Что делала Кейти

Глава XII ДВА ГОДА СПУСТЯ

Было прелестное утро начала июня. Теплый ветер шелестел в ветвях деревьев, усыпанных полураспустившимися листьями, похожими на брызги зеленых фонтанов. Дверь дома доктора Карра была широко открыта. Из гостиной через распахнутое окно доносились звуки фортепьяно, а на ступенях крыльца под бутонами роз сидела маленькая фигурка, прилежно склонившаяся над шитьем.

Это была Кловер, все еще маленькая, хотя больше двух лет прошло с тех пор, как мы видели ее в последний раз. Теперь ей было четырнадцать. Кловер никогда не обещала быть высокой. Однако глаза ее были такими же синими и красивыми, как прежде, и на щеках играл все тот же нежный румянец, напоминавший о цветущих яблонях. Каштановые косы были теперь уложены узлом на затылке, а детское лицо становилось все более девичьим. Старая Мери говорила, что мисс Кловер похожа на юную леди, а «мисс Кловер» знала об этом и была этому рада. Ей нравилось делать себе высокие прически и носить длинные платья, которые закрывали верхнюю часть ботинок. Вместо детских воротничков с оборками она теперь носила высокие, узкие воротники и манжеты на пуговицах. Эти манжеты, — ей их подарила кузина Элен, — ей нравились больше всех других вещей. Папа говорил, что наверняка она берет их с собой в постель. Он, конечно, шутил, но днем Кловер нельзя было увидеть без этих манжет. Она часто посматривала на красивые пуговички, сидя за шитьем, и то и дело откладывала работу и поворачивала манжеты так, чтобы пуговицы были виднее, или нежно поглаживала их указательным пальцем.

Вскоре открылась боковая дверь дома и из-за угла появился Фил. Он сильно вырос и стал высоким мальчиком. Его очаровательные кудряшки были теперь острижены, и вместо детского платьица он носил курточку и брюки. В руке Фила было что-то, чего Кловер не могла разглядеть.

— Что это у тебя? — спросила она, когда мальчик подошел к ступенькам крыльца.

— Я иду наверх спросить Кейти, спелые ли эти ягоды, — ответил Фил и показал несколько еще не совсем красных ягод смородины.

— Нет, конечно, они еще не созрели! — сказала Кловер, положив одну ягодку в рот. — Ты что, не видишь? Они же совсем зеленые.

— Мне все равно. Если Кейти скажет, что они спелые, я их съем, — ответил Фил упрямо и продефилировал в дом.

— Что хочет Филли? — спросила Элси из гостиной, когда Фил прошел наверх.

— Узнать, достаточно ли спелая смородина и можно ли уже ее есть.

— Он теперь каждую мелочь спрашивает! — сказала Элси. — Боится, что снова дадут слабительное.

— Ты права, — заметила Кловер со смехом. — Джонни говорит, она запомнит на всю жизнь, как папа позвал их и указал на Фила, который стоял с бутылкой в одной руке и ложкой в другой!

— Да, — продолжала Элси, — а Дорри держал слабительную соль во рту и не глотал, а потом побежал за угол и выплюнул! Папа рассказал, что хотел заставить Дорри выпить еще одну полную ложку, но вспомнил, что у него живот болел дольше, чем у других, и пожалел его. Какое ужасное наказание, тебе не кажется?

— Да, но папа поступил правильно: впредь не будут есть зеленый крыжовник. Послушай, ты не устала заниматься? По-моему, ты сидишь уже целый час.

— Всего лишь двадцать пять минут. Но Кейти велела мне сидеть не больше получаса, а потом встать и походить или побегать, чтобы отдохнуть. Я прогуляюсь до ворот и обратно пару раз. Я ей обещала. — И Элси отправилась гулять, весело хлопая на ходу в ладоши то впереди, то позади себя.

— Интересно, что это Бриджет делает в столовой? — спросила она, когда вернулась во второй раз. — Она вытряхивает покрывала из окна. Разве горничные не убрали комнаты? Я думала, они убрали и столовую.

— Они сделали обычную уборку. Но Кейти решила воспользоваться отсутствием папы и свернуть на лето оба ковра. Сегодня мы не будем обедать, поедим только хлеб, масло, молоко и холодную ветчину в комнате Кейти, потому что Дебби тоже занята уборкой. Она хочет избавить папу от всей этой суеты. Посмотри, — Кловер показала сестре свою работу, — Кейти сшила папе новую подушечку для булавок, а я пришиваю вокруг нее оборки.

— Как красиво у тебя получается! — одобрила Элси. — Мне тоже хочется что-нибудь сделать для папиной комнаты. Я связала салфетки для умывальника, а салфетку под мыльницу не успела. Как ты думаешь, Кейти извинит меня, если я вместо отдыха от уроков закончу вязать эту салфеточку? Сейчас пойду и спрошу ее.

— Слышишь, ее колокольчик звенит, — Кловер вскочила с места. — Хочешь, я спрошу ее?

— Нет, я пойду с тобой. Пусть она сама объяснит мне, как лучше сделать.

И девочки побежали вместе. Они часто соперничали между собой, кто скорее прибежит на звонок Кейти. Обе любили быть в ее комнате.

Кейти встретила их у двери. Правда, не на своих ногах. Увы, до этого еще не дошло. Она приехала на кресле с большими колесами. В нем ей было удобно передвигаться по комнате. Кейти могла подъехать к шкафу, бюро или комоду, не затрудняя своими просьбами других. Она только недавно научилась пользоваться этим креслом. Доктор Карр считал, что кресло долго будет служить Кейти, но никогда не говорил ей об этом. В последнее время она полностью свыклась с жизнью инвалида и умела находить в ней радость. Было бы неправильно вселять в нее надежду на полное выздоровление, которая могла обернуться горьким разочарованием.

Она встретила сестер с ясной улыбкой и сказала:

— Клови, это тебя я звала! Боюсь, Бриджет как-нибудь неправильно разложит вещи на папином столе. Ты знаешь, он любит, чтобы они лежали в определенном порядке. Сходи туда, пожалуйста, и скажи ей, чтобы она вообще их не трогала. А когда ковер уберут, протри все предметы на его столе и каждый положи на его место. Ладно?

— Конечно! — с радостью согласилась Кловер. Она была прирожденной домашней хозяйкой и любила играть при Кейти роль «первого министра». — Принести тебе подушечку для булавок, когда я все сделаю?

— О, да, пожалуйста, принеси! Я с удовольствием посмотрю.

— Кейти, — вступила в разговор Элси, — я связала почти все салфетки. Мне хочется разложить их на папином умывальнике до его прихода. Можно, я пока не буду играть на фортепьяно, а поскорее закончу салфетки?

— А ты успеешь сделать все упражнения к приходу мисс Филипс?

— Конечно, успею. Она же придет только в пятницу.

— Постарайся успеть, Элси. А теперь, дорогая, сбегай в папин кабинет и принеси мне ящик из его стола. Я хочу сама навести в нем порядок.

Элси мгновенно исчезла. Через минуту она уже положила ящик на колени Кейти, и та принялась стирать пыль с вещей и раскладывать их по порядку. Вскоре появилась Кловер.

— Вот подушечка, — сказала она. — Можно нам теперь посидеть с тобой? Я люблю, когда никто не мешает нам спокойно поиграть вместе.

В дверь постучали.

— Войдите! — сказала Кейти, и в дверях показался высокий широкоплечий мальчик с серьезным, умным лицом. В руках он осторожно держал небольшие часы. Это был Дорри. Он очень вырос и повзрослел с тех пор, как мы видели его в последний раз. И стал выделяться своими способностями, проявляя особую склонность к механике.

— Вот твои часы, Кейти, — сказал он. — Я их наладил, и теперь они бьют правильно. Только будь осторожна и не повреди молоточек, когда будешь запускать маятник.

— Неужели ты починил их? — изумилась Кейти, — Дорри, ты гений! Я так благодарна тебе.

— Сейчас без четырех минут одиннадцать, — продолжал Дорри. — Скоро они начнут бить. Мы их поставим и послушаем, правильно ли они пробьют. Конечно, — прибавил он вежливо, — если ты не занята чем-нибудь более важным.

— Для тебя я всегда свободна, мой мальчик, — сказала Кейти, погладив его по руке. — Видишь, я уже привела в порядок этот ящик. Отнеси его в папин кабинет и вставь обратно в стол. У тебя руки посильнее, чем у Элси.

Дорри был польщен. Когда он вернулся, часы как раз начали бить.

— Вот! — воскликнул он. — Здорово, правда?

Но, увы, часы не остановились на одиннадцати. Двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать — они все били и били!

— Боже мой! — воскликнула Кловер. — Что это значит? Может быть, они бьют за послезавтрашний день?

Дорри с открытым ртом уставился на часы, которые продолжали бить. Казалось, их стенки скоро не выдержат и расколются. Элси, заливаясь смехом, продолжала считать:

— Тридцать, тридцать один. Дорри! Тридцать два! Тридцать три! Тридцать четыре!

— Ты заколдовал их, Дорри! — вскричала Кейти, смеясь вместе со всеми.

Потом они считали все хором. Дорри схватил часы, потряс их, хлопнул по крышке и повернул циферблатом вниз. Но несмотря ни на что они продолжали издавать громкие дребезжащие звуки, будто жили собственной жизнью и решили бить до тех пор, пока не устанут. Наконец на сто тридцатом ударе часы вдруг умолкли. Дорри, весь красный и смущенный, повернулся к смеющимся сестрам.

— Очень странно, — сказал он, — но, поверьте, это не моя вина. Я могу снова попробовать починить их, если ты не возражаешь. Можно, Кейти? Обещаю, что не сломаю их.

Минуту Кейти колебалась. Кловер тихонько потянула ее за рукав и шепнула: «Не разрешай!» Но, увидев подавленное выражение лица Дорри, Кейти приняла решение.

— Да, возьми их, Дорри. Я уверена, ты будешь осторожен. Но прежде посоветуйся с мистером Вэзереллом. Вместе вы наверняка поймете, как их починить. Согласен?

— Ты права, — ответил Дорри. — Пожалуй, я так и сделаю.

И он удалился с часами в руках, а Кловер крикнула ему вслед:

— Ланч в сто тридцать два часа, не забудь!

— Не забуду! — ответил Дорри. Еще пару часов назад он бы не снес такую, хоть и добродушную, насмешку.

— Как ты могла снова доверить ему часы? — спросила Кловер, когда дверь за Дорри закрылась. — Он их испортит. А ты их так любишь!

— Он бы сильно расстроился, если бы я не дала ему попробовать еще раз, — спокойно ответила Кейти. — Вряд ли он их сломает. Мистеру Вэзереллу нравится Дорри, и он подскажет, что надо делать.

— Ты очень хорошо поступила, Кейти, — заметила Кловер. — Если бы это были мои часы, я, наверно, не смогла бы поступить так же.

Тут дверь снова распахнулась и вбежала Джонни, хоть и на два года старше, но совсем такая же, как была.

— Ой, Кейти, — выпалила она, задыхаясь, — скажи, пожалуйста, Филли, чтобы он перестал мыть цыплят под водосточной трубой. Он уже вымыл всех цыплят соседей слева и принялся за других — соседей справа. Кажется, один цыпленок уже умер…

— Но этого нельзя делать, — заволновалась Кейти, — конечно, нельзя. И как только он додумался?

— Он говорит, они грязные, потому что только что вылупились из яиц. И он считает, что они желтые, потому что измазались в желтках. Я говорила, чтобы он перестал, но он меня не слушает. — И Джонни сжала руки.

— Кловер, — вскричала Кейти, — беги вниз и попроси Филли прийти ко мне. И говори с ним ласково, ладно?

— Я говорила ласково, очень ласково, но он не слушается, — сказала Джонни, на которую ужасная судьба цыплят, видимо, произвела гнетущее впечатление.

— Каким проказливым становится Фил! — заметила Элси. — Папа говорит, его надо было назвать «Пикл»[7].

— Пикл может быть очень привлекательным, знаешь ли, — ответила Кейти смеясь.

Скоро появился Фил в сопровождении Кловер. Вид у него был непокорный, но Кейти знала, как с ним обращаться. Она посадила его себе на колени, что он, уже такой большой мальчик, все равно очень любил, и стала так нежно говорить о бедных маленьких дрожащих цыплятках, что его сердце совершенно растаяло.

— Да я не собирался сделать им больно, честное слово, — сказал он, — но они такие грязные, совсем желтые. Понимаешь, вымазались в яйцах. Я думал, ты меня похвалишь за то, что я их отмою.

— Но это не от яиц, Филли, — у них такие желтые перышки, — как крылья канарейки. Они совсем чистые.

— Да что ты?

— Да. И сейчас им холодно и мокро, представь, если бы ты, одетый, упал в пруд, и никто не согрел бы тебя и не переодел в сухое! Ты должен пойти и отогреть их.

— Но как?

— Руками, очень нежно. А потом пусть побегают и согреются на солнышке.

— Я пошел! — сказал Фил и спрыгнул с ее колен. — Только сначала поцелуй меня, потому что я не хотел сделать ничего дурного!

Филли обожал Кейти. Мисс Петингилл говорила, что Кейти замечательно умеет его воспитывать. Но в том-то и дело, что Кейти не «воспитывала» его, а просто любила и была к нему добра, а тем самым и в мальчике будила доброту и любовь.

Еще не смолк в ушах топот ботинок Фила по лестнице, а в дверь уже просунулась голова старой Мери. Лицо у нее было огорченное.

— Мисс Кейти, — сказала она, — вы бы сказали Александру, чтобы он привел в порядок сарай. Видели бы вы, что там творится.

— К сожалению, мне трудновато увидеть это, — сказала Кейти, улыбнувшись со вздохом. Она не видела сарая с того дня, как упала там с качелей. — Ничего, Мери, я скажу Александру, и он все сделает как надо.

Мери, довольная, заспешила вниз по лестнице. Но через несколько минут появилась снова.

— Мисс Кейти, там человек принес ящик мыла и счет. Он говорит, вы заказывали.

Кейти понадобилось немного времени, чтобы найти свой кошелек, потом Элси подошла к столу и принесла ей карандаш и счетную книгу.

— Дорогая! — воскликнула она. — Когда же люди перестанут приходить к тебе и прерывать нас?! Интересно, кто будет следующий?

«Люди» не заставили себя долго ждать. Не успела она договорить, как раздался новый стук в дверь.

— Войдите! — сказала Кейти устало. Дверь открылась.

— Можно? — спросил женский голос. Затем раздался шелест юбок и топот каблучков и в комнату вплыла Имоджин Кларк. Сначала Кейти не поняла, кто это. Она не видела Имоджин почти два года.

— Я увидела, что входная дверь открыта, — объяснила Имоджин своим пронзительным голосом. — Никто не ответил на мой звонок, и я решилась подняться к тебе наверх. Надеюсь, я не помешала?

— Совсем нет, — вежливо ответила Кейти. — Элси, дорогая, подвинь поближе это кресло, пожалуйста. Садись, Имоджин. Извини, что никто не ответил на твой звонок, но слуги сегодня заняты уборкой, они, наверно, не слышали.

Имоджин села и принялась трещать без умолку в своей обычной манере, в то время как Элси, стоя за креслом Кейти, зорко и внимательно осматривала ее платье. Оно было сшито из дешевой материи, но очень вычурно и отделано оборками и буфами. На шее Имоджин красовалось ожерелье из черного янтаря, в ушах висели длинные черные серьги, которые позвякивали при каждом движении ее головы. На щеках лежали маленькие круглые завитки, и Элси снова удивилась, как они там держатся.

Вскоре причина визита Имоджин выяснилась. Она пришла прощаться. Семья Кларк переезжала жить обратно в Джеконсвилл.

— Ты не встречала опять того разбойника? — осведомилась Кловер, которая навсегда запомнила захватывающий рассказ Имоджин.

— О, да, — ответила Имоджин, — много раз. И я часто получаю от него письма. Прекрасные письма, надо сказать. Одно я захватила с собой и могу прочесть. Я знаю, вам понравится. Сейчас посмотрю в сумочке.

И она стала искать письмо. Конечно, письмо нашлось. Кловер подозревала, что Имоджин все подстроила заранее. У разбойника оказался четкий, крупный почерк. Бумага и конверт ничем особенным не отличались. Они были похожи на те, которыми торгуют разносчики канцелярских товаров.

— Сейчас найду, — говорила Имоджин, пробегая глазами страницу. — «Обожаемая Имоджин», — ну, это вам не интересно — гм, гм, гм — а, вот, слушайте! «Я обедал на Рождество на мысе Гибралтар. Было одиноко без тебя. Ел жареную индейку, гуся, ростбиф, пирог с мясом, пудинг со сливами, орехи и изюм. Прекрасный обед, но ничего не радует, когда рядом нет друзей».

Кейти и Кловер в изумлении уставились на Имоджин. Какой язык у разбойника!

— «Джон Биллингс купил новую лошадь», — продолжала Имоджин. — Гм, гм, гм — гм. Пожалуй, больше ничего для вас интересного. Ах, да! Вот здесь в конце немного поэзии: «Лети ко мне, лазурная голубка, Свей гнездышко на любящей груди». Не правда ли, прелестно?

— Он что, получил образование? — спросила Кловер. — Пишет как человек образованный.

— Образованный?! — вскричала Имоджин, и серьги ее взметнулись с оглушительным звоном. — Конечно, нет! Он такой, каким его создала природа!

На это ответить было нечего. Кейти почувствовала, как дрогнули ее губы и, боясь рассмеяться вслух и показаться невежливой, завела беседу на посторонние темы. Она поймала себя на том, что критически оглядывает Имоджин, и подумала про себя: «Неужели она когда-то нравилась мне? Невероятно! Какой умный у нас папа!»

Имоджин просидела полчаса и ушла.

— Даже не спросила, как ты себя чувствуешь! — с негодованием вскричала Элси. — Ни разу!

— Это не имеет значения, она просто забыла. Ведь мы говорили о ней, а не обо мне, — ответила Кейти.

И сестры снова принялись каждая за свою работу. На этот раз их никто не прерывал целых полчаса. Зазвенел дверной колокольчик, и наверх поднялась Бриджет с расстроенным лицом.

— Мисс Кейти, — сказала она, — пришла старая миссис Уоррет. Похоже, она собирается остаться у нас на целый день, потому что у нее большая сумка. Что мне сказать ей?

Кейти растерялась.

— Боже мой! — прошептала она. — Как неудачно! Что же нам делать?

Миссис Уоррет была старым другом тети Иззи. Она жила в деревне, примерно в шести милях от Бёрнета, и имела привычку приходить в дом доктора Карра на ланч в те дни, когда приезжала в город за покупками или по другим делам. Это происходило нечасто, но всегда без предупреждения.

— Я скажу, что вы заняты и не можете сегодня принять ее, — предложила Бриджет. — У нас сегодня ничего нет на обед, вы же знаете.

Быть может, два года назад Кейти ухватилась бы за эту идею. Но сегодняшняя Кейти была деликатнее.

— Не-ет, — сказала она. — Так поступить я не могу. Мы должны что-то придумать, Бриджет. Кловер, дорогая, будь умницей, сбегай вниз и скажи миссис Уоррет, что у нас в столовой идет уборка, и ланч будет здесь, в моей комнате. Когда она отдохнет, я буду рада, если она поднимется ко мне. И, Клови, дай ей сразу веер, пожалуйста. Ей, должно быть, очень жарко. Бриджет, вы можете подавать ланч, и подайте, пожалуйста, консервированные персики на десерт да приготовьте для миссис Уоррет чашку чая. Она всегда пьет чай.

— Я не могу не принять бедную старую леди, ведь она приехала издалека, — объяснила она Элси после того, как остальные ушли. — Придвинь немножко сюда кресло-качалку, Элси. И убери к стене эти стулья, а то миссис Уоррет сломала один, когда была здесь в прошлый раз, помнишь?

Примерно двадцать минут миссис Уоррет отдыхала внизу, а потом на лестнице раздались тяжелые шаги, предвещавшие скорое появление гостьи. И тут Элси начала тихонько хихикать. Ее всегда смешил вид миссис Уоррет. Кейти, перед тем как дверь открылась, успела бросить ей предупреждающий взгляд.

Миссис Уоррет была необычайно тучной женщиной. Никто не знал, сколько она весила, но по виду можно было предположить, что не меньше тысячи фунтов. Ее лицо всегда было красным. Страдая от жары даже в самую холодную погоду, в теплые дни она, казалось, была готова расплавиться. Когда она шла по комнате, непрерывно обмахиваясь веером, все предметы и пол сотрясались от ее шагов. Капор был развязан, и ленты болтались на необъятной груди.

— Ну, мои дорогие, — проговорила она, плюхнувшись в кресло-качалку, — как поживаете?

— Спасибо, отлично, — ответила Кейти, отметив про себя, что гостья стала в два раза толще. «Сумеем ли мы накормить ее?» — беспокоилась про себя Кейти.

— А как ваш папочка? — поинтересовалась миссис Уоррет. Кейти отвечала вежливо и в свою очередь спросила о здоровье гостьи.

— Ну, я уже стала почти как шар, — последовал ответ, от которого Элси затряслась от смеха, спрятавшись за кресло Кейти. — У меня было дело в банке, — продолжала гостья, — а потом я хотела зайти к мисс Петингилл и попросить ее приехать, чтобы переделать мое черное шелковое платье. Оно было сшито много лет назад, а я с тех пор стала намного полнее. Но ее не было дома, и, выходит, я зря ходила. Ты не знаешь, у кого она сейчас работает?

— Нет, — ответила Кейти, чувствуя, как трясется ее кресло, и с трудом сохраняя серьезность. — Она была у нас три дня назад, сшила школьное платье для Джонни. И с тех пор я о ней не слышала. Элси, сбегай, пожалуйста, вниз и принеси э-э-э стакан воды со льдом для миссис Уоррет. Мне кажется, ей жарко после ее прогулки.

Элси, ужасно пристыженная, пулей вылетела из комнаты и спряталась в шкафу в холле, чтобы отсмеяться. Когда через некоторое время она вернулась со стаканом, лицо ее было спокойно. Принесли ланч. У миссис Уоррет был отличный аппетит, и она радовалась каждому блюду. Ей было так приятно в гостях, что она просидела до четырех часов, а бедные девочки мучились, изо всех сил стараясь придумывать темы для разговоров с такой «объемной» гостьей.

Наконец миссис Уоррет поднялась с кресла, собираясь откланяться.

— Спасибо, — сказала она, завязывая ленты капора. — Я хорошо отдохнула и чувствую себя гораздо лучше. Не приедете ли вы, милые девочки, проведать меня на днях? Я была бы очень рада. Не каждая девушка сумела бы так хорошо принять толстую старую женщину и дать ей почувствовать себя как дома, как это сделала ты, Кейти. Я думаю, если бы твоя бедная тетя смогла увидеть тебя теперь, она была бы довольна. Я уверена.

Кейти было приятно слышать такое.

— Не надо смеяться над ней, — сказала она детям позднее, когда они, выпив чаю в чистой, пахнущей свежестью столовой, пришли посидеть с ней, и Сиси в красивом платье из розового батиста и в белой шали тоже заглянула к ним на часок-другой. — Она добрая старая женщина, и мне не нравится, как вы себя вели. Это не ее вина, что она толстая. И тетя Иззи очень любила ее. Мы делаем добро для нее, когда проявляем внимание к ее подруге. Признаться, я огорчилась, когда она пришла, но теперь вижу, что ей было приятно, и я рада, что приняла ее.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — процитировала Элси озорным голосом, а Сиси шепнула Кловер:

— Какая Кейти добрая!

— О, да! — ответила Кловер. — Мне бы хоть вполовину быть такой, как она. Иногда мне даже не хочется, чтобы она опять стала ходить. Она так замечательно руководит нами, сидя в своем кресле, что пусть бы так было всегда. Но я понимаю, как ужасно с моей стороны думать так. На самом деле я уверена, что, если она выздоровеет, она все равно будет самая добрая и умная!

— Конечно! — ответила Сиси.