Бытовик 2

Глава 11

Глава одиннадцатая.

Утренним поездом, на завод в Покровск, уехал мой личный заказ. Не оставляя мысли обзавестись средством противовоздушной обороны, я, в качестве возможного образца, направил туда трофейное ружьё, снятое с трупа одного из британцев, попавшего под огонь в хвостовой вагонетке, при безуспешной попытке оккупантов эвакуироваться. Очень длинная винтовка крупного калибра, чьи габариты помешали моему противнику вовремя развернуть свое оружие в мою сторону в условиях тесноты вагонетки, что-то вроде «оленебоя» Кожаного чулка из романов Фенимора Купера, в моем понимании, предполагало возможность поразить высоко парящую птицу.

Письмом я попросил Коробова Святослава Авдеевича установить на оружие какой-нибудь оптический прицел, накладку на приклад, сошки и нарисовал набросок дульного тормоза, а также изложил просьбу изготовить побольше патронов. Тех, что были в подсумке покойного англичанина, мне надолго не хватит.

Отправив заказ, я присел, пытаясь вспомнить хоть что-то про упреждение при выстреле и прочие азы зенитной премудрости, но особо в этом деле не преуспел. Наверное, все мои приготовления — ерунда на постном масле. Попасть маленькой, пусть даже и не маленькой, пулькой в птицу, парящую на высоте метров в шестьсот, или километр шестьсот метров — шансы не больше, чем выиграть в Спортлото. Сколько во Вторую Мировую войну тратили зенитчики снарядов на один сбитый самолёт? Тысячу штук, мне кажется, так у них же были снаряды разрывные, разлетающиеся на заданной высоте десятками злых осколков, там особая точность не нужна. А где мне взять разрывной патрон, поражающий зловредную птицу, ту, что, с самого утра, опять парит над поселком, на запредельной высоте?

Через час я разорвал все свои наброски и сжёг обрывки бумаги в пепельнице. Последним вариантом моих фантазий был чёрный ворон, поднимающий кусок, магически усиленного, магнита над парящим коршуном и пуля, с огромной скоростью летящая ровно на магнит, по дороге поражающая тело коршуна. Варианты спасения ворона, при условии, что он сможет поднять магнит на запредельную высоту и занять нужное место, ровно позади коршуна, я придумать так и не смог, после чего бросит заниматься ерундой.

Вечером, по сложившейся традиции, в мою резиденцию были доставлены свежие имперские газеты и большой конверт, опечатанный обычными и магическими печатями. В качестве отправителя там был указан князь Якутский. Любопытно, что за тип, и что он от меня хочет?

Проведя ладонью руки над конвертом, я деактивировал магические печати, после чего сломал сургучные, аккуратно ссыпав коричневые крошки в миску — у нас в княжестве любая мелочь была в дефиците.

Дорогая гербовая бумага, исписанная красивым, поставленным почерком, гласила:

'Дорогой брат Олег Александрович. Спешу сообщить тебе, что государь –император, имея в своем сердце отеческую заботу о нашем семействе, снял с нас тяжкое бремя по удержанию, враждебной всему русскому, пустой и пустынной территории, и передал во владение нашему семейству территории княжества Якутского, чьи земли по богатству и обширности тысячекратно превышают наше бывшее княжество, о чем мы подписали соответствующий договор. В связи с этим, как старший брат и глава семьи, повелеваю тебе, оставив нетронутым и неповрежденным всё имущество, как движимое, так и недвижимое, вывезти с собой только семейный архив, а также офицеров, солдат и обывателей. На границе провести расчёт со всем людом, как военным, так и штатским, о чём подписать договора, кликнуть охотников на продолжение службы в новом княжестве. Заключив ряд с такими охотниками, надлежит тебе выехать в город Иркутск, где я планирую расположить свою постоянную резиденцию. После принятия присяги, навёрстанные на службу охотники, под твоим командованием, будут отправлены в город Якутск, где ты, в соответствии с нашими договорённостями, будешь управлять экономическими, военными и прочими аспектами деятельности нового княжества. Поспеши же, брат, завидую тебе. Говорят, что на Лене чудесная рыбалка, а на Чукотке — охота на морского зверя. Мне же предстоит скучная жизнь в Иркутске.

Постскриптум. Я договорился с государям и тебя, с повышением, переводят начальником Камчатской и Северо-Восточной, объединённой таможни, работу которой тебе необходимо организовать немедля.

Подписано. Димитрий Александрович, князь Якутский и Чукотский'.

В конверте присутствовала также, заверенная Имперской канцелярией выписка из отношения в Министерство финансов, что указом Императора мне присвоен чин коллежского секретаря, и я назначаюсь начальником Камчатской и Северо-Восточной, объединенной таможни, которую мне надлежит сформировать и начать работу немедленно, по моему прибытию в пограничный пост Анадырь.

Прямо скажу, что глубинного смысла письма я не понял, попробовал найти ответы о причинах изменений моей судьбы в прибывших, с вечерним поездом, газетах, и, представьте себе — нашёл. Издание «Имперские вести» сообщало что в столице закончены переговоры с полномочной делегацией государства Великий Туран о обмене посольств и установлении границ. Окончательная демаркация границ между двумя государствами будет установлена в течение двух лет, но, основные пограничные рубежи были уже указаны, в том числе и город Орлов — Южный.

— Ваша светлость, упал, как есть — упал! — мои невесёлые думы не вовремя прервал, с грохотом скатившийся с чердака, вестовой, о присутствии которого я, честно говоря, уже забыл.

— Да кто упал то? Объясни толком…

— Орёл, яти его в душу, упал! Пару раз вниз проваливался, как будто силы у него кончались, но выправлялся, а только что, вниз полетел и на тот холм свалился! — солдат возбужденно тыкал пальцем в окно.

Я хотел было отмахнуться, не до враждебной птицы было, честно говоря, от таких, ошеломительных, новостей, но потом решил, что небольшая пешая прогулка по окрестностям будет мне полезна. Возможно, поможет привести в порядок мои мысли и смириться с переездом в филиал Ада на земле — Якутию и Анадырь, где мне предстоит пересчитывать поголовье моржей и ловить канадских браконьеров.

— Молодец, что не проспал. — я хлопнул солдата по плечу…

— Да разве я бы посмел…- по честным глазам бойца я понял, что моя версия о сне на посту не совсем фантастична.

— Я и говорю — молодец. Запомнил, куда птица упала? Сейчас бежишь к командиру роты и просишь для меня дежурный взвод на час-полтора. Солдат отведешь в сторону того холма, встречаемся у крайнего дома поселка. Все, беги. — проводив бойца, я спешно собрался, свистнул Пирата, который наряду с вороном, являлись единственными моими соседями, проживающими в доме управления поселка Рудный, и двинулся к месту встречи с поисковой командой.

Птицу, как я и предполагал, нашел Пират, благо, что ему не надо было идти в общей цепи поисковиков — пес зигзагом бегал впереди, что-то выискивая в высокой сухой растительности, периодически за кем-то гнался и чем-то смачно чавкал.

Большая серая птица была еще жива и даже пыталась отбиваться от скачущего с лаем, вокруг небесного шпиона, пса, злобно клекоча и пытаясь клюнуть четвероногого наглеца.

Выглядел орел откровенно плохо, никакой шпионской аппаратуры на себе не нес, и, наверное, правильным было развернуться и идти обратно, оставив его здесь подышать, на радость, живущим в холмах, степным лисам, но что-то заставило меня принять иное решение.

— Бойцы, кто знает, как лучше эту тушку ко мне в дом живой и относительно целой доставить?

— Сейчас ваше благородие. — двое из, стоящих вокруг, солдат, переглянулись, после чего начали развязывать вещевые мешки. Это моя светлость могла позволить отправиться на прогулку, взяв только флягу с чаем, оружие и хорошее настроение. Своим бойцам я это делать категорически запрещал, и все солдаты, включая взводного унтера, имели при себе все необходимое для трехдневного боевого выхода.

Между тем солдаты, достав из вещевых мешков нательное белье, и, пользуясь тем, что птицу продолжал отвлекать лающий Пират, накинули на голову орла нательную рубаху, затем другой тряпкой примотали крылья к туловищу, и, в довершении всего, связали когтистые лапы бечевкой.

— Молодцы, хвалю за смекалку. — я одарил бойцов несколькими динарами и скомандовал возвращаться.

Размотав птицу от вязок в кладовой моего дома, солдаты откланялись, а я приступил к приручению крылатого агента англичан. Правда толку было мало — орел или коршун, я в них не разбираюсь, пугался лая Пирата за стеной, но сырое мясо, что я выложил перед измученным пернатым, взял и даже проглотил. Видимо, английский или, не знаю чей, вражеский маг не давал своему крылатому шпиону ни отдыха, ни пищи, и, за два дня, загонял его до полного истощения, потому что, съев два куска мяса, орел не буянил, не пытался улететь, лишь сидел нахохлившись в углу и вздрагивал, если слышал голос Пирата.

На следующий день в небе над поселком парила уже другая птица, но я потерял к ее деятельности всякий интерес, а на предложение вестового продолжить наблюдение, посадил его шить для меня специальные кобуры на велосипед, дабы размещать на раме мои двуствольные револьверы со складывающимся прикладом, и теперь этот бездельник, вооружившись шилом и дратвой, тихо ругался во дворе, пробивая отверстия в толстой коже.

Орел, к моему удивлению не околел за ночь, поел и даже попил из миски, а теперь, думая, что я его не вижу, вышел из кладовки и осторожно бродил по дому, даже не пытаясь взлететь или удрать, а беспокоящего птицу Пирата я отправил с патрульным отделением, обходить окрестности поселка.

— Господа, прошу садиться.

Сегодня у нас был важный день. Из Покровска прибыла сотня рабочих, которые успели восстановить свое здоровье, а я, закончив изучение магнито-магического артефакта, вернул блок с ним на штатное место в камнедробилке, и мы торжественно восстановили работу рудника. Британскую узкоколейку частично разобрали и переложили ее к нашей узкоколейке, куда вручную подкатывали, заполненные обогащённой рудой, вагонетки, которые, с высокого пандуса и вываливали свое содержимое в открытые вагоны нашего поезда. Логистику мы еще продумаем, чтобы драгоценный паровоз не простаивал впустую, а подцеплял уже загруженные вагоны, и, после загрузки своих бункеров, мог сразу отправляться обратно.

По этому поводу я назначил торжественный митинг, а потом собрал совещание командиров, куда смог вытянуть максимальное количество начальственного люда полка, в том числе и руководителя завода.

После того, как народ выпил поднесенные им чарки с джином из трофейных запасов англичан, я перешел к разделу «Печальное».

— Господа, у меня для вас неприятное известие. Там наверху порешали…- я потыкал пальцем в потолок: — И решили, что местный жаркий климат для нашего здоровья чрезвычайно вреден и нам стоит прописать просторы крайнего Севера и Якутии.

Переждав первую реакцию ошеломленных командиров, я зачитал письмо от князя Якутского и предложил высказываться.

Почему-то, большинство офицеров и унтер-офицеров царскую милость не оценило и заявило о своем желании немедленно расторгнуть контракт на службу с княжеством, не подписывая новый.

— А вы как намерены поступить, ваша светлость? Поедете к брату? — нервно выкрикнул кто-то из сидящих за столом дл совещаний, командиров.

— Одну минуту, господа. –я успокаивающе помахал рукой: — Во-первых, брат меня к себе не зовет. Из его письма следует, что свой двор он собирается разместить в Иркутске, а это, насколько я помню карту Империи, Восточно-Сибирское генерал-губернаторство, то есть коронная земля, а не территория княжества Якутского. Мне же предписано метаться между Якутском и Анадырем, обустраивая там жизнь и устанавливая власть, заодно подавляя недовольство местных племён, которые далеко не мирные пейзане. Поэтому я планирую отказаться от высочайшей милости и продолжать свою деятельность здесь, так как, согласно моего договора с братом, я являюсь совладетелем и соправителем княжества, равным во всем ему, и имеющим такие же права, с учетом нашего разграничения полномочий. Никакого понятия «Старший брат» и «Глава рода» наш договор с Димитрием не содержит. Империи надо было договариваться и со мной, но она посчитала, что это лишнее и отдала эти земли Великому Турану, за которым, согласно газетным статьям, торчат британские уши. Как я понял, бриты пообещали государю содействие в европейских делах, если Империя прекратит движение на юг в Азии, особенно в направлении Индии. И в отношении меня Министерство финансов допустило ошибку. Меня так хотели законопатить в эту дыру, что в моем контракте было четко указано, что местом моей службы является исключительно этот таможенный округ, перевод куда-то не предусматривался, так как, сюда ехать никто категорически не желал. Соответственно, я имею право отказаться от переезда в Сибирь или на Север. И карьерный рост через чин меня совсем не прельстил. Поэтому, господа, я намерен оставаться здесь, налаживать хозяйство, связи, экономику, насколько хватит у меня сил. В связи с этим, предлагаю тем, кто не желает продолжать службу княжеству в новых условиях, покинуть данное помещение и ждать меня во дворе. С этими людьми мы расторгнем контракт и полностью рассчитаемся уже сегодня, после чего они вольны будут бесплатно доехать до Орлова-Южного на первом же рейсе нашего поезда.

Честно говоря, я очень боялся, что эти люди, являющиеся, по сути, моей единственной точкой опоры и надеждой в этой дикой степи, дружно встанут и выйдут, после чего можно будет смело закрывать, рожденный нынешней ночью в моей голове, проект «Княжество Булатовых 2.0 — независимое государство», так как командиры были цементирующей структурой моего главного инструмента — стрелкового полка.

Командиры переглянулись, пошептались, но, в течение нескольких минут, никто не встал и не покинул помещение, чему я был несказанно рад.

— Господа, я очень рад, что в вас не ошибся. Даю слово, что всех, кто сумеет пройти этот путь до конца, ждут награды, достаток и почет. Не могу обещать, что все мы доживем до этого дня, но слава нас найдет всех, всех и каждого. Прошу сегодня-завтра провести работу в своих подразделениях, объяснить людям, какой у них выбор и предложить определиться. Насильно никого не удерживать, отправлять сразу в Империю. Еще раз благодарю вас всех, господа, все свободны.

На следующее утро я уехал в Покровск. Необходимо было решить вопрос с представителем брата в княжестве — генералом Вальдер Иоганном Яковичем, проследить за тем, чтобы данный генерал не увез с территории княжества ничего лишнего и не напакостил на прощание, а то с этих господ станется.

В резиденцию князя я отправился сразу по приезду, прихватив с собой, в качестве группы моральной поддержки, две роты стрелков.

Княжеская резиденция напоминала еврейское местечко при налете банды махновцев. Часовые на воротах и башнях отсутствовали, по двору носились люди, стаскивая в кучу какую-то мебель, обмотанную серой дерюгой, картины, судя по форме упаковки, отличающиеся массивными, резными рамами. Где-то на кучах вещей сидели дамы с детьми, но большая часть обитателей твердыни, начиная полковниками и заканчивая последней дворовой девкой, продолжали носиться, вытаскивая на улицу все новое и новое барахло. Дополняли картину парочка военных, что спали на траве, в тени крепостных валов, распространяя вокруг себя аромат перегара.

— А, это вы? — стоящий в стороне от суеты, в сопровождении пожилого солдата, держащего на серебряном подносе полуштоф какого-то дорогого, судя по резной бутылки, пойла и хрустальную стопку, генерал неприязненно покосился на меня и отвернулся.

— Потрудитесь сообщить, Олег Александрович, к какому часу подадут подводы и когда планируется отправление поезда. И почему ваши грузчики при оружии явились сюда? Все никак наиграться в войнушку не можете? — говорила со мной, обтянутая дорогой тканью мундира, генеральская спина: — Что вы молчите…

Честно скажу, не сдержался, поступил, признаюсь прямо, некрасиво, с удовольствием пнув по наглой генеральской заднице, прямо по белым лосинам, а когда, чуть не упав от неожиданности, ко мне повернулась ошеломленная генеральская физиономия, любезно осведомился:

— Ты кто такой будешь, хамло?