол мыли после окончания трапезы — перед началом питья вина. Речная галька в мокром виде ярче блестит, и тогда выложенный из нее рисунок выглядит наряднее. Возможно, для этого пол неоднократно поливали водой во время приема гостей.

Мозаичная вымостка в андроне дома у Зевсова кургана образовывала сложный рисунок из синей, белой и светло-желтой гальки: заключенный в четырехугольную рамку круг заполняла утраченная ныне сложная композиция, как можно заключить по сходным по схеме рисунка мозаикам Олинфа. Сохранились окружавшие центральную композицию четыре пальметты и два пояса орнамента, внешний в виде волны и внутренний с изображением пантер, львов, кабанов и грифонов. В этом андроне вокруг мозаики размещалось на панелях 8 лож. В классический период место, где ставилось ложе, выделялось особым возвышением; затем разница в высоте между полом и местом для ложа уменьшилась, а в ряде случаев и вовсе исчезла, проходы же между ложами стали выделяться декоративным способом. По-видимому, так было в упомянутом андроне, где сохранилась одна галечная дорожка из мелких темных камешков, обрамленных по краю полоской светлых камешков[105]. О том, каковы были ложа, стоявшие в подобных богатых домах, можно судить по изображению ложа на стеле ситонов, исполненной ольвийским мастером, современником домов с мозаиками (рис. 24).

Ольвийские андроны с мозаичными полами имеют аналогии в домах Делоса, Афин и Олинфа[106]. Их нарядное убранство было исполнено приглашенными из Греции мастерами. В городах Северного Причерноморья, кроме Ольвии, сюжетная композиция из гальки найдена лишь в Херсонесе. Выполненная также в период раннего эллинизма, она украшала не андрон, а, вероятно, банное помещение. На ней изображены две обнаженные женщины, моющиеся у лутерия[107]. Незначительные остатки галечной вымостки пола обнаружены в Фанагории, Пантикапее, на усадьбе в округе Калос Лимена и в Керкинитиде[108].

Стены хозяйственных помещений и многих жилых комнат в ольвийских домах обмазывали глиной и белили. В некоторых подвальных жилых помещениях стены из прекрасно подогнанных и хорошо обработанных плит известняка и песчаника оставались, очевидно, без дополнительного покрытия. В таких каменных стенах встречаются специально выложенные ниши различных форм и размеров, расположенные на разной высоте. Может быть, небольшие ниши использовались для светильников, а в более крупных, вероятно, устанавливали изображения божеств. Ведь на развалинах домов археологи нередко находят фрагменты терракотовых и мраморных статуэток различных греческих богов.

В парадных комнатах не только богатых, но и рядовых домов стены покрывали известковой штукатуркой. Ее многочисленные обломки, найденные при раскопках, окрашены чаще всего в красный цвет. Штукатуренные стены появились в ольвийских домах в классический период и получили широкое распространение в эллинистический. В богатых домах штукатурку украшали росписи красного, желтого, синего и черного цвета. Например, стены соседней с андроном комнаты в доме у Зевсова кургана были тонированы под мрамор с прожилками и отделаны рельефной штукатуркой с изображением лесбийского киматия на красном фоне[109]. Полностью поддается восстановлению роспись стен одной комнаты в доме III — первой половины II в., располагавшемся в Террасном городе. Нижняя часть стен около 40 см была окрашена темно-серым цветом, верхняя до потолка — ярко-красным. Эти части разделены узким белым поясом высотой в 15 см с темным орнаментом в виде кружков и треугольников[110].

Археологические находки свидетельствуют, что в античных городах Северного Причерноморья употреблялись те же виды мебели, что и в других греческих полисах: кресла, стулья, табуреты, сундуки, ложа, скамейки для ног и столы[111]. Об ольвийской мебели можно составить представление по украшавшим ее фрагментам костяных накладок и по некоторым произведениям местного искусства. Несколько костяных накладок в виде голов лебедей свидетельствуют о наличии в интерьере богатых ольвийских домов дорогих кресел и стульев. Именно такой тип украшений этих предметов мебели широко распространился в Греции в VI-V вв. Тонкие пластинки выполнены в невысоком рельефе на лицевой стороне; оборотная сторона — плоская, иногда с перекрещенными линиями, нанесенными острием для лучшего приклеивания основы[112]. Эти накладки, по большей части изготовленные из слоновой кости, относятся к импортной мебели.

Сидение стульев и табуретов состояло из деревянной рамы с натянутыми кожаными ремнями или веревками из растительных волокон; на них часто клали подушку. Судя по многочисленным изображениям, на стульях обычно сидели женщины (рис. 25); мужчинам же было более привычно возлежать на ложе во время еды и отдыха (рис. 26). Чаще, чем кресла и стулья, для сидения использовались табуретки и сундуки. В последних хранили одежду, ткани, рукописи и другие предметы, поэтому сундуки исполняли роль современных шкафов. Табуретки бывали двух типов: квадратные с прямыми ножками и складные дифросы с изогнутыми ножками[113]. Складной табурет-дифрос мы видим на росписях аттических ваз, найденных в Ольвии[114]. (рис. 42)

Ложа выполняли функции современных кроватей, а днем служили местом для еды и отдыха. Ложе состояло из деревянной, иногда бронзовой, рамы, стоящей на четырех ножках, на нее натягивали ремни или веревки, поверх них клали матрац, а под руку возлежащего — подушку, часто не одну, как это видно на ольвийской стеле ситонов (рис. 24). Изображение на этой стеле дает также представление о том, какой сложной резьбой в эллинистический период могли украшать ножки ложа. У них, как и у других видов мебели, нередко имелись металлические окончания в виде лап животных. Таковы четыре бронзовые ножки в виде копыт из ольвийского погребения конца VI в.[115]

Две находки свидетельствуют о наличии дорогих лож в домах ольвиополитов эллинистического периода: это остатки деревянного ложа с бронзовым изголовьем[116] и костяные накладки на горизонтальную планку ложа и на его ножки. Накладки украшены меандром, волютами и лепестками пальметт[117].

Кресла, стулья и ложа имели высокие ножки, так что, сидя на них, человек не доставал ногами земли, а опирался на невысокую скамеечку; она же служила подставкой, с которой всходили на ложе. Такие скамеечки неоднократно изображались на ольвийских терракотах классического и эллинистического периодов у ног сидящих в креслах богинь Деметры и Кибелы[118].

Чаще всего в быту употреблялись простые четырехугольные подставки, но были и изысканные с резным орнаментом на боковых стенках. Такая парадная скамеечка с волютообразным резным рельефом изображена на стеле ситонов (рис. 24). Здесь сразу видно оба ее назначения: опора для ног сидящей на ложе женщины и подставка для того, кто всходил на ложе. Другой вид скамеечки с точеными ножками представлен на ольвийской терракоте III в., представляющей сидящую богиню Кибелу. Простую скамеечку мы видим на ольвийском мраморном рельефе того же времени с изображением Кибелы[119] (рис. 27).

Столы в домах эллинов использовали исключительно во время еды, причем крупных столов на несколько персон не делали. Античные авторы неоднократно писали, что во время пиров у каждого ложа ставился небольшой столик с едой; после еды его либо уносили, либо задвигали под ложе (Xen. Anab. VII, 3, 21; Symp. II, 1; Menandr. Cecr. 2). Такие столики часто изображались на боспорских и херсонесских надгробных рельефах[120].

В VI-V вв. четырехугольные столешницы опирались на четыре, но чаще на три ножки. У стола с тремя ножками две были на более широкой стороне, ставившейся к изголовью ложа, а третья ножка помещалась в середине более узкой части. В IV в. появляются круглые столы на трех ножках в форме лап животных и постепенно вытесняют четырехугольные[121]. Именно такой круглый столик с изогнутыми ножками в виде львиных лап изображен перед изголовьем ложа на стеле ситонов (рис. 24). На столике стоят сосуды с едой. Возлежащий на ложе держит в руке ритон, который, после того, как будет выпито вино, он поставит на столик. Небольшая величина и высота столика показывает, что он легко переносился и мог быть убран под ложе.

Греки часто драпировали свою мебель цветными покрывалами, а для мягкости клали на нее матрацы и подушки. Их существование в Ольвии иллюстрируется рядом изображений. На ложе, представленном на стеле ситонов, лежат матрац и две подушки (рис. 24). Кресло Кибелы на терракотах и рельефах часто драпируется покрывалом.

Матрацы и подушки, в зависимости от достатка владельца, набивали шерстью, перьями, сухими листьями, сеном и соломой. Материал для них ткали из шерсти и льна. Их часто украшали цветными полосами, так как на вазах VI-V вв. эти ткани обычно рисуют полосатыми. Наряду с тканями на ложа часто клали овчины и звериные шкуры (Plat. Protag. 315; Aristoph. Aves. 120; Nub. 8).

В интерьере греческого дома ткани использовали не только для мебели, их также вешали на стены и в проемы дверей[122]. По произведениям античного искусства можно заключить, что эллины развешивали по стенам разнообразные предметы обихода (всевозможные сосуды, ручные зеркала, полотенца, повязки, сандалии), а также музыкальные инструменты и вооружение[123]. Таким образом, на стенах находилось то, что теперь обычно хранят в шкафах, которых в античности не было. Поэтому, воссоздавая интерьер даже скромного жилища ольвиополитов, надо представить комнаты, расцвеченные тканями и висевшими на стенах различными предметами. Среди них были также терракотовые протомы и статуэтки со специальными отверстиями для подвешивания. Подобные отверстия имеются также на тарелках и блюдах, но для многих сосудов они не требовались, поскольку их вешали за ручку[124].

В заключение следует сказать несколько слов об освещении комнат. Как уже говорилось, источником дневного света служили двери, выходившие во двор, и немногочисленные небольшие окна. Каковы они были в Ольвии, можно судить в основном по греческим аналогиям, поскольку наземные части стен сохранились лишь на небольшую высоту. Известны только окна, иногда встречающиеся в подвальных помещениях. В одном доме Верхнего города верхней части южной стены жилого подвала обнаружено окно размером 60x65 см; оно выходило на лестничную клетку, соединявшую наземную часть дома с подземной[125]. Все сказанное показывает, что не только подземные, но и наземные комнаты не могли быть особенно светлыми.

В темное время суток комнаты освещались светильниками (рис. 28). Их часто находят при раскопках Ольвии. Первоначально они были исключительно привозными, а в эпоху эллинизма наладилось местное их производство[126]. Греческие светильники изготовлялись главным образом из глины, реже из бронзы, иногда даже из золота и серебра. Ольвийские светильники почти все керамические; найдено и несколько бронзовых. Различаются два типа светильников: открытые и закрытые. У первых открыт резервуар, куда наливали масло, у вторых он закрыт, и масло вливали через рожок, в который вставлялся фитиль из сердцевины тростника или растительных волокон. Чаще всего встречаются светильники с одним рожком, реже с двумя и совсем редко с тремя и более рожками. Свет от них был слабым и давал много копоти, которую, как правило, видно на рожке светильника; эта копоть, конечно, сильно загрязняла стены помещений.

В заключение отметим, что в греческих полисах только полноправные граждане могли владеть землей и домами[127]. Это считалось столь важной отличительной чертой гражданина, что даже самые бедные из них жили в собственных домах: например, афинский бедняк-инвалид, существовавший на небольшое государственное пособие (Lys. 24, 14) или едва сводившие концы с концами герои комедий Аристофана (Eccles. 310, 673-675; Plut. 230, 259-260). Метеки, вольноотпущенники и приезжие селились в наемных домах.

Среди раскопанных остатков ольвийских домов есть очень скромные жилища. Например, один дом с двором на участке И занимал всего 85 кв. м. Два маленьких жилых помещения и одно хозяйственное выходили в узкий, мощенный плитами дворик. Сырцовые стены дома стояли на очень низком каменном цоколе. Отсутствие обломков черепицы указывает на то, что крыша таких домов была соломенной или камышовой, вероятно, покрытой слоем глины[128].

Обладатели домов в Ольвии использовали их главным образом для собственного жилья. Однако уже с V в. известно, что комнаты в Ольвии отдавали внаем. Об этом повествуется в письме Артикона своим домашним, которых грозят выгнать, вероятно, за просрочку уплаты, из дома Миллиона. Артикон советует им переселиться в комнату к Аттаку, а если он не позволит, то в дом к Агатарху. В качестве квартирной платы автор письма предлагает расплату шерстью[129].

Таким образом, мы знаем, что ольвийское население жило как в собственных, так и в наемных домах. Причем собственными жилищами владело большинство граждан Ольвии. Некоторые из них сдавали часть своих владений. Комнаты нанимали приезжие, ремесленники для мастерских и лавок, представители свободного, но неравноправного населения города. Доход от сдачи дома считался вполне достойным гражданина.

Итак, с V в. ольвиополиты жили в таких же домах, какие строились в других греческих городах. Ольвийские дома отличались лишь наличием жилых подвальных помещений, которые возникли в результате приспособления жилья к более суровому, чем в Элладе, климату Северного Причерноморья. Все существующие сведения об интерьере ольвийских домов указывают на его типично греческий характер. Для строительства и отделки наиболее богатых домов приглашали искусных мастеров из других городов, но большинство построек исполнялось местными силами.