Чужие степи 7

Глава 21

Орел. Ну и славненько. Всё что не делается, всё к лучшему. Наверное. А вообще я, конечно, ждал решку. И вроде бы домой хочу, спасу нет, но почему-то вот так.

Андрею объяснять ничего не стал, он всё понял когда я монетку попросил. Спросил только,

— В станицу? — и собираться стал.

А вообще план у меня был. Не самый гладкий, со многими «если», но в целом выглядящий довольно реально.

Ключевой игрок в нём дядя Саша. С ним мы должны будем вернуться сюда, отремонтировать кукурузник, нагнать бензина, и на двух самолетах вернуться обратно. Главное условие — починка АН-2. Сможет он его отремонтировать, — остальное совсем не проблема. Спирт возьмём с собой, если придумать подвесные баки, то вообще от души разгуляться можно.

Маленькие самолетики тоже хороши по своему, но у кукурузника в нашем положении конкурентов как не было, так и нет. Шутка ли, две тонны возить может!

Ну а поломка, даже не знаю. Кажется мне что в мелочи какой-то дело, просто надо знать в какой.

Собирались недолго. Андрей только сверху сверток какой-то спустил, запихал его кое как в кабину, да и сам залез.

Смотрю на него; обросший, бородатый, в шапке по самые брови, очках лыжных — их он ещё из дома прихватил, сидит крестится, и между делом пулемёт поглаживает, ждет, значит, когда стрелять придётся.

Я тоже жду, но — тьфу-тьфу-тьфу, ну его нафиг! Лучше спокойно добраться, без приключений.

Взлетели нормально. Руль высоты работает как надо, покружил вокруг корабля, проверил. Прислушался к мотору — всё ровно, никаких посторонних звуков. Развернулся, и на курс. Высоко забираться не стал, облака тяжелые, низкие, под ними и пристроился. Если вдруг что, будет где спрятаться.

Минут через десять начался дождик. Мне то ничего, у меня кабина с колпаком, а вот Андрею, наверное, неприятно. Ладно бы спрятаться можно было, но ведь нет, его задача за тылом бдить, дабы обнаружить заранее если кто сзади подкрадываться вздумает. Рации у нас нет, но для форс-мажора мы веревочку придумали, протянули от него ко мне, если понадобится, он дёрнет, а я увижу. Не панацея, но так, на худой конец пойдёт.

Я тоже не расслаблялся, головой крутил во все стороны. Даже шею натёр о воротник, пришлось нечто вроде шарфа организовывать.

Летим полчаса, по-прежнему всё нормально. Скорость чуть увеличил, до двухсот тридцати, так чтобы в экономрежиме оставаться, и над тучами поднялся, от дождя прячась. Внизу пасмурно, серо, а здесь красота, солнышко светит, ничего сверху не капает. Единственное неудобство — земли не видно, надо будет иногда спускаться, чтобы курс скорректировать.

Говорят что профессиональные лётчики могут ориентироваться по солнцу и стрелкам часов, и вроде таблица у них даже какая-то имеется. Я тоже так пытался, но получалось плохо, поэтому мне проще спустится, убедится что правильно лечу, и обратно, к солнышку. Благо несложно это.

Убаюканный таким режимом, едва не проспал появление чужого самолета. Андрей за веревочку дёргал, но как потом выяснилось, зацепилась она за что-то, не сработала.

Заметил боковым зрением в последний момент, вильнул резко, и только чувствую удар сильный, да боль в плече.

Больно, но адреналин глушит. На раздумывания времени нет, штурвалом туда-сюда, земля с небом наперегонки местами меняются, а чёрный истребитель с рёвом мимо проходит.

Не теряя его из виду, кое как выравниваю машину, и привычно добавляя оборотов, топлю в облака.

А время будто замирает. Вниз скорость хорошо набирается, быстро, а вверх как-то не очень. Сердце бьётся — вот-вот выпрыгнет, дышать тяжело, головой кручу во все стороны, и тут Андрей стрелять начинает.

Не понимаю сначала куда, немец вроде вперед ушёл, и никак не может позади оказаться. Но поворачиваюсь, а он на хвосте висит.

Тут уже не до облаков, земля с небом опять вперемешку, но вроде отстал. Только выдохнул, а Андрей снова стреляет. Выстрелы почти не слышны, но стрельбу ощущаю всем телом. Головой кручу, ну как так? Куда он палит? И тут вижу немец сверху пристраивается. Но откуда? Он ведь только что пролетел вниз, и за такое время никак не может оказаться над нами. Второй? Похоже.

Роняю машину на правое крыло, штурвал на себя тяну, и едва не вырубаясь от перегрузки, молюсь об одном — чтобы крылья не отпали. Самолёт без крыльев летать не может, а парашютов у нас нет.

Немец пытается предугадать, но такого манёвра не ожидает, и на мгновение попадает в прицел.

Этого достаточно. Трассер упирается прямо в кабину, уходит ниже, и закрутившись вокруг своей оси, мессер летит к земле.

И тут уже без разговоров, из штопора ему не выйти. Но радости нет, руку почти не чувствую, и в глазах темнеет.

В голове только одна мысль, — облака.

Выравниваю машину, штурвал на себя, газ «в пол», но тут замечаю промелькнувшую сверху тень, это второй истребитель, всё таки я был прав. Планы меняются, до облаков не дотяну, но и делать чего не знаю. Кручу головой, никого не вижу, хотя это ничего и не значит. В машине хорошо, посмотрел налево, посмотрел на право, а тут прилететь может откуда угодно. Сделает сейчас круг, да зайдёт снизу. Или сверху, как коршун на мышь. Чувствовать себя мышью не приятно, но никаких других сравнений в голову не приходит.

Выстрелы опять скорее чувствую, чем слышу, и уже выделяю знакомые нотки, это Андрей подключился. Куда стреляет непонятно, но оно и неважно, главное уйти от погони.

Не знаю как техника выдержит, мотор ревёт так, будто вот-вот взорвётся. Тяну штурвал, а сам думаю про тягу поменянную, нагрузки запредельные, не лопнет ли?

А немец снова на хвосте, и надо опять крутить. Наверное был бы я летчиком, поостерегся бы такие финты выделывать, но я не летчик, и меня не учили, поэтому полагаюсь только на собственные ощущения.

Скорость. Просто жизненно необходима скорость. Немец чуть придавит тапок, и как пращей пущенный вылетает. А у меня техника не предназначена для таких ускорений. Но надо.

Штурвал от себя, обороты на максимум, и к земле. Сколько тянуть? — Не знаю. Всё по наитию. Скорость почти четыреста, самолет трясёт так, что кажется уже немного, и каюк. Оборачиваюсь, — немец не отстает. Это для меня быстро, а он даже не напрягается. Но подождём.

Скорость ещё растет, земля уже пугающе близко. Триста, двести, сто — из-за всех сил тяну на себя, даже травку уже вижу в подробностях; цветочки, листики. Штурвал потяжелел так, что кажется сухожилия лопнут, напрягаю всё что можно, последние резервы жгу, усилия такие что глаза из орбит лезут, но не зря, в последний момент, но он всё же поддается.

И в небо. Разогнавшись до немыслимой скорости, одним махом преодолеваю расстояние до облаков, и уже там выравниваю машину. Немец еще внизу отпал, не выдержал, отвернул, и у меня теперь фора. Надо уходить.

Видимости ноль, иду по приборам, хорошо не впервой. Главное теперь на «воздух» не лезть, чем дальше успею отойти, тем меньше шансов что он опять прицепится. Оборачиваюсь, Андрей сидит уткнувшись в стекло. Не понятно что с ним, но явно не уснул. Скорее всего ранен, или убит.

Тяну ещё минут десять, так чтобы наверняка, и осторожно опускаю машину ниже.

Вроде никого. Теперь сесть куда-нибудь, помочь Андрею. Кручу головой, пытаясь найти хоть какие-то ориентиры, и с удивлением понимаю что нахожусь совсем недалеко от устья, а значит и от лагеря.

Ну точно. Как так вышло? Но оно и к лучшему, там Росица, поможет вытащить его, да и вообще…

Сажусь максимально близко к палатке, глушу мотор, и откинув колпак, выпрыгиваю. Рука уже не болит, но двигается плохо. Андрей в прежней позе, и непонятно, жив ли вообще?

Росица бежит со стороны реки, запрыгиваю на крыло, наклоняюсь над напарником, он весь в крови, но вроде живой пока, едва заметно, но дышит.

Кое-как отстегнув ремень, тащу его из кабины, и вдвоем с девушкой мы укладываем Андрея на траву. Куртку с рубахой срезаю ножом, на теле два пулевых отверстия, оба навылет. Ладно хоть пули доставать не надо, и то хлеб.

Бинт, вата, спирт — оставили пол литра, думали выпьем, протираю аккуратно вокруг, заливаю немного в раны, и поддерживая на боку, бинтую.

Бледный, потный, но живой. И это хорошо.

Росица осторожно касается моего плеча. Оборачиваюсь, всё в крови, но судя по отсутствующим болевым ощущениям, процесс заживления уже идёт.

— Пустяки, царапина. — отмахиваюсь я, чем вызываю понятное недоумение. Девушка хочет сказать что-то, но бумаги под рукой нет, поэтому пытается объяснится жестами.

— Ничего страшного, говорю же. Давай лучше Андрюху куда-нибудь перенесём, не лежать же ему на траве…

Из куска брезента и пары жердей сооружаю носилки, осторожно перекладываю раненого, и вдвоём с Росицей тащим его к палатке.

Мыслей в голове ноль. Все планы насмарку, хочется жрать и матерится. С едой так всегда когда восстанавливаюсь, а вот матерюсь редко, но сейчас прямо потребность.

Ну а чего? С Андрюхой непонятно, но даже если выживет, в «строй» встанет не скоро. Самолет побили, не столько «немцы», сколько я сам со своими виражами. Он изначально не был предназначен для таких нагрузок, а сейчас ещё и старенький, непонятно даже как не развалился?

И эти ещё, евреи чёртовы, теперь точно прошерстят всю округу, не успокоятся пока не найдут. Два борта им угробил, и это как минимум! Летают они конечно так себе, не шатко не валко, на этих — не знаю как называются, но для себя давно решил, мессеры, так вот, на мессерах они должны были меня уработать как раз плюнуть, но не смогли. Мне вообще показалось что ребята не просто неопытные, а еще и побаиваются скорости с какой летает этот красивый истребитель. И если опыт дело наживное, то страх так и останется.

Но да ладно, опыт опытом, у меня его тоже не так чтобы много, а вот лагерь вполне могут и обнаружить. Что у нас тут из «недвижимости»? Кукурузник, установка и палатка. Их бы всех маскировочной сеткой укрыть, да и следы пребывания людей спрятать. Так-то здесь и нет особо ничего, но мусор подсобрать надо, кострища прибрать, ну и вообще, привести территорию к общему знаменателю с округой.

— Ты смотри за ним, я пока машиной займусь, потом слетаю кое куда, но вернусь быстро, не переживай. — собрав мысли в кучу, сообщил я Росице. Она и так-то сидела возле Андрюхи, но мало ли…

Мотор еще не остыл, поэтому полез сначала по остальному. Протянул то что прослабло, где-то поправил, нашёл дырки от пуль, убедился что ни на что они не влияют. Обошлось, поцарапали можно сказать. Одна очередь пришлась по моей кабине, вторая по Андрюхиной. Боялся за канистры с бензином, но нет, в них не попало. Так что хоть и пришлось поковыряться, но в целом состоянием машины остался доволен. В мотор только не полез, ограничился визуальным осмотром. До базы недалеко, смотаюсь туда-обратно, тогда уже и посмотрю что к чему. Нареканий особо нет, но проверить всё равно надо.

Достал сетку, натянул на кукурузник, хватило только на половину. Еще в прошлый раз думал взять дополнительно пару сетей, на базе их целая куча, но как-то отвлёкся, а потом и вовсе забыл.

Перед вылетом ещё раз заглянул в палатку, но Андрей по-прежнему спал. Повторил Росице что скоро вернусь, и побежал к самолёту.

Взлетел, развернулся, сориентировался. Высоко не поднимался. Полсотни — плюс-минус, шел едва не на бреющем до самой бухты.

Там тоже времени не терял, собрал несколько сетей, материал перевязочный, пулемёт ещё один прихватил, да патронов к нему ящик.

Вышел на поверхность, закрыл люк, присыпал песочком, и к самолёту.

Обратный путь проделал так же не поднимаясь выше пятидесяти метров. Круг над лагерем, посадка.

Достал из кабины всё что набрал, оттащил в сторону, закрыл машину сеткой. Сверху когда смотрел на частично спрятанный кукурузник, показалось нормально. Если не приглядываться, в глаза не бросается. Да и кто подумает что можно так обосноваться, на выгоревшем лысом пятачке?

Отнёс бинты Росице, потом доукрывал кукурузник, спрятал установку, собрал мусор по лагерю, убрал кострища, в общем, привёл территорию в божеский вид.

А Андрей по-прежнему не просыпался. Бледный и потный, дышал он ровно, и иногда даже похрапывал. Ранение серьёзное, но слава богу ни кости, ни органы никакие не задеты. Хорошо пульки прошли, удачно.

Сказать что-то определённое сложно, я не врач, но пока его состояние можно отнести к стабильно тяжёлому. Если я правильно понимаю этот термин.

Ну и лететь, разумеется, он уже никуда не сможет, просто не перенесёт. Остаётся что?

А пёс его знает. Варианты есть, но все такие, неоднозначные. Оставить его с Росицей, а самому в станицу? — Опасно. Лететь в одиночку то ещё занятие, машина старая, на ладан дышит, случись чего, и помочь не кому. Да и лагерь могут обнаружить, а защитников нет, я хоть и не Рембо, но тоже с пулемётом. Позицию оборудовать только, такую чтобы и неприметная, и обзор хороший. Здесь же ровное всё, кочек почти нет, если кто и заглянет, так и спрятаться не успеет. Хотя и это не точно. Пулемёт пулемётом, а в одиночку много не навоюешь, проверено.

И опять же, сиднем сидеть тоже толку нет, даже более того, чем дальше, тем хуже становится. Это еще погода хорошая, облака, есть где спрятаться. А ну как распогодится?

Полетишь, наткнёшься так же на мессеры, и куда? Тут в облачко нырнул, и поминай как звали, а в ясную погоду облом. Оно и так-то держусь в основном за счёт неопытности противника, летают они хоть и быстро, но очень уж неумело, коряво даже.

В общем, сложная ситуация, и с каждым днём она только усугубляется.

Закончив с камуфлированием лагеря, взялся за карту. И так смотрел, и этак. Знать бы точно откуда у евреев самолеты, и откуда они взлетают. Погостив у них в городе, я хорошо понял этих людей, от активных действий по захвату территорий их удерживали две вещи: Наличие под боком врага, и отсутствие необходимых средств. А так ни морали в них нет никакой, ни человечности, выгодно будет убить, убьют не задумываясь. Может у первых переселенцев и оставалось что-то, то потомки давно всё растеряли.

А сейчас их и вовсе ничего не удерживает, средства, как я понимаю, получены, с врагом тоже вопрос ближайшего времени. А ведь здесь нефть, набитая добром подземная база, и неужели они так просто всё это отдадут?

Думал долго, и так раскладывал, и эдак. В итоге пришел к выводу что каких-то радикальных действий предпринимать не стоит, а вот посмотреть что к чему, не помешает.

Встал рано утром, посмотрел на небо — затянуто, дождик моросит. Проверил Андрюху, Росица чайник закипятила, перекусил быстренько, и к самолёту, пока погода благоприятствует.

Снял сетку, бензин лишний выгрузил ещё вечером, оставил одну канистру на всякий случай, закинул оружие, воду, еды небольшой запас, ну и всё, по коням.

Цель — ближняя метка из тех что дала Росица. Расстояние небольшое, лететь всего полчаса. Маршрут построил заранее, ориентиры отметил, и не поднимаясь выше пятидесяти метров, полетел.

Вот даже здесь одному сложно. Надо штурвал держать — автопилота нет, головой крутить, за приборами следить, да ещё и в бинокль посматривать.

Но справился. Степь ровная до самого горизонта, поэтому любая неровность издалека видна, тем более с высоты.

Пригляделся, есть что-то. Был бы тут лес, могло бы быть дерево, а так вроде вышка какая-то, и постройка рядом виднеется. Хотя может и не постройка, но точно дело рук человеческих.

Бинокль хороший, цейсовский, навёл, и сразу понял — оно. Полноценный аэродром с полосой, вышкой диспетчера, и выстроенными в ряд самолетами.

Прикинул расстояние, — километров десять. Значит ни слышать, ни видеть меня оттуда не могут.

Сбавив скорость до минимума, заглушил мотор, и тихонько спланировал на землю. Не мешкая накрыл машину сеткой, а сам опять в кабину и к биноклю. Видимость с земли похуже, угол не тот, но для общего ознакомления достаточно.

Самолетов аж восемь штук. Людей не видно. Три легковых машины, грузовик, и неподалеку несколько лошадей.

Идея с бомбёжкой отпадает, самолёты стоят на приличном расстоянии друг от друга, а на краю поля что-то похожее на зенитное орудие. Могу ошибаться, далековато, но скорее всего так и есть, зенитка.

С воздуха значит облом, если и подходить, то по земле.