Чужие степи 7

Глава 17

Усаживаясь на своё место, Андрей заметно нервничал. На автожире летал нормально, без страха, а тут почему-то едва не трясся.

— Не дрейфь! — улыбаясь, попытался приободрить я. — Машина надёжная, если в штопор не сорвёт, сядет даже без двигателя!

В чём преимущество биплана перед монокрылом — так это в безопасности. Что кукурузник, что ночные бомбардировщики времён отечественной войны, все они были невероятно живучи. С заглохшим мотором, пробитыми в решето фюзеляжами, бесхвостые и частично бескрылые, эти фанерные машинки упрямо возвращались на свои аэродромы. Ну или, как минимум, безаварийно садились на любой мало-мальски подходящей площадке.

Даже здесь, максимальная высота какую может набрать этот малыш, аж семь тысяч метров, и когда закончится бензин, на одном планировании можно пройти ещё километров двадцать. То есть и место подберёшь для посадки, и ещё и покурить успеешь.

— Да не дрейфлю я… — виновато развёл руками Андрей. — Сон плохой приснился, вот и мерещится всякое…

На слове сон я напрягся.

— А что за сон?

— Да вторую неделю снится. Реальный — жуть! Будто лечу на каком-то стареньком самолете, вроде этого, но больше раза в четыре. Не за штурвалом, а вроде как стрелок-радист что ли, и бомбы ещё сбрасываю…

— Ну и?

— Ну и всё. Лечу пол ночи, потом пол ночи падаю, в море вроде как, но не тону, а на берег выбираюсь… Там пещеры в скале, прячусь, но меня находят, бьют, куда-то тащат, ну и опять бьют.

— Дальше то что?

— А ничего. Просыпаюсь, будто не спал, аж вздрагиваю потом, как вспомню…

Судя по описаниям, сон ему снится такой же как мне, во всяком случае из той же оперы, только жёстче. Если пофантазировать, то можно представить что он видит его глазами одного из бомберов, тех самых что полетели бомбить вражескую эскадру.

— А кроме того что бьют, помнишь что-нибудь? Детали может, карты какие-то, или на местности ориентиры?

Андрей посмотрел внимательно, задумался на мгновение, и решительно замотал головой,

— Карт точно не видал, а вот с ориентирами было. Море, бухта, корабли вроде. Бомбы когда скинули и на разворот пошли, тут нас и накрыло…

— Нас? — насторожился я.

— Ну да. Там кроме меня ещё двое было, лётчик сам, да штурман вроде. В начале сна мы стоим возле самолёта, разговариваем. Но я там плохо помню, это когда страшно было, и били когда запомнил…

Ну да, если две недели кряду такой сон снится, с ума сойдёшь, а он только крестится…

— Летели долго?

Андрей задумался.

— Не знаю. Время как-то не особо во сне воспринимается, но, наверное, не меньше часа, скорее поболее даже. А тебе зачем это? Толковать надумал?

— Да нет, интересно просто…

Будь у нас полегче с топливом, слетал бы туда где эскадра стояла. Крюк небольшой, но литров двадцать туда обратно уйдёт. А это лишние двести километров пешеходства. Но интересно. Если смотреть по карте, получается что море ушло там очень прилично, и рядом сейчас ничего кроме голой степи нет. То есть, шанс на то что эскадру нашли — минимальный. Разумеется это в том случае если атака удалась и бухта вошла в радиус переноса.

Дальше сны обсуждать не стали, проверили еще раз машину, присели на дорожку, и вскорости уже поднялись в воздух.

Сначала курс на лагерь, всё равно вдоль реки «идти», ну а потом повыше забраться, и прямым ходом в сторону дома.

Скорость двести, мотор работает ровно, рулится истребитель чётко, на ходу очень верткий, подвижный, но в то же время неимоверно устойчивый. Если заваливать боковым ветром начинает, компенсируется штурвалом очень легко. Чтобы свалить его в штопор — разумеется не специально, надо очень и очень постараться. Вообще очень простая и понятная машинка, в сравнении с тем же автожиром, или планером, гораздо легче и проще по всем аспектам.

Пока проверяю и наслаждаюсь — вот уже и лагерь. Сначала хотели сесть там, посмотреть что можно забрать, или хотя бы спрятать, но решили что не стоит, лишние литры бензина драгоценного тратить. Ну а что, теория относительности в действии. Где-нибудь на бензоколонке бензин стоит полтинник за литр, что есть дорого, но не критично. Где-то бесплатно раздают, но он никому не нужен, а у нас не в деньгах цена его, а в человеческих жизнях. Что защитить себя, что хлеб вырастить. Везде он нужен. Нам вот сейчас не хватает каких-то пятидесяти литров, а на другой чаше весов куча человеческих жизней. Метал тоже. Кораблик этот можно лет сто пилить и ещё останется. А ведь кроме железа там полезностей столько, что дух захватывает. Механизмы всякие, приспособы, оружие, инструмент, приборы — всего и не перечислишь, Клондайк, одним словом.

Так что дойдём до станицы, сообщим о находках, жизнь и процветание тысячам людей обеспечим на десятки, а может и сотни лет. А не дойдём если, но тут даже думать не хочется, и так понятно всё.

Спустившись над лагерем до четырехсот метров, внимательно осматриваюсь, но ничего нового не вижу. Всё на местах, людей по-прежнему нет. Доворачиваю до нужного курса, и поднимаюсь на отметку в тысячу метров. Можно и выше, но небо затянуто облаками, а так и не совсем низко, и видимость отличная. А впереди ещё несколько часов полета. В конце уже, как бензин заканчиваться будет, поднимусь максимально высоко, чтобы как можно дольше планировать.

Летим спокойно. На время глянул — в воздухе больше двух часов. Колпак закрыт, но всё равно прохладно, даже несмотря на плотно натянутую шапку. Ровный гул мотора, прекрасный вид под крылом… Казалось бы, чего ещё надо? А надо резко потянуть штурвал влево, и тут же ещё и ещё раз. Не знаю откуда взялось такое желание, но как минимум Андрюхе оно спасло жизнь.

Я поначалу и не понял ничего, только шум посторонний будто стреляют, и что-то чёрное мимо пролетело.

Пока головой крутил, пытаясь сориентироваться, снова появилось желание в штопор машину бросить, оглянулся, уже укладываясь на крыло, а на хвосте мессер висит. Вот ей-ей, как в кино показывают, один в один.

Получается я опять влево, а он стрелять начал, и мимо пронёсся, только кресты на крыльях немецкие. Не свастика, а такие, квадратные.

Мыслей, откуда и чего — у меня не было. Думал только об одном, как ноги унести. Сесть не вариант, расстреляет, воевать с ним — тоже так себе идея. Из мосинки палить? Остаётся одно, в облаках потеряться.

Пока рассуждал, головой активно крутил, и штурвалом чудеса всякие выделывал. Я ведь ни разу не летчик, на кукурузнике разве что могу с горем пополам повоевать. Так тот по сравнению с истребителем, вообще утюг, вся война на нём, это бомбу сбросить, да из двери с пулемёта пострелять. Какие уж там маневры?

Здесь-то другое дело; юркая, подвижная машина.

Глядя по сторонам, замечаю идущий на разворот вражеский самолет. Нет, не мессершмитт, силуэт спереди похож, а так он и короче, и формы другой. От настоящего мессершмитта я бы вряд ли легко так ушёл. Но ушел, это рано сказано, развернувшись, он уверенно садится на хвост и догоняет. Теперь, главное, момент угадать, когда стрелять начнет. Раньше сверну — прицепится, позже — собьёт. Всё нужно вовремя делать, вот прямо таки вообще всё.

Отвернуть вроде успел, но крыло зацепило очередью. Не фатально, но еще пара таких попаданий и всё, никаких планирований.

«Газую» так, что стрелка на тахометре не сразу понимает куда крутится, но зато облака спасительные уже рядом.

Нет, ладно бы я был профи, куда ни шло, но мой максимум «взлет-неспешное перемещение-посадка», но ведь кручу что-то, изображаю! Штурвал от себя, «газ в пол», лево руля и охреневший от моей вертлявости черный истребитель опять остаётся без добычи. Но мне бы в небо! Что толку от метаний под его брюхом, в облака, туда мне надо!

Выровняв машину, ошалело кручу головой и обращаю внимание на торчащий из второй кабины ствол мосинки. Нет, не то конечно что хотелось бы, но когда нет, оно и рак рыба, — пойдёт!

А отмеченный крестами чёрный самолетик снова пикирует сверху, и я опять кручу штурвал с трудом понимая как можно и как нельзя. Чисто по физике работаю, во всяком случае так мне кажется. Но машинка огонь! Ничего подобного никогда не испытывал. Тут ведь как, пока не припрёт, рисковать не станешь. А вот припёрло если, тогда да, тогда можно.

Единственное что смущает, не могу прогнозировать где окажусь после манипуляций со штурвалом. Самолет не машина, тут понятно, но когда летел на север, потом увернулся от падающего сверху «хищника» и нос уже смотрит на юг, это нервирует, хочется большей определенности. Лево-право, верх-низ я различаю, но так чтобы повернув чуть налево и немного вверх оказаться непонятно где, такое со мной впервые.

Но похоже что и сидящий за штурвалом черного истребителя летчик тоже не понимает моих действий, я чётко вижу что он пытается в упреждение, но каждый раз оказывается не там где надо. То есть, я хочу резко отвернуть вправо с уходом вниз, — туда он и метит по итогу, а ухожу почему-то вверх и дальше винтом налево.

Где-то за спиной сухо щелкают выстрелы, но шанс не то что повредить что-то важное чужому самолету, но и просто попасть в него — минимальный. Он как приведение носится по небу, тут взгляд-то не задержать, не то что в прицел поймать.

После очередного сумасшедшего кульбита мне становится так плохо, что я уже совсем хорошо понимаю что высший пилотаж не для меня, но вопреки всему снова ухожу в штопор.

Сложно, тошнит, в глазах пятна, болит голова, но раза после пятого ухода с линии огня я, кажется, начинаю кое что понимать. Штурвал всё так же страшен, но какие-то элементарные вещи доходят.

Ещё один кульбит, небо с землей вперемешку, и чёрный самолет с крестами уходит. Скорее всего топливо на исходе, он же не специально меня поджидал.

Выдыхаю, и наконец в облака. Подъём необычно долгий, особенно это ощущается после непривычной скорости. Видимости ноль, тысяча двести метров, слежу за горизонтом и уровнем топлива. Если верить датчику, спалить мы успели больше половины всего что было. И вроде стычка-то совсем коротенькая, ну сколько, — минут пять, может быть семь. Но уровень продолжает падать.

Неужели бак пробили? — приходит запоздалая мысль, но даже если и так, проверить нет никакой возможности, нужно садится.

Толкаю штурвал вниз, сначала плавно, потом от души. Чем раньше посадим самолет и заделаем пробоину, тем лучше.

Облака несколько раз меняют цвет и плотность, но в итоге всё же отступают.

Внизу голая степь, даже спрятаться негде, пролетай кто-нибудь поблизости, заметят, как пить дать. Но главное сейчас остановить утечку, поэтому долго не рассуждаю и плюхаюсь на землю. Выбег у машины небольшой, даже учитывая что тормоза мы полностью до ума и не довели.

Самолёт ещё не остановился, а я уже на крыле. Андрей не поймёт в чем дело, головой вертит, ружьем крутит и никак ремень отстегнуть не может.

Бак снизу, а из него струйка, уверенная такая, фонтанчиком.

Вот ведь, тоже мне, истребитель! Хоть бы прикрыли чем, бак всё же! Как там немцы говорили? Рус-фанер?

Ничего чем можно было бы заткнуть дырку под рукой не было, кроме самой руки, соответственно. Пальцем и заткнул.

Сколько могло утечь? Уровень в баке, который со стрелкой и четырьмя делениями, точность такую себе имеет, сильно относительную, но на ноль стрелка не встала когда смотрел, значит что-то да осталось.

Наконец справившись с неподатливым ремнём, на «волю» выпрыгнул Андрей. Долго искал чем бы заткнуть отверстие, и нашел таки аккуратный деревянный чопик.

— Сколько осталось? — скривившись будто от зубной боли, спросил он.

— Не знаю. Но не так много, как хотелось бы… — ещё на адреналине после воздушной баталии — если так можно назвать произошедшее, я поначалу не совсем трезво оценивал масштаб трагедии, и только когда мандраж сошёл, оценил ситуацию.

Сливать бензин не стали, в горловину соломинку сунули, ну и установили что осталось там не больше тридцати литров. А это, мягко выражаясь, — швах. Ни туда, ни сюда. Вернуться на корабль чтобы, не хватит, о станице можно и не вспоминать. Как ни крути, а дело труба. Совсем плохое дело. Опять же, с курса сбились, в облаках летели не пойми куда, и здесь никаких ориентиров, степь кругом, да ковыль. Вариант есть конечно, лететь по компасу к берегу моря, а там уже по рельефу смотреть, с картой сравнивать. Но это тоже бензин, которого у нас не так чтобы и много.

— И как теперь? — с той же кислой миной на лице, Андрей трижды перекрестился. Если не знать деталей, выглядит он как самый настоящий поп. Зарос, обородовел, взгляд такой, не знаю, специфический. Ну вылитый священник. Креста только на пузе не хватает.

Торчать на месте не вариант, скорее всего черный истребитель дозаправится и вернётся, поэтому отсюда надо валить, и причём не задерживаясь.

— Полетим до моря, там сориентируемся, и попробуем обратно к лагерю.

Вода источник жизни. Без воды никуда. Шанс вернуться в станицу еще есть, пусть и призрачный, но идти нужно всё равно вдоль реки, иначе никак.

— Прямо сейчас? — удивился Андрей, и услышав подтверждение, ещё несколько раз осенил себя знамением.

Определив стороны света по компасу, я выбрал направление и поднял машину в воздух. После тех кульбитов что со страху насовершал, «рулить» было гораздо проще. Даже двигатель пару раз глушил, для экономии. А когда берег увидел, то и спланировал аккуратно.

— Двадцать три минуты чистого времени работы мотора! — объявил ответственный за подсчеты напарник.

Ну вот, минут на сорок полета ещё хватит. То есть километров сто пятьдесят в любую сторону.

Открыли карту. Долго соображали что и где, а когда определились, совсем приуныли.

До корабля почти пятьсот, до лагеря четыреста. Что так, что эдак, а идти замучаешься. Притом расстояния эти если напрямую, но так нельзя, заплутаем, поэтому по бережку топать придется, а это ещё дольше. Да и что нам там делать?

В общем, вариант один, домой возвращаться. На сколько бензина хватит полетаем, а там ножками, авось к зиме и поспеем.

Рассиживаться не стали, определились с направлением и полетели. Сначала так же вдоль моря, а потом напрямую в сторону Урала. Можно было сразу напрямки рвануть, быстрее бы было, но я решил посмотреть на то место где эскадру бомбили, мало ли, вдруг тоже перенос. Там горы, есть даже достаточно приличные, если специально не искать, случайно наткнуться шансов практически никаких. Ну а нам чего, всё одно пешком полторы тысячи вёрст махать, так что лишние полста километров погоды не сделают.

От места взлёта до точки всего сорок километров по карте, и когда я увидел внизу остовы кораблей, практически не удивился. С виду, правда, все «мёртвые», особенно если сравнивать с авианосцем, — типичные утопленники.

Рельеф не самый простой, но местечко для нашего миниатюрного истребителя нашлось. Приземлились, огляделись, и вооружившись винтовками, двинулись на осмотр трофеев.

— Даже если нет ничего пригодного, тут железа хренова гора! — уже не крестясь, подпрыгивал от нетерпения Андрей. Да и у меня руки чесались. Это ж надо, такая удача. Главное теперь информацию до дома донести, и всё, можно сказать дело в шляпе, пойдёт белая полоса. Единственное что напрягало, появление самолета с крестами. Само по себе не новость, летающих аппаратов много, но чтоб такой, самый настоящий немецкий истребитель, это был нонсенс. Не знаю кому как, но в меня с детства вбили лютую ненависть к всякого рода свастикам и таким вот знакам на технике. Сотни фильмов про войну где меченные крестами убивали наших людей, засели глубоко в душу, поэтому относился я к ним соответственно.