Человек на балконе

11

Сидя у себя на балконе, я иногда думаю: «Стыдно быть таким великолепным!». Стыдно бывает порою, проходя мимо пожилых некрасивых людей, сидящих в подземном переходе, носить ярко-красный галстук. И стучать каблуками новых напомаженных ботинок по выложенному кафелем полу. Неуместно себя чувствуешь, спускаясь в холодный подземный переход. А потом поворачиваешься так резко, расстегиваешь ширинку и начинаешь ссать посреди всего этого вонючего коридора. И ловишь одобряющие взгляды пожилых некрасивых людей, и сразу становишься своим, родным каким-то, веселым и живым. И осознаешь собственное безумие, и от всей авантюры этой, гадкой и земной, на душе становится легче. Безумие нравится скучающим пустым биороботам так же, как и яркие цвета. А когда последняя из пачки сигарета потихоньку затухает и на донышке бутылки дешевого рома остается небольшая капля, я забываюсь в беспокойном сне. Классно было бы сейчас оказаться где-нибудь в Исландии! И быть знаменитым художником по имени Бьярки, и тискать в тумане посреди жухлой темно-зеленой травы и теплых гейзеров сдобненькую розовощекую Ольгу. Ан нет, живешь в смоге, куришь «Кент-четверку» и носишь черное пальто. И ежедневно эта уменьшенная в размерах Эйфелева башня! И идиотские фильмы, и нудные вечеринки, и пошлые стихи! Нас, живущих в дымке, уже ничем не удивить — ни стрельбой, ни пьянкой. Мы гордимся своим городом и одновременно ненавидим его. С нами никогда не случалось поколение битников, никто из нас не летал в космос, и никто из нас с этим космосом не общается. И все-таки происходят и среди нас моменты искренней влюбленности. Обычно они случаются ранним утром, около шести тридцати, на Абылай хана, когда идешь пешком домой от пылкой девушки, здоровый, талантливый и возбужденный, и пахнешь ею, и злой, затюканный регулировщик на перекрестке тебе совершенно безразличен, и сквозь завесу дыма над грозой еле-еле пробивается первый лучик солнца.