Чужестранец и завоеватели

Глава 13

Оррик гнал отряд, собранный сразу по возвращении в Семикамень, не жалея людей и лошадей. Забирать из захваченного города лучших наездников, и уезжать самому, притом не в направлении последнего известного местоположения армии курангов, было большим риском. Но на войне как в игре. Нельзя что-то выиграть, если ничего не ставишь на кон – Нельяне он так и сказал.

Этим утром Оррик понял, что его ставка бита. Его отряд уже спускался в долину, которой владели конты, когда им попалась пара измотанных всадников, скакавших в прямо противоположном направлении. Они узнали Сенгара. Короткий разговор с ними подтвердил то, о чём Оррик догадался сразу.

Дружина Нельяны конечно, была теперь сплошь опытными воинами. Что дваждырождённые, что простые смертные, были привычны к быстрым переходам. Но всё же, даже с Сенгаром в качестве проводника, сравняться в езде по горам с прожившими тут всю жизнь курангами, они не могли.

А Норан тоже взял свой отряд всадников и, как видно, устремился в землю контов, едва Сенгар отдалился от его лагеря. Если б его там сразу встретили копьями, то сумели бы отбиться. Как минимум, продержаться, пока не явится Оррик. Но они уже настроились постоять в стороне от драки, половить рыбку в мутной воде, примкнуть к победителю на самых выгодных условиях. Непросто тому, кто считает себя всех перехитрившим, собраться и решительно действовать в момент нежданной опасности.

Вот и старший брат Сенгара, чем выходить на бой, решил потянуть время переговорами, подождать сам не знал чего. А на переговорах лишился головы, не успев даже предложить Норану хлеб-соль. Сенгар был неизвестно где, старшему из оставшихся сыновей вождя было и жениться-то было малость рановато, не то что воевать. Оставшись без предводителей, конты быстро решили, что правящий род ради какой-то бабы пошёл против заветов предков и воли богов, стало быть, пора правящему роду смениться.

– Что тут оставалось? Бежать в том, что на себе было, – подвёл итог один из всадников.

Как раз в этот момент на узкой дороге, огибающей склон горы внизу, показалась горстка всадников – преследователи. Но увидев выше по дороге целый отряд они, конечно, тут же осадили лошадей.

Сенгар, весь побагровевший, хотел было ринуться на них, но Оррик успел перехватить его коня под уздцы.

– Не глупи! Лошади измотаны, смертные тоже. Не повернём прямо сейчас – живыми не уйдём!

– Легко тебе говорить! – заорал конт, который ещё утром был почтенным братом вождя, а теперь стал изгоем без племени. – Ты всё это и задумал, чтобы столкнуть нас с Нораном!

– Конечно! Боги свидетели, не для того я старался, чтобы конты выступили против нас! Что дальше скажешь – что солнце сегодня взошло на востоке? Только вот не я задумал постоять на острие меча, а ты с твоими родичами! Мне вы обещали, что разведаете, кто там называет себя Нораном и сколько у него войска! А между собой, как я погляжу, говорили, что надо сперва самим посмотреть, кто сильнее, а уж потом решать! Ну как, насмотрелись вволю?

Родичи Сенгара опустили головы, осознав, что впопыхах сболтнули лишнего. Сам Сенгар побагровел ещё сильнее и стиснул зубы так, словно хотел их раскрошить, но не ответил. Оррик отпустил его коня и сказал уже вполне спокойно:

– Впрочем, если хочешь сдохнуть безо всякого проку, чтобы за твой род некому было мстить, то вперёд. Нет времени тебя уговаривать.

Оррик развернул свою серую кобылу обратно к перевалу. Сенгар оставался неподвижным в седле несколько секунд, а затем молча последовал за ним.

*****

В последующий месяц Оррик не раз успел возблагодарить богов за то, что Сенгар поступил здраво. Войско Норана быстро росло после победы над контами. Сражения он пока не искал и на Семикамень не шёл. Казалось, что ему некуда торопиться – ещё чуть-чуть и все горцы дружно примкнут к нему, окружая саклибов со всех сторон.

Однако, Норан в молодости был изгоем, пока не отправился странствовать по чужим землям. А вернувшись на родину, в качестве избранного Кро-Кроаха, не простил изгнавших его. После такого не могло не остаться кровников. И вождей, напуганных решительностью этого выскочки не меньше, чем армией старинных врагов. Вот тут Сенгар и пригодился, своим примером показывая, что у старинных врагов им может быть безопаснее. Не слишком много курангских воинов пока явилось в Семикамень, но важно было уже то, что они начали туда являться.

Конечно, не всем это нравилось.

– Не нравится мне, что поганые куранги будут сражаться бок о бок с нами, –сказала Нельяна Оррику однажды вечером.

Оррик задумчиво поглядел на Нельяну в свете коптящей лампы. Такое достижение цивилизации, как свет-камни и у саклибов-то было чужеземным дивом. А здесь про них разве что в сказках слыхали. Как следствие, их спальня, с её маленькими окнами, вечно была погружена в полумрак и воняла гарью. Ну, по крайней мере, в ней было тепло. Нельяна, вот, сейчас сидела на постели в одной длинной рубахе.

– Я бы тоже предпочёл бойцов понадёжнее. Но какой у нас выбор? Или ты бы хотела вырезать всех мужчин в горах?

Нельяна фыркнула:

– Уж слишком ты мягкосердечен, мой милый.

– Да не слишком. Вот, перебил столько народу, что всех теперь уже и не посчитать, ради женщины, пусть и такой прекрасной как ты. Сдаётся мне, мягкосердечные люди так не поступают.

Нельяна чуть покраснела и сильно нахмурилась. Заметив это, Оррик заговорил более серьёзно:

– Не злись, Нельяна. Просто послушай меня немного.

– Чтобы ты поведал ещё одну быль из дальних времён и неведомых стран, показывающую, отчего ты прав, а я неправа?

Оррик невольно усмехнулся:

– Да, признаю, грешен, есть такая привычка. Но ты не волнуйся. У меня хватает и личного опыта, чтобы сказать ещё раз – выбора у нас просто нет. Ты ведёшь за собой не переселяющийся народ, а маленькую дружину, которой нужны подданные. И управлять этими подданными одним кнутом тоже…

– Погоди про это, – отмахнулась Нельяна. – Подумалось мне тут, Оррик. Про других ты рассказываешь больше любого сказителя. А про себя самого – чуть. Да и тогда всё больше о том, что повидал в своём странствии. Неужто этот твой «опыт» был таким, что и вспоминать неохота?

Оррик задумался на долю мгновения. Можно, конечно, было рассказать Нельяне, что уже с юности он был втянут в дела тайные и тёмные, знал секреты, способные погубить многих, потому и старался поменьше рассказывать о себе самом, чтобы случайно не проболтаться. Но какой от этого был бы прок?

Поэтому он привычно ответил словами, которые хоть и были правдой, но лишь частью правды и не такой уж важной:

– Да, пришлось мне повидать на своём веку всяких дел, про которые если и вспоминать, так только то, что теперь кажется забавным. Вроде десяти вкусных блюд, которые можно приготовить из сапог и кожаных поясов, подыхая с голоду в осаде.

Нельяна лишь вздохнула, а Оррик добавил:

– Так что уж поверь мне: в этом мире мало кому удавалось преуспеть, просто вырезая под корень целые области и народы. И чтобы удачно пройти по этой дорожке надо быть действительно злым человеком, которого больше всего на свете радуют страдания его врагов. А ты ведь даже стариков, переживших взятие Семикамня, настрого приказала кормить. Так что привыкай к роли правительницы над курангами. От них, конечно, ещё придётся навидаться обмана и неблагодарности. Но ты и сама знаешь: слава и власть основательницы нового княжества добываются в трудах.

Оррик в тот момент не знал, как скоро сбудутся его слова в части про «обман».

*****

Вести застали Оррика в кузне, где сейчас кипела работа. Кузнецов в Семикамне после штурма не осталось, в войске Нельяны их было раз-два, и обчёлся, так что пришлось приставить к изготовлению наконечников для стрел и болтов тех из воинов, кто не был безнадёжен в работе с металлом.

– Господин Оррик, там гонец приехал, госпожа зовёт вас в княжеский зал, – сообщила молодая, черноволосая служанка, та самая, которую Оррик приметил в день штурма.

Оррик глянул на неё и вернул Венше болт для самострела, который только что рассматривал. Венша был сыном охотника, не только хорошо умел лазать по кручам, но привык делать для себя стрелы ещё до того, как попал в дружину Нельяны. За неимением лучших кандидатов, Оррик приставил его руководить важной работой.

– Сойдёт, но нужно больше стрел и болтов, намного больше. От этого зависит выживем мы или подохнем. Делайте их хоть ночь напролёт, где какие проблемы будут – сразу ко мне. А пока пойду, посмотрю, что там за гонец.

Венша поглядел ему в спину и обернулся к прочим работникам:

– Все всё слышали? Так что давайте, за работу, стрелы делать, это вам не сиськи мять.

*****

Пиршественный зал прежних вождей Семикамня был посветлее их спален, но ненамного. В нём порой и днём приходилось жечь факелы, чтобы разогнать мрак. Оррику здесь не нравилось. И ему не нравился молодой гонец-куранг, сейчас излагавший своё послание Нельяне. Та сидела на хозяйском возвышении, с парой дружинников по бокам:

– Это так. Норан с малым конным отрядом сейчас стоит на Беловодной. Не знаю, что он замыслил. Подъём от Беловодной к нашей земле, Высокому Лугу, крутой и узкий, там двоё могут удержать сотню, а четверо – войско. Даже такой дваждырождённый как Норан не пробьётся. Может надеется на хитрость. Может ждёт кого-то. Знаю лишь, если княгиня поспешит, она сможет застать Норана врасплох, без его пехоты!

Пока гонец говорил – на приличном Общем, хоть и с характерным курангским акцентом – Оррик мерил его внимательным взглядом, составляя список подозрительных признаков, подтверждающих первое интуитивное впечатление.

Гонец был молод, черноволос, сероглаз и довольно красив, без угрюмой мрачности, часто отпечатанной на лицах взрослых курангов. Говорил он бодро, но при этом нервничал. Пальцы чуть подёргивались, словно он с трудом удерживал руки на месте, пота чуть больше, чем надо бы. Раз уж его приняли как посланника, с чего такой страх?

И взгляд его упирался Нельяне не в глаза, а в район переносицы. Признак двурушничества, который простой человек со стороны не заметил бы. А вот Оррик заметил.

Он выступил вперёд, подойдя почти вплотную к гонцу, и спокойно сказал:

– Значит, если мы выступим прямо этим вечером, то на вторую ночь будем у вас в Высоком Луге, так? А на третий день или, лучше, на третью ночь, чтоб наш спуск не сразу заметили, сможем обрушиться на Норана?

– Да, доблестный Чужеземец. Народ Высокого Луга поможет, чем сможет. Вы вернули мою сестру из Семиграда целой и невредимой, куда безопаснее держаться таких благородных людей, чем Норана, которому поперёк не шагни.

– Я помню. Вернули целой и невредимой, значит, – ответил Оррик спокойно, а затем вдруг заорал так, что гонец невольно отшатнулся. – А надо было прислать её голову! Ты лжёшь!!! Лжёшь и заманиваешь нас в западню! Никогда такой человек, как Норан, не станет просиживать зад, выжидая непонятно чего перед неприступным подъёмом! Что он вам пообещал за эту подлость?!?

Взгляд гонца заметался, от Оррика к Нельяне, от Нельяны к Сенгару, стоявшему к сторонке. Видя только мрачные и обвиняющие взгляды, он бухнулся на колени, ударил лбом в пол.

– Норан прислал изгоев, оборотней, тех, кого зовут ночными бродягами! Они захватили селение ночью, даже пикнуть никто не успел. Пригрозили, что вырежут всех, если мы не поможем выманить княгиню или тебя! Вся моя семья осталась у них!

– Опять ложь!!! – при упоминании семьи Оррик едва удержался, чтобы не пнуть гонца в лицо.

– Погоди, Оррик, – вмешалась Нельяна. – Думаю, теперь он не лжёт.

Оррик пару раз глубоко вдохнул и ответил уже вполне спокойно:

– Про ночных бродяг или как их там, пожалуй, не лжёт. Только не думаю я, что его пришлось принуждать к обману.

– Не пришлось принуждать?!? – гонец не разогнул спины, но поднял голову, глядя на Оррика снизу вверх. На этот раз в его голосе звучали неподдельная злость и отчаяние. – А сам бы ты что сделал, если б твоё родное селение было в чужих руках?

– Ну, я бы наверное рискнул и обратился за помощью. А не стал бы выслуживаться перед тем, чей сапог у меня на шее, – ответил Оррик, после краткой заминки.

– Ты и в самом деле жестокосерден, Оррик, – заговорила Нельяна, встав со своего трона. – Как могли люди с Высокого Луга надеяться на нашу помощь в беде, если они даже союза с нами не заключали, обетов не приносили, в верности не клялись, да и мы ещё никому и никогда против Норана не помогли?

Она обратила свой взгляд на гонца:

– Встань.

Тот повиновался, не слишком решительно. Нельяна смерила его суровым взглядом, прежде чем приказать:

– Теперь поведай нам, сколько людей Норана явилось к вам, что они замышляют, как вооружены и где на самом деле их лагерь. Помни – солгать не удастся, если меня и проведёшь, то Оррик уж точно увидит всё насквозь.

Оррик только потёр подбородок. Он не был согласен с Нельяной. Но спорить с ней перед людьми он бы стал, только если б речь шла о немедленной гибели или спасении. Во-первых, надо было поддерживать её авторитет правительницы. И не только потому, что он не собирался быть с ней всегда. Во-вторых, Нельяна была всё же молода, не уверена в себе и своём уме. Не стоило подтачивать её уверенность лишний раз. Нерешительность для правительницы и предводительницы воинов ещё страшнее опрометчивости.

– Понятно, – сказала Нельяна, дослушав гонца. – Что ж… ты, Раух, готов пообещать, что если мы поможем Высокому Лугу, то ваши люди признают меня княгиней гор и принесут должные клятвы?

Молодой гонец, имя которого Оррик только что услышал в первый раз, смутился, опустил взгляд, замешкался, наконец сказал:

– Не могу я обещать такое за свободных людей. Я ведь даже не первый сын вождя.

– Это хорошо, – неожиданно ответила Нельяна. – Если б ты принёс такое обещание, то всяк понял бы, что ты снова лжёшь. Только какие ж вы свободные люди? Вы рабы Норана, которых господин приставляет к чёрной работе, а сам ты у его подручных на посылках.

Кулаки Рауха сжались, он разом побагровел от гнева и прикусил нижнюю губу, но возразить ему было нечего.

– И если Норан так вами помыкает, когда ещё меня не победил, – продолжила княгиня, – что же будет, если он победит и станет сильнейшим в земле курангов?

Она сделала небольшую паузу, чтобы слова запомнились и завершила:

– Подумай над этим, покуда будешь ехать обратно.

Затем повернулась к Оррику:

– Ты, верно, уже замыслил, как разделаться с людьми Норана в Высоком Луге?

Оррик ответил не сразу, потёр двумя пальцами подбородок, хмыкнул и, наконец, заговорил:

– С парой десятков дружинников это будет несложно. Если ещё и жители Высокого Луга поймут, в чём их польза, и помогут нам – никто из этих «оборотней» живым не уйдёт.

Оррику не хотелось ехать на помощь Высокому Лугу. Вся затея Норана могла быть обманкой, отвлекающим манёвром. Если Оррик правильно оценивал предводителя варваров, то единственным дваждырождённым в стане Нельяны, способным сражаться с ним более-менее на равных, был сам Оррик. К тому же, воинов с собой придётся брать не из последних. Ночные бродяги ведь сразу почуют подвох, если увидят, что за Орриком следуют лишь простые люди. А Норан мог подгадывать нападение на Семикамень к тому времени, когда отсутствие Оррика и части дружины сильно ослабит саклибское войско.

Но что поделаешь. Хотя сердце Оррика и протестовало против решений, подвергавших Нельяну опасности, разум отмечал, что в первую очередь она не его женщина, а дваждырождённая, княжна… нет, уже княгиня, и предводительница войска, которую он сам поучал вести себя подобающим образом. А у предводительницы на войне безопасных решений не бывает. Тут как в игре. Нельзя что-то выиграть, если ничего не ставишь на кон.

Вдобавок… Норан вряд ли уже собрал всех людей, на которых мог надеяться, затевать решающее сражение прямо сейчас ему было невыгодно. Пробраться в одиночку или с парой спутников в Семикамень, чтобы убить Нельяну? После кражи Златолиста из Мерани саклибы всё ещё были начеку. Оррик им помог советами по расстановке постов и правильному использованию чар, посильных немногочисленным имеющимся чародеям. Непохоже, чтобы Норан владел приёмами сверхъестественной скрытности, так что шансов у него будет немного. А предвидел ли Норан этот недостаток шансов? В Мерань он пробрался лишь в час острой нужды. Значит, вероятно, предвидел. Но тогда, что если сейчас его замысел был в другом?..

– Но уж если действовать – то быстро, выезжаем, как только запряжём коней, – сказал Оррик вслух, не высказывая пока всех своих соображений.