Бунт Хаус

Глава 13.

РЭН

ДЫШАТЬ. Моргать. Глотать.

Некоторые навыки являются врожденными. Мы рождаемся с ними. Без них мы бы умерли в тот же миг, когда с криком появились на свет, уязвимые и покрытые внутренностями. Я чувствую себя так, словно меня выплюнули из материнской утробы, уже способным завязать полувиндзорский узел (прим. одни из вариантов завязывания галстука). Это похоже на навык, которым я был наделен при рождении. Потому что если ты родился в такой семье, как моя, и у тебя такой же отец, как у меня, то такие таланты необходимы, если ты надеешься выжить.

Я закручиваю черный шелк вокруг шеи, заправляя его в петлю, подавая длинную материю через щель между передней частью узла, играя с ним, пока он не садится идеально у основания моего горла. Кому нужно гребаное зеркало для этого дерьма?

— Они опять подумают, что ты официант, — заявляет Дэшил, придерживая для меня дверь в бальный зал.

— Они всегда так делают.

— Белая рубашка. Это все, что тебе нужно, чтобы отличить себя. Белый цвет вполне приемлем, Рэн. Белая рубашка на пуговицах не оставила бы ни малейшей вмятины на твоем фасаде «плохого парня».

Я следую за ним в вежливо бурлящую толпу, приглаживая воротник легким движением запястья.

— Меня вполне устраивает то, что на мне надето.

На самом деле это далеко не так. Это только второй комплект одежды, который я смог носить с тех пор, как мое наказание закончилось, а рваные джинсы и мой любимый, потрепанный свитер были бы намного предпочтительнее. Этот костюм обезьяны — чертово устройство для пыток.

Костюм Дэшила выполнен в классическом стиле и идеально скроен. Костюм Пакса — от Тома Форда, и продается за двадцать тысяч. Оба они выглядят такими довольными в своих роскошно подогнанных нарядах, что я немного ненавижу их за это; я счастлив, как свинья в дерьме в самых неловких, жалких, несчастных ситуациях, но быть сдержанным костюмом — это то, с чем я никогда не справлялся хорошо. Если бы мой отец увидел меня сейчас, он бы расхохотался до чертиков.

— Думаю, что женщины на этой вечеринке — легкая добыча, — замечает Пакс.

Хотя это скорее хитрый вопрос, чем верное наблюдение. В конце его заявления слышится лишь легкий перелив, который позволяет предположить, что он готов к тому, чтобы Дэшил поправил его предположение.

Умудренный его хитростями, Дэшил выхватывает бокал шампанского у проходящего мимо официанта, держащего серебряный поднос высоко в воздухе, с деловым выражением лица.

— Пакс, если ты хотя бы взглянешь на одну из женщин в этой комнате сегодня вечером, я лично кастрирую тебя и скормлю твои яички охотничьим собакам моего отца.

Пакс принимает сердитый вид и тоже берет бокал шампанского.

— В Америке нет охотничьих собак, Ловетт.

Дэшил чокается своим бокалом с бокалом в руке Пакса, подбадривая его.

— Есть. Но в любом случае, я с радостью полечу обратно в Блайти с твоими яйцами в банке, приятель.

Внешне Дэш не похож на парня, который соизволил бы запачкать руки. В нем есть мягкая, хорошо подобранная атмосфера, которая заставляет людей делать ставки против него в бою. Однако внешность может быть и остается очень обманчивой. Дэшил такой же свирепый, как и мы. Независимо от его воспитания и образования, он не боится размахивать кулаками. Я лично видел, как он сунул палец в нос чуваку и разорвал ему ноздрю в драке. Парню реально на все насрать.

Пакс что-то неразборчиво бормочет себе под нос, осушая бокал одним глотком. Он не сомневается в угрозе Дэша. Он будет держаться подальше от женщин на сегодняшнем мероприятии, но это не значит, что он должен радоваться этому.

— И не пей слишком много, — говорит Дэш, оглядывая комнату.

Дэшил выглядит спокойным и собранным, но я вижу, что он на грани нервного срыва. Он выглядит так, будто небрежно разглядывает люстры, старинную мебель и красивых людей, одетых во все свои регалии, но Лорд Дэшил Ловетт четвертый ищет своего отца. Можно сказать, что Дэш всегда ищет своего отца. То есть его одобрения.

— Напомни мне еще раз, почему мы согласились прийти на эту пародию? — ворчит Пакс.

Сегодня его глаза стали серо-стального цвета, цвета разгневанного Северного моря.

— Потому что вы оба мне должны, — весело отвечает Дэш. — И потому, что я попросил вас об этом. И потому что вы хорошие друзья, которые никогда не обломают своего друга.

Да уж. Делать то, что я не хочу делать, чтобы сделать кого-то другого счастливым, это не в моей натуре.

— Мне нужно отправить сообщение. Я сейчас вернусь, — бормочу я.

— Не уходи слишком далеко, Джейкоби. Мне нужно, чтобы ты вернулся сюда через десять минут.

Тонко улыбаясь, я изображаю насмешливый поклон.

— Вернусь через пять минут.

Снаружи ночной воздух ломит мои легкие. Болтовня изнутри все еще звенит у меня в ушах, когда я привыкаю к оглушительной тишине. Поместье стоит на сотне акров, что, может быть, и не так уж много по большому счету — даже Вульф-Холл стоит на территории в три раза больше — но это выглядит так, словно густой лес тянется бесконечно в темноту, и кажется, что мы единственные живые существа на тысячу миль вокруг. Точно по сигналу, где-то вдалеке кричит сова, и этот звук такой жуткий и пронзительный, как будто существо возмущается, что я забыл о нем.

Мрачный, как гробовщик, я достаю свой телефон и включаю его, ожидая, когда загорится экран. Я мог бы ерзать и постукивать по дисплею, чтобы ускорить процесс, но это было бы смешно. Технология не может быть ускорена человеческим нетерпением. Поэтому вместо этого я смотрю на телефон, стискивая зубы, ожидая, когда загорится логотип Apple и появится главный экран.

Вот.

Готово.

Работая быстро, чтобы избежать наводнения текстами и уведомлениями, которые начинают поступать, я открываю пустое сообщение и быстро нажимаю на кнопку.

+1 (819) 3328 6582: Ты достал?

Подробности здесь не требуются. Даже если бы они были, получатель этого сообщения не получил бы их. Я кладу телефон на плоское ограждение балкона и снова поворачиваюсь лицом к зданию, тупо наблюдая за людьми в окнах, гадая, чему же они все так радуются.

У женщины в золотом сверкающем платье столько долгов по кредитке, что она вот-вот потеряет свой дом.

У парня с двойным виски в стакане, хотя сейчас только половина восьмого и мы еще даже не принялись за наш ужин из четырех блюд, только что обнаружили рак простаты.

В дальнем конце зала, возле бара, парочка заискивает друг перед другом и демонстрирует свою привязанность, разговаривая с пожилым джентльменом в смокинге, который только что подал на развод.

Чувак у рояля фантазирует о том, чтобы прикоснуться к двенадцатилетней дочери своей жены от ее предыдущего брака.

Бармен, улыбающийся так профессионально, так вежливо, разнося бокалы, уже несколько месяцев подумывает о самоубийстве.

Я пристально смотрю на лживых, обманчивых дегенератов, презирающих все, чем они являются, и все, что они отстаивают. Я могу ошибаться насчет людей, которых только что выбрал, в лучшем случае это было лишь предположение, но я знаю этот круг. Они опытные выдумщики и мастера своего дела. Блестящие виниры, которые они представляют миру, тонки как вафли и распадаются, как мокрая бумага, когда их осматривают вблизи.

Возмущенный, я снова поворачиваюсь к телефону.

+1 (819) 3328 6582: Да.

Я: работает?

+1 (819) 3328 6582: Да. Что мне с ним делать?

Я: оставь там, где мы обсуждали.

— Так, так, так. А это еще что такое? Неужели мои глаза обманывают меня? Рэн Джейкоби, живой и во плоти.

О, черт возьми!

Резко выдохнув через нос, выключаю телефон и кладу его в карман, прежде чем повернуться. Девушка, появившаяся в дверном проеме, на самом деле не девушка. Она настоящая женщина, с ее преувеличенными изгибами и соблазнительным покачиванием бедер, когда она идет ко мне. Ее черные как смоль волосы, длинные и волнистые, закреплены на месте, как у какой-нибудь голливудской старлетки сороковых годов. Малиновый цвет губной помады ей очень идет. Она похожа на бледного вампира с фарфоровой кожей, который только что сжал рот вокруг чьей-то яремной вены и пролил свое основное блюдо.

Во всех отношениях она совершенна. Во всех отношениях я ее ненавижу.

Отвратительное создание.

— Мерси. Если бы я знал, что ты будешь здесь, я бы сжег здание дотла и сбежал в Европу.

— Очаровательный, как всегда, — мурлычет она, неторопливо подходя к балюстраде.

Справа от меня есть пятнадцатифутовый участок открытого пространства, но, конечно же, эта сука подходит и встает так близко ко мне, как только может. От едва уловимого запаха ее духов у меня сводит живот.

— Я видела твоего невежду-друга внутри. Тот, который выглядит как убийца. Я потратила целых три секунды, пытаясь вычислить, где ты, прежде чем догадалась.

— Да. Ты так хорошо меня знаешь, Мерси. Извини меня. Мне нужно вернуться внутрь.

Она не слушает, или же предпочитает не слышать меня, говоря со мной, когда я отступаю.

— Можно мне закурить?

Остановившись, я закатываю глаза к ясному ночному небу, негодуя на тот момент, когда согласился прийти на эту гребаную вечеринку. При обычных обстоятельствах я бы прижал ее к стене здания за горло и сказал, чтобы она пошла на хрен, но последствия были бы катастрофическими. Мерси - королева театра, настоящая актриса, чья способность плакать по сигналу уже привела ее к трем довольно большим ролям на Бродвее. Стоит лишь прикоснуться к ней здесь, на благотворительном вечере Лорда Ловетта для пострадавших женщин, и она возьмет на себя роль всей своей жизни. После потока слез и размазанной туши меня увезут в долбаных наручниках.

Нет, спасибо.

Я неохотно протягиваю ей пачку сигарет, лежавшую у меня в кармане, и смиряюсь с тем, что останусь здесь с ней, пока она не закончит со мной.

Мерси подносит сигарету к губам, понимающе улыбается и щелкает маленькой серебряной зажигалкой, которую всегда носит с собой. Густой туман дыма струится из ее носа, завиваясь в холодном февральском воздухе.

— Тебя не было в городе на Рождество. Я проехала весь путь до Верхнего Ист-Сайда только для того, чтобы узнать, что ты уехал без меня в Чехию.

Я одариваю ее ледяной улыбкой.

— Ну, конечно. Это единственное место, где я в безопасности от тебя. Я знаю, как сильно ты ненавидишь Прагу. Извини, что ты зря потратила время. Когда ты сама водишь машину, то всегда чувствуешь себя бедной, не так ли?

В ее зеленых глазах вспыхивает злобный огонек.

— Знаешь, мы могли бы пойти куда-нибудь вместе. Фейерверк над Сиднейской гаванью в канун Нового года был грандиозным. Ты говорил, что хотел бы поехать туда в прошлом году.

Ха. Прошлый год. За последние 12 месяцев многое изменилось.

— Я уверен, что ты прекрасно провела время без меня, Мерс. Ты тянешь время с этой сигаретой. Закончи, и я смогу уйти.

Ее улыбка превращается в безрадостную линию на лице.

— Не надо все время быть таким воинственным, Рэн. Неужели так плохо, что я могу захотеть провести с тобой пару минут? Неужели я действительно так ужасна? Все эти хмурые и надутые гримасы преждевременно состарят тебя. А что потом?

— А потом я стану отвратительным, и люди увидят меня таким, какой я есть на самом деле, — выплевываю я, сарказм сочится из каждого слова, когда я несусь к двери.

Я думал, что смогу справиться здесь с ней, но ошибся. Она спросила, действительно ли она так ужасна? Черт возьми, так и есть. Она вообще не должна была здесь находиться. Не может быть, чтобы отец Дэша прислал ей приглашение, а это значит…

Нет.

Ты, должно быть, шутишь надо мной.

Я убью его на хрен.

— Ты не можешь просто взять и уйти, — кричит мне вслед Мерси. — Я всегда знаю, где ты, Рэн. Всегда. Скоро мы будем проводить много времени вместе.

Я почти колеблюсь. Я почти спрашиваю, что, черт возьми, это должно было означать, но отказываюсь дать ей удовлетворение. Из-за того что я очень хорошо ее знаю, я понимаю, что она полностью объяснила свои намерения этим тщательно поставленным, небрежным замечанием: она возвращается в Вульф-Холл.

Я нахожу Дэшила разговаривающим с лысеющим мужчиной у переполненного буфета. Манеры требуют, чтобы я подождал, пока он закончит свой разговор, но я слишком безумен, чтобы соблюдать светский этикет.

— Мерси? Ты пригласил Мерси?

Дэшил замолкает с открытым ртом. Он закрывает его, потом снова открывает, пытаясь что-то сказать.

— Извините. Я вижу, что моя жена зовет меня, — говорит старый лысый парень и, резко развернувшись, уходит.

Дэш выглядит так, будто сделал бы то же самое, если бы мог.

— Послушай, я просто думаю, что эта история с новой девушкой... ты не смотришь правде в глаза, Джейкоби, и ты, кажется, переключаешься всякий раз, когда Мерси рядом, так что я подумал…

— Значит, ты подумал: «Я знаю, что нужно сделать. А дай-ка я притащу эту ядовитую тварь, которая разрушила жизнь Рэна, через границу штата. Она обязательно все исправит».

— Черт побери! Ты шепчешь. Мне не нравится, когда ты шепчешь. Это значит, что ты вот-вот начнешь крушить все подряд. Мы можем... мы можем просто поговорить об этом позже? Избегай ее, если придется, но, может быть, мы вчетвером присядем после этого…

— Намеренно позволять ей находиться в радиусе двухсот миль от любого из нас –это безумие, и ты это знаешь. Я не собираюсь садиться рядом с ней.

Словно магнетически притянутый с другого конца комнаты обещанием спора, появляется Пакс с салфеткой, полной жареных креветок в руке. У него дьявольский вид.

— Угадай, с кем я только что столкнулся.

— Я уже видела ее, — огрызаюсь я.

Пакс бросает себе в рот креветку, хвост и все остальное.

— Мерси очень горячая, чувак. Прям очень горячая.

Это, должно быть, расплата за то, что сегодня утром я пнул его подголовник.

— Будь очень, очень осторожен, — шиплю я.

— Что? Это всего лишь наблюдение. Не нужно так сильно перегибать.

Забавляясь, он жует с открытым ртом, пристально наблюдая за мной. Думаю, что он ждет, когда я наброшусь на него с кулаками. Между его вопиющей попыткой разозлить меня и совершенно бездумной попыткой Дэша сгладить неспокойную воду, я хочу сломать обе их чертовы шеи.

— К черту все это. Я ухожу отсюда.

— Ты не можешь уйти. Мы приехали на одной машине, — самодовольно говорит Дэш. Очевидно, он думал об этом; он знал, что я не смогу запрыгнуть в свой собственный автомобиль и сбежать, если Пакс привезет нас на Чарджере. Но беда Дэша в том, что он не может сразу решить проблему. Я похлопываю по своему телефону, ярость шипит под моей кожей. — Не волнуйся. Я вызову Убер.

— Ради бога, Джейкоби! Не будь таким драматичным. Останься! Выпей. Насладись жизнью!

Почему он вообще беспокоится, остается загадкой. Дэш знает, что как только мое решение принято, оно принято. Он все равно кричит мне вслед, когда я пробираюсь сквозь толпу к выходу.

— Ну же, Джейкоби! Я думал, что близнецы должны лучше ладить друг с другом!