Черные шахматы

Второй секрет бога войны

Как все военные секреты, этот несложен. Допустим, нашел наш попаданец таблицы, разобрался, где в пушке что дергать или нажимать, чтобы шмальнуло, сообразил, что под откат голову подставлять не надо — и руки с ногами тоже не рекомендуется. Да и могучему телу поплохеет, если неаккуратно поместиться в танковой башне или неправильно стоять сбоку от пушки.

Но ведь у нас же грамотный попаданец! Он же смотрел хотя бы ролики на ютубе… Если в каком-то месте ютуб забанен, а все военные сведения наглухо засекречены, то попаданцам из тех мест не позавидуешь.

Попадайте правильно, вполне артиллерийский лозунг. "Наша цель — коммунизм", сам видел такой лозунг-растяжку на фасаде Ленинградского училища.

Ну и вот, пока оно летит, самое время подумать — куда упадет.

Идеально, разумеется, прямое попадание. У большинства современных снарядов такая энергия при себе, что не всякий танк выдержит. Но даже если броню танковую не пробьет, от сотрясения может испортиться тот самый баллистический вычислитель. С брони обдерет перископы и лидары. Всякие там лазерные дальномеры отправятся в края вечной охоты, а повезет, так может и башню заклинить, и наводи всем корпусом, подставляй борта, которые всегда защищены слабее лобовой брони. И ответные выстрелы танкистам придется считать ручками по таблицам, как деды воевали — а у героя-попаданца появится неиллюзорный шанс прожить подольше.

Скажем, до следующего танка.

Только я же не зря повторял: для прямого попадания нужен прямой выстрел. А это малая дистанция, и с этой дистанции противник видит огневую позицию, вспышку выстрела и клубы пыли от дульного тормоза. И противнику на такой дистанции тоже долго целиться не надо. Особенно, если он в танке сидит, осколков не боится, ударная волна ему кровь из ушей не выбивает, и хоть какие-то прицельные и расчетные устройства у него имеются. Хотя бы с той же картой и линейкой в танке работать проще, чем на открытой всем ветрам и осколкам огневой позиции залитыми кровью пальцами таблицы перелистывать, в поисках нужных поправок.

Поэтому кинжальный огонь из засады в упор — дело хорошее, но почти всегда одноразовое. И поэтому обученных артиллеристов (а кто досюда дочитал, тот примерно представляет, сколько надо впихнуть в сельского Ваню, чтобы он стал товарищем лейтенантом Иваном Ивановичем) стараются на рукопашных дистанциях не применять. Кончатся Иваны Ивановичи, с одними Ваньками много не навоюешь.

Если же огонь ведется с нормальных дистанций, если артиллерия именно что работает, а не героически превозмогает — снаряд летит километров за 10. И почти никогда не попадает прямо в цель.

Вопрос: у нас есть мощная наука, что она может предложить в этом случае?

Наука предлагает в этом случае теорию вероятности. Не углубляясь в жуткие формулы, сразу даю вывод. Вывод такой: абсолютно неважно, чем стрелять, но все снаряды-камни-сковородки примерно одинакового веса и сечения, брошенные с одной и той же точки с примерно одинаковыми скоростями — все они упадут в некоторой определенной окрестности цели.

Окрестность эта называется "круг вероятного отклонения", КВО, и есть он даже у ядерных ракет. Ядерные ракетчики компенсируют неточность очень просто: если ракета падает примерно в километре от цели, то надо ей навесить такую боеголовку, чтобы километр она выжигала точно.

В ствольной прицепной артиллерии, как вы уже догадались, все иначе. Хотя и для пушек разрабатывались в свое время ядерные снаряды — у американцев "Деви крокет", у наших, как обычно, секретное и неизвестное — но в широкое применение они не пошли. Подробнее я буду говорить в главе "Действие по цели".

В артиллерии КВО получается вытянутый вдоль линии стрельбы. Вдоль пушка откатывается-накатывается при каждом выстреле, сбивая наводку. При каждом выстреле состояние атмосферы уже другое, сопротивление воздуха уже отличается. А вот поперек курса пушка дергается не очень, на какие-то там доли угломера. Просто на дистанции 10 км даже малое исходное отклонение дает неиллюзорные 25 метров вправо или там влево. Ну и боковой ветер тоже вносит немаленькую долю, не зря же в пословицу вошло: "Ружье стреляет — ветер пулю носит".

Получается, все, что мы настреляем с одной и тоже позиции, с одним и тем же прицелом/угломером — все это упадет в некий эллипс рассеивания.

Исключительно важно.

За пределы эллипса рассеивания снаряд не вылетает никогда.

Каким бы ни был ветер или воздух, атмосфера и аэродинамика влияют на снаряд строго в пределах неких границ. Отклонить снаряд аэродинамика может на 2-3-5% — но не на 50 % траектории.

Как бы ветер ни лютовал, а в эллипс всегда прилетит!

Нетрудно понять, что эллипс рассеивания для каждого типа снаряда, заряда, дистанции и силы ветра можно настрелять на полигоне и внести все в те же таблицы.

И выбрать позицию так, чтобы накрыть цель этим самым эллипсом. В этом и суть стрельбы на такие дистанции, где траектория снаряда отклоняется за пределы цели. Где не работает правило прямого выстрела.

Значит, по таблице нам известна длина и ширина эллипса. С помощью артиллерийской линейки мы можем быстро его построить на карте. Мы же грамотные попаданцы, у нас есть картографическая служба, которая снабжает нас хорошими картами. И у нас есть на батарее топограф, который четко привязал нас к этой самой карте.

И точность карты, и точность привязки — все это погрешности, которые тоже отклоняют снаряд. И даже если вы сбежите от сложностей к Македонскому, от необходимости точных вычислений вы не сбежите. Здесь вам не университет, этайрос попадантос, здесь по формулам людей убивают.

Хорошо — вот оно прилетело, и что дальше?

Дальше вступает эта самая наука о теории вероятности, математической статистике и теории ожидания. Она говорит, что в пределах эллипса выделяются восемь "полос вероятности". Значит, построили мы эллипс на карте (профессионалы — в уме, но мы же просто попаданцы, нам и карандашиком не позор) и сразу поделили его на восемь полос вдоль и восемь полос поперек.

Вот здесь надо смотреть схему. Она чуть ли не самая важная в артиллерии.

Сумма вероятностей по каждому направлению — 100 %. Распределяются они так:

В центре две полосы по 25 %. Сюда прилетит половина всего выстреленного. Потом 16 %, 7 %, 2 %.

Итого: 50+32+14+4=100 %. Совпало.

Для запоминания цифр эллипса конкретно у нас была такая фраза: "Если тебе 25 лет, а ты переспал с 16-ти летней, то сядешь на 7 лет, но по УДО через 2 года выйдешь". Прошу простить, в армии все шутки такие.

Вот, значит, получается что.

Чтобы гарантировано попасть в центр эллипса хотя бы одним снарядом, надо выстрелить 2 снаряда. Половина по закону распределения упадет в центре эллипса, так?

Немного не так.

На двух снарядах полностью оправдывается анекдот про блондинку с динозавром. Или встретит, или нет. Или в центр эллипса, или где-то рядом.

Если снаряд фугасный, он поражает облаком осколков и ударной волной. Для каждого снаряда зона поражения известна. Если цель "мягкая", без брони и окопа, скажем — такая же пушка, что и у нас, или там залегший за кустом пулеметчик, или снайперская пара на колокольне церкви — то прямого попадания не надо. Равнул снаряд достаточно близко (цифра "достаточно" тоже из таблицы берется, обычно 5-15 метров, хотя осколки и до 200 разносит), ну и поглушило там всех контузией. Руки трясутся, кровь из ушей — все, эти вне игры, забыть о них. То есть, фугасным снарядом попадать проще.

А вот если цель "твердая" — танк, бункер, либо еще какой бронепоезд — тут надо или фугасный снаряд вообще-совсем исполинской мощности, или бронебойный, а бронебойным на 0,5 м ошибешься, он рядом упадет — и толку с него? Только свою позицию зря выдашь. Тут надо в эллипс рассеивания столько снарядов напихать, чтобы хоть один да попал!

Хорошо из "Катюши" или там "Града", у них десятки пусковых труб. Сразу сорок снарядов прилетит в эллипс, из них половина близко к центру, ну из двадцати-то хоть один попадет в роговой отсек!

Вот вам для сравнения еще один пример. Самый-самый линкор с пушками несет 12 орудий. Ладно, супер-линкор несет 16. Залп, в центр эллипса упадет 8 снарядов.

А сраная ракетная баржа, на которую сваркой приколхозили 5 пусковых от "Града", привезет 5х40 = 200 (двести, Карл!) ракет, из которых в центр эллипса упадет 100. Если же немного руки с головой приложить, и ракеты делать помощнее "Градов", скажем: "Граниты" или там еще какие "Форты" — то даже неуправляемым ракетным оружием, чисто за счет массирования огня, можно причинить немалый ущерб. И "мягким" наземным целям, и особенно — той же авиации. Вместо чтобы выцеливать самолетики в небе поштучно. Помните, я в главе про дистанцию говорил: если нету радара, то дальность до самолета можно определить только ручным угломером. А если ты размер самолета не знаешь — или он к тебе ПОД УГЛОМ повернут… Под каким углом? Ты же линейный размер самолета не определишь точно. Это строго в длину он справочные 20 м, ровно в ширину 10 м — а если он к тебе рылом в "три четверти" стоит, сколько это метров? Цену риски прицела не установишь, что на 1000 умножать? Пристреливаться по самолету невозможно, он быстрый. Вот, приходится снаряду в зад вставлять красивый яркий трассер (привет, спецхимия) чтобы видеть, насколько ты мажешь, и так стрелять очередями… Очередями — привет, автоматические пушки, откат, разгар ствола, вибрации, уход прицела… Но мы же грамотные попаданцы! Мы все изобретем, а не только командирский патрон с промежуточной башенкой! И будем стрелять очередями "по трассе", подводя линию снарядов к цели.

Зато зенитных ракет из того же "Града" сорок штук шарах! Фигле там попадать, когда три ствола и все небо в попугаях.

Вот почему Хрущев, солнышко, так наяривал на ракетные корабли. А не потому, что он жопоголовый кукурузник. Хотя, конечно, и поэтому тоже.

Но в ствольной прицепной артиллерии, как вы уже успели запомнить, все немного иначе. И нам придется говорить именно о ней, потому что большую часть человеческой истории никакой иной артиллерии просто не существовало.

Так вот, минимальное число, на котором начинают работать законы теории вероятности — 6 (шесть). А вообще-то чем больше, тем лучше. Именно поэтому в батарее как правило 6 орудий, а не 8 или 100. Есть батареи по четыре орудия, но это или противотанкисты, которые стреляют прямым выстрелом "по крестику", им эллипс вообще не нужен, не те дистанции — или гаубичная артиллерия, которая стреляет чаще всего дивизионом, в 24 ствола.

Шестиорудийная батарея — компромисс. Взять больше пушек — им надо больше места под огневые позиции. Их тяжелее буксировать, сложнее прятать от авиаразведки. Сложнее рассчитывать выстрел, ведь расчет делается не для одной пушки, а относительно некоего центра батареи.

Поэтому шесть стволов, три огневых взвода.

Товарищ Грабин, великий советский конструктор артиллерии, не зря учился именно в институте. В школах теории вероятности не учат, это уже Высшая Школа считается.

Так вот, есть сведения, что Грабин свои пушки сразу делал сериями по 6 штук. Его конкуренты выкатывали 1–2 прототипа на испытания, а Грабин сразу батарею. Потому что в артиллерии расчетная единица именно батарея, как в пехоте рота.

Сведения эти я не проверял, но охотно им верю. Очень много преимуществ дает сразу мелкая опытная серия. Расходы на материалы вырастают не сильно, а выигрыша сразу два.

Во-первых, это позволяло Грабину еще на этапе проектирования и опытного производства видеть, где будет сложно изготавливать детали, когда пойдет большая, "валовая", серия.

Во-вторых, при стрельбах сразу было видно, что конкретно эта вот проблема с накатником — свойство одной конкретной пушки или всех шести. Если одной пушки, то это, скорее всего, ошибка сборки или брак производства деталей. А вот если у всех шести — это недостаток конструкции, и тут надо пересматривать уже чертежи с расчетами. Понятно, что такая диагностика на ранних стадиях очень сильно ускоряла разработку и потом облегчала передачу пушек на серийные заводы. Там хотя бы на детские грабли уже не наступали.

Почему именно шесть, не восемь, и не четыре?

Так статистика говорит, что шесть — минимально достоверная испытательная серия. До сих пор у нас в строительстве бетон на сжатие испытывают минимум по шесть кубиков. Именно вот чтобы застраховаться от ошибки, когда случайно возьмут бетон из очень удачного или напротив, неудачного, нехарактерного для здания, места.

Что ж, хорошо: снаряд наш долетел, и мы видим всплеск (если на море) или фонтан черной земли, или белую магниевую вспышку и потом высокий густой дымовой столб, если это специальный пристрелочный снаряд-маркер.

Дальше надо вводить поправки. Тема следующей части: корректировка по разрывам.

Корректировка и пристрелка

Тут я спохватился, что получается как-то не вполне иронично и местами прямо совсем не смешно. И, может быть, надо какие-то корректировки внести.

А потом передумал. Потому что артиллерия — бог войны, не клоунады.

И бог это, как я много раз упоминал, совсем недобрый. К попаданцам вовсе неласковый. Доспехами тут блистать бесполезно, все циферки да кислятина пороховой гари. Негероично, неромантично. Делаешь некие заученные движения, снаряд куда-то там улетает, а видит разрыв только корректировщик в самолете, ну или кто-то с наблюдательного пункта на передовой. В ответ если прилетит, даже ничего не успеешь почувствовать: попаданцу положена легкая смерть. Про тяжелую смерть мало кто пишет, а еще меньше тех, кому про такое читать интересно.

Может быть, поэтому и читают охотнее про средние века. Там война была все-таки в значительной степени личным делом. За чужой головой идешь — подставляй и свою. Помнится, у Дюма про первую дуэль дАртаньяна так сказано: "Портос дурачился, спрашивая между выпадами у своего противника, который час, и поздравляя Бикара с ротой, что получил его племянник в Наваррском полку."

Если бы в тот дворик упала одна-единственная мина из "Василька" 2Б9, там бы от мушкетеров остались в лучшем случае клочья плащей на ветках. А если бы шесть мин, залп батареи — то и клочья бы распылило. Вместе с ветками и тем, на чем ветки имели несчастье произрасти.

Помнится, у Ефремова в "Таис Афинской" описано, как в шатер к Александру Македонскому привели некоего изобретателя военных машин, и тот поведал средство от вражеской конницы. Македонский подумал-подумал и велел изобретателя прогнать. Дескать, этак война из благородной аристомахии — "поединка лучших" — превратится в сплошное мясо.

Сейчас, когда мы с вами обсуждаем разные технические тонкости и премудрости, мы все дальше от Македонского и все ближе к этому самому мясу. Разумеется, я понимаю, что война аристократов и героев неизбежно порождает общество, где простолюдин говно по факту рождения — да только и в современном обществе как-то не видно, чтобы учитывали мнение этого самого, по факту рождения который. Как поется у Павла Пламенева, "все решаем только мы — вооруженные мужчины", и кто больше таковых проплатил, тот и главный. Не так уж далеко мы от эпохи "просвещенных государей", только вот ни Портосов, ни Арамисов не видать. Куда ни плюнь, одни дАртаньяны. Прогресс патамушта, унификация.

Нахрен гнилые заходы, вернемся к работе. После ошибки хирурга хоронят одного человека, после ошибки инженера хоронят один дом. В теплой ламповой артиллерии никого не хоронят: если залп рассчитан без ошибок, хоронить нечего.

Поговорим же о том, чтобы в залпах не было ошибок.

Пристрелка

Как правило, пристрелка и корректировка огня ведется не всей батареей: одним орудием в целях экономии снарядов.

Про корректировку все что-нибудь да слышали. И выражение "взять в вилку" тоже многим известно. Первый снаряд упал дальше цели, второй ближе. Расстояние поделили пополам, прицел поправили, следующий упал ближе к цели — и так, пока цель не прихлопнет ударной волной либо не нашпигует осколками. Чего там офицер, тут советский пионер справится ничуть не хуже.

Единственная тонкость: надо хорошо видеть, куда падает снаряд, чтобы засечь дистанцию и понимать, ближе или дальше цели он упал, и на сколько именно метров. На расстоянии два-четыре километра, где еще работает прямая наводка, первый разрыв такое черное облачко "где-то там". А второй разрыв тоже облачко, только "где-то тамее", не сразу понятно, в какую сторону "тамее": дальше-ближе, лево-право. Мы-то по больше части все эти вещи видим в телевизоре, а там картинка разрыва четкая — именно чтобы вот зритель видел и понимал. В реальности хрен поймешь, разрыв это, клуб пыли от разворачивающегося танка, или просто горят промасленные тряпки в ящике, самопальная дымзавеса.

Дымзавеса, кстати, вполне годный способ сорвать артналет. Если цель заранее не пристреляна, то в дыму по ней и не пристреляешься. Тупо не видно отклонений.

Дым противник может поставить вокруг самой цели, скрыв разрывы. Это очень просто и сравнительно дешево. Точно так и защищаются от бомбардировки с воздуха, если успевают задымить цели перед налетом. Кидать бомбы и стрелять приходится без исправления наводки, по предварительным расчетам. Ущерб, разумеется, будет — но точечную цель, скажем, важный мост, авиация или пушки смогут повредить только наугад. Авось там осколочно-фугасные кого-нибудь зацепят.

Второй способ — накидать дымовых шашек или дымовых снарядов на нейтральную полосу. Тут вручную не получается, надо пушками же и кидать. Но зато на короткое время между пушками и целью возникает непросматриваемая маска. Наводчики не видят ни саму вражескую цель, ни вообще что там за ней происходит. Стрельба прямой наводкой превращается в стрельбу непрямой наводкой, по расчету и без поправок — а это и бессмысленный расход снарядов, и демаскировка. Тем временем цель может вообще убежать из-под эллипса рассеивания. Особенно, если цель — корабль или танк, для которых отход под прикрытием дыма вообще штатный маневр, отрабатывается на учениях. Даже прицепная артиллерия может наскоро свернуться и сбежать — конечно, с потерями, но хотя бы часть батареи удастся спасти.

Наконец, третий способ, самый сложный в исполнении, но и самый эффективный: накидать дымовух прямо на вражеские огневые. То есть, если есть возможность, то лучше туда нормально фугасов накидать — а вот, скажем, кончились фугасные и бронебойные, одни дымовые остались. Или пристреляться фугасами нету времени. Или у противника все пушки в броневых башнях, укусить их нечем. А дымовой можно криво-косо сбоку от противника положить, дальше им туда ветром дымища натянет — и они не то, что противника за 4 км увидеть, они на собственной огневой вместо снарядного ровика сослепу прибегут в туалетный. Главное: ничего не видя, противник будет вынужден прекратить огонь, а это и есть цель контрбатарейной борьбы. Тем или иным способом сделать, чтобы вражеские пушки не стреляли хотя бы некоторый отрезок времени. Конечно, в идеале вражеские пушки уничтожить — но за неимением гербовой, как говорится, закусываем яблоками.

Вот пример из попаданческого романа Савина "Морской волк", откуда-то из пятого или шестого тома большой саги.

Немецкие танки приближаются, ведут огонь сходу. Советские танки ставят между собой и противником дымзавесу; что это дает?

Танки противника появляются из-за дыма поштучно. Причем они не могут никак регулировать этот процесс: дым не четкий край леса или там гребень холма, откуда можно выпрыгнуть всем разом. В дыму никакой строй и никакой расчет не поможет. Выкатывается один танк, затем второй; причем их собратья с той стороны от дыма никак поддержать не могут: они в прицелы ничего не видят. Они даже быстро рвануть и проскочить не могут, потому что в дыму есть риск налететь на промоину или камень и порвать гусеницу. Поневоле приходится ехать медленно, и выползать из дыма поштучно, без строя и порядка.

Для советских танков цели в момент выползания — как на полочке паркового тира. И целей этих в каждый момент времени сравнительно мало. Один-два против роты в десять советских стволов. Естественно, их засыпают снарядами, и теория вероятности свое дело делает.

Если бы на месте советской танковой роты оборонялась батарея противотанковых пушек, эффект был бы такой же. Вместо распыления огня по фронту в каждый момент огонь концентрируется на одной цели, это раз. И два: все остальные вражеские танки в эти минуты стрелять не могут. Они за дымом, им ничего не видно.

Чтобы научиться принимать такие решения, теории мало. Надо чувствовать обстановку, понимать возможности своего оружия, скорость вражеских танков и много еще всякого. Например, что противник не идиот, и что может ровно так же обломать вашу собственную атаку или заткнуть воздух вашей батарее.

Но я обещал в тонкости не лезть. Рассматриваем простой случай: прямая наводка, и мы видим собственные разрывы… Если днем. И не в туман.

А если ночь и туман?

Тогда подают особые пристрелочные снаряды. Те при ударе об землю или там об воду (для морской артиллерии) дают резкую вспышку или магниевый факел секунд на десять, а потом клуб темного дыма, настолько густой, что не сразу сдувает ветром, можно успеть замерить дальность.

Позже научились засекать снаряды звукоуловителями. Точно как дистанцию дальномерами измеряют с двух точек, так же работают и звукоуловители, засекают пеленги на разрыв или чужой выстрел, и по скрещению пеленгов устанавливают приблизительное место события. Пристрелочный снаряд именно поэтому имеет характерный резкий звук — чтобы не путать с другими, на фронте не одна батарея стреляет.

При относительно спокойном воздухе "слухачи" улавливают звук разрыва километров за десять-пятнадцать, для работы армейской артиллерии вполне хватает. А если кто видел знаменитый фильм парада Победы в 1945 м, то там эти машинки с четырьмя раструбами едут в строю зенитчиков. У авиамоторов очень характерный звенящий голос, его слышно даже за полсотни километров. Благо, что самолеты идут обычно высоко, звук не теряется за холмами, лесами и домами, и потому в ПВО звуковая разведка еще эффективней.

С развитием технологий появились артиллерийские радары. Они ловят сигнал не только от большого самолета или корабля, но даже от маленького быстрого снаряда, вычисляют его траекторию — если это ваш снаряд, то сразу вычисляют, куда упадет. Можно вносить правки, даже не видя разрыва. А если чужой снаряд, то вычисляют, откуда выпущен. Так определяется место чужой батареи в контрбатарейной стрельбе. Установки это недешевые, нищим государствам и бандам не по карману. Однако во всех армиях, претендующих на высшую лигу, такие обязательно есть. Скажем, в позднем СССР это были "Зоопарк" и "Зоопарк-2", свои аналоги были, конечно, и в НАТО.

Артиллерийский радар выдает свое местоположение: он же лучи выпускает во все стороны. Так что его по этим лучам можно засечь и ответно обстрелять: простыми снарядами или самонаводящейся на радар специальной ракетой. А вот звукоуловитель можно только заметить глазами или там камерой с дрона; это куда сложнее. Так что сеть звуковой разведки из пяти-шести установок, развернутая батареей управления, до сих пор чуть ли не самый важный инструмент артиллерийского дивизиона. Сейчас звуковая техника и выглядит поновее, и монтируется на гусеничных машинах, для лучшей проходимости, понятно. Ну и электроника там, усилители, частотные селекторы, фильтры помех — это все тоже со времен 1945 года несколько усовершенствовалось. Раз так в сто, если не более. Поэтому к прохладным былинам, что где-то там один кочующий миномет восемь лет поймать не могут, у меня отношение, скажу вежливо, настороженное.

Но вот разрывы засечены, дальность замерена. Хорошо, если первый снаряд на 100 м дальше, а второй на 100 м ближе. Или там один на 10 м левее, а второй на 10 м правее. Тут и пионер справится. Гораздо чаще бывает, что один снаряд на 15 м дальше, зато второй на 185 м ближе, и вместо простенького деления прицела пополам надо вычислять пропорцию — снова в уме. Если, конечно, попаданец не озаботился подготовить специальных таблиц и для этой цели тоже.

Вообще в артиллерии, вычислений не просто много, а как будет: "ну его на*уй!" — так ровно половина. Поэтому все, что можно, артиллеристы стремятся вычислить заранее, свести в таблицы, чтобы потом на поле подставлять самый минимум необходимейших значений и делать одно-два действия, да еще и с заранее отнормированными цифрами. Помните пример с округлением числа пи до 3х? — это вот именно оно. Артиллерист это такой хладнокровный змей-математик, который даже на мертвом трупе оторванной головы убитого товарища должен считать ясно и точно. Иначе не выйдет отомстить за товарища. Получится, что зря Ванька умер.

Пристрелку делают либо в два приема — по дальности, потом по направлению — либо в один прием. Сразу и по направлению, меняя угломер, и по дальности, меняя прицел (возвышение ствола). В любом случае, пристрелка занимает достаточное время, чтобы противник насторожился и принял меры. Выстрелить один-два раза и сразу же попасть можно только в большую цель типа огромного склада. Попасть с первого выстрела во что-то меньше гектара (100х100 м) можно в том случае, когда у тебя отличные карты, превосходная техника и фантастические богоподобные наводчики. Ну или ты попаданец и поэтому автор тебе подыгрывает.

Хотя для морской артиллерии, для боя крупных кораблей с хорошими вычислителями, системами центральной наводки, точными дальномерами — совсем не редкость накрытие противника вторым залпом, а иногда и первым. В истории Второй Мировой Войны на Атлантическом и Тихом океанах немало примеров. Скажем, бой германского рейдера "Адмирал Шеер" с английскими крейсерами "Аякс" и "Ахиллес" возле Ла-Платы.

Напомню, что по правилам морской артиллерии "накрытие" — когда круг от разорвавшегося в воде снаряда или там авиабомбы касается борта корабля. Если корабль попал в эллипс рассеивания, то таких накрытий со всех сторон полно. Если корабль не бронированный, а какой-нибудь торговый трамп, чиненый последний раз при царе Горохе и королеве Лизке, так сварные (тем паче клепаные) швы бортовой обшивки такого ветерана могут разойтись от одного сотрясения ударной волной. Она в воде действует куда сильней воздуха, у воды и плотность больше, и вода среда несжимаемая. Утонет кораблик без единого попадания.

Впрочем, если уже накрыло залпом, то когда прилетит в сам корабль — вопрос времени, и время то небольшое. Скажем, бой в Датском проливе: английский линейный крейсер "Худ" открыл огонь в 05:52 с дистанции примерно 13 миль (24 км). А уже в 06:00, (только восемь минут!) ещё не завершив поворот, крейсер был накрыт залпом «Бисмарка» с дистанции от 8 до 9,5 миль (15–18 км). И это было уже не накрытие: попадание. Снаряд попал, видимо, в зарядный погреб носовых башен, после чего корабль взорвался и утонул мгновенно. Полторы тысячи человек ушло с дымом.

В нашем примере дистанция поменьше. Вот наш попаданец пристрелялся, и очередной снаряд упал в районе цели. Что дальше?

Дальше надо переходить на поражение. Чтобы гарантировано подавить цель, чтобы цель сидела и не высовывалась, надо очень много снарядов и минимум батарею пушек, чтобы эти снаряды успеть выпустить хотя бы до заката.

Ну или точно в амбразуру ДОТа прямым выстрелом влепить, для какой работы изначально и были придуманы танки. По исходному замыслу, танк — именно что "повозка для пушки", никакие лихие рейды, прорывы и окружения в 1915 м году танкоизобретателям не снились. Они думали так: чтобы заткнуть один пулемет, норматив 36 снарядов — то есть, 6 залпов полной 6-ти пушечной батареи. Плюс время на передачу координат цели куда-то в тыл, где там эта батарея стоит. Плюс ожидание, потому что на артподдержку не ты один в очереди. Плюс пристрелка по пулемету, корректировка, то-се. А роте все это время лежать на нейтралке под огнем?

Понятно, что быстро сообразили: если всего лишь одну пушечку, даже 45мм, поставить на гусеничный трактор Холла и обвесить броней, и эта пушечка будет ехать прямо в пехотной цепи, и шмалять не то что прямой наводкой, а прямым выстрелом гадскому пулемету прямо в табло — расход снарядов 3 (три) штуки вместе с пристрелкой, а экономия времени вообще не поддается учету.

Время же на войне ценнее всего. Пока роту пулеметчики держат на нейтралке, не дают головы поднять (это и называется "подавить цель", цель вроде и жива, но делать ничего не может) — к месту прорыва подтягиваются резервы. И уже через час там будет оборона — не то, что ротой, полком не проломаешь.

Вот зачем появились танки: чтобы на корню исключить все сложности с таблицами-расчетами-пропорциями и всей артиллерийской премудростью. Чтобы вообще убрать корректировку и пристрелку, о которой данная глава. Чтобы всегда стрелять прямым выстрелом, "в крестик", а от ответного огня защищаться толстой броней.

Танки могут поражать не все цели, но пехотный ужас — внезапно оживший пулемет или проснувшийся ДОТ — вполне себе выбивают, ради чего и придуманы.

Потом эта работа перешла к штурмовой самоходной артиллерии: та тоже стреляет чаще всего "по крестику".

В ствольной прицепной артиллерии, хм, все иначе.

Одна пушка закончила пристрелку. "Цель задымлена" или "Снаряд упал в расположении цели". Нужные установки прицела/угломера списаны. Берется — да, снова таблица! — в циферки вносятся поправки на соседние орудия по батарее, и можно переходить залпами на поражение?

Веер

Есть одна небольшая тонкость. Вот она-то и называется "веер".

В прошлой главе про эллипс рассеивания мы увидели, что пристрелка по дальности сложнее, чем по направлению. Больше шансов перекинуть или недокинуть снаряд, чем промазать слева или справа. Поэтому веке примерно в семнадцатом-восемнадцатом на поле боя исчезли колонны и клинья, а в каре строились только при отражении кавалерии. Пехота перешла к построению в линии, в две-три шеренги. Во-первых, так в залпе пехотной роты задействовалось побольше стволов, и теория вероятности улучшала шанс попасть. Во-вторых, в тонкую линию пехоты сложнее набросить из пушки. Если только эта линия не в упор подошла, конечно. Но даже и в упор: батарея сметет 50–60 человек из роты, тех, что прямо перед стволами. А остальные 120–140 обойдут с боков и перебьют артиллеристов. Если же рота пойдет на батарею колонной, то от одного залпа вся и ляжет. Чего там рота! Во время наполеоновских войн залп шрапнелью гусарский полк (500 чел) в небытие сдувал.

Но для этого надо, чтобы все стволы пушек одной батареи стреляли параллельно, а не кто куда. Тогда расхождения по дальности минимальны, а шанс накрыть вражеский окоп максимальны.

Выражение "построить параллельный веер" означает рассчитать залп батареи таким образом, чтобы линии выстрела не путались.

Смотрим схему:

Допустим, что опорное орудие у нас номер 3 — оно стоит близко к центру батареи. Поправки от номера 3 до номера 1 будут меньше и точнее, чем если бы мы пристреливались номером 1, а потом вносили поправки по всем номерам до 4го.

Чтобы проверить веер, стреляют очередью. Это в кино показывать любят: бах дальняя пушка в кадре, бах поближе, и так вся цепочка.

Разрывы точно так же появляются очередью. Они, конечно, не падают все рядом, но все же они должны идти ровно в порядке выстрелов. Если так и есть, все хорошо; вот тогда — переход "на поражение", стрельба залпами, как можно быстрее и чаще, чтобы накидать в эллипс рассеивания побольше снарядов одновременно.

А если разрывы путаются, это называется "веер крестит", вот схема:

И вот тут-то пионер не справится. И бойскаут не справится. И даже выпускник гитлерюгенда бы не справился, хотя их учили простой стрельбе прямой наводкой. Тут надо грамотный, опытный офицер, чтобы сообразил, почему вторая направо ушла, а четвертая налево. Именно вторая, а не, скажем, третья, картина ведь может быть сколь угодно заковыристая.

Тут необходим офицер, который всю сложную объемную картину держит в уме: и положение батареи, и превышение цели по высоте, и картину погоды от батареи до цели, и возможное движение цели, и погрешности в механизмах пушек, и марку пороха, и весовые коэффициенты той партии снарядов, которыми сейчас ведет огонь, и как это влияет на прицелы…

Офицер должен картинку распутать, выстроить правильный веер — параллельный или расходящийся, чтобы накрыть ширину побольше, лишь бы не скрестный — и накрыть цель. И выгрузить по цели нормативные тридцать шесть или сколько там снарядов шестью или сколькими там залпами — а потом свернуться и смотаться с позиции. Потому что через тридцать минут, как я неоднократно упоминал, прилетит алаверды от "Ланса" или там "Града", сорок ракет или сразу сто двадцать, из трех установок.

Поэтому армия на технике 1945 года противостоять армии на технике 1985 года не сможет. Не в калибрах, не в миллиметрах дело. Дело именно вот в организации процесса. Батарея 1945 года не имела возможности свернуться и сбежать, да и самоходок было не так много, как сейчас. Основой считалась прицепная, буксируемая артиллерия. Поэтому и норматива такого не было.

Это вот различие в подходах, насколько мне известно, никакой автор попаданцев не описывает.

Тем временем наша батарея отстрелялась, свернулась, отъехала на запасные позиции, там развернулась — и все заново. Привязка по карте, пристрелка опорным орудием, перенос установок, веер, на поражение…

Скажу для представления: когда выставляются все эти "200 орудий на километр фронта", то синхронизируется огонь всей огромной массы артиллерии. Представьте объем расчетов, горы земляных работ, мегатонны снарядов, зарядов, патронных ящиков, смазок и запчастей, места основных и запасных огневых позиций, тысячи грамотных комбатов и вычислителей, сотни тысяч таблиц, планшеты, оптика, цветные карандаши, наконец!

Вот какой ценой достигается: "войска продвигаются, не встречая сопротивления".

Что, сложно? Хотите к Македонскому на амфору присесть?

Так ведь и у Македонского не только в амфоре беда. А беда в том, что со стен осаждаемого города по вашему полиболу запросто могут ответить из крепостных камнеметов. Стоят они на башнях — то есть, высота больше. И этот запас потенциальной энергии они могут использовать по-разному. Или кидать более тяжелый камень по осадным приспособлениям вашей армии. Или кидать камень такого же веса, что ваш — но дальше. Высота больше, энергия изначально больше. Они могут ваши полиболы уязвить с такой дальности, с какой вы их никак не достанете.

Но самое главное: они могут свои машины пристрелять заранее. И установить несколько заранее пристреляных зон, установки где-то записать, а потом просто ими пользоваться. Очень сильно сокращая время на пристрелку.

Примеры из кино

Хороший пример:

Ридли Скотт, "Царствие небесное", осада Иерусалима султаном Сал- ад- Дином. Главный герой заранее расставил белые камушки на определенных дистанциях и по мере приближения мусульман переносил огонь на заранее пристреляные рубежи.

Хреновый пример:

откровенно у2,718бищно снятая осада Хельмовой Пади во "Властелине колец". В фильме. Сериал, говорят, еще хуже.

Что, значит, делают лучшие стрелки Средиземья, конкретно эльфы? Они стоят во дворе замка, типа сюрпрайз для наступающих орков. Логоваз на стене, и типа корректировщик.

И шо вы таки себе думаете? Эльфы тупо шмаляют навесным, даже не перенося огонь. Орки приближаются. Они все в доспехах, поэтому стрелы из луков беспокоят их мало. У орков арбалеты, но бить залпами даже не пробуют. Типа, тупые.

Потом один шкиц несет олимпийский огонь под заложенную в стену бомбу. Почему бомбу нельзя было подкатить палками издаля с уже запаленным фитилем у ней внутре — все вопросы в ГолливудЪ. Но по этому бегуну-марафонцу стреляет один Логоваз. У них во дворе замка полтыщи стрелков, и это не ролевики жопорукие, а лучшие стрелки Средиземья: эльфы. Слитный залп уронил бы орка с факелом в грязь, даже не пробив доспеха. Но это жы Голливуд, это жы дрррама!

Взрывается стена, и орки внизапна!!! оказываются перед толпой эльфов.

У эльфов еще по колчану стрел, но они с какого-то перехрена достают ножи и "фперед, фрукопашную", посреди которой главного толстомордого эльфа пафосно режут в спину.

Правильно режут, мне его толстая морда тоже не нравилась.

Как можно было снять с тем же бюджетом, с теми же эльфами? Если режиссеру надо слизагонка(тм) — то пускай даже с тем самым пацаном в кольчуге до пола, которого видел Арагорн перед битвой в арсенале.

Сцена 1

Арсенал. Арагорн видит пацана в кольчуге не по росту, отбирает кольчугу, отводит за руку к толстомордому эльфу. Тот морщится, но потом ведет пацана к телегам во дворе замка. Откидывает покрышку: телега забита связками стрел.

Сцена 2

Логоваз на стене, толстомордый рядом. Логоваз достает угломер — найдите ему красивую астролябию 13 века, копейки стоит! — меряет дальность до подходящей толпы орков. Говорит что-то толстомордому. Тот с фонариком (там по сюжету идет дождж(тм), факелы погаснут) спускается по внутренней лестнице со стены на 5–6 ступеней и поворачивается лицом к выстроенному батальону эльфов, вешает фонарик на мерный шест.

Эльфы поднимают луки, камера показывает, что они целятся по фонарику на шесте, который держит толстомордый главный эльф.

Потом главный машет рукой и все эльфы залпом стреляют.

Сцена 3

Король Теоден видит в окно массу огненных стрел и говорит свое знаменитое: "Началось…"

Сцена 4

Пацан из первого кадра таскает вязанки стрел. Эльфы фигачат их в небо с ошеломительной скоростью. Логоваз пырится с умным видом в астролябию, передает пухлому цифры, тот поднимает или опускает фонарик, эльфы переносят прицел: работает "Град", короче.

Сцена 5

Дождь стрел не слабее настоящего дождя. Тут надо неиллюзорный оператор, но могли бы найти для такого-то богатого кино. Орки лезут по стенам, но валятся пачками — ничего не получается!

Орки выставляют арбалеты и пытаются стрелять по стене — но стрелки внутри стен, им пофиг. Вот оно преимущество работы с закрытой позиции. Логоваз прячется за зубцами и корректирует огонь. Гимли ловит арбалетные болты руками (или вынимает из щита) и втыкает в лезущих на стену орков, чтобы Логоваз мог нормально руководить.

Сцена 6

Орочий командир машет латной рукавицей: выпускайте сракена! Орки становятся черепахой, в середине черепахи ящики или там бочки с тлеющим фитилем. Черепаха идет к стене, делаясь все больше похожей на ежа.

Сцена 7

Пацан из первого кадра таскает вязанки стрел. Эльфы фигачат их в небо с ошеломительной скоростью. По команде толстомордого стрелы поджигают,

Сцена 8

Теперь черепаха орков еще и горит — орки корчатся, падают, на место упавших встают новые, черепаха приближается. Заряд вплотную к стене, его засыпают землей, трамбуют, потом убегают. Убегающих накрывают стрелы эльфов.

Сцена 9

Взрывается стена. Орки заходят в пролом. Эльфы тут же напихивают им стрел прямо в забрала шлемов с пистолетной дистанции, несколько первых рядов орков падают, не успев чихнуть — но третий или четвертый ряды делают залп из арбалетов — и вот тут валятся от полуста до ста эльфов, потому что они без брони. И вот сейчас уже начинается мясорубка — не потому, что тупые эльфы кинулись в атаку с ножами и полными колчанами, а потому, что орки вошли в клинч и не дают стрелять.

Сцена 10

Обещанная слизагонка(тм)

Орки гонят эльфов к воротам внутренней цитадели. Пацан с вязанкой стрел падает. Эльф поднимает его и толкает вперед, и тут же падает сам: в спине арбалетный болт. Второй болт, чиркнув по ноге, ранит пацана, тот хромает.

Пара эльфов подхватывает пацана и волочет в цитадель, закидывает в распахнутую дверь и падает по обе стороны, в спинах арбалетные болты.

Дверь захлопывается.

Вот как можно было снять, а что там получилось вместо, вы сами видели.

Заградительный огонь

Для нас в этой сцен важно следующее.

То, что делали эльфы через стены замка, вслепую, не видя цели, называется "заградительный огонь". Некий расчетный рубеж пристреливается заранее, и потом закидывается стрелами или там снарядами, не суть. Огонь расчитывается так, чтобы получить стену разрывов.

При ведении заградительного огня неважно, есть ли там под огнем враг. Нету — и хрен с ним. И пусть не лезет. Заградительный огонь ведется не по конкретной цели, а по условному рубежу, чтобы через рубеж никто не лез.

Хороший пример заградительного огня: эвакуация из Таллина и Одессы в 1941 году. Корабли флота поставили такой плотный огонь и держали его так долго, что защитники города в обоих случаях смогли нормально отойти и погрузиться на транспорты.

Плохой пример заградительного огня: эвакуация из Дюнкерка в 1940 м. Морского прикрытия не было, и если бы не откровенное запрещение, танки Гудериана втрамбовали бы англичан в пляжи совершенно без помех.

Наступление за огневым валом

Теперь представим себе картину, что мы поставили заградительный огонь перед нашими окопами — а потом, понемногу поднимаем стволы все выше. Перед каждым залпом всей батареей синхронно подкручиваем прицел выше на 1 деление, переносим заградительный огонь. Это и будет "подвижная огневая завеса", "подвижный заградительный огонь", он же — "огневой вал".

Смысл его в том, что не надо гробить саперов на минных полях и никто не повиснет на колючей проволоке. Огневой вал просто перепахивает линию наступления, убирая мины, заграждения, ловушки, сглаживает противотанковые рвы — а если угодит по окопам, то заровняет еще и их.

За валом движется в атаку пехота, на таком расстоянии, чтобы осколки до нее не долетали (смотря по калибру, от 75 м до 200 м).

Противник хитрый: переждав линию разрывов, он высунется из укрытий и встретит пехоту огнем. Но тут ему на голову прилетит опять залп. Потому что попаданец у нас грамотный и умеет сопровождать пехоту не просто двойным — тройным огневым валом, как делалось в Советской Армии под конец войны.

А то для чего, вы думаете, собирали эти "200 орудий на километр фронта".

На сегодня все. В следующий раз — действие по цели.