Бытовик 2

Глава 6

Глава шестая.

Сегодня я ехал по железной дороге, как белый человек — в найденном, в тупике станции Покровск, классном вагоне. Новоиспеченные офицеры, обрадованные повышением своего статуса, быстро отрядили несколько бойцов на приведение вагона в надлежащий вид, а я занялся усилением его защиты. Сомневаюсь, что, усиленные магией, стекла выдержат попадание винтовочной пули, но ставить в оконные проемы металлические ставни было некогда. Надеюсь, что на одну, сегодняшнюю поездку, моей защитной магии, напитавшей вагон, хватит.

Пока я, расположившись в княжеском салоне, изучал, собранные по всему городу, карты княжества, а офицеры вместе с парочкой бойцов, повышенных до проводников салон-вагона, изучали устройство, этого самого, вагона, наш полублиндированный поезд потихоньку добрался до шахты «Угольная» и остановился в версте от ее, одноименного, поселка.

До нападения на княжество здесь трудилось двести рабочих и мастеров с семьями, три инженера, итого около восьмисот человек, покой которых защищал взвод солдат под командой старшего унтер –офицера.

Расположившись на пригорке, за которым притаился наш поезд, я скрытно наблюдал за поселком в подзорную трубу. Рядом залегли командиры из моей учебной группы, передавая друг другу еще парочку зрительных труб и пытаясь разглядеть в замершем поселении хоть что-то.

Убедившись в бесполезности такой разведки, я связался с вороном, после чего, погрузился в наблюдение с высоты птичьего полета глазами черной птицы.

Никакого движения, ни одной живой души, просто обезлюдивший поселок внизу, как будто всех жителей слизнули, как корова языком, какие-то инопланетяне. Во дворах одинаковых домиков, типовых для княжества проекта, утвержденного моим папашей, кое-где валялся домашний скарб, вещи и тряпки. Больше ничего я не заметил.

— Кто-то что-то увидел? — я разорвал контакт с вороном и повернулся к военным.

— Никак нет, ваша светлость.

— Значит, выдвигаемся в поселок.

Весь сегодняшний полевой выход для господ офицеров –сплошной слом стереотипов. Мало того, что я нагрузил их тяжелеными винтовками, подсумками с патронами, пехотными тесаками, вещевыми мешками и шинельными скатками, так и двигаются господа офицеры и унтер-офицеры в сторону вымершего поселка неуклюжими перебежками, периодически забывая очередность действий и попадая под мою гневную отповедь.

Не всё получается гладко, да и попытка бунта была, которую я подавил за минуту, выставив, перед собой, магический щит, направив, на насупленный строй командиров, все четыре ствола свои монструозных револьверов и предупредил, что, в условиях боевой операции готов принять немедленную отставку всех вместе и каждого, поочередно, с похоронами за счет княжества.

И теперь господа офицеры и под-офицеры, обливаясь потом и зло поглядывая на меня, медленно, но, неудержимо, приближаются к крайним домикам вымершего шахтерского поселка.

В самом поселке картина стала гораздо грустнее. Было ощущение, что в домах происходил разнузданный обыск — вывернутые ящики, порубленная мебель, вещи и одежда практически отсутствовали, как и металлическая посуда, а вот глиняная была частично перебита.

В общем, в домах жителей поселка, практически, не осталось ничего ценного.

Пока мы с офицерами и унтерами осматривали дома, в поселок вошла первая рота, которая, до сего момента, оставалась у поезда, дабы не видели нижние чины, как я измываюсь над их командирами. А через десять минут меня позвали на окраину поселка, обращенную на юг.

— Ваша светлость, вы только посмотрите, что с ребятами сделали…

Люди, стоявшие в обнаженными головами, расступились, и я вздрогнул.

Судя по всему, это был личный состав взвода, охранявшего поселок. Командир, следуя наставлениям, вывел взвод в поле, выстроил в шеренгу, лицом к неприятелю, а затем солдат накрыл залп фаерболлов… В довершение, покойников обобрали. Обгоревшие остатки гимнастерок, неизвестные мародеры, с обугленных трупов снимать не стал, а вот сапоги и шаровары, вместе с исподним, сняли, как и оружие. Две обгоревшие винтовки, со стволами, что повело от жара, валялись здесь же, да, несколько, разорванных патронных сумок, в которых, очевидно, под действием огня, взорвались патроны.

Через час братская могила была готова. Остатки бойцов были сложены на шинели и уложены в ряд, в широкой яме на окраине поселкового кладбища, в изголовье воткнули искореженную винтовку и большой камень, который, с трудом, прикатили десяток человек, затем вбили в землю широкую доску с именами погибших и посмертной эпитафией, смысл которой, если кратко, был следующий — «Погибли, но не отступили, вечная слава героям.» Грохнул залп из десятка стволов и все разошлись по своим делам.

— А теперь, господа офицеры, поговорим о грустном. — я обвел мрачных командиров и ткнул в сторону свежей могилы: — Как говорится, мертвые сраму не имут, но если бы унтер –офицер Скороходов остался жив, я отдал бы его под суд, как и его командиров, начиная от командира роты и заканчивая командиром полка. И не надо на меня так смотреть. Прапорщик Быстров, сколько человек положили бы одним залпом, неизвестные нам пока, злодеи, если бы солдаты, под командованием унтер –офицера Скороходова, держали бы дистанцию, какую я сегодня заставлял держать вас?

— Двух, ваша светлость? Или одного?

— Молодец, прапорщик Быстров, все верно. А скажите, прапорщик Галкин, могут ли солдаты, стоящие в плотном строю, увернуться от летящего в строй огненного шара? Правильно, Иван Лукич, не могут. А солдат, идущий в цепи? Может, я лично укорачивался. А в солдата, стреляющего из положения лежа, да еще, после выстрела, который сообразил перекатиться вправо или влево, маг вообще не попадет, потому, что этого бойца практически не видно, да и дымное облако все застилает. И скорее всего, вражеский маг будет кидать свой фаерболл в, это самое, пороховое облако, а солдат наш, в это время, должен быть совсем в другом месте. Вам все понятно? Так вот, господа, я не шучу. За неоправданные потери, за отсутствие навыков и умений у солдат, наказывать, в первую голову, буду командиров. Запомните это господа. Офицерское звание в нашем полку — это не только красивый мундир, хромовые сапоги и серебряные погоны, но и ответственность за себя и своих людей.

— Второй вопрос, господа — кто мне скажет, куда девались мирные обыватели, их имущество и скотина?

— Так это то, как раз, понятно, ваша светлость. За околицей следы еще остались, от колес, и скота следов полно. Скорее всего, кочевники угнали.

— То есть кочевники снесли одним точным залпом наш взвод, а потом угнали всех жителей, забрав все ценное, чего их, замызганная душа, желала. И никто им не оказал сопротивления, никто не спрятался, никто не смог убежать? И часто у вас такое случается, а если случается, то почему столь важную шахту охранял только взвод, а не рота? Или, если кочевники такие страшные, проще было вообще никого не выставлять на охрану. Кто-то может мне объяснить ситуацию?

— Выходит, что так, ваша светлость…- пробормотал Быстров, солидный и рассудительный дядька лет сорока: — Только, лет двадцать как ничего подобного не было. Да и, чтобы такой огненный залп нанести, надо сюда племен пять кочевых собрать, у них же, по одному — двум магам в племени сейчас осталось, не больше. Ваш батюшка, как раз, лет двадцать назад, их изрядно проредил. Помню, кавалерийский полк тогда славно погулял по кочевьям, повыбивали у басурман воинов и магов знатно…

— Семен Парамонович, а куда делся этот знаменитый кавалерийский полк? — пристал я к ветерану: — Я, признаюсь, по малолетству, никакого полка кавалерии в княжестве не помню.

Из рассказа зауряд-прапорщика выходило, что покрывший себя, неувядающей славой, полк магической кавалерии, в каждом эскадроне которого было не менее десятка магов, после усмирения окрестных племен, как-то сам, незаметно, усох сначала до трех эскадронов, потом до двух, ну а, с остатками последнего эскадрона я имел несчастье познакомиться во время своего противостояния с братом Димитрием в Покровске. Блестящие полковники из свиты брата и были, когда-то, теми суровыми рубаками, что на двадцать лет, принудили степь к миру. Вероятно, полк бы до сих пор существовал, но длительное время в княжестве финансовые вопросы были всецело в руках группы молодых экономистов, которые в два счета доказали, не понимающим в экономике, моим батюшке и матушке, что гораздо важнее иметь круглый счет в банке, а все, недостающее, всегда можно купить.

Сначала сократили или отправили в отставку всех кавалеристов -немагов, что осуществляли поддержку магов в бою, охраняли их, ухаживали за лошадьми, и выполняли тысячи других важных дел. Потом оказалось, что казне княжества невыгодно содержать сотни боевых, заводных и вьючных коней, а дальние рейды по немирным племенам кочевников, проще заменить на ежегодный магический конный биатлон, куда и приглашать представителей этих самых племен, чтобы они трепетали от мощи магов княжества Булатовых. Ну, а потом случился кризис, и выяснилось, что молодые финансовые гении хранили деньги княжества не в том банке и не на тех условиях, да еще и вложились в рисковый инвестиционный проект деспотии Ханаан, в общем, экономистов выгнали из княжества в двадцать четыре часа. Справедливости ради, надо сказать, что ни один из них не пропал, а самый главный, по фамилии Рудый, вполне себе процветает в королевстве Моравия, где частенько выступал с газетными статями, хая и ругая быт и нравы жителей Империи и Булатовского княжества, но это уже тема другого расследования. Главное, что остатки кавалерийского полка на сегодняшний момент — это десяток полковников, что составляют ныне свиту моего брата.

Полками командовать оные полковники не способны, так как очередные звания получали за меткие броски фаерболлами по мишеням, на ежегодных соревнованиях, в присутствии сопредельных владык, а, следовательно, кроме обороны княжеской резиденции использовать их нигде не возможно. И теперь я стою на околице шахтерского поселка, гляжу на следы, оставшиеся от угнанных людей и вывезенного имущества, и ничего сделать не могу, так как, догнать кочевников на своих двоих невозможно, да и просто устроить дальнюю разведку не получится.

— Все господа, сворачиваемся. — я оглядел сумрачные лица командиров: — Возвращаемся в Покровск.

— Ваша светлость, а гарнизон здесь не оставим?

— Нет, господа, гарнизон я не готов здесь оставлять…- я вскинулся, вспомнив еще одно дело, которое было необходимо выполнить: — Господа, а угольную шахту осмотрели?

— Так точно — из строя шагнул молодой старший унтер-офицер и глядя на меня, преувеличенно оловянными, глазами, доложил: — При проведённом осмотре повреждений в шахте не обнаружено. Ворота были закрыты на замок, ключ от замка висел на крючке, в домике охраны. В галерее сложен инструмент, стоят вагонетки, рельсовый путь в шахту повреждений не имеет. Паровой насос видимых повреждений не имеет, кони в конюшне отсутствуют. На погрузочной площадке складирован подготовленный к перевозке уголь.

— Фамилия ваша, унтер-офицер?

— Старший унтер -офицер Москвин.

— Молодец, толково доложил, встать в строй. Все господа, можно возвращаться. Единственно что, господа, давайте организуем погрузку угля в два полувагона, что пустые подцеплены, чтобы воздух зря не возить.

Пока солдаты грузились в поезд, я запустил ворона по кругу вокруг поселка и оказалось, что не зря. Возле скального выступа, торчащего примерно в версте от окраин поселка, зоркая птица заметила группу людей, скрытно наблюдавших за нашей суетой. Пять человек, одетых как кочевники, при лошадях, но, один из детей степи смотрел в нашу сторону при помощи массивного бинокля. У меня бинокля нет, а у этого типа есть. Хочу, хочу, хочу!

Я не стал опускать птицу ниже, все же ворон не степная птица, и мог вызвать подозрение, а потерять своего воздушного разведчика от меткого выстрела или магического удара, я не хотел.

Обратная дорога до Покровска прошла благополучно. Направив роту стрелков в казармы, я вновь построил господ командиров.

— Господа, довожу до вашего сведения, что сегодня я дал вам самые элементарные основы современного боя. Через три дня у нас будут повторные занятия, с выходом за город всех рот, поэтому, господа командиры, прошу не терять время, а готовить свои подразделения по тем упражнениям, что мы сегодня отрабатывали. Завтра прошу подготовить к выезду в город Орлов-Южный вторую роту. Выезд с обеда, в час пополудни.

В доме градоначальника я разместил пять женщин из числа моей амнистированной городской прислуги, за исключением Ефросиньи, что осталась в доме Суслова Евдокима, причем, на правах хозяйки. В этих местах женщин был явный дефицит и понравившуюся красавицу (или не красавицу, кому что достанется), хватали сразу и держали крепко. Думаю, что с возвращением полка в Покровск, эти тетки быстро обретут свое женское счастье.

— Ваша светлость. — увидев меня, быстро подошла и низко поклонилась одна из женщин: — Там письмо доставили из княжеского дворца, оно у вас в кабинете, на столе, лежит. Ужин подадим, если вы не против, в гостиную, через час. Вы один будете? Гости не ожидаются?

— Да, Катерина, сегодня один. — я кивнул и прошёл в дом — очень хотелось поскорее узнать, о чем пишет мой старший брат и соправитель, Димитрий Александрович.

Белый конверт на столе был украшен тремя сургучными печатями, которые я, не теряя времени, разломал и впился глазами в ровные строки.

'Мой любезный брат Олег Александрович!

Спешу тебе сообщить, что меня вызывают в столицу, в министерство иностранных дел, убываю завтра. Прошу тебя, как ответственного за железнодорожное хозяйство княжества, завтра поутру подать паровоз с классным вагоном для меня и моей свиты, а также обеспечить охрану до столицы Империи. На время моего отсутствия оставляю за себя своего помощника, генерала Вальдера Иоганна Яковича, честного и опытного военачальника. Прошу тебя, советуйся с этим достойным мужем по всем вопросам, что вызовут у тебя затруднения в разрешении.

Прими всяческие уверения и пожелания, с уважением и братской любовью.Димитрий, князь Булатов'

Военного, как, впрочем, и любого иного оркестра у меня не было, но вторая рота, при прохождении по перрону князя и его свиты, представленной десятком блестящих офицеров и такого же количества, хорошо одетых, дам, выглядела вполне молодцевато и меня не посрамила.

Коробов Святослав Авдеевич, блестя новенькими погонами штабс-капитана, отдал моему братцу рапорт, после чего все стали грузиться, каждый в свой вагон, в соответствии со своим статусом.

— Брат мой, а зачем ты с собой берешь столько солдат? Вроде бы, дорога на север не опасна. — князь косился, как часть солдат лезет по скобам в пустые грузовые открытые вагоны, которые я, усилив металлические стены магией и приказав установить внутри, деревянные боевые мостики, пригодные для стрельбы с них, превратил в броневагоны.

— Брат, имеющаяся у меня информация заставляет думать, что на тебя готовится покушение силой магического оружия. — Я коротко рассказал о вчерашней находке, о накрытых одним залпом огненных шаров, взводе воинов, погибших на околице маленького шахтерского поселка, после чего, буквально, в двух словах, поделился с братом своими планами на будущее. Брат, с недовольным видом, пожевал сухими губами, после чего буркнул: — На твое усмотрение и постарайся сделать все до моего возвращения из столицы.

— Конечно, Димитрий, можешь не сомневаться, приложу все силы. — я кивнул спине брата, что уже входила в салон-вагон.

На вокзале Орлова — Южного, пока я суетился с разгрузкой, князь, со своей свитой, уехал, даже не попрощавшись со мной. Да и, хрен с ним, хотя и обидно.

Во дворе рабочих казарм купца Благодеева я появился во главе роты солдат и десятка подвод, что мы наняли на извозчичьей бирже около четырех часов пополудни.

У входа в приземистое здание меня уже ждало с десяток, заметно нервничающих, женщин.

— Ну что, бабоньки? Готовы к переезду? — я, преувеличенно игриво, подмигнул.

— Ваше благородие, а вы нас не обманываете?

— Женщины, вон, за моей спиной, сто человек стоит, только что из Покровска…- я кивнул на замерший за моей спиной солдатский строй: — Можете с ними поговорить, но, не долго. Даю вам десять минут, потом, кто с нами уезжает, тот уезжает, а тот, кто продолжает сомневаться, тот остается в этих вонючих казармах.