Целуй меня страстно

Глава 5

Я сидел у окна, наблюдая жизнь, протекавшую передо мной. Звуки, доносившиеся с улицы, напоминали рычание чудовищ. У каждого человека были свои заботы, свои радости, свое горе. Смех снаружи походил на смех десятка миллионов людей. Может быть, они смеялись надо мной?

Я сидел, слушал и думал. Одних людей убивают машины, других — обида и оскорбления, а некоторых — несправедливость. Многие умирают от насилия. Многие, очень многие… Этот список был бесконечным. Но многие ли боятся смерти? Многие ли просыпаются от ужаса по ночам? Многие ли задумываются, где их дети и чем они занимаются? Многим ли из них известно, что армия молчаливых людей лихо делает свое дело?

Я не знаю, что напоминает смех, доносившийся с улицы. Нет, это не смех чудовища, это смех людей. Люди по своей природе добрые, порядочные существа. И очень много прекрасных людей. Но среди них есть и те, которые принадлежат мафии.

Мафия! Грязная, кровавая мафия! Организация, которая держит всех в страхе.

Черная рука? Может быть, кто-нибудь думает, что над этим можно посмеяться? Может быть, думает, что мафия находится под запретом? Многие вдовы могут засвидетельствовать, что думающие так ошибаются. И вдовцы тоже. Да, это весьма трудное дело, как сказала Велда. Суть в том, как найти главаря. Сперва необходимо разыскать человека, который может выступить свидетелем, и если вы не погибнете, пока его ищете, и если он не умрет к тому времени, когда вы его найдете, тогда сможете задать свой вопрос. Только спрашивая его, необходимо быть настороже, не забывая о том, что в любой момент можно схлопотать пулю в живот.

— Гм-м… — хмыкнул я.

Они работают нелегально. Но ведь где-то на верху организации стоит человек, похожий на паука, который вместо паутины источает во все стороны тягучий страх. Он сидит на своеобразном троне и совершает едва заметные движения, а где-то из-за этого гибнут люди. Взмах руки — и кого-то пытают. Кивок головы — и кто-то падает с крыши высотного дома. И всем этим распоряжается только один человек. Это очень мягкий человек. Мягкий в том смысле, что состоит из мяса и крови.

Я улыбнулся свои мыслям, представляя, как может умереть такой человек, несмотря на свою страшную силу. В закрытой комнате наедине с человеком, который его смертельно ненавидит. Я рассмеялся, когда представил себе его окровавленное лицо. Но размышления размышлениями, а мне необходимо действовать. Было уже около часа ночи: город спал. Дождь кончился, небо прояснилось. Я сбежал вниз и направился к Пату.

Он открыл мне дверь и что-то с улыбкой пробормотал. Потом провел в гостиную и взял мои пальто и шляпу.

— Выпьешь? — предложил он.

— Чуть позже.

— У меня только имбирное пиво.

Я качнул головой и сел. Он наполнил свой стакан и опустился в кресло, убрав со стола бумаги.

— Рад видеть тебя.

— Не ожидал?

— Ты лучше меня знаешь, что делать. Только не ругай меня.

— А тебе не жалко меня?

— Нет. — Он похлопал по конверту, в который убрал бумаги со стола. — Конечно, я прекрасно понимаю, как плохо сидеть без работы, но от голода ты не опухнешь.

— Это точно… Но долго ли это продлится?

Пат посерьезнел, опустил глаза, и я догадался, что он что-то от меня скрывает.

— Не раньше, чем они закончат заниматься этим делом.

— У них ничего не выйдет.

— Ты в этом уверен?

Я закурил сигарету.

— Завтра ты можешь напомнить им, что я теперь не связан делом, стал обычным налогоплательщиком. Однако я человек со связями. Мой адвокат возбудит против них дело, и когда они закончат свою работу, то им уже ни в чем нельзя будет меня обвинить.

— Эго слишком большой для тебя кусок, Майк. Ты просто подавишься им.

— Гм-м… Ты понимаешь, о чем я говорю? Ник го, даже ФБР, не имеет права наступать мне на хвост и оставаться безнаказанным.

— Но, Майк, эго же обыкновенное убийство!

— Я знаю.

— И много знаешь?

— Не больше, чем раньше. Просто я еще раз поразмыслил над этим делом.

— Ну, и какие выводы?

— Вывод только один. — Я пристально посмотрел на него и произнес одно короткое слово: — Мафия.

На его лице не дрогнул ни один мускул.

— Вот как?

— Я мог бы оказаться полезным, если бы не отстранили меня. Ты же меня знаешь, Пат. Возможно, я пристрелил бы нескольких человек, но, ей-богу, никто бы и не заметил их исчезновения. Если твои приятели считают, что я не гожусь для самостоятельной работы, то они тупые дурни — им следует изменить свое мнение. Ведь у них там, в Вашингтоне, нет парня толковее меня… ни одного. Если бы они любили свою работу, как люблю ее я, то было бы совсем иное дело. Но, увы, отсутствие любви к работе ограничивает их возможности.

— Ты слишком самоуверен.

— Да, мой друг, я уверен в себе, как никто другой. Кроме того, я занимался подобной работой уже тогда, когда многие из них еще сосали пустышку.

Пат молча допил пиво.

— Майк, — произнес он, наконец, — если бы я мог, я выбрал бы одного тебя, вместо тысячи других. Да, именно столько людей нам надо для этой борьбы, если не больше. Но я — обыкновенный городской коп, получающий от начальства приказы. Чего же ты хочешь от меня?

— Ты и сам это прекрасно понимаешь, Пат.

Он расхохотался, как давно уже не хохотал, — открыто и дружелюбно.

— О'кей, ты хочешь, чтобы я был твоей правой рукой. Ты во что бы то ни стало решил влезть в это дело и предлагаешь нам воспользоваться твоими талантами, не так ли?

Его лицо осветила искренняя улыбка. Так улыбался он шесть лет назад. С тех пор я редко видел его таким сияющим.

— Теперь я тебе скажу кое-что, Майк. Мне не правится, когда парни с золотыми значками ФБР лезут в такие дела. Я не люблю, когда в преступлениях замешана политика. Меня просто тошнит от всего этого. Каждый боится сделать лишний шаг. Я уже столько наслышался о том, что эти ребята нам не под силу, что и сам начинаю понемногу верить в это. Ну ладно… Я поставлю на карту твою работу и посмотрим, что из этого выйдет. Объясни мне конкретно — что ты хочешь. Но только без глупостей, по крайней мере не сейчас. Если есть что-то дельное, возможно, меня не выгонят с работы за такое ходатайство.

— Я всегда видел в тебе надежного партнера.

— Спасибо на добром слове. Лучше скажи, что тебе надо?

— Информация… детали…

Пат, конечно, не собирался заходить так далеко, но теперь отступать было поздно. Он снова достал из конверта бумаги.

— Тут известные преступники, связанные с мафией, — начал он. — Рассказы о мафии всегда нагоняют страх, а роль полиции в них сводится к нулю. Двадцати страниц списка арестованных за убийства едва ли достаточно, чтобы осудить кого-то из мафии. Двадцать страниц — убийцы, воры, торговцы наркотиками, скупщики краденого, — а мы все еще топчемся у подножия лестницы. Мы можем знать имена тузов, но не думай, что к ним так легко подступиться. У многих из них есть второе лицо, живут под другими именами, о которых нам ничего не известно.

— Карл Эвелла значится в этом списке?

Пат с отвращением уставился на листочки.

— Эвеллы здесь нет. Он один из тех, кто получает из неизвестных источников чересчур большие доходы. Похоже, он бы мог многое прояснить в этом деле.

— А Берта Торн?

. — Сейчас мы вернемся к убийству. Оно одно из многих.

— И что же?

— Берта Торн была особым человеком, таким, что они попрятали всех ребят, которые раньше были знакомы или общались с ней. Ничего подобного раньше они не проделывали. Почему же ею заинтересовались в ФБР?

Я пожал плечами и предположил:

— Очевидно, потому, что она что-то знала.

— Верно… Прошел слух, что одно время Эвелла держал ее у себя. Это был период, когда он развратничал напропалую. По тем же слухам, он дал ей пинка, а в полиции показал, будто избавился от нее только потому, что она сошла с ума.

— Эвелла не сделал бы подобной глупости, — возразил я.

— Когда дело касается женщин, то многие мужчины на редкость глупеют, — ухмыльнулся Пат.

— Дальше…

— ФБР нашло ее. Она была сильно напугана, однако пообещала многое рассказать. Но ей нужно было время, чтобы собрать необходимую информацию не только для обвинения, но и для защиты себя самой.

— Здорово, — воскликнул я. — Вижу, Вашингтон совсем не случайно приставил к ней своих телохранителей.

— На заседании комиссии она была в маске.

— Все равно плохо… Эвелла мог опознать ее.

— В это время она уже сильно нервничала и дважды убегала от своих телохранителей. Месяц назад с ней случилась истерика, и ей действительно понадобился врач. Ее показали специалисту, и тот посоветовал поместить ее недели на три в больницу. Так и поступили, но она сумела всех обмануть и улизнула оттуда, в результате чего была убита.

— Похоже на правду.

— Похоже только потому, что ты сам при этом присутствовал.

— Очень мило с твоей стороны напоминать мне об этом.

— Так думают и ребята из Вашингтона.

— Совпадение исключается, — заметил я.

— Естественно, — усмехнулся Пат. — Они ведь знают, что с тобой вечно случается что-нибудь необыкновенное. Некоторые умудряются попадать в запутанные, дрянные истории. Ты — из их числа.

— О, я непременно задумаюсь над этим, — сыронизировал я и поинтересовался: — А тебе известны подробности о ее побеге.

Пат пожал плечами.

— Бегство оттуда казалось невероятным, невозможным, но она все-таки убежала. Ей удалось взять у сиделок пальто, туфли, и она вышла через главный вход вместе с другими женщинами. В это время шел дождь, у одной из женщин был зонт. И они втроем под одним зонтиком, прижавшись друг к другу, чтобы не намочить волосы, вышли на улицу. Две другие женщины сели в автобус, а она пошла дальше пешком.

— А разве у ворот никого не было? — удивился я.

Пат с сарказмом проговорил:

— Конечно, там был охранник. У каждого из двух выходов находилась охрана. Возможно, гол охранник подумал, что и третья женщина ему тоже знакома. ФБР, во всяком случае, придерживается такой версии.

— Очевидно, и за воротами кто-то дежурил?

— Два человека… Один прохаживался у ворот, а другой сидел в машине, но ни один из них не видел Берту Торн, хотя они и находились там для того, чтобы задержать любого, кто не имеет права свободного выхода с территории больницы.

Я засмеялся:

— Значит, эти женщины имели право на выход?

— Возможно.

— Вот я и говорю о том же, — продолжал смеяться я. — О, они «думали»! И это те люди, которые не хотят, чтобы я вмешивался. Чепуха какая-то!

— Так или иначе, но она ушла от них.

— Ладно, оставим это. Что собираются делать копы?

— Это убийство, и они обязаны расследовать его до конца.

— У них ничего не выйдет, — повторил я.

— Пока не вышло, — заметил Пат. — А как ты собираешься работать?

— Где Эвелла?

— Здесь, в городе.

— А связь с мафией известна?

Пат на миг задумался.

— Они связаны с другими большими городами, но их оперативный центр здесь. — Он поморщился. — На этом наша информация исчерпана и обсуждать больше нечего. Мы знаем некоторых членов мафии, знаем, как она действует, но это и. все.

— А Вашингтону что-нибудь известно?

— Конечно. Но что толку! Мафию никто не решается трогать. Самое важное сейчас — получить против них улики.

— Так или иначе получим, — пообещал я. — Это большая организация. Кстати, мне необходим капитал для работы.

Пат удивленно взглянул на меня.

— Ты прав, конечно. А тебе известно, как и за счет чего они увеличивают свой капитал? Они выжимают его из других. За все платит обыватель, как налог. Они делают ставку на людей, которые ничего не скажут о них или не смогут сказать. Кроме того, они занимаются наркотиками. У них есть свои люди во всех отраслях промышленности и политики. И они настолько могущественны, что их не в силах прихлопнуть даже кузнечный молот.

Ему не следовало напоминать мне об этом. Я знал, как они действуют.

— Возможно, приятель, вполне возможно. Но, по правде сказать, всерьез ими никто и не занимался. — Я встал. — Но, Пат, сначала Берта Торн. Я хочу знать о ней все.

Пат взял со стола лист бумаги.

— Можешь прочесть… Для начала этого тебе будет достаточно.

Я взял листок и положил в карман.

— Ты сообщишь мне, если что-нибудь случится?

— Обязательно.

Я надел пальто и шляпу и направился к выходу.

— Майк…

— Да?

— Это дело двух дней. Понимаешь?

— Понимаю.

На улице я на мгновение остановился, чтобы закурить. Спичка осветила мое лицо, пока я прикуривал. Потом я глубоко затянулся и зашагал по улице. На противоположной стороне улицы какой-то парень топтался, как бы раздумывая, в какую сторону ему двинуться. Я свернул на восток, и он вдруг пошел в ту же сторону. Через полквартала я замедлил шаг, чтобы подпустить его ближе. Пройдя три квартала, я направился к метро. Он все так же шел за мной. Я собирался рассмотреть его получше и поздороваться с ним, когда неожиданно ощутил, что в мой бок уперся ствол пистолета. Только сейчас я понял, что он не из ФБР. Парень был молод и казался бы милым, если бы не его жестокая улыбка.

Я резко повернулся в его сторону, и мой стремительный удар ребром ладони по шее заставил его распластаться у моих ног. Он был ни жив ни мертв, но в любом случае шевелиться уже не мог.

Я отобрал у него специальный «баннер», разрядил и бросил патроны в водосток. Парень вяло заморгал глазами. На его физиономии читалось изумление, казалось, он соображал, что же с ним случилось.

— Передай своему боссу, чтобы он подыскал тебе другую работу. Например, очищать от дерьма общественные туалеты.

Я швырнул ему на колени разряженный пистолет и направился к киоску возле метро, удивляясь, что в Нью-Йорке еще может происходить такое. В душе я пожалел мальчишку, ведь он был молоденький и ему лучше бы сидеть дома с мамой и папой. Разрешения на такую прогулку он у них определенно не спрашивал. Сунув в турникет монету, я спустился на платформу. Вскоре подошел поезд, и я уехал.