Чужестранец и завоеватели

Глава 16

На то, чтобы устроить дела в Высоком Луге и немного отлежаться самому – единственный в отряде священник истратил все силы на пару более серьёзно раненых и ничем не мог помочь Оррику, пока не отдохнёт сам – ушёл день. Зная, где примерно находится Норан, и полагая, что тот сперва будет спешить вернуться к своей армии, а уж потом начнёт замышлять новые хитрости, Оррик не торопился отправляться обратно в Семикамень, да и на обратном пути не гнал людей.

Но уже на каменистой дороге, которая поднималась к воротам города, Оррик понял, что это, похоже, было ошибкой. Никто не вышел на стены их встречать. Ворота, правда, открылись, как полагается, и за ними не было никого, кроме саклибских воинов… но они выглядели пришибленными.

– Что произошло? – потребовал Оррик, едва въехал внутрь.

– Княгиня…

После первой пары фраз, он не стал дослушивать, сразу дал кобыле шпор и устремился к покоям, где сейчас жили они с Нельяной. У крыльца собралась небольшая толпа. Дружинники, прошедшие огонь и воду, не устрашившиеся земного бога и его чудовищ, были бледны, никто не решался ступить внутрь, за распахнутую дверь, из которой вместо обычного духа несло чем-то неописуемо мерзким.

Оррик растолкал их и ту же вбежал внутрь. В полумраке он не сразу узнал двух воинов, нёсших обычное дежурство в сенях. Да и то лишь по одежде. Их тела превратились в высохшие, жёлто-коричневые мумии, кожа и остатки плоти обтягивали лица, ставшие похожими на скалящиеся черепа. Дверь в покои распахнулась, едва не слетев с петель от его рывка. На полу лежало тело курангской служанки – скрюченное в чудовищной предсмертной агонии, с посиневшим лицом и окровавленным ртом. От Нельяны не осталось и следа, только её одежда и доспехи, на своих обычных местах, да меч Златолист, который как выпал из её руки, так и остался лежать на полу.

Оррик безумно оглядывался вокруг. От непонимания, что делать дальше, он бы, наверное, учинил что-нибудь глупое и бессмысленное, но тут в сенях послышались шаги и на порог вступил довольно знакомый ему саклиб.

– Венша? Что… – и тут Оррик отскочил прямо к дальней стене, на лету выхватывая меч. Внешне молодой дружинник не изменился никак, нельзя было ткнуть пальцем и в какую-то явную перемену манер, но сейчас от него отходило такое давление, что предостерегающий вопль инстинктов Оррика перебил все прочие мысли у него в голове.

– Кто ты такой?!?

– Я – Венша. Княжна ведь тебе рассказывала про Волима-героя и его спутников, Веншу и Морива? Мне даже не пришлось менять имя в этом перевоплощении, детей до сих пор называют в мою честь.

– Вот как? Боги на небесах, так какого же беса ты…

На этот раз все прочие чувства Оррика вытеснил гнев, и кто знает, что бы он сделал, если бы Венша, кто бы он ни был, вдруг не поклонился ему в пояс.

– Прости меня, Оррик. Я следовал за Нельяной даже до того, как ко мне вернулась память моих прошлых жизней. А когда вернулась, оставался рядом, чтобы защитить вас. Но когда и вправду настала пора это сделать – всё проморгал. Единственное утешение – княжна должна быть ещё жива.

Оррик сделал бы несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, если б не царившая в палате вонь. Наконец, процедил сквозь зубы:

– Рассказывай с начала, но только по делу. Если княжна ещё жива, времени на древнюю историю нет.

– Хорошо, – Венша выпрямился, посмотрел Оррику в глаза. – У нас есть враг, колдун, превосходящий меня по возрасту и силе. Покровитель курангов. Из тех, кому есть дело до этой глуши, только он способен незримо проникнуть в центр крепости, убить людей подобным образом и исчезнуть без следа вместе с княгиней. Раньше он был очень осторожен, много столетий не выходил на бой сам, не знаю, почему сейчас сорвался с цепи. Возможно, предвидит окончательное поражение народа курангов. Скорее всего, приблизился к пределу своего способа продления жизни – ниже ступени Вечности у всех способов есть предел. Княжна нужна ему живой. По крайней мере, до ближайшей полуночи, может дольше.

К Оррику, впервые с момента приближения к Семикамню, вернулась некоторая язвительность:

– Только не говори, что ему вдруг потребовалась девица княжеского рода для чёрного ритуала.

– Да уж знаю, что с «девицей» он бы тут промахнулся на версту, – на миг из-под маски этого незнакомого человека показался прежний Венша с его пошлыми речами. – Ему нужна здоровая молодая дваждырождённая, из числа потомков Волима, если потомок по материнской линии, как в случае князей Мераньских, то даже лучше. Он похищал таких прежде, только втихую, чужими руками. И да, для ритуала. Он хочет заново воплотить одного злого духа, пробовал разные способы. Его ритуал завоевания тела правда, ещё ни разу не сработал, оттого-то он и возился с Кро-Кроахом, чтобы… да неважно сейчас. Этот ритуал может быть вообще бесполезен. Но утопающий хватается и за соломинку.

*****

Прийти в себя для Нельяны оказалось всё равно, что проснуться после долгого сна – она разом вернулась к реальности. Остатки сонливости и мути в голове мигом разогнал страх. Она попыталась вскочить – и обнаружила, что не контролирует своё тело ниже шеи, да что там, практически не чувствует его.

Большинство людей в таких обстоятельствах закричали бы. Нельяна молча огляделась.

К её удивлению, каменный зал, где она обнаружила себя, хоть и был мрачно-зловещим, но всё же напоминал княжескую палату, как её могли бы построить подгорные гномы, чем темницу или страшное капище курангского божка. Ребристые стены, переходящие в высокий свод потолка были из серого гранита. Их освещали и украшали волшебные светильники из древней бронзы, горящие красноватым бездымным пламенем. Пол из гладких плит, тщательно выметенный. Ни единого окна. Сама Нельяна находилась на возвышении и, насколько могла разглядеть и почувствовать, была усажена на неудобный трон с подлокотниками из тёмного металла. Плиты пола вокруг возвышения были покрыт какими-то странными знаками, вырезанными прямо в камне – круглые и изломанные линии, чародейские руны. Вот от этого княгиня вздрогнула. Или вздрогнула бы, если б могла управлять собственным телом.

– Очнулась? – вопрос прозвучал с сильным курангским акцентом. Но существо, вдруг появившееся рядом с троном словно из ниоткуда, курангом не было. Мертвенно-серая кожа, сейчас местами свисавшая складками как у очень древнего старика, из волос на лице разве что редкие брови, высокие скулы, длинный, крючковатый нос, глаза темные, как пара омутов, белков почти что не видно. Широкая чёрная мантия из незнакомой блестящей ткани. Сейчас он стоял чуть согнувшись и опираясь на узловатую палку.

– Кто б ты ни был, зря ты навлёк на себя вражду Мерани, всего народа саклибов и Оррика заодно! – хотя сердце Нельяны сейчас билось как птица в клетке, а скорее даже именно поэтому, заговорила она очень решительно.

– Вражду всего народа саклибов? – старый кащей начал было смеяться, но тут же зашёлся в жутком кашле, поспешно прижал ко рту выхваченную из кармана тряпку. А когда отнял её, она была вся запачкана чёрным. В ноздри Нельяне ударил запах гнили.

– Глупая девчонка. Я был врагом всего вашего народа жалких рабов, когда твои предки ещё спали в одном хлеву с козами! Погляди-ка на меня. Погляди повнимательнее! Точно не узнаёшь?

Нельяна вдруг почувствовала себя так, словно её тело было вморожено в ледяную глыбу. Дыхание перехватило в груди. Колдун выпрямился в тот момент, когда обрушил на неё свою волю и вдруг показался куда моложавее. Хотя её мысли и ворочались медленно, словно тоже скованные холодом, Нельяна вдруг сообразила, что в него вцепилась страшная хворь, разъедающая и лёгкие, и кожу, а не доконала старческая дряхлость.

Затем Нельяне пришло в голову, что если бы не следы этой хвори, то лицом колдун был бы, пожалуй, похож на наиболее сохранившиеся из древних статуй, которые до сих пор ещё попадались в Мерани. Эти статуи народ берёг в меру сил, потому что молва приписывала им полезные свойства. И вот тут она испугалась ещё сильнее, хотя, казалось бы, сильнее уже некуда.

Нельяна хорошо знала героические сказания саклибов, некоторые помнила наизусть. Не то что бы они были ей искренне интересны. Втайне, она даже разделяла мнение, как-то походя высказанное Орриком, что если в них и была правда, то истёрлась со временем, остались лишь небольшие крупицы. Но саклибскому воину полагалось хорошо их знать, а Нельяна ещё несколько лет назад твёрдо решила, что у неё нет другого пути, кроме пути воительницы. С тех пор, как познакомилась с потенциальными женихами, а отец намекнул, что и рад бы был отказать обоим, да только нужен благовидный предлог, позволяющий избежать ссоры с могущественными вельможами, например то, что его дочка прошла Второе Рождение, потому больше не считается женщиной под его опекой и властью.

И сейчас детали сказаний о самых древних из древних времён услужливо всплыли в её памяти. Всякий, интересовавшийся прошлым, знал, что статуи и дороги, мосты и древние подземелья, остались в этих краях от народа великих колдунов, когда-то свергнутых и истреблённых предками курангов, за века до того, как Четыре Прародителя привели сюда предков саклибов и иных, отколовшихся теперь от общего корня, племён. А тот, кто достаточно слушал старые песни и былины, знал ещё, что никогда бы диким курангам не удалось одолеть столь могущественный народ, если б не предательство. Говорилось в них, что был среди народа колдунов один, наиболее искушённый в чернокнижии и нечистых искусствах, кто обратился против своих сородичей и лишил силы их защитные чары. В одной песне говорилось, что стал он потом наставником страшной кроваворукой ведьмы, правившей равно курангами и всей нечистью гор и лесов. А в другой – что она-то и соблазнила его, заставив обернуться против сородичей.

Колдун то ли увидел шок в глазах Нельяны, то ли просто прочитал её мысли:

– Да-да. Я тот, кого в эту эпоху куранги зовут Покровителем, кто носил множество имён, кто был стар и мудр уже в те дни когда твои завшивленные прародители впервые склонились перед Богами Пустоты и стали их орудием в этом мире. А знаешь почему я трачу мои драгоценные минуты на разговор с саклибской девчонкой?

У Нельяны не нашлось силы на большее, чем чуть мотнуть головой.

– Потому что я ненавижу весь народ саклибов ненавистью, которой твой ограниченный умишко и представить себе не может! Но так уж вышло, что твоё тело нужно мне – нужно моей драгоценной Риггу – целым, с глазами, зубами, ногтями, кожей, нервами и всем прочим! – колдун придвинулся к Нельяне почти вплотную. Из его рта исходила вонь как из разрытой могилы, глаза казались уже не омутами, а дырами в Бездну. Простой смертный тут наверное потерял бы сознание, да и Нельяна чувствовала себя на грани. Её глаза наполнились влагой.

– Я… – но тут колдуна снова скрутил жуткий кашель, и всё давление исчезло. Умопомрачающий, не дающий ничего сделать, испуг превратился в обычный страх и отвращение.

– Что «ты»!?! – закричала Нельяна, компенсируя некоторую нескладность слов искренним чувством. – Головёшка ты истлевшая, падаль прошлогодняя, кость трижды обглоданная! Бахвалишься на весь мир, а сам прячешься в норе как загнанный зверь!

Колдун, прокашлялся, вскинул голову, нацелил костлявый палец на княгиню и слова застряли у неё в глотке. Да что там слова, она и моргнуть не могла под новой леденящей волной враждебной воли. На миг ей показалось, что вот этот миг и будет для неё последним.

– Неплохая попытка, – спустя пару вдохов просипел Покровитель, или как там его стоило звать, и медленно опустил руку. – Но так просто ты меня не спровоцируешь. И лёгкой смерти не дождёшься. Может мне и не удастся позабавиться с тобой как следует, но ничего, я утешусь тем, что быть изгнанным из собственного тела – достаточно мучительный способ подохнуть, а несколько часов, которые тебе остались – достаточно долгое время, чтобы перед этим тебя, хотя бы, помучил страх.

*****

Дваждырождённая часть дружины собралась перед Орриком во дворе дома, ставшего теперь княжеским. Более пяти дюжин – очень много, если подумать, даже если почти все оставались на ступени Детства. Смотрели они на него настороженно, но с надеждой – слух о том, что чужестранец знает, как спасти княгиню, уже распространился.

Оррик выступил на крыльцо, мрачный и злой. Ему было совершенно не до речей и попыток поднять дух людей ободряющим враньём. К тому же, этим людям была более привычна прямота и уверенность в них, с которыми говорила Нельяна:

– Чтобы спасти княгиню мне нужно ещё двенадцать дваждырождённых, которые не боятся чародейства и ничему не удивляются. Мы пойдём прямо в предбанник высших преисподних. За возвращение кого-то из двенадцати живым, я не дам и ломаного гроша. Те, в чьей верности клятвам нет сомнений – пусть выйдут вперёд.

Оррик может и думал о дружине хорошо, по своим стандартам, но всё же удивился, когда на дворе возникла толчея, от попыток если не всех, то почти всех, разом шагнуть вперёд. Всё-таки, дружина только что столкнулась с чудовищной и непостижимой злой силой. Он привык, что в подобных обстоятельствах люди забывали и про все клятвы на свете, и про десятилетия оказанных милостей. Считал, что набрать хоть полдюжины добровольцев – уже будет счастье. Но надо же. Как видно, был всё-таки у Нельяны дар вызывать любовь людей, который он раз за разом недооценивал.

Прошло не так мало времени, прежде чем Оррик отобрал дюжину самых способных, все они вооружились и проследовали в пиршественный зал, где их ожидал Венша.

Чародей успел решительно изменить свой облик и теперь выглядел как подобает чародею – немолодой, рослый мужчина с окладистой бородой, гривой седеющих волос и кустистыми бровями, в простой одежде, навроде монашеской робы, только украшенной саклибским шитьём. Иллюзия была настолько убедительной, что даже Оррик на миг поверил, а если бы не знал, что это иллюзия, то, может, поверил бы надолго. Но сейчас он пригляделся настойчиво, и ложный облик расплылся, стал прозрачен, как туманная дымка, уже не скрывающая истинное молодое лицо.

– Я – Венша. Тот кто приходит на помощь в самый трудный час, – заговорил чародей, как если бы это всё объясняло.

Похоже, что это действительно всё объяснило. Во всяком случае, дружинники восприняли столь незаурядное заявление как должное.

– Я могу моею чародейской силой в один миг перенести всех нас в логово злодея, похитившего княгиню. Слушайте внимательно, что вам предстоит…

Венша уже успел кратко объяснить Оррику, что благодаря каким-то своим чародейским ухищрениям и столетиям тайной подготовки, довольно давно мог использовать тела большинства знатных женщин, подходивших для целей Покровителя, как сигнальные огни, показывающие путь для его чародейства. А значит, мог перенести к ним себя и ещё некоторое количество людей. Звучало относительно правдоподобно. В конце концов, сказки про могучих чародеев, возникающих прямо в доме незадачливого вора, чтобы вернуть украденное у них добро или дарящих драгоценные подарки, к владельцу которых они могли придти на помощь, пока тот держал подарок при себе, в Яннарии рассказывали даже детям. Уже в зрелом возрасте Оррик узнал про реальность в основе сказок – для телепортации на большие расстояния чародею действительно был необходим сигнальный огонь, маяк, к которому он перенесётся. Но кто сказал, что маяк обязан быть предметом, а не живым существом? Оррик, правда, никогда не поверил бы, что у чародейских меток, придающих живому существу такое свойство, нет никаких дополнительных эффектов, как минимум возможности следить за их носителем…

Дружинникам Венша теории не объяснял, только практику так что не успели эти мысли промелькнуть у Оррика в голове, как он закончил свою речь:

…сперва я наложу на ваше оружие усиливающие чары, потом становитесь один за другим для переноса, в правой руке оружие, левую предыдущему на плечо. В переносе нет ни капли страшного. Всё страшное будет на другой стороне.