Бытовик 2

Глава 14

Глава четырнадцатая.

— Святослав Авдеевич, где моя винтовка⁈- влетел я в кабинет начальника завода.

— Здравствуйте, ваша светлость. — тяжело встал со стула одноногий капитан.

— Здравствуйте, Илья Жданович, извините, голова кругом. — я протянул руку для рукопожатия и плюхнулся на стул для посетителей.

— Большие потери? — сочувственно осведомился капитан.

Сука! Да как они это делают⁈ Я сразу, как слез с паровоза, прибежал, извините, пришел очень быстро, на завод, и сразу в кабинет начальника, а о нашем фееричном поражении уже знает добрая половина города.

— Ну как считать… — какой-то паренек, на вид лет двенадцати, бесшумно проскользнул в кабинет и поставил перед нами по чашке с чаем и блюдо с ватрушками, после чего молча вышел.

Я подозрительно оглянулся на дверь, после чего продолжил:

— Если считать, что на нас навалилось, то потери небольшие, но сокрушительного поражения удалось избежать только чудом и заступничеством богов.

— Понятно. — капитан понимающе покивал головой: — А винтовочка ваша готова, там, в комнате отдыха, на столе стоит.

Ну да, винтовку сделали очень добротно. «Оптика» правда, какая-то длинноватая, местные Данилы-мастера недалеко ушли от подзорной трубы, да и качество линз вызывает множество вопросов, не осветленный «Цейс», конечно, но гораздо лучше, чем с открытого прицела, да и приклад сделали приемлемый, что сказать.

— И сколько мы таких можем изготовить таких винтовок в ближайшее время, дорогой мой Илья Жданович?

— Ну, если напряжемся, Олег Александрович, то пять штук за месяц изготовим…

— Что⁈ Что⁈ С трудом сдерживаюсь, чтобы не орать в голос, осознав, что здесь — это вам не там, да и там технологический уровень, зачастую, падал до нуля, стоило только прекратить производство…

— Понятно. Илья Жданович, давайте назначим на сегодня, на вечер, совещание во дворце, часов на семь вечера. Соберемся в расширенном составе, помозгуем, как нам жить дальше.

— Хорошо, ваша светлость, я буду…

— За вами коляску прислать.

— Не стоит, я тут, с вашей подачи, своим транспортом обзавелся.

— Карета, коляска?

— Прошу, ваша светлость, сами посмотрите. — начальник завода встал и жестом пригласил меня подойти к окну.

Неожиданно. Помню, в моем первом детстве, в журналах типа «Техника молодежи» и «Юный техник» публиковали подобные шедевры народного творчества — рама, сваренная из двух велосипедов, в середине удобное, мягкое сидение на двоих, две пары педалей и два руля, соединенные цепью через «звездочки», ну и, в качестве вишенки на торте — брезентовый тент над «кабиной» четырехколесной машины.

— Шикарная вещь, Илья Жданович что сказать. А не пробовали, на будущее, на продажу населению делать трехколесные велосипеды — сзади два колеса на одной оси и большая грузовая платформа. Ну, телегу, конечно, не заменит, но что-то объемное и тяжелое перевозить будет можно. Ну, ладно. — распрощался я с задумавшимся капитаном: — Жду вас вечером, заодно посмотрю, как ваша техника по улицам передвигается.

От завода до дворца я шел пешком, не торопясь и старательно изображая саму беззаботность, но в городе уже поселилась тревога. На тротуарах собирались и о чем-то тревожно переговаривались люди. Меня узнавали, кланялись, но основная часть обывателей отводила глаза. Я чувствовал себя жителем Берлина в апреле сорок пятого года и, как правитель княжества понимал, что мне срочно необходим свой Геббельс, который будет каждое утро бодрить обывателей и гарнизон столицы сообщениями, что в недрах металлургического завода, нашими гениальными учеными, уже разработано и поставлено на поток производство чудо-оружия, а с востока подходит танковая армия генерала Венка… Тьфу, боги! Что-то меня занесло в моих фантазиях, но Геббельс мне срочно нужен.

Какие настроения воцарились в городе я узнал из копии записки, что, в очередной раз, отправил мой двуличный секретарь своему абоненту в Орлове-Южном. Выбранный бывшим кабацким целовальником курьер из числа моих солдат, что для правдоподобности, был переведен в команду, что сопровождала наш эшелон из Покровска в Империю и обратно, привычно передал записку умельцу из числа агентов начальника контрразведки поручика Бородаева. За время поездки агент умело распечатывал записку, снимал копию и вновь заклеивал бумажку, не оставляя следов перлюстрации, после чего, при прибытии поезда на разгрузочную площадку на станции Орлов-Южный, наш бравый воин передавал записку неприметной личности, что ждала его в укромном тупичке на краю склада, получал несколько монеток и ответное послание, и все были довольны. Карп Никитич Сутолкин знал, что после окончания шпионской миссии его ждет приличная сумма в банке и возвращение на прежнюю должность, поэтому истово собирал все сплетни и пересуды, ходившие среди обывателей Покровска, да так подробно, что в этой части контрразведки можно было не работать.

Совещание во дворце.

— Господа, я собрал вас, чтобы вы заслушали доклад о ходе боя в окрестностях поселка Рудный, а также выслушать ваши предложения, которые могут возникнуть после окончания доклада. Прошу вас, Оскар Фридрихович.

Подпоручик Таубе прошёл к небольшой трибуне, разложил перед собой пару листов с записями и начал говорить. В принципе, бывший унтер-офицер с законченным гимназическим образованием изложил все грамотно и полно, после чего я предложил задавать вопросы, после которых потребовал от собравшихся офицеров, инженеров и мастеров с завода предложений, пусть и самых фантастичных.

Через час я подвел конец дискуссии.

— Итак, господа, подведём итоги. Сегодня прозвучало много интересных предложений. Давайте озвучим самые важные, на мой взгляд. Окопы и траншеи полного профиля. Согласен. Если бы рота успела подготовить позиции, как положено по уставу, а не по пояс, потери, безусловно, были бы меньше. Впредь, подготовка рубежа обороны полного профиля является первоочередным и обязательным делом. А для этого необходимо дополнить в стандарт снаряжения, как пехотинцев, так и велосипедистов, каждого солдата, малой лопатой. Производство в кратчайшие сроки разработает образец такой лопаты. Мое требование — предусмотреть возможность использовать лопаты в качестве топора и холодного оружия, чтобы было удобно наносить рубящие и тычковые удары. И, если использовать качественную сталь, то возможно, использовать широкий штык лопаты в качестве дополнительно защиты. Надо проверить, отстрелять из ружей, но удар штыка индуса лопата точно должна выдержать.

Второе. Артиллерия. Согласен со всеми выступающими, что орудия на башнях крепости в настоящее время бесполезны. Их мы буем снимать в любом случае, но, в качестве полевых орудий они не годятся, слишком тяжелые. Единственный вариант — постройка укрепленных фортов на возвышенностях вокруг Покровска. Но это не решение проблемы. Форты придется укрепить, обеспечивать возможность кругового обстрела, налаживать связь между фортами — вы представляете объем работы. Допустим — мы все сделали и готовы к отражению вражеской атаки. Мне кажется, что, в случае дуэли между магом и фортом, победа мага более вероятна…

Я пару минут подождал, пока затихнет возмущенный шум и ропот, после чего ехидно спросил: — Господа, моя светлость может продолжить своё выступление? Спасибо. Так вот. Представим, я британский маг, мне противостоит форт с четырьмя крепостными пушками. Если я выйду против форта в парадном мундире, в сопровождении свиты и пехотного прикрытия, и меня заметят, к примеру, с расстояния в три кило… прошу прощения, три версты, и орудия будут готовы к открытию огня, то, скорее всего меня накроют вторым- третьим залпом. Согласны, господа? А вот представьте, я снимаю свой красивый, красный мундир и надеваю темно-серый мундир индуса –пехотинца, да подкрадываюсь к форту в ночной темноте, а утром, на рассвете, встаю в полный рост и накрываю форт с дистанции в пятьсот метр… прошу прощения, двести пятьдесят саженей серией из десяти плазменных шаров. Уничтожу я форт? Скорее всего. Сможет ли форт что-то мне противопоставить? Вряд ли. Пару раз успеют выстрелить сонные часовые, но, особенно, если я буду стоять со стороны солнца, они в меня не попадут. А если я буду с напарником, который прикроет меня магическим щитом, так я вообще расстреляю форт, как в тире, тем более, что после первого же попадания в орудийный дворик там начнется паника и полнейший бардак. Имеет ли кто что-то возразить, озвучить действенные контрмеры? Пока не имеете?

— Хорошо. На этом объявляю совещание законченным, вновь соберемся завтра вечером. Надеюсь, что к тому времени вы приготовите изложенные на бумаге, разбитые по пунктам, с указанием сроков, меры по противодействию.

Вечерним паровозом привезли рапорт от командира взвода, что базировался на погрузочной площадке в Орлове-Южном, в котором унтер-офицер докладывал, что в его подразделении складывается удручающая ситуация. Отставные офицеры пехотного полка, пропив и прогуляв все деньги, заработанные от сдачи солдат полка в аренду, протрезвели, огляделись и поняли, что они, сами по себе, никому тут не нужны. После этого началась агитация солдат взвода, с предложением дезертировать и перебежать в новую воинскую команду, что частным образом формируют упомянутые офицеры, сопровождаемое обещанием золотых гор, молочных рек и кисельных берегов.

«Ваше сиятельство! — заканчивал свой рапорт командир взвода: — Если еще позавчера указанная зловредная агитация отклика в сердцах солдат не находила, то слухи о неудачном бое у поселка Рудный, дошедшие до нас вызвали новый вал слухов и сплетен. Господа бывшие офицеры рассказывают рядовым, что вы, ваша светлость, планируете солдат взвода перебросить в Рудный, где бросить всех наличных бойцов в самоубийственную штыковую атаку на британских магов, потому как вы недоучившийся студент, никакого военного обучения не проходивший и никакого понимания в военном деле не имеющий. И если я, командиры отделений и еще пара рядовых сохраняют верность данной вам присяге, то остальные солдаты из необстрелянной молодежи впали в полнейшее уныние и расстройство умов.»

Резолюция князя Булатова.

«Господину поручику Бородаеву. Немедленно разработать план операции с целью изъятию бывших офицеров полка и преданию их суду. По исполнению — доложить».

Господ офицеров привезли в Покровск через два дня. Троих из них выманили на переговоры, якобы с колеблющимися солдатами полка, готовыми поднять восстание, остальных похитили той же ночью, путем налета на дом, в котором они и прежде квартировали. Предварительно им было передан ящик коньяка, якобы от их благодетеля, купца Благодеева, поэтому изъятие спящих тушек бывших офицеров прошло без шума.

Суд, как говориться, был быстрым и вынес свой справедливый приговор в тот же день, а угольная шахта получила новых работников, приговоренных к ударному труду сроком на пять лет за дезертирство и подготовку к мятежу, Взвод, подвергшийся враждебной пропаганде, был переведен в состав двух сформированных ударных рот, набранных из добровольцев, и предназначенных для операции по освобождению поселка Рудный. И теперь эти две роты целыми днями учились быстрым перестроениям, мгновенной подготовке винтовок к открытию огня и слаженному залпу. Чтобы не было преждевременного износа ударно-спускового механизма оружия, слитность залпа отрабатывалась ударами двух сухих палочек друг о друга, а между рядами солдат расхаживали унтер-офицеры, и, как режиссеры оркестров, следили, чтобы, чтобы никто из исполнителей не выбивался из общего ритма, больно стукая по голове нерадивых длинными бамбуковыми палками. Именно на этих занятиях присутствовал я, когда на пустырь за городской чертой влетел, поднимая кучу пыли, велосипедист, судя по количеству навьюченного на раму его железного коня снаряжения, боец был из состава дальнего патруля.

— Ваша светлость! — резко затормозил боец напротив меня: — В степи человека нашли, русского, говорит из Корсанского княжества. На них кочевники напали, корсанский князь Слободан Третий за помощью послал. Старший патруля человека этого во дворец повез, а мне сказал вас немедля найти и сообщить…

На этом силы у посланца закончились, и он сухо, с надрывом закашлялся.

— Человеку помогите, воды дайте. — отдавая команды, я уже оседлал велосипед, подведенный вестовым.

Гонец от князя Корсанского выглядел как живой покойник — покрытый толстым слоем пыли, обтянутый сухой кожей скелет.

Доктор, пожилой титулярный советник Корнев Витослав Жданович, отказавшийся переселяться в далекую Восточную Сибирь и оставшийся во дворце, уже вливал в страдальца какой-то раствор ярко-зеленого цвета. Увидев меня, он приглашающе махнул рукой.

— Желаю здравствовать, ваша светлость. Десять минут он сможет говорить, потом, по крайней мере сутки будет спать.

— Спасибо Витослав Жданович. — я благодарно кивнул эскулапу: — Всегда поражаюсь высоте вашего профессионального искусства.

Польщенный доктор отошел в сторонку, пряча улыбку в бороде, а я склонился над вестником.

— Я князь Олег Александрович, рассказывайте, что у вас случилось.

Из сбивчивого рассказа представителя соседнего княжества выходило, что их князь, как и мой брат получил предложение от которого невозможно отказаться из имперской канцелярии. Только, в отличие от моего недалекого брата, князю Корсанскому передавалась во владение небольшая, но вполне обжитая территория в Бессарабии.

Проводить князя прибыл его свойственник и сват, хан нескольких кочевых племен Бадр. Слободан Третий выехал встречать своего родственника на околицу своей столицы, но в последний момент, когда до дружеских объятий старых кунаков оставалось несколько шагов, дозорные с ближайшей сопки подали сигнал тревоги. Короткая схватка конвоев двух владетелей позволила подлому Бадру ускользнуть навстречу густой толпе кочевников, валящих из-за окрестных возвышенностей, а Слободану Третьему запереться в укрепленном дворце, послать гонцов к соседям и впустить под защиту стен часть жителей столичного городка.

— Сколько дней сюда добирались? — спросил я гонца, который уже начал проваливаться в беспамятство.

— Четыре…- прохрипел человек, пытаясь открыть глаза: — Четыре, позавчера конь пал.

— Извести командиров полков, начальника контрразведки и начальника завода, что совещание у меня через час в кабинете. — кивнул я вестовому и двинулся во дворец. До начала совещания мне была необходима карта окрестных земель, чтобы иметь представление, где это чёртово княжество Корсанское располагается.

У дверей моего кабинета, на стульчике, скромно одернув юбку, сидела, скромно опустив взгляд долу, молодая барышня в сером пыльнике и платком, плотно завязанном на голове.

— Кто это? — кивнул я стоящему у двери старшему камердинеру Зайцеву Луке Иосифовичу, которому, после того, как он, под моим давлением, сдал пытавшихся обворовать меня придворных, уезжать в Империю было просто опасно.

— Некая барышня Ухтомская Ванда Гамаюновна, желает поступить на службу к вашей светлости.

Я замер, пораженный. Ухтомские в империи представляли разветвленный и весьма знатный род. Старшая ветвь рода относилась к княжеским фамилиям, правда, были они князьями не владетельными, а служивыми, занимавшими немалые посты при императорском дворе. Что могла делать одна из представителей этого рода в нашем захолустье мне было совершенно непонятно.

— Лука Иосифович, через десять минут прошу подать в кабинет чай и перекусить и допускайте барышню.

Когда в кабинет вошла посетительница и подали чай с бутербродами, я как раз изучал карту сопредельных к моему княжеству земель. Судя по схеме, расстояние до столичного города Корсанского княжества — города Зайсан, расположенного на берегу огромного одноименного озера, составляло около ста пятидесяти верст по прямой, через безводную степь. По дороге был отмечен только один населенный пункт, имевший к тому же источник воды, который был обозначен, как вольный оазис Кёкирек. Правда часть пути до соседей можно было срезать, доехав на поезде до угольной шахты, а дальше уже всё, только своими ножками или велосипедными колесами, усердно налегая на педали.

— Присаживайтесь. — я встал из-за стола и слегка поклонился своей гости, которая, в ответ, грациозно изобразила книксен.

— Разрешите представиться — князь Олег Александрович Булатов.

— Барышня Ухтомская Ванда Гамаюновна, выпускница магической академии прошлого года, прибыла ко двору вашей светлости в поисках места.

Я невольно скривился от слов юной красавицы — двор князя Булатова двором можно было назвать только в шутку.

— Весьма рад знакомству. Прошу присаживайтесь и выпейте со мной чаю.

Стоящий за спиной гостьи камердинер ловко помог присесть госпоже Ухтомской и, после моего кивка, вышел, оставив нас одних.

— Какой факультет изволила окончить ваша светлость?

— Олег Александрович, я отношусь к одной из младших ветвей Ухтомских и являюсь просто дворянкой. Мой папа является городничим Арзамаса. Я же закончила лекарский факультет, но практического опыта лечения почти не имею, если не считать обязательную практику во время учебы и несложные случаи заболеваний моих домашних и прислуги в Арзамасе.

— Ванда Гамаюновна, но что привело вас в нашу глушь. Тем более, что в нынешнее, весьма непростое время, когда судьба княжества висит на волоске. Или вы не интересуетесь политикой и не читаете газет?

— Отчего же, Олег Александрович. — улыбнулась собеседница, делая маленький глоток из фарфоровой чашки: — Я барышня прогрессивная, газеты читаю, кроме того, общественное мнение в Империи весьма часто обсуждают ваш дерзкий поступок и последующие за ним действия, которые, по мнению многих граничат с разбоем и бесчестием. Вы, по мнению определенных кругов в свете, просто новый Рог Добрый.

Рог Добрый в местном мире был легендарным разбойником, который, будучи выходцем из княжеского рода, триста лет назад поднял восстание против центральной власти и долго бурогозил на Волге, успешно грабя богатых и часть награбленного раздавая бедным. Когда царские войска стали обкладывать благородного разбойника в Астраханских плавнях, он захватил военные транспорты империи и отбыл на юг, увозя с собой свои несметные богатства. По пути разграбив Баку, этот добрый человек захватил караван, что вез персидскую процессу в Багдад на ее собственную свадьбу, под видом евнухов провел своих людей во дворец шаха и вырезав всю, собравшуюся на пир, знать, сам женился на шахском гареме, после чего добрый десяток лет правил Междуречьем, пока не был отравлен одной из многочисленных жён.

— Ну, о слухи при дворе его императорского величества я хотел бы обсудить с вами позже. У нас, как всегда, очередной аврал и военный поход внезапно образовался. Но, вы не ответили…

— Прошу прощения, ваша светлость. Если коротко, то я сбежала из-под венца. Папенька мой весьма неаккуратен в денежных делах и был склонен решить свои проблемы, выдав замуж за семидесятилетнего князя Курского. И вот я здесь…

Я задумался. Девушка, сняв бесформенный пыльник и платок, коренным образом, преобразилась. Черные, цвета вороньего крыла, густые волосы, тонкие черты лица, большие глаза изумрудного цвета и пухлые губы демонстрировали сотни лет строгого отбора, присущего высшей аристократии Империи. Тонкие руки, осиная талия и весьма аппетитные формы во всех положенных местах — я очень понимал князя Курского, который и в семьдесят лет желал обладать таким сокровищем.

Я мотнул головой, отгоняя ненужные мысли — у меня две войны на носу, а я о бабах…

— Ванда Гамаюновна, вы поставили меня перед весьма нелегким выбором. Доктор в княжестве имеется. Титулярный советник Корнев Витослав Жданович, хотя и зрелый мужчина, но еще весьма бодр и деятелен, совместно с двумя фельдшерами он со своими обязанностями справляется. Я, конечно, хотел бы иметь врачей в каждом своем поселке, а их у меня три, но они весьма отдалены от Покровска, да и жизнь там для юной барышни вашего положения будет весьма скучной. А вот кто мне нужен здесь и сейчас, так это министр пропаганды и агитации. Название рабочее, при необходимости, наименование должности можно поменять на что-то более благозвучное. Видите ли, Ванда Гамаюновна, жизнь в княжестве Булатовском весьма трудна и сурова, да еще и неудачное сражение с британскими магами повергло армию и обывателей в некое смущение. Люди, во всяком случае часть из них, несколько подавлены, многие склоняются к переезду в Империю, хотя в бытовом плане для работного люда здесь созданы весьма комфортные условия. Мне этими вопросами заниматься некогда, на мне висит армия и, отчасти, экономика, которые надо выводить из глубокой жо… ямы. Мне нужен человек творческий, с незашоренным мышлением, который сможет изменить общественное мнение всех слоев населения, от негатива к устойчивому позитиву. То есть, везде должна звучать бравурная и патриотичная музыка, каждое событие в жизни княжества должно доводиться через призму, что мы молодцы и всех порвем, а тот, кто так не считает, они дураки и тупые бестолочи. В общем, каждый день жить становиться лучше, жить становиться веселее.

— Вы хоть что-то поняли? — с надеждой спросил я, заканчивая свой эмоциональный спич.

— Да, я вас прекрасно поняла. — энергично кивнула барышня, тряхнув аккуратной челкой.

— И вас что-то заинтересовало? — осторожно поинтересовался я.

— Да. Я склонна выбрать вторую должность — министра хорошего настроения. — жизнерадостно улыбнулась девушка.

— Прекрасно. — обрадованно вскочил я из-за стола: — Помещение вам, если хотите, выделят во дворце. Есть еще просторный дом городского управителя, ну это на ваше усмотрение. Через сорок минут совещание, где я вас смогу представить господам начальникам. Двор у меня небольшой, по сути я и теперь вы, по всем вопросам жизни во дворце обращайтесь к старшему камердинеру, начальнику завода или начальнику гарнизона. Остальное все в рабочем порядке. А сейчас прошу простить, мне необходимо срочно наметить логистику завтрашнего выхода на учения.

Я подхватил несколько обескураженную барышню, довел ее до приемной, где передал в надежные руки старшего камердинера, после чего вновь погрузился в созерцание карты княжества и соседних областей.