Черные шахматы

Позиция и дистанция

Позиция и дистанция близнецы-братья

Кто для задницы твоей более ценен?

Если не хочесть попасть пидорасам в объятья,

Помни всегда, сколько метров до цели!

(с) капитан А. Горбацевич

Прежде всего: что такое позиция? Вы таки удивитесь, но понятие "огневая позиция" есть даже у пилота истребителя. Поскольку самолет застыть в небе не может, и поскольку целится самолет всем корпусом, постольку "огневая позиция" в небе — отрезок прямого полета с постоянной скоростью. То, что летчики-испытатели называют "площадкой". Только испытатели обычно делают "площадку" длинную и по горизонту, чтобы самописцы зафиксировали работу двигателя, усилия в планере, статистику чтобы набрать. Ну а летчик-истребитель делает "площадку" настолько короткую, насколько вообще возможно, и не горизонтальную, а как придется. Нажимает на гашетки и тоже ждет, пока отработают авиапушки. Вот почему для авиационной артиллерии так важен именно секундный залп.

Году примерно в 1940 м хитрые инглезы решили это поправить. И выпустили в небо летающий танк. Чтобы пилот рулил, а особо выделенный стрелок в особо выделенной турели, не отвлекаясь на управление, занимался отстрелом противника. Не штурмовик, а именно воздушный истребитель.

Вроде как прогрессивное дело: разделение функций. У первых танкистов точно так было. Водитель заруливает маленький "Renaux-FT" куда надо, а стрелок в башенке застреливает, кого надо. У французов с тех самых пор проклятие узкой башни, полный экипаж не помещается. Любил папаша Рено кабриолеты.

Но в танках это прокатило: и в стареньком Рено, и в относительно удачных советских Т-50 и Т-70 военного времени. А вот с самолетом инглезы не додумали. Пилот рулил, куда сам соображал. Стрелок за ним не поспевал: в небе очень быстро все, это не десятитонному танку вальяжно ползать по советской распутице.

Вот наши вопрос решили правильно, сразу посадили в танк третьего — и дело пошло. Мехвод рулит, наводчик стреляет, а командир следит, чтобы оба эти интеллигента не уклонялись от генеральной линии партии, и чтобы танк оставался цельной боевой единицей.

Немцы подошли к вопросу основательнее всех. У них в бою каждую функцию выполнял особый человек. Радист занимался связью, ну иногда там постреливал в кого-то из пулемета, но это как повезет. Мехвод рулил. Наводчик наводил и стрелял. Заряжающий заряжал. А командир занимался только одним: вертел головой во все стороны, чтобы никто из кустов пику в спину не воткнул. Ну или там гранату на решетку моторного отсека не вкинул, с заботливо привязанной бутылочкой "Молотова". Типа, мы слышали, что зольдатен любят молотый кофе, но поняли, как расслышали. Мы художники, мы так видим.

Чтобы избежать феерического перформансу, немцы сразу сделали основательный экипаж в пять голов и каждому назначили свой сектор наблюдения.

Наши, конечно, такого оскорбления не снесли. Экипаж "Сталинского дракона", пятибашенного Т-35, составляли уже двенадцать человек. Из которых два моториста даже в бой не ходили, занимались обслуживанием техники в перерывах. Получался целый танковый взвод (до войны это было пять танков) — но в одном компактном корпусе под командой одного компактного командира. Рации-то в СССР до войны были очень не очень, и командовать пятью раздельными танками приходилось флажками; ну а как всех в одну консерву засунули, тут уж от командирского мата не скрыться.

Данный аспект авторы попаданческих романов отражают весьма слабо. Давай, мол, командирскую башенку воткнем и туда и сюда. А хрен ли та башенка, если взводный все равно большую часть времени из нее торчит до пояса и флажками машет на зависть первомайской демонстрации!

Нету, короче, даже в танкистах настоящей солидности, что уж говорить о пилотах, те и по земле-то не ходят. Суетятся чего-то, мельтешат. Куда им до артиллерии. Генерал-аншеф Раевский любит бомбардиров!

Расчет артиллерийского орудия составляет от четырех человек для маленькой "сорокапятки" 53К до пятнадцати человек в гаубичной артиллерии, конкретно 152мм орудие Бр2 или та самая Б-4, которая "карельский скульптор", калибр 203мм. У немецкой сверхпушки "Дора" расчет составлял около тысячи человек. Для сравнения, линкор "Тирпиц", который только из фиорда вылез, а уже весь конвой PQ-17 кто куда разбегается — этот страшлый и ужаслый "Тирпиц" нес на борту всего-то в два раза больше кригсмариненов.

Возникает сразу вопрос: да нахрена ж там столько народу? Ладно еще при Наполеоне с Кутузовым, там все эти ребята с банниками, прибойниками и пальниками — а сейчас вроде как прогресс, автоматизация и вот это вот все.

При любой автоматизации останется командир орудия. Чтобы начальству было кого за косяки нахлобучивать. Армия вообще строится сурово сверху вниз. На любое новое соединение или часть или подразделение сначала назначается командир, а потом уже он себе и людей подбирает (если есть из кого), и материальное обеспечение… Скажем так, получает. Частично на складе, а частично так, находит. Если соседи были не очень внимательными. Вот стоит, скажем, бесхозная палатка. Чего ей стоять, мокнуть? Давайте ее сюда, бойцы, у нас ей будет лучше. И сразу наши номера по всем крыльям рисуйте, чтобы потом доказывать, что это наше и всегда было нашим. Не брали — не отдадим, чего непонятно?

Вот командир, хорошо. Потом наводчик, тоже понятно. Потом заряжающий. Чтобы наводчик лишний раз не отвлекался от панорамы, поле боя осматривал. Да и наводчика учить надо, к этому талант нужен. А заряжающего учить просто, и талант от заряжающего требуется один: выносливость. Чтобы не угорал в дыму и грохоте кидать и кидать в пушку снаряды.

Три человека, зачем же все остальные?

Прежде, чем снаряд попадет в пушку, его надо осмотреть. Главнее всего осмотреть капсюль: нормально ли сидит, нет ли признаков брака. Если ты снаряд в затвор положил, а он вдруг да не выстрелил — это задница. Не сработавший снаряд вытаскивать запрещено. Вдруг там бракованный или проржавевший от плохого хранения капсюль еще шипит-тлеет, и выстрел будет отложенный. Ты его вынул, а он как раз у тебя в руках жахнул.

Насколько я помню, ни у какого автора так попаданец еще никуда не попадал. Дарю идею, а расчет покамест осматривает и обтирает снаряды. Если на снаряд песок налип, его в стволе заклинить может. И пушку разворотит, и сам помрешь. Если гильза, упаси бог, зеленкой проедена — подальше его, артмастер вечером посмотрит (если бой переживем) и скажет, что делать.

Зеленка, она же зеленая ярь, кто не знает — медная ржавчина. Медь тоже корродирует и покрывается красивой зеленой патиной. Медные крыши старой Европы все такие. А у кого не было денег на медь, крыши крыли листовым железом, но красили именно в зеленый, чтобы "под медь", вот именно оттуда такая мода и в Петербурге появилась, а от него и по всей Ымперии.

Капсюли в снарядах тоже по большей части медные: медь пластичная, штамповать удобно. Зеленка на снаряде признак ржавого капсюля. Когда и как тот хлопнет, господу богу известно. Но коммунисту-атеисту бог все равно не скажет, коммунист должен Устав хорошо учить и Руководство по стрельбе.

Поэтому, кстати, если вы на даче выкопали снаряд, не надо его даже шевелить. А то будет, как у декабристов с Герценом: кому мешало, что ребенок спит?

Когда пушка большого калибра, скажем, 122мм и выше, у нее заряжание может быть вообще раздельное. То, что летит — "снаряд" — отдельно. А то, что сгорает — "заряд" — отдельно в шелковом картузе. Все вместе называется "выстрел".

Выстрел собирается так. На заводе в гильзу вкладывается пять-шесть шелковых мешочков — "картузов" — с порохом и заливается парафиновой пробкой. Перед стрельбой по расчету дальности один из мешочков убирается. Это будет "заряд первый". Если убирается два мешочка, "заряд второй", и так далее. Если не убирается ничего — "заряд полный".

Только потом вставляется снаряд, затем с капсюля в днище гильзы снимается защитный колпачок, и готовый выстрел — "окончательно снаряженный", "оснаренный" — подается на огневую.

Понятно, вся эта возня происходит подальше от пушек.

И вот получается, что кроме непосредственно стреляющих надо еще минимум снарядный, зарядный — и незаметные герои, а именно подносчики боеприпасов. Если у нас пушка небольшого калибра, до 76мм, или у нас пушка противотанковая, где все надо очень быстро делать, и потому выстрелы унитарные, заряд-снаряд упаковали и обжали в гильзу еще на заводе — то даже там кто-то должен снаряд из ящика вынуть, убедиться в его исправности и безопасности, колпачок защитный с капсюля (и иногда с головного взрывателя) снять, и потом притащить на огневую. А там уже его заряжающий в затвор всунет правильно и руку подымет: "Заряжено!" И командир орудия, дождавшись такого же сигнала от наводчика, вскинет белый флажок: "Готов!"

Так вот, чтобы все эти специалисты могли вдумчиво, не толкаясь локтями, флажками махать, нужна

Огневая позиция

Позиция состоит из трех частей.

Первое, орудийный дворик. Это где сама пушка или там миномет находится.

Второе, снарядный ровик, снарядная ниша или снарядный склад. Назначение понятно из названия. Расстояние от снарядов до пушки не менее 50 м, а у больших калибров и еще больше. И ни при каких условиях нельзя все снаряды батареи держать в одном складе, тоже понятно, почему.

Третье: землянка расчета и обязательно окоп для самообороны. Вот в грозном 1941 м году возле разъезда Дубосеково пожалели хотя бы отделение пехоты на оборону приданных сорокапяток. Пока артиллеристы снаряды подавали и прицелы вычисляли, немцы подошли лесом и все расчеты со спины перебили. Остались панфиловцы без пушек, вот и пришлось им геройски лезть на танки с гранатами.

В кино "28", конечно, не так показано — на то и пропаганда. А грамотный попаданец обязан знать, как оно было. Любой подвиг — это когда за чьим-то провалом хвосты заносишь.

И вот, чтобы между всеми тремя точками нормально бегать, а не ползать раком под огнем, все это надо соединить ходами сообщения. Хотя бы 0,8 м глубиной; а лучше побольше, конечно.

То есть, откопали вы орудийный дворик — он неглубокий, колеса спрятать, а чтобы ствол торчал, это где-то 0,6 м — зато широкий, чтобы упоры станины развернуть. Потом прокидали снарядный ровик. Потом более-менее отрыли землянку, чтобы не замерзнуть в дивной русской осени. Окопчик для обороны. Туалетный окопчик, потому что война войной, а обед по расписанию — и противоположность его тоже.

Потом все это соединили траншеями, чтобы в туалет ходить не пригибаясь.

Практика показывает, что прямые попадания дело редкое. Противник тоже трясущимися ручками наводит, он тоже смерти боится. Поэтому чтобы точно в пушку — дело нечастое. Куда больше гибнет от осколков близкого разрыва. Даже комок земли запросто выхлестнет глаза на всю жизнь. У всяких там спецназов есть бронежилеты, очки особого стекла, каски. Но снаряды во всем этом не потаскаешь и в пушку не покидаешь: и тяжело, и очень жарко делается от работы. Тепловой удар, сердце встать может, это никакими тренировками нельзя накачать. Иногда случается, артиллеристы работают голые по пояс даже зимой — это не потому, что надо мускулатуру на пузе героя показать, а просто угар жуткий.

Поэтому до сих пор основная защита артиллерии — земля. Редуты, бастионы, ДОТы, брустверы, окопы; на одну пушку где-то кубометров двадцать будет, чтобы примерно представляли объем работ. И хорошо, если белорусский песочек июля 1941, а вот если мерзлая глина подмосковного октября того же года, то уже вовсе не так хорошо.

Коней и упряжку пускай ездовые от налетов прячут куда хочут, их в расчете аж цельных двое. А нас на такую работу всего-то восемь!

А когда все выкопаете, приходит командир и говорит: снимаемся, хлопцы. Нашу позицию засекли. Заново копайте вон там перед лесом, да поторопитесь, разведка говорит, утром пойдут танки.

Не зря Олег Дивов в "Оружии возмездия" писал, что в прицепной артиллерии служба смерти подобна.

Как вам ощущеньица, товарищи попаданцы? Не хотите ли к Македонскому в войско? Там тепло, там позиции готовить почти не надо. Поставил полибол, рабам пообещал чарку вечером, чтобы разровняли вокруг шагов на пять — вот и готово, вот ты и молодец. Правда, если враги поймают, вы*бут всей фалангой. Потому что не по-мужски сражаешься, с мечом и копьем. А как баба, издали.

Товарищи авторы все больше изобретают какой-то мега-прибор. Супер-пушку там или автомат с командирским патроном на промежуточной башенке.

А нужен трактор.

Дорогой и большой не нужен. Его и делать сложно, и потерять фантастически жалко. Нужен дешевый и простой. Но только чтобы не там где-то в счастливых мечтах о победившем коммунизме. А прямо вот здесь, у нас на огневой. Вот он сейчас бульдозером сдвинет это все вон туда, и сразу орудийный дворик с бруствером. А потом там вон гребанет ковшом, и вот он снарядный склад. Ну и на сладкое копанет поодаль, мы накидаем сверху ветки, которые нарубим, пока он тут пахать будет — готова землянка… Где топоры, хлопцы?

Как, блядь, "на складе в Житомире остались"???

Про такие унылые вещи мало кто пишет. Конкретно у нас на АТ один Mobibos. Никому не интересно читать, как у Фродо портянки сбились, он стер ноги, и потому выход на кольцеметание откладывается. Поэтому и говорится: любители изучают тактику, дилетанты — стратегию. Профессионалы изучают логистику.

Ведь что есть любая война? Транспортная задача.

Требуется доставить точно в нужное место точно в определенный срок хрупкий опасный груз: копье, наконечник стрелы, позже — снаряд или там авиабомбу. Груза этого в современной войне многие миллионы тонн. Настоящие артерии войны — дороги. В древности воевали вдоль рек, чуть попозже вдоль железных дорог. Если же какая-то сторона владеет морем, это королевский козырь, флот бьет все. Не потому, что там линкоры с огромными калибрами, линкоры вещь подчиненная. А потому, что у флота есть транспортники с огромными трюмами. Двести тонн на дивизию? Тьфу! Двести тонн катер потянет или вон шаланда с двигателем Болиндера, где всего экипажа Васька-моторист и приходящий кот. Один сухогруз в три тысячи тонн может прокормить пятнадцать дивизий, целую армию. А если десятитысячник "Либерти" взять, он, считай, фронтовую операцию обеспечит.

Вот цена конвою PQ-17, бездарно просранному английским адмиралитетом от одной тени "Тирпица". Немецкий линкор, не выстрелив по тому конвою ни разу, даже не приблизившись к конвою на расстояние видимости, одним своим существованием окупил все затраты на постройку и содержание. Один лишь слух о выходе мега-линкора перепугал охрану и заставил конвой броситься врассыпную — после чего двадцать два судна из тридцати пяти перещелкали люфтваффе с подводниками.

Именно английскому флоту проиграла Российская Ымперия в Крымской войне: по суше от Киева до Инкермана везли меньше и хуже, чем англичане от Лондона до Балаклавы. Именно армадам "либерти" проиграла Япония на Тихом Океане. Грозные самураи просрали пузатым капиталистам из Вашингтона, потому что после впечатляющего начала войны не смогли обеспечить снабжение удаленных баз, раскиданных по атоллам и островам Юго-Восточной Азии.

Все эти линкоры-авианосцы с огромными пушками и лучшими в мире морскими летчиками только и нужны для защиты конвоев, портов, удобных мест выгрузки.

Почему я так часто отвлекаюсь на посторонние вещи?

Потому что артиллерия, которая у нас вроде как тема статьи, есть лишь разбрызгиватель на конце шланга. Можно промывать вражеские укрепления одной мощной струей, как гидромонитор по угольному пласту, можно накрыть большую территорию слабым дождиком, как пестициды распыляют над полями — это все артиллеристы могут менять по усмотрению. Рассчитывать залпы, прицелы, дистанции.

Но вот если в шланге нет воды, никакие супер-пушки вам не помогут.

И если вы попадете к товарищу Сталину, то жилет-разгрузка или тупо приваренные на станину крепежи для инструмента помогут расчету больше, чем самый лучший в мире прицел. Хотя бы топоры на складе в Житомире не забудут.

А уж если вы сообразите, как быстро и дешево сделать для артиллерии трактор, то огневые можно будет расчищать легко и непринужденно.

Требования к позиции

Хорошая позиция отвечает немногим требованиям:

— с нее можно достать до цели. Что для этого надо сутками лежать на пузе в куче мусора или переть пушку вручную на гору, никого не интересует.

— она дает некоторую защиту от воздействия противника. Или маскировкой (так и называется: естественная маска), или буквально закрывает с нескольких сторон, скажем, холмами или непроходимыми оврагами, на худой конец — бетонными стенками ДОТа.

— а если воздействие противника очень сильное, то с хорошей позиции можно хорошо и в порядке уйти на следующую позицию. Поэтому ДОТ, даже очень хороший — позиция "на худой конец". Из него почти невозможно вытащить пушку, если противник обошел ваши укрепления по флангам. Или когда противник уже обнаружил ДОТ и методично долбит его большими калибрами, в том числе и бомбами с воздуха.

Если на позиции при этом еще и более-менее удобно существовать: спать, безопасно ходить в туалет, перевязывать раны — это джекпот. Естественных позиций таких не бывает. Вся история крепостного и фортификационного искусства направлена на создание таких позиций.

Вершина крепостного искусства — самоходная установка или бронепоезд, но только к бронепоезду еще рельсовая сеть нужна, поэтому самоходка все-таки лучше.

Беда хорошей позиции в том, что ты к ней привязываешься. Противник не дурак, читать карту умеет. И тоже соображает, где бы ты мог устроиться. Может пристрелять это место загодя, может мин туда насовать при отступлении, может авиацию навести.

Теперь, я думаю, всем понятны преимущества самоходной артиллерии. Это не просто циферки, это великий скачок, новое качество. Самоходка сразу огневая позиция, склад снарядов и жилье для экипажа. Натянул брезент над моторным отсеком, и спи себе: мотор остывает, снизу греет. А если что, мотор завели и быстренько уехали. И даже слабенькая противоосколочная броня самоходки все-таки лучше, чем ничего. Потому что танк от удара ракетой в крышу все равно никакая броня не спасает. Попадете к Сталину в 1927й — начинайте с самоходок. Они дешевле танков, крутящаяся башня им не нужна, значит, и станок специальный не нужен, чтобы погон под башню точить. Бронекорпус у самоходки типа "ящик": все листы простой формы, все сварные швы прямые, уже хорошо. Самоходки брони мало требуют, мощность тоже нужна не очень большая — а пользы приносят очень много. Скажем, у тех же немцев был "хетцер", низенькая противотанковая самоходка, пустившая нашим танкистам океаны крови. Пряталась хорошо, а что пушка у нее была всего лишь 76мм, намного дешевле и проще распиаренной "ахт-ахт" — так в умелых руках, знаете ли, и хрен — балалайка.

На войне таких сюрпризов как говна за баней. Поэтому все всегда на нервах, на стрессе, на потоке норадреналина — потому-то штабные крысы и сгорают за пару лет, хотя, казалось бы, им в атаку не бегать. А те, кто в атаки бегал, но при том выжил, поневоле превращаются в адреналиновых наркоманов. Это как принудительно водкой поить — только адреналином.

Я вот сколько попаданческих книг перечитал, а нигде не встретил, чтобы у попаданца после даже выигранной войны просело здоровье. Заметно так просело, на сюжет повлияло. Что уж говорить о проигранных войнах!

Не будем о неудачах, будем говорить о позиции и дистанции.

Приведу пример хорошей и плохой позиции, причем в одном флаконе.

Еще при жизни товарища Сталина далеко на востоке вьетнамские товарищи, наконец-то, осилили подняться на прямой мятеж. Вьетнамом тогда (в 1945 м) владели официально французы. А неофициально их снабжали янки процентов на семьдесят. Французам было сильно дольше везти снабжение своим дивизиям: от Марселя до Ханоя почти кругосветное плавание, да после войны и не сильно могли что-то там отвезти французы в колонии. У них метрополия на голодном пайке сидела.

Грамотный попаданец знает: дивизия есть минимальное соединение войск, способное вести боевые действия полностью самостоятельно. Именно поэтому все современные армии исчисляются в дивизиях, как некогда исчислялись в дружинах, экипажах драккаров или трирем, или в отрядах того или иного атамана.

Но рыцарская дружина или там хирд викингов может прокормиться прямо на театре военных действий. К мечу патроны не нужны. Хотя вот рыцарского коня, к примеру, уже таки да, надо кормить. И не сеном, а хорошим овсом. Иначе он рыцаря не поднимет и галопом в атаку не отвезет. Ведро овса в день коню, что-то и самому рыцарю, и не овес — мясо. А еще рыцарю надо заменять копья: они при ударах ломаются. Одна атака — копье в расход. На поход надо не меньше десятка копий каждому тяжелому всаднику. А не один рыцарь в дружине-то, один в поле не воин…

Армия пороховой эпохи требует еще больше всякого снабжения. В том числе и того самого пороха. Напомню, что дивизии образца 1945 года (неважно, чьей конкретно армии) требовалось, по самому-самому минимуму, со всеми возможными урезаниями и сокращениями — двести тонн снабжения.

В сутки.

Еще раз: пять вагонов по сорок тонн каждый день. Или двести полуторок. Или сорок пятитонных машин. Только расходников, не считая самого дивизионного хозяйства.

Иначе стрелять очень скоро станет нечем, техника перестанет ездить, солдаты (их в дивизии от 10000 до 17000, смотря какая организация, бригадная или полковая) начнут голодать и помирать от недостатка бинтов с аспирином. И наша с вами артиллерия превратится в бесполезный груз, потому что снаряды жрет гигантскими темпами.

Вот и возили французы все сразу из штатов: так ближе выходило.

А великий и без шуток могучий Советский Союз тогда еще Хо Ши Мину ничего не возил. Потому что между Вьетнамом и СССР стоял гоминьдановский Китай. Товарищ Мао победил только под занавес, а до его победы и китайской помощи вьетнамцы точили минометы из старых газовых баллонов. Но так велика была их злоба на белых колонизаторов, что даже с финкой и дубинкой северный Вьетнам вьетнамцы почти отжали.

Французы пошли в Дом Инвалидов, помолились на могиле Наполеона, а тот им и говорит: посылайте Леклерка. Боевой генерал, он справится, сами же потом в его честь танк назовете. Леклерк приехал в Ханой, раздал живительных люлей направо и налево; дивная атмосфера эпохи чудно передана у Грэма Грина в нестареющем романе "Тихий американец". Правда, потом генерал понял, что политики в Париже сами не знают, нести чемодан без ручки или бросить, и подал в отставку. Но все же генерал успел построить храбрых лягушатников, а те, в свою очередь, на пинковой тяге успели построить некий эрзац "линии Мажино", выгородив себе в дельте Красной и Черной рек большой рисовый регион. И стали там жить-поживать, а вьетнамским коммунякам оставалось только скулить от голода по окрестным лесам и горам, где рис расти не хотел. И сколько вьетнамцы не набигали своими "живыми волнами" — французы им предметно демонстрировали все преимущества артиллерии. Тот пример, когда гаубичная батарея (6 орудий) шрапнелью сдула в небытие два полка (примерно 2000 человек) произошел именно там и тогда, при защите одного из французских укрепрайонов.

Видя, что привычная тактика перестала работать, вьетнамские коммунисты помедитировали на "Три источника и три составные части", и открылась им истина: надо куснуть за такое место, которое французы поневоле окажутся вынуждены почесать.

И вьетнамцы вторглись в Лаос!

Который, вообще-то, тоже был французской полуколонией в составе Индокитая. И который французы клялись защищать, возможно, даже всерьез.

Лаосский король запищал, политики взволновались и затопали, и Париж родил очередную мудрость: вы там узкоглазых как-нибудь прищемите, но только чтобы не потерять уже имеющееся.

Генералы думают по карте, и новый французский главнокомандующий не стал исключением. Он посмотрел туда, посмотрел сюда, циркулем померил, курвиметром покатал — и решил: надо за периметром занять небольшую деревеньку, построить там аэродром и укрепленный район. Хорошо пушками обставиться, шрапнельных снарядов подвезти — а тогда пусть кляти коммуняки набИгают хоть волнами, хоть цунами, отобьемся. Им-то по джунглям тоже много людей быстро перемещать не получится, не накопят сил на реальный зерг-раш. И уж тем более, не притащат вьетнамцы по джунглям пушки в таком количестве, чтобы мы, культурная европейская нация, проиграли этим желтоглазым артиллерийскую дуэль. Ну, а чтобы проект окупался, позовем американских соююзников — вот вам база для тренировки рейнджеров в джунглях, в боевых условиях — и будем с них бабло сшибать за экстремальный туризм.

Надо сказать, что французский штаб этой идее не обрадовался, да ведь люди все военные. Приказали — пошли. И взяли французы деревеньку примерно в нужном районе, чтобы оттудова можно было разведгруппы на пути снабжения выпускать и торчать у вьетнамцев костью в горле. И построили французы укрепления, и построили аэродром, и даже десяток танков завезли, хрен знает, зачем. Наверное, чтобы в рапорте для Парижа круче звучало.

Вьетнам он примерно как Япония: либо горы, наглухо заросшие джунглями, либо узкие долины с быстрыми бешеными речками. Большие деревни только на реках, потому что никаких иных путей сообщения там до изобретения авиации не было вообще, да и потом не сказать, чтобы много появилось.

Деревня Дьен-Бьен-Фу стояла как бы в чаше, со всех сторон ее окружали хребты, а само селение пересекала речка Намъюм.

Позиция французов отвечала двум требованиям: с нее можно было достать до Лаоса хотя бы вылазками рейнджеров, и в деревне худо-бедно можно было жить. Ну, а от коммунистов они надеялись отбиться. Я выше рассказывал, сколько надо удолбаться, чтобы правильно обставить одну пушку — теперь прикиньте, все эти ровики-дворики-окопчики в джунглях, по колено в грязи, по ноздри в дожде, по самую задницу в ласково покусывающих муравьях. Вот французы тоже так подумали: мы в деревне кое-как справимся, а узкоглазые в горах не осилят.

Из этих соображений французы выставили свою фигуру на угрожаемое поле за периметром; теперь ход в черных шахматах перешел к вьетнамским коммунистам.

Вьетнамские коммунисты сделали две вещи, считавшиеся тогда равно невозможными. Они, во-первых, затащили пушки на руках в горы — и полностью блокировали аэродром. Но мало того, вьетнамцы научились стрелять с закрытых позиций, непрямой наводкой, перебрасывая снаряды через те самые горы. Деревня представляла собой большую неподвижную цель, и в нее попадали даже слабо обученные вьетнамские артиллеристы. Сбежать из маленькой долины французам было просто некуда.

Ответный огонь французов успеха не имел. Со дна ведра они не видели, куда падают их снаряды — если даже те перелетали горы — и не могли ничего корректировать. Они могли стрелять по вспышкам на их склонах гор — и вполне успешно выбивали вьетнамские пушки, рискнувшие выкатиться на прямую наводку. Но с тяжелыми орудиями, которые вьетнамцы где-то намедитировали военно-китайским способом, французы не то, что сделать ничего не могли: они даже звуковой разведкой не могли определить место выстрела. Звук сто раз отражался от гор и пропадал в постоянном тумане.

Из-за тумана бились аэропланы, и тоже ничего не могли ни разведать в зеленой каше, ни корректировать огонь. А если не справлялся туман, то вьетнамские зенитчики справлялись превосходно. На гребнях гор они часто оказывались выше садящихся или взлетающих самолетов и могли бить на выбор.

Блокада сделала свое дело. Большой гарнизон Дьен-Бьен-Фу, примерно десять тысяч, практически дивизия — сдался на капитуляцию. Сдался тем самым узкоглазым, которых французы так ненавидели и презирали. Хотя технически французы в той войне были на две головы выше оборванных нищебродов из Вьетминя — даже еще не Вьетконга! Но неудачный выбор позиции уничтожил все техническое превосходство.

При выборе позиции решается либо первая, либо вторая задача.

Первая задача: по месту цели выбирается позиция, чтобы до этой цели достать. Вот стоит замок, и ты высчитываешь, где поставить требушеты или там пушки, чтобы обвалить стену. Место замка известно, характер цели известен. Можно думать и считать.

Это работа "от цели". Дистанцию ты пока не знаешь. Вот выберешь позицию, будешь знать.

Вторая задача: твоих баллестерос ставят в заслон на дороге, но что по ней приедет, ты не знаешь. Ты знаешь, что со ста шагов добрая генуэзская цагра пробьет стальным фунтовым болтом и самого рыцаря и его коня, если вдруг чего. С двухста шагов поплохеет и тяжелому пехотинцу. А всякой там бездоспешной мелочи придет святой Яков и дева Мария уже и за триста шагов.

Это работа "от дистанции". Цели ты пока не видишь.

В обоих задачах очень важно так выбрать позиции, чтобы избежать ответного удара, если вдруг противник окажется сильнее, чем доносила разведка. Вот французы в Дьен-Бьен-Фу не подумали: а если узкоглазые все-таки затащат пушки на склоны, что тогда? И стоило это французам проигранной войны, по итогам которой на карте мира появился коммунистический Северный Вьетнам.

Уметь избежать ответного удара — очень важный принцип, он есть не только в артиллерии. Он есть в фехтовании, там тоже дрессируют после каждого укола-выпада сразу брать защиту. Рефлекторно. Мало ли. Даже смертельно раненый боец может из последних сил прихватить в Вальгаллу противника.

Тем более в наше время: ответный удар прилетает практически всегда. Неважно, стреляешь ты из окна верным АКМ, или с огневой позиции дивизионом 122 м: в современной войне второго выстрела с одной точки делать нельзя. Тот же многократно руганный Круз пишет, как его герой косит бандитов с удобной позиции, а потом замечает меланхолично: на чеченской войне меня бы давно убили, там никто не даст с одной точки три выстрела сделать… Я вот Круза уважаю именно за такие крупицы опыта-знаний, там и тут рассеяные, а не за то, кому там выстрелом в задницу чего нашептало. Тем более, что последние события показывают: это все не фетиши заигравшихся в войнушку мальчиков, а вполне себе информация для выживания, которая может пригодиться, увы, в любой момент.

Снова сползли с темы. "Клиент потеет и сползает"; уменьшаем жар и возвращаемся.

Какие же инструменты есть у артиллериста по части позиции — дистанции?

Только дистанция дает настоящую защиту в большинстве случаев, потому что любые укрепления рано или поздно будут разбиты, любую огневую рано или поздно вычислят — а запас дистанции позволяет маневр, то есть, попросту, позволяет отбежать из-под накрытия. Хотя бы на километр в сторону, хотя бы в соседнее окно здания — и ты жив.

Поэтому не получается поставить вперед ни позицию, ни дистанцию. Оба понятия одинаково важны, причем не только в артиллерии.

Исторически самой первой была прямая наводка. Цель видно прямо с батареи, никакие промежуточные звенья не нужны. Куда снаряд или там ядро упало, тоже видно, сразу и поправиться можно. Минус тот, что позиция твоя открытая: если ты видишь противника, то и он тебя, и тут уже кто первый успел зарядить, правильно наводку посчитать, и выстрелить.

Важная разница: "прямая наводка" одно, а "прямой выстрел" другое.

На прямой наводке ты противника видишь, но рассчитывать выстрел все равно нужно. Как я уже говорил выше, во внешней баллистике, любое брошенное летит по дуге. Если дуга крутая и высокая, снаряд на цель упадет сверху. Если дуга невысокая, скажем, у АКМ превышение траектории в средней точке всего 0,5 м, то снаряд в цель придет спереди. Но вообще без превышения — только световой луч, только лазер. Для всего остального надо таблицу брать, считать по таблице.

А вот если противник вообще-совсем близко, то кривизна траектории уже ничего не решает. Это и называется: "прямой выстрел". Кривизна траектории за контур цели не выходит. Ну попадешь ты не строго в середину танка, а чуть выше середины, для корпусной пушки 105мм никакой разницы. Танк массой менее 20 т просто перевернется. Как мячик. Более тяжелый скинет башню, как лось рога по весне.

Тут все здорово, но и сбежать от ответного огня с прямой наводки не сбежишь. Ты видишь — тебя видят. Поэтому когда командир дивизии выдвигает свою артиллерию на прямую наводку — например, остановить танковый прорыв — это означает примерно десяток орденов и около трех тысяч похоронок. И артиллерии у него больше нет. Последний козырь на столе, все.

Итак, дистанция прямой наводки: цель видишь, выстрел обсчитываешь.

Дистанция прямого выстрела: цель видишь, наводишь "через канал ствола", считать ничего не надо.

Понятно, что опыт войны был учтен и появилась пушка "Рапира — МТ-12", которую мы привыкли называть МТ-100 или "сотка", по причине, понятно, калибра 100мм. У "рапиры" дальность прямого выстрела за счет мощного пороха и длинного ствола целых 2500 м. В нашем дивизионе, правда, ориентировались на 1500 м, потому что скорость снаряда тоже 1570 м/с. Куда крестик прицела смотрит, туда и прилетит, не надо драгоценные секунды на расчеты тратить.

Но и танки к тому времени научились быстро бегать и стрелять не хуже, так что противотанковая оборона — ПТО — как была "двойной оклад, тройная смерть", так и осталась.

Вполне логично перейти на закрытые позиции. Когда технология довела дальность стрельбы до 12–15 км, так и сделали. Пушки убрали за лес, за холмик, просто за горизонт. Если кому интересно, то видимый горизонт с высоты человеческого роста примерно 4 км, но это в голой степи. А в среднеевропейском ландшафте все равно дальше 2 км ничего не видно: лес или холмы мешают. Вот, отъехал от фронта километров на несколько, и тебя не видно.

Правда, и ты ничего не видишь, надо высылать наблюдателя, но тот маленький, его спрятать проще, чем батарею. Вполне логично поднять наблюдателя повыше, увеличить ему видимый горизонт. Так появились наблюдательные аэростаты, а потом и самолеты-корректировщики огня. Та самая проклятая "Рама", двухфюзеляжный FW-189, кошмар советской армии.

Самолет-корректировщик не сильно крутой, не скоростной, не очень вооруженный. Пилот туда нужен не сверх и не супер. А вреда противнику приносит намного больше, чем все Хартманы и Виллентретенманы с километровыми понтами.

Попаданец, помни: твой главный враг — артиллерийский наводчик. Уничтожив пушку, ты уничтожаешь 1/6 от батареи, или 1/24 от дивизиона. А вот уничтожив наблюдателя, ты всему дивизиону глаза выбьешь.

Сбитая "рама" дороже "Мессера". "Мессер" может два бомбардировщика сбить за вылет, ну там три, и то если Хартман не брешет, что само по себе редкость. Залп дивизиона весь аэродром с бензоскладами и медпунктом превратит в ровный слой черного пепла. Если вон та незаметная и непонтовая "рама" успеет на батарею координаты передать. Артиллерия — бог войны, а не мессершмидты там всякие! Выбить глаз циклопу самое правильное дело, Одиссей Лаэртид подтверждает.

О том, как же определяют дистанции, вычисляют координаты, сказано будет отдельной главой. Сами видите, что дело это непростое.

Измерение дистанций

Вот я все о дистанции — и "прямой выстрел", и таблицы упоминаю какие-то, а саму дистанцию как определить?

Разберем для начала простой случай: когда цель наблюдается прямо с позиции батареи, и нет покамест никакой чехарды с выносом наблюдательных пунктов, прокладкой, дублированием и контролем связи.

Для прямой наводки неважно, стреляешь ты из модной Pz2000 или из пищали "Аспид" литья мастера Чохова, приписанной к Большому Пушечному Наряду царя Ивана того самого, нувыпоняли. Направление на цель установить просто. А потом пали: пищаль, конечно, стародревняя — но человека она убьет исправно, ничуть не хуже новомодной немецкой самоходки.

Самое главное: установить эту самую дистанцию, от которой так много зависит.

По такому случаю я даже схему решил нарисовать, но сразу же и передумал: обещал ведь не грузить суровым матаном. И тогда я так решил: схему нарисую, а формулы давать не стану.

Кому прямо интересно-интересно, сайт nozdr.ru к ваши услугам. Там и учебники сержанта, и даже полный курс артиллерии, со всей внутренней баллистикой и внешними интегралами, издания 1946 года. Ищите только книги поближе к сороковым-пятидесятым. Тогда манера изложения была ясная и понятная, а рисунки простые, крупные, разборчивые и потому наглядные. Чем ближе в восьмидесятым, тем больше воды за партию и верный курс, тем слабее собственно военная часть.

Дистанция всегда определяется из построенного треугольника.

Решение первое: от основания треугольника

С двух точек, расстояние между которыми точно измерено, (называется: база дальномера) в направлении на цель определяются два направления (условное наименование "пеленг").

Если направления прочерчиваются на глаз вдоль приложенной линейки, это "съемки примерные, съемки глазомерные", как пели юнкера Александровского училища. Линии перескаются, вот она и цель. Расстояние — зеленую линию — можно померить циркулем или той же линейкой прямо по схеме.

Если база у нас в масштабе "один сантиметр = один метр", то цель, удаленная всего лишь на сто метров, окажется на краю метрового листа бумаги. Геодезисты на таких планшетах и работают, только они не вдоль обычной линейки чертят, а есть у них супер-мега-линейка 80lvl, с оптическим прицелом, для большей точности. Называется "мензула", соответственно, и съемка — мензульная.

Пока у нас артиллерия доогнестрельная, и кидает камни по стенам замка, все эти вещи очень хорошо работают. И метровый планшет здесь не проблема, потому что цели у требушетов и прочих там баллист чаще всего неподвижные. Поставил планшет на постоянном пункте, уравновесил, и работай. Если даже цель — триремы — то все равно скорость у них небольшая, пока мерить будешь, много не проплывут.

Нету линз у товарища попаданца? Так сделать простой диоптрический прицел, два кольца на толстой линейке. Римляне делали для геодезистов такой визир, назывался "грома", дороги с акведуками вполне осилили построить, доказательств полная Средиземка.

На камнеметных расстояниях, до 300 м, мензульная съемка вполне себе хайтек. Не надо ни сверх-супер марки сталей, ни хрустальное стекло с просветленной оптикой. Карты можно точные делать, моряки за четкое начертание берега будут век благодарны. То же самое и к архитекторам относится, к дорожникам, да мало ли еще применений.

А вот в пороховую эпоху уже не все так однозначно.

Видимый горизонт, как мы помним из прошлой части, составляет 4-6км для наземного наблюдателя. С мачты корабля или пуще того, с воздушного шара, так и вообще километров двадцать. Даже с метровым планшетом таскаться неудобно, а тут двадцатиметровый заводить, что ли? Ладно там осада замка, но парусные корабли довольно шустро перемещаются, я уж молчу про кавалерию. Если кому интересно, Наполеон — который Буонапарте — в юности был лейтенант артиллерии, и даже писал научную работу, типа курсовой, именно вот про способы стрельбы по подвижным целям. И потом в Тулоне ему это здорово помогло.

Попаданец, помни: без науки даже в Наполеоны не пролезть. Будешь скучать в палате с Цезарем, а там еще ни шахмат, ни в карты перекинуться.

Итак, метрового планшета мало, а больший неудобен. Уменьшить масштаб? Один метр пускай будет один миллиметр. Но все равно: полтора километра разопрет в полтора метра. Неудобно.

Нафиг планшет вообще. Возьмем два пеленга на цель через поворотные зеркала на концах дальномера. Измерим углы поворота зеркал — они на схеме показаны красным — и по одной стороне, двум углам, с помощью Архимеда и прочих древнегреческих геометров, вычислим среднюю линию треугольника. Ту, что подписана зеленым. Формулы я обещал не приводить, но вообще-то это геометрия седьмого класса. Или даже шестого, не помню уже, когда там тригонометрия начинается. Так что если попаданец учился в школе, то он возьмет свой Тулон — а вот если не учился, то играть ему в карты с Цезарем.

Для полного воплощения идеи требуется уже сверхточная механика, превосходные стекла, полировка и шлифовка. Это эпоха токарных станков, индустриальной обработки. Это корабельные и артиллерийские дальномеры фирмы "Барри & Струд", сила и слава времен Royal Navy эпохи королевы Виктории, эпохи стимпанка.

Впрочем, и в следующей эпохе — дизельпанка, Интербеллума, стильных шляп, чекистов и томми-ганов — принцип остался прежний. Если кто видел старое кино про Перл-Харбор, вот не современное пыщ-пыщ, а старое-старое, где в последних кадрах японский адмирал идет на фоне серых башен линкора… Огромные серые башни, человек на их фоне пылинка. Понятно, нарочно сделано: художественный символ и все такое.

Там в кадре хорошо видно: у башен этакие уши по сторонам торчат. И если взять фотографии кораблей из интернета, благо что можно покамест — увидите все те же выступы из башен.

Эти уши — запасные дальномеры. Если сломана система центральной наводки, если на мостике все убиты, если в снарядных погребах воды по колено, а порванные провода не доносят никаких сигналов — только в этих без шуток нечеловеческих условиях каждая башня берет расстояние по своим дальномерам. И вычисляет прицелы уже командир башни ручками по таблицам.

В обычных условиях крупный артиллерийский корабль, "capital ship", стреляет по указаниям главного и запасного дальномерных постов. Главные дальномеры, размахом десять и двенадцать метров, находятся на мачте линкора. Они дают сведения в электромеханический вычислитель, по тем временам суперкомпьютер. Вычислитель через провода в каждую башню передает нужные установки прицела. Наводчики в башнях врага видят редко: чаще всего линкор стреляет за горизонт, куда-то в черное пятнышко, различимое только с мачты. Наводчики просто крутят башню (если электромоторы сломаны, то вручную, а в норме просто кнопки нажимают), совмещают риски прицела со стрелками "директора", то есть, указателя. Выстрел происходит автоматически, когда стрелки заданного и реального положения совпадут.

Буксируемой артиллерии такая халява не снилась и не мечталась. Дальность, положим, измеряется уже лазером. Циферки, положим, считает уже программка в смартфоне. Но наводка все равно вручную, как деды воевали. В танках и самоходках башню хотя бы электромотор крутит, а в прицепной арте служба смерти подобна. Там воистину кто быстрее наведет: артиллерист "Рапиру" маховичками вручную — или танкист башню электрикой.

Может, правда, к Македонскому? У него полибол крутить все-таки рабов дают. Есть, правда, риск, самому в рабы попасть; но тут уж кто не рискует, тот не пьет фалернское.

Как видно из схемы и примера, в дальномере главное — основание треугольника. Та самая база дальномера. Когда астрономы меряют расстояние до звезды, то направления на нее берутся с промежутком полгода. Чтобы Земля за этот срок пролетела половину орбиты вокруг Солнца. Чтобы база измерения была как можно больше. Также известны проекты одновременного наблюдения некой точки разными обсерваториями Земли. С той же целью: база пошире, точность побольше.

В сухопутной артиллерии — когда еще не было самоходок — дальномеры приходилось носить с собой. Видели в кино "правайну" хреновину типа сдвоенного телескопа? Это стереотруба, основной инструмент артиллерийского наводчика. Увидел стереотрубу — сразу стреляй по ней, не жди команды. Стопудово там либо командир важный, либо артнаводчик. В кино традиционно показывают: обе половинки трубы подняты. А они чаще всего раскинуты как можно шире в стороны. Именно вот для измерения дальности.

Еще бывают носимые дальномеры в форме такого небольшого бревна, примерно в рост человека. Для измерения бревно ставится горизонтально. Посередине очко, куда смотреть, ну а зеркала на краях. Понятно, чем длиннее бревно, тем больше база, тем точнее измерение. Утром такой дальномер весит килограмма три-четыре, труба алюминиевая. А вечером два пуда весит, когда уже до расположения доползем с бревном этим, его мать!

Но не зря офицеры-артиллеристы считаются умными. Они быстро сообразили, что выдают их бревно и стереотруба. Мысль военная заработала и пришла к парадоксальному выводу: а не перевернуть ли нам треугольник наоборот? Дистанцию все равно как считать: из точки А в точку Б столько же метров, сколько из точки Б в точку А. Так появилось

Решение второе: от вершины треугольника

Решение строилось на том, что базой у нас будет сама цель. Пускай она сама и таскает на себе всю необходимую длину. Смотрите вторую схему.

Измеряем не два угла при основании треугольника, а один угол, возле вершины треугольника. Ну и предполагаем, что треугольник у нас равнобедренный. Угол измеряем по простой гребенке, нанесенной на стекла бинокля или монокуляра. Или даже подзорной трубы времен капитана Блада — тоже будет работать, и с вполне приемлемой для той эпохи точностью. Бинокль маленький, спрятать легко, носить легко. Да, снайпер командира с биноклем заметить может. Но все же это не целый наблюдательный пункт со стереотрубой и радистами.

Одна засада: считать надо много. Это в стереотрубу и в дальномер можно встроить механизмы пересчета. Угол поворота зеркал сразу в расстояние. А в бинокль шестереночек напихать, так он дорогой получится. И очень хрупкий. Там и без того просветленная оптика стоит как вес бинокля в золоте.

Тогда некие гении от артиллерии — честно, я не нашел настоящего автора "тысячной" схемы, все претендуют, как Попов и Маркони на радио — вот, некие натуральные гении припомнили курс геометрии уже за восьмой класс, а там было про окружности.

Смотрим третью схему, на сегодня последнюю. Напрягитесь, парни, осталось чуть-чуть.

Жирная зеленая линия — наша дистанция. Она же — радиус некоего условного круга, в центре которого мы стоим. Как нам известно из геометрии, длина окружности L = Диаметр*Пи, а Диаметр у нас удвоенный радиус, то есть, L = 2 * Пи * R.

Отсюда понятно, что R = L / 2 * пи. Число Пи не круглое, оно 3,14159…. Для удобства устного счета (артиллеристы раньше все считали устно, потому что на бумаге перед лицом противника это делать и некогда, и неудобно) принимаем число Пи = 3. Вот откуда растут ноги всех анекдотов, что-де "в военное время значение синуса может достигать четырех".

Хорошо, 2*пи = 6. Тогда чтобы получить расстояние до цели нам надо длину круга всего лишь поделить на 6.

А откуда мы длину круга возьмем?

Представим, что ширина цели есть некая часть длины окружности. Цель прямая, окружность, внезапно, круглая — но на дистанциях артиллерийского огня погрешностью можно пренебречь. Есть некий кусочек окружности L1 (жирная красная линия), это ширина цели.

Ширину цели надо знать. Или прикинуть по близкостоящему знакомому предмету, или просто в справочнике прочитать. Увы, тут никаких иных путей просто нет.

Предположим, цель у нас танк, и мы знаем, что его ширина 3 метра, потому что разведка где-то сфотографировала танки на параде, рядом с танкистами, и по размерам планшетки на поясе одного из них (танкисты все разные, а планшетки стандартные) установила ширину.

Но какую часть от большой окружности L занимает наша цель L1?

Чтобы это узнать, мы берем отсчет по гребенке бинокля. Это нижняя красная линия, маленькая. На схеме я нацарапал ровно три риски. Тоже чтобы пример был простой. Делим 3 метра / 3 риски, получаем 1 риска = 1 метр.

Что такое в данном случае одна риска на гребенке?

А вот как разметим, так и будет.

Для начала допустим, что риски бинокля у нас размечены в стандартные 360 градусов. И длина круга L стандартные 360 рисок. Как все компасы размечены, и все транспортиры, и все теодолиты, и мензулы, и вообще вся геодезическая техника.

Получается расчет: 1 риска = 1метр ширины х 360 рисок / 6 = 360 / 6 = 60 метров дальности. Вроде бы все просто. Ну а если величина не кратная? Если ширина цели 2,7 м, и в бинокле мы видим 0,375 риски? Вот бы треть градуса или четверть, то умножил на три или там четыре, это в уме сравнительно несложно проделать. Но хрен там плавал и руками разводил: артиллерист должен разделить 2,7 / 0,375 (в уме, и не ошибиться!), потом это умножить на ни разу не круглое число 360, а результат поделить снова на не круглое 6. Ну хорошо, два последних действия мы сократим. Вместо *360/6 получим сразу *60. Но и "шестьдесят" число не особо круглое. И вот поделили мы 2,7/0,375 = 7,20, и ну давай умножать на 60. Опять в уме.

Брюки превращаются…

Превращаются брюки…

В элегантные 432 метра…

Да за это время танк уже три раза всю батарею проутюжит!

И тут мы вспоминаем, что вот совсем ничего не мешает нам разметить бинокль так, чтобы считать было удобно. Пускай у нас круг будет не 360 градусов — это довольно крупные риски, их придется делить еще на минуты с секундами, вообще получается каша. А пускай у нас окружность будет 6000 отрезков, а радиус будет 1000 таких же отрезков.

Точное значение длины окружности 6280, потому что число пи все-таки 3,14, а 2*пи=6,28. Но ошибку мы получим очень малую. Если кому прямо интересно-интересно, то погрешность составляет (1000-955)/1000 = 45/1000, чуть менее 5 %. Пренебрежем этой ошибкой в пользу скорости и простоты устного счета. Сетку бинокля сразу разделим на тысячные, и прицелы у наводчика тоже в тысячных насечем, и все поворотные механизмы пушек, и сделаем себе оптический инструмент в тысячных, и назовем "артиллерийская буссоль", чтобы штатские с теодолитом не путали.

И вот тогда считать в уме очень просто. Замерили мы угловую ширину цели, получилось 3 риски, по схеме. По справочнику военной техники "Janes" мы знаем, что ширина танка 2,5 м. Значит, 1 риска стоит в метрах 2,5/3=0,83333 м.

А теперь тупо переносим запятую на три позиции. Умножаем на 1000.

До танка 833,3(3) метра. Расчет закончен.

Я до сих пор не знаю, кто придумал такую простую и ловкую схему. Она появилась слишком поздно, чтобы в ней считались вообще все углы, и гражданские тоже. Ладно там пушки наводить, но ведь карты составлять тоже было бы намного проще. Вот если штатские такие умные, то почему они строем не ходят, почему они тысячными не пользуются?

Товарищи попаданцы, я вам очень сильно рекомендую обратить внимание. Плывете вы, скажем, на бригантине где-нибудь возле Картахены, и очень интересуетесь знать: достанут вас береговые батареи, или пока нет? Вот вы по шкале подзорной трубы (тогда они уже были) засекаете рост самого блестящего идальго в доспехах, допустим, 1 риска. Шкалу вам ничего не мешает вертикальную сделать, на случай, если горизонтальных предметов не будет видно. Ну или подзорную трубу боком повернуть, труба же круглая, ей пофиг.

На худой конец, нет у вас оптики вообще — так угломер можно на доске угольниками выпилить. В до-пороховую эпоху на дистанциях до 300 м будет магический артефакт.

Известно, что средний рост человека от 5 до 6 футов, то есть от 1,5 до 1,8, среднее будет 1,65 м. Итого до берега 1650 м, а береговые пушки стреляют на 800 м. Привет от капитана Блада, сеньоры.

Так получается дистанция. Что с ней делается дальше, дальше и рассмотрим, а пока отдохните от великих тайн бога войны.