Глава 3

Глава третья.


Мысленно закрыв пунктик по восстановлению военных сил княжества до утра, я вернулся на вокзал, чтобы устроить моих мужиков-перевозчиков на ночь, но они вполне устроились сами, натянув над дрезиной какой-то навес и разведя из, валяющегося на путях угля, костерок, что-то себе готовили.

Двум гривенникам, «суточным», покровцы обрадовались, сказав, что для счастья на ближайшие сутки им ничего не надо, и барин может заниматься своими, барскими, делами, не беспокоясь ни о них, ни о транспортном средстве. Правда мне пришлось отдать еще десять копеек в фонд правоохранительных органов, расположенный в глубоком кармане шаровар местного городового, который сообщил, что теперь разведение костра вблизи железнодорожных путей перестало быть тяжким правонарушением и за моими людьми он присмотрит.

Один из перевозчиков согласился проводить меня на местный базар, где я собирался разжиться информацией и вообще, узнать уровень местных цен.

— Вон, барин, мой сосед торгует. — при входе на территорию рынка остановился ой провожатый: — Ну как сосед, на одной улице жили, только он с войсками ушел, а я остался.

— Это какой из них сосед? — я закрутил головой, пытаясь понять, кто из десятков людей, торгующих на площади, мой подданный.

— Да вон, мужик бородатый, в рубахе навыпуск, ножами торгует.

Исходя из того, что девяносто процентов мужиков в городе были бородаты, а рубахи навыпуск носили все, мне оставалось ориентироваться только на ножи.

— Ладно, иди братец по своим делам, что ты там хотел купить, а я с соседом твоим бывшим поговорю.

— Из какого железа сковал? — я наклонился над, расстеленной на земле, холстиной, на которой лежало четыре ножа с странными длинными и узкими лезвиями, и деревянными ручками на медных клепках.

— Самое лучшее железо, булатовский булат. Видишь, барин, клейма стоят…- продавец, обрадованный богатому покупателю, подхватил пару клинков и стал демонстрировать мне знакомые клейма нашего завода.

— А откуда у тебя, мил человек, оружие, принятое военной приемкой?

— Ты барин, ничего плохого не подумай. Я на металлургическом заводе работал, что князю Булатову принадлежит. Нам последние два месяца жалование не платили, выдавали вот этим. Это, видишь, кортики морские, которые казна не выкупила, вот нам в зачет пяти рублей их и выдали, а я за четыре рубля продаю…

— А мне говорили, что вы, после исхода из Покровска, хорошо все устроились, на работу всех здесь приняли, а ты здесь торгуешь…

— Приняли хорошо. — согласился мужик: — В казармы разместили, чин по чину, по комнате на семью, работу дали, только вот оказалось, что по итогу денег, кто к купцу Благодееву устроился, не видит. За казарму вычитают, за доктора вычитают, какое-то страхование — тоже вычитают, штрафы постоянные, а зарплату дают не деньгами, а бумажками, что у купца в магазине можно только рассчитываться. Ну я посмотрел по сторонам, да сбежал из казармы, у знакомых угол снял, на ножами торгую, на круг больше получается, чем у Благодетеля лопатой целый день махать да кирпичи на горбу таскать.

— А вернуться не пробовал?

— Куда вернуться, барин?

— В Покровск, так сказать, к родному очагу.

— Так некуда возвращаться барин. — мужик горько усмехнулся: — Говорят, что нет больше Покровска, одни развалины. Басурмане всё пожгли и вывезли.

— И кто такое говорит?

— Дак все говорят. На базаре всю прошлую неделю об этом говорили, а еще говорят, что государь-император готов эту землю англичанам передать, так как держать ее за империей невыгодно, сплошное разорение.

— Не знаю, кто вам что-то рассказывал, только я нынче утром из Покровска приехал. Если ты меня не узнал, то я Булатов Олег Александрович, младший сын покойного князя. И с удивлением слушаю, что Покровск разрушен. Там конечно, Димитрий Александрович, при отражении налета немного пострелял и десяток домиков, что на рыночную площадь выходят повредил, но в остальном город цел, только пустой. Полиция на местах, жители, кто остался, все на работах заняты, так что я не понимаю, чего ты здесь по дешёвке ножи продаешь. Возвращайся в Покровск, все клинки, что вам вместо жалования выдали, я за деньги выкуплю и более такого не допущу, все будете получать деньгами. Возможно, не имперскими, а придется свои деньги выпустить, но я обещаю, что потратить их можно будет не только в моей лавке, а во всех лавках.

— Неужели правду говоришь, барин? — мужик сорвал с головы картуз и взволнованно мял его в руках.

— Правду, правду. У вокзала, со стороны угольных складов, возле путей стоит дрезина, пологом накрытая. Там два мужика с Покровска обретаются, один из них тебя знает, с твоей улицы. Можешь к ним подойти, поговорить, что и как. Ну и завтра-послезавтра, на том месте будет кто-то, кто расскажет, как и когда возвращать будем тех, кто пожелает не в казармах ютиться, а в своих домах, в родном городе, так что решай, где тебе лучше жить.

Расспросив продавца ножей где располагаются казармы переселенцев из Покровска, я двинулся в центр города, в поисках приличной гостиницы.

План действий на завтра был прост — перехватить управление полком, выяснить нужды в вооружении и боеприпасах, и перебросить полк в Покровск, дальше действовать опираясь на, солидную по местным меркам, военную силу.

Пока шел и раздумывал о способе отправки войск в Покровск, понял, что необходимо выяснить вопрос постоянной коммуникации с Империей и круто развернувшись на ходу, двинулся обратно в сторону железнодорожного вокзала.


— У нас барин нынче все паровозные бригады в разгоне…-пожилой слесарь, с ног до головы измазанный в мазуте, солидоле и саже (за точность не поручусь, но сажа на его одежде и теле точно присутствовала), благодарно кивнув, прикурил от моего магического огонька папироской, которую я же ему и презентовал.

Со вкусом выпустив в небо сизое колечко дыма, слесарь продолжил:

— У нас сейчас паровозов больше, чем бригад на них, людей не хватает, кто с механизмами привык работать. Кто лопатой копает да тяжести перетаскивает — таких сейчас в достатке, а вот с механизмами работать некому. Если вам обязательно надо с паровозниками поговорить, то завтра, в шесть часов вечера приходит состав с нашей бригадой, а сейчас в городе свободных никого нет. Всё, барин, пойду я, а то инженер идет наш, если увидит, что мы с тобой тут разговариваем, то штраф наложит. — пожилой мужчина пригнулся и бегом бросился за угол здания железнодорожного депо. Через минуту мимо меня прошел мужчина в форме инженера имперского корпуса путей сообщения, сердито зыркнул глазами, но подходить ко мне не стал, проследовал в сторону депо, куда, только что, убежал его подчиненный.

— Барин! — хриплый голос за спиной я услышал, когда вышел на привокзальную площадь. Обернувшись, я увидел, что меня догоняет молодой парень, лет двадцати пяти, одетый в замасленную рубаху и такие-же штаны.

— Барин! — парень, очевидно бежал за мной от самых железнодорожных мастерских, так как, догнав, не мог сказать и двух слов, только дышал с хрипом, как загнанная лошадь.

— Барин, я слышал, что ты до паровозных бригад интерес имеешь? — бегун, с трудом, но справился с отдышкой.

— Имею. — не стал отказываться я: — Хочу предложить постоянную работу в княжестве Булатовых, что в тридцати верстах отсюда располагается.

— Барин, возьми меня на службу, всеми богами тебя заклинаю, а то мне здесь жизни нет.

— А ты к паровозникам какое имеешь отношение? Судя по всему, ты слесарь по ремонту.

— Я, барин, два месяца назад помощником машиниста числился, но меня в слесаря перевели… — отдышавшись, парень стал тревожно оглядываться по сторонам и даже встал, пригнувшись, как будто пытался спрятаться за моей фигурой.

— Ты что прячешься, малый? — я встревожился странным поведением кандидата.

— Да, если кто увидит, что я в рабочее время здесь лясы точу, то меня точно из мастерских выгонят. Я же в отхожее место отпросился, сказал, что живот скрутило, а скоро меня хватятся…

— Понятно. Скажи, какая гостиница здесь, из приличных, поблизости?

— «Европа» и «Парадиз» баре предпочитают.

— Ну, значит вечером, после работы, спросишь меня в той или другой, пока не знаю, где остановлюсь. Скажешь, чтобы вызвали князя Булатова Олега Александровича, тогда и поговорим. Запомнил.

— Обязательно приду, ваша милость, не забуду. — парень коротко поклонился и бросился бежать в сторону мастерских, а я, с довольной улыбкой двинулся в сторону центра, радуясь, что мне весь день сегодня везет, практически мгновенно находятся нужные мне люди.


Гостиничный лакей вызвал меня вниз в девятом часу, когда я уже потерял всякую надежду на свидание с кандидатом на должность машиниста и собирался уходить в поисках заведения, где можно поужинать.

Хотя мой новый знакомец успел умыться и переодеться, кожа рук с въевшимися следами масла выдавали в нем мастерового.

— Веди, где можно поесть, без риска отравиться… -я махнув рукой парню, жмущемуся на крыльце гостиницы «Европа», спустился на тротуар.

Через десять минут мы сидели в отдельном кабинете трактира «Последняя верста», в ожидании заказа.

— Давай, рассказывай, как ты умудрился при столь востребованной специальности, оказаться в слесарях.

История моего нового знакомца, что прозывался Даниловым Велимиром Изославовичем, была, по-своему, банальна.

Велимир закончил ремесленное училище, после чего смог устроиться в местном депо помощником машиниста, отработал три года, готовился к сдаче экзамена на должность машиниста, когда случайно познакомился с дочерью своего старшего — Ольгой Изотовой. После нескольких встреч на молодежных посиделках, поняв, что девушке он тоже интересен, Велимир, честь по чести пошел с поклоном к отцу своей избранницы.

Изотов –старший порыв своего помощника не оценил, так как планировал выдать дочь-красавицу за третьего сына местного купца третьей гильдии. Молодой человек отказом не удовлетворился, и продолжил ухаживать за Ольгой, в результате чего попался на глаза вероятного тестя.

После следующего рейса Велимир был вызван к начальнику дистанции, где ему сообщили, что согласно доклада машиниста Изотова молодой помощник в рейсе напился до пьяна и чуть не погубил дорогостоящий паровоз.

Кочегар, третий член бригады, не желая ссориться с машинистом Изотовым, слова старшего паровозной бригады подтвердил и Велимира Данилова перевели в ремонтные слесаря, отчего его зарплата упала в два раза.

При этом ему было ясно сказано, что вернуться на должность он сможет не раньше, чем через год, при условии, что найдется машинист, что выразит согласие взять под своё начало проштрафившегося помощника, а экзамен на должность машиниста, вообще, отодвинулся на неопределенное время. Бросить всё и уехать на другую железную дорогу империи Данилов не мог — все дороги входили в одну систему и, без рекомендаций с прошлого места работы, парню светило место ученика слесаря или слесаря низшего разряда.

— И что ты от меня хочешь?

— Ваша милость, возьмете меня к себе машинистом. Я ваш паровоз знаю, я справлюсь… И помощник мне не требуется, тут расстояния короткие, я сам справлюсь, а платить вы будете за одного только. Мне только кочегар нужен, но его я легко найду.

— Погоди, не части. — я отрезал кусочек от седла барашка местного выпаса и отправил в рот: — Если ты перейдешь ко мне на службу, местные инженеры могут устроить веселую жизнь моему составу. К примеру, запретят эксплуатацию, заявят, что ты должности не соответствуешь.

— Я это продумал, ваша милость! — парень возбужденно взмахнул ложкой, которой он хлебал ершовую уху: — У вас же своя ветка, что ведет до угольных складов, местные начальники к ней отношения не имеют. А экзамен на машиниста я в княжестве могу сдать, бумага оттуда будет иметь силу. Возьмите, ваша милость, я отслужу! Все равно, мне здесь мне жизни не будет.

— Сколько?

— Что — сколько, ваша милость?

— Сколько отслужишь? Или ты думаешь, что тебе выдадут бумагу, что ты в княжестве сдал экзамен, и ты после этого в империю сбежишь и как-то там устроишься?

— А сколько надо отслужить? — осторожно спросил кандидат.

— Пять лет с момента сдачи экзамена и за это время подготовишь двух человек тебе на замену.

— Я согласен. — по тому, как быстро ответил Данилов, я понял, что парень рассчитывал на больший срок.

— Договорились. Завтра в полдень приходи к вокзалу, там возле путей стоит дрезина. Поедем сдавать экзамен. Если сдашь экзамен, я тебя принимаю на службу на должность машиниста.

— Спасибо, ваша милость, я не подведу.

— Ну вот, завтра и посмотрим. — я вернулся к горячему, готовили в трактире, действительно, вкусно.


Через два часа, почитав, на ночь глядя, имперские газеты, я начал раздеваться, чтобы отойти ко сну, но в этот момент, в дверь номера осторожно постучали.

Накинув на плечи чиновничий сюртук, я взял на изготовку один из револьверов и встав сбоку от двери, рывком отодвинул щеколду. Дверь медленно приоткрылась, и через пару секунд в нее вошёл, недоуменный офицер в мундире княжеского полка.

— Что вас привело в мой номер в столь поздний час, господин поручик? — голос, раздавшийся за спиной, заставил военного вздрогнуть от неожиданности, а ствол револьвера, направленный в бок — побледнеть.

— Разрешите представиться, ваша светлость. — офицер справился с волнением и, с энергичным кивком головой, представился по всей форме: — Поручик Коробов Святослав Авдеевич, субалтерн третьей роты первого батальона вашего полка.

— Проходите, господин поручик к столу, присаживайтесь. К сожалению бара в номере нет, могу предложить вам только красное вино, но, за качество оного я ответственность нести не могу.

— Благодарю, ваша светлость, но я ничего не буду, времени у нас очень мало. — офицер присел в кресло, стоящее у маленького столика.

— Времени мало на что? — тревога льдинкой скользнула к сердцу.

— После вашего ухода, ваша…

— Князь, так короче. — подсказал я.

— Да, князь, после вашего ухода среди офицеров начался спор. Полковник сказал, что вы самозванец, который желает заманить полк в ловушку, а капитан Белков заявил, что от вас необходимо избавиться, чтобы вы завтра не обратились непосредственно к солдатам и не подняли полк на бунт…

— О как! — я был поражен до глубины души: — Как интересно.

— Капитан Белов сказал, что у него есть знакомые, которые выманят вас из гостиницы и увезут в степь, где хорошенько объяснят, что вам не следует больше появляться в этих местах и мутить воду. А нам, то есть, господам офицерам, необходимо всю ночь гулять в ресторации господина Гусева, чтобы, если произойдет какой-то скандал, к нам не было вопросов.

— Какой ловкий малый, ваш капитан Белов. — искренно восхитился я: — А как он выглядел? Может быть я его запомнил?

— Он выделяется среди господ офицеров, наверное, вы обратили на него внимание. У капитана Белова на груди пришпилен британский орден за военные заслуги в виде перевернутой звезды. Господин капитан успел повоевать в Африке в рядах британских войск, отличился в двух кампаниях.

— Каков герой разбавил ваше провинциальное общество. — я вежливо улыбался, хотя на душе было очень тревожно: — Теперь скажите, поручик, что привело вас сюда? Почему вы не приняли во внимание слова вашего командира?

— Я видел вас несколько раз на парадах, вы стояли рядом с вашей матушкой, но я служу здесь недавно, а большинство наших офицеров служат здесь давно, и вас должны были видеть чаще…

— Господин поручик, еще есть причины, что вы пришли сюда? — я посмотрел в глаза своего собеседника и тот не отвел глаз.

— Ваша светлость, господин князь, не стыжусь своего желания занять иную должность в полку, а если такая возможность совпала с возможностью открыть заговор среди офицеров полка — так разве это плохо? — офицер застенчиво улыбнулся.

— Нет, это не плохо. — согласился я: — Но я не понимаю, почему в эту комнату пришли вы один? Остальные офицеры что, тоже заговорщики?

Поручик молчал, глядя в угол.

— Я кажется понял. — покивал я: — Присягу мне, как члену княжеской фамилии вы не давали, а отношение моего брата ко мне предполагает, что, в случае, если ловкие знакомцы капитана Белова немного перестараются, и я исчезну, то Димитрий Александрович не будет долго сердится. Я прав?

— Вы удивительно прозорливы, ваша светлость. — промямлил поручик.

— Да вы не тушуйтесь, Святослав Авдеевич, это же не вы придумали. — Я встал: — А теперь давайте свою саблю, становитесь на колено и приносите присягу лично мне, как князю –соправителю княжества Булатовых. Я же, в свою очередь, обещаю вам, что если мы с вами переживем сегодняшнюю ночь и завтрашнее утро, то ваша карьера, что застопорилась на должности младшего офицера стрелковой роты, обретет второе дыхание.

Загрузка...