Чужой

Шестой щелчок зубами

Время действия: тринадцатое января

Место действия: Сеул. Раннее утро, холодно, недавно начало светать. Две девушки возле палатки, установленной неподалёку от станции метро, активно агитируют спешащих мимо них на работу людей поставить подпись под прошением о помиловании Пак ЮнМи. На одной из агитирующих надета кепка с длинным козырьком, а её лицо закрыто медицинской маской.

— Господин, господин! — восклицает девушка в кепке, обращаясь к проходящему мимо неё мужчине. — Прошу вас, пожертвуйте минутой вашего драгоценного времени! Пожалуйста, поставьте подпись под прошением о помиловании известной кореянки Пак ЮнМи!

— Чем же она «известна», если я о ней не знаю? — притормаживая, удивляется аджосси.

— Пак ЮнМи, — обладательница двух международных премий! Премии «Грэмми», вручаемой за достижения в музыке и премии «Хьюго», полученной за успехи в литературе. Вот, смотрите!

Повернувшись вполоборота, девушка указывает руками на подставку с закреплённым в ней узким ростовым плакатом, с которого улыбается ЮнМи с изображениями наград слева и справа от неё.

— ЮнМи, — первая кореянка за всю историю, сумевшая получить самые престижные американские премии. — снова поворачиваясь к остановившемуся дядечке, сообщает девушка.

— Так это же… эта… Агдан! — после пятисекундного разглядывания «натюрморта», сообразив, восклицает аджосси. — Её самчон — северокорейский шпион! И сестра, — торговала акциями, используя инсайд! А сама она обокрала несчастную старушку, вытащив у той кошелёк! У неё не семья, а какой-то криминальный притон!

— Пак ЮнМи, находясь на службе, получила ранение и была награждена боевой медалью «За ранение». — странно дёрнувшись, возражает девушка. — В ходе выполнения задания она попала под артиллерийский обстрел. Ещё, — она автор музыки и слов песни «Joe le taxi», исполняя которую, АйЮ продержалась на первом месте французского музыкального чарта больше десяти недель. Это абсолютный рекорд для Франции!

— Причём тут АйЮ? — удивляется дядечка. — Она сама сочиняет песни и музыку.

— К сожалению, «младшая сестра нации» не пишет песни на французском языке. В корейской музыкальной индустрии на такое способна лишь Агдан. Эта девушка — талантливый поэт и композитор, создавшая самые популярные песни: «Ты знаешь, как хочется жить», «Миллион алых роз», «Драконы не умирают».

Пак ЮнМи много сделала для всемирной славы Кореи и достойна снисхождения.

— «Снисхождения»? Какое может быть снисхождение дезертиру, в тот момент, когда страна — воюет⁈

— Господин, она уже один раз доказала готовность пожертвовать своей жизнью ради нации! У неё есть боевая награда!

— А второй раз — струсила!

— Господин, произошла досадная накладка, в результате которой ЮнМи не смогла вовремя приехать в часть!

— Ничего не знаю! Суд разбирался в случившемся, и он принял бы во внимание данный факт! Но её посадили в тюрьму! Значит, ничего, о чём вы говорите, — не было! И у вас хватает совести после этого собирать подписи под прошением о помиловании⁈ Да у вас её вообще нет! Кто вы такие, чтобы так поступать⁈

— Прошу прощения, господин, если моя просьба задела ваши чувства. Мне искренне жаль, что я отвлекла вас от вашего маршрута. — на шаг назад отступив от орущего мужчины, произносит девушка, наклоняя голову.

— Я подам на вас в суд за то, что из-за вас опоздаю на работу! — обещает мужчина и, видимо вспомнив, куда шёл, с очень недовольным видом направляется прочь от палатки.

Девушка молча провожает его взглядом, пока он не скрывается в толпе людей, тоже спешащих на службу.

— Тонсен, каждый, через одного , против тебя. — произносит в маску СунОк (а это она). — Сколько же времени потребуется, чтобы собрать триста тысяч подписей под прошением? Хватит ли у ЧжуВона на это денег?

(Три часа спустя на том же месте. СунОк, сняв маску и отойдя в сторону, разговаривает по телефону)

— ЁнЭ! — громко восклицает она. — За три часа получено всего шестнадцать подписей! Это чуть больше пяти в час. А по плану, за это время нужно собирать двадцать пять! Сейчас уже начался рабочий день и людей возле метро стало совсем немного. Получается, — мы снова не выполним план, как и вчера. Может, что-то делаем не так? Как дела у других? Сколько они собрали подписей?

СунОк, прижав телефон к уху, вслушивается в то, что говорит ей собеседница.

— Значит, тоже не выполнили. — дослушав, итожит она. — ЁнЭ, звони господину ЧжуВону. Ему нужно об этом знать. Если подписей в день будет собрано в три раза меньше запланированного, то на это понадобится три месяца, вместо одного. Понимаешь?

СунОк снова слушает, что ей говорят, затем возражает.

— Нет, я не хочу это делать. Он всегда звонит в такое время, когда у меня не получается сразу ответить. Мы находимся с ним в «разных жизненных фазах». Помнишь, как Чо БоА сказала в дораме «Мужчина моего дома»? Вот вроде такого.

…

— Нет, ЁнЭ! Не могу я ему звонить! Ну как ты не понимаешь, — мы люди разного круга!‥ Ну и что что ты — тоже? Ты ведь наёмный работник и обязана информировать своего работодателя о проблемах. А я — волонтёр!‥ Большая разница! Ты можешь попросить у него деньги на продолжение финансирования проекта, а я — нет!‥ Потому, что это будет выглядеть совсем иначе, вот почему!‥ Отлично, ЁнЭ! Ты настоящий профессионал, который со всеми может договориться. После позвонишь мне, расскажешь его реакцию. Окей?‥ Спасибо, ЁнЭ! Жду твоего звонка!

Убрав телефон в карман куртки, СунОк глубоко вздыхает.

— До чего же непросто добиться, чтобы люди делали нужное тебе! — возмущённо восклицает она и добавляет. — Тонсен, я просто не знаю, что сделаю, когда доберусь до тебя! Скоро позор совсем накроет меня с головой!

Время действия: пятнадцатое января

Место действия: исправительное учреждение «Анян»

Делаю вид, что медитирую. Сижу в позе лотоса на полу камеры. В принципе, можно было не выделываться и отсиживать зад, просто вытянув ноги и привалившись спиной к стене. Но тогда не будет «вау-эффекта» для охраны. А так, наблюдают за мной и видят, — ЮнМи не бездельничает, прану набирает. Ещё полгода в одиночке, — и, считай, святой человек из неё получится, сама собою светиться будет. Разве можно такую в тюрьме держать? На волю, только на волю! Чтоб мы её больше не видели…

Короче говоря, развлекаюсь как могу, ибо других способов занять себя в данный момент не нахожу. Про книги, которые можно написать, — уже сто раз в голове прокрутил. Там всё ясно до кристальной прозрачности. Произведения хоть с какой-то привязкой к историческим событиям — «фф-топку»! В здешнем мире многое было по-другому, или вообще — не было, а выяснять различия и заниматься адаптацией, — слишком долго. Учитывая мои ограничения по доступу к информации, за пять лет одну книгу как раз и напишешь. Мне же нужно — три-четыре в год, а первую, — в самое ближайшее время. Поэтому, увы и ах, но «Три мушкетёра» не пляшут и отправляются на полку вместе с «Собором парижской Богоматери» и прочими романами, написанными а-ля «по следам имевших место быть событий». Жанры, в которых можно «передирать» чужую интеллектуальную собственность, без опасения быть взятым за задницу, — предпочтительно фантастика и фэнтези. Да и премия «Хьюго» как бы уже изначально ограничивает сектор моего «творчества». Все бы очень удивились, если «фантазёр» вдруг взял и «залимонил» псевдоисторические «Унесённые ветром» про то, чего в местной Америке отродясь не бывало. Сразу бы стало ясно, что с девочкой либо совсем плохо, либо она пользуется источником информации «внеземного происхождения». А в дурке электричеством лечат… И в застенках NIS наверняка им же пользуются. Способ, проверенный временем, за десятилетия применения доказавший свою высокую эффективность. Короче, — ну её нафиг, эту историю! Мы и на «фантазиях» хорошо прокормимся. В принципе, лично мне кажется, — у авторов-фантастов всё то же самое, что и у тех, кто пишет о прошлом. В центре любого повествования находится человек. А уж в каких декорациях он решает свои проблемы — вопрос вторичный. Если подумать, то выбор жанра «fantasy» для творчества, — даже более предпочтителен. Во-первых, — в нём дофига поджанров, от космоса до гоблинов. А во-вторых, — там не нужно предварительно выяснять, какую фигню использовали вместо туалетной бумаги в тринадцатом веке и какую крылатую фразу произнесла Анна Австрийская в тот момент, когда её любовника-мавра выкинули из окна Тадж-Махала на пики давно поджидающих стрельцов Ивана Грозного. Пиши себе, да и всё! Не заморачиваясь…

С этим понятно и пересмотра стартовой позиции быть не может. Просто потому, что менять в ней нечего. Единственная сложность наличествует с выбором конкретного произведения. Думаю, что смогу воспроизвести когда-то читанное «Будет скафандр — будут и путешествия!», за которое Роберт Хайлайн получил «Хьюго». Но если произведение «выстрелит» и книгоиздатель попросит «ещё», то продолжения для него нет. Придётся предлагать другую вещь, никак не связанную с предыдущей, что, наверное, будет выглядеть несколько странно. Автор, — и не может написать продолжение? Как так? Я где-то читал, что книги или фильмы лучше всего продаются циклами. Уж если читателю или зрителю понравилось начало, то ему интересно будет узнать о дальнейшей судьбе героев. Тогда он посмотрит и купит вторую серию или книгу. Затем, — третью, четвёртую, пятую… До окончательного истощения фантазии автора или сценариста. А когда они дойдут до полного маразма и останется лишь сказать, глядя на их последнее творение, — «не, ну это вАще уже ни в какие ворота, господа! За шо вам деньги платить?»

Следовательно, сериал — наше всё! И тут возникает проблема выбора, — «Властелин колец» или «Песнь льда и пламени»? Как-то слышал, будто в экранизациях сценаристы в процессе написания сценария зачастую выкидывают из книги-оригинала негодные «на их взгляд» куски, дабы вписаться в сжатые временные рамки кинематографии. Поэтому, в своё время, я решил ознакомиться с фулл-версиями «Игры престолов» и «Властелин колец» на языке оригинала. Так вот, моё лично мнение: что первое, что второе произведения — достаточно занудливы при чтении. Киноверсии выглядят гораздо живее с точки зрения развития темпа повествования, особенно если говорить о «Песне». Она вообще жёстче и, соответственно, взрослее «Властелина». Вдруг кто-нибудь обратит внимание на несоответствие между возрастом «автора» и событиями, разворачивающимися в книге? Могут начать задавать вопросы, на которые будет сложно дать внятные ответы. «Властелин колец» более подходит для сочинения девочки возраста ЮнМи. «Песнь» можно предложить попозже, когда подрасту. Конечно, при условии, если начинанию будет сопутствовать успех…

Есть ещё «Гарри Поттер», или как его часто называют в российском комьюнити — «Потный Гарри». Но мне эта книга не особо нравится, наверное, из-за банальности и детскости её сюжета. Впрочем, если понадобится «Гарри», будет им «Гарри». Мало ли кто чего не любит на работе…

А ещё есть «Вавилон 5», «Lexx», «Звёздный крейсер "Галактика"», «Ходячие мертвецы», «Остаться в живых», «Звёздные войны», «Матрица», «Терминатор»… Не, конечно, то не книги, а фильмы, но, — блин! Если вдруг я их всех дословно вспомню, то на кой я попёрся танцевать на сцене с голыми ногами? Сценарист, — это же распорядок дня, который ты устанавливаешь себе сам и бездна свободного времени по сравнению с работой в агентстве! Точно у меня было что-то с головой, когда я принимал решение о вступлении в гильдию кей-поперов! Помрачение нашло, вызванное испугом замужества… Кстати, не забросить ли всё же в какую-нибудь (только не корейскую кинокомпанию) предложение от лауреата премии «Хьюго», о готовности написать им сценарий? Хоть я убедительно и объяснил начальнице «Анян» почему этого делать не следует, но перебирая сейчас в голове «базу имеющихся вариантов», просто руки чешутся чё-нить сотворить!

Задумываюсь, ещё раз взвешивая доводы «за» и «против».

«Нет!» — решаю я, закончив перебор вариантов развития событий. — «Я видел "картинку"», и знаю, как оно должно быть. Без моего личного контроля начнётся отсебятина и «режиссёр так видит!». Угробят. Угробят отличную вещь. И виноват в этом буду только я. Нужно сидеть и терпеть. Лучше дополнительно «Мумий тролль» издать, или — «Малыш и Карлсон» в японской адаптации, где супергероем будет толстый, лысый, летающий самурай с пропеллером, чем запороть «Терминатора»! Кстати, Карлсон-самурай, в этом что-то есть. Ржака может выйти знатная. Правда, исключительно для тех, кто знает первоисточник… Скорее, японцы расценят это как издевательство над самурайским духом и помогут мне сделать харакири. Но в истории Японии были не только самураи, там ещё ниндзя водились. Интересно, история о шиноби с мотором, — зайдёт?

Х осподи! Какая только чушь в голову не приходит от безделья! Кстати! Вспомнилось, что на «моей» Земле, нипподзины с удовольствием читали «Алису в стране чудес», «Маугли» и «Маленький принц». Текст последнего произведения уже есть на английском языке и его можно отдать переводить на японский. Кстати, то же самое можно сделать и с «Волшебником Изумрудного города». Просмотреть получившиеся переводы, поправить и, считай, две книги готовы! А у «Волшебника» — продолжения есть! Серия! Когда уже эта комиссия? Столько можно сделать, а я сижу, дурака валяю! Работать хочу! Хочу работать!!!

Шиноби с мотором

(Где-то в это время. ЮЧжин, стоя перед столом, читает на экране своего домашнего компьютера сообщения в чате.)

ЮЧжин

— Ах-ха-ха! — отклоняясь назад и прогибая при этом спину, смеётся она. — Отправить АйЮ в тюрьму к Агдан, чтобы «младшая сестрёнка нации» занялась перевоспитанием «позора нации»! Представляю выражения их лиц при встрече! Замечательная идея!

ЮЧжин вновь заливается смехом, откидывая голову назад. Успокоившись, девушка несколько раз глубоко вздыхает.

— «Сестрёнка нации» очередной раз попала в капкан к Агдан, где та хорошо прищемила ей хвост! — восстановив дыхание, вслух произносит интриганка. — Если не знать, что ЮнМи постоянно везёт, можно подумать, что у неё мозги есть. Интересно, как наша хитроумная АйЮ-кумихо выпутается в этот раз? Уверена, что придумает. А если сама не сможет, то Чо СуМан подскажет. Для него это пара пустяков.

Авантюристка ненадолго задумывается.

— Будет обидно, если АйЮ выскочит так же легко, как и в предыдущий раз. — видимо, придя к какому-то выводу, решает она. — АйЮ приложила немало усилий, чтобы взобраться туда, где сейчас. Но это не даёт ей права заманивать чужих оппа в рестораны! Должна знать своё место! Она просто кривляка для развлечений, танцующая за деньги! Её место — сцена и она должна его знать! Как сделать, чтобы «первая любовь нации», выбираясь из ловушки, оставила на её прутьях как можно больше своей шкуры?

ЮЧжин снова задумывается, но уже надолго.

— А что? — наконец спрашивает она. — Чем глупее идея, тем страшнее последствия! — АйЮ — сотрудник полиции по работе с трудными подростками, а ЮнМи — «трудный подросток». Подходящий случай для «сестрёнки» заняться работой, за которую получает деньги. Привыкла, небось, только рожи в рекламе корчить. Пусть сделает что-нибудь реальное для общества! Купила пентхаус, можно подумать и о других, кому сейчас плохо!

ЮЧжин глумливо улыбается.

— Скормлю-ка я эту идею «сетевым хомячкам»! Если они «съедят», а я более чем уверена в этом, то АйЮ, чтобы отмыться от «пиара на костях», придётся потратить на благотворительность денег не меньше, чем стоит её новая квартирка, кх-кх-кх… Ей до конца жизни будут тыкать в глаза этим случаем! Только нужно подумать, как правильно скормить идею этой тупой биомассе в чате… Впрочем, если выбрать те площадки, на которых обитают антифаны «богини Халлю», то можно особо не стараться. Там вцепятся в любую тухлятину, лишь бы был повод для травли…

ЮЧжин удовлетворённо вздыхает.

— Какая же я умная и смертельно-опасная. — говорит она. — Жаль, что никто не знает… Кроме Агдан.

Время действия: шестнадцатое января.

Место действия: помещение в «Анян». За длинным столом расположилась комиссия, задачей которой является выяснение причин недавней драки в исправительном учреждении. Перед столом, на удалении примерно трёх шагов, стоит ЮнМи.

— Была непосредственная угроза моему здоровью и будущему. — следуя советам адвоката, объясняю я. — Поэтому так и среагировала.

— В чём заключалась эта угроза? — задают мне следующий вопрос.

— Сёстры Ли обещали испортить мне лицо, чтобы я никогда не смогла работать в модельном бизнесе. И сломать на руках все пальцы, чтобы я никогда не могла больше играть на рояле и гитаре.

На пару мгновений возникает пауза, в ходе которой члены комиссии понимающе переглядываются.

— Почему вы решили, что сказанные в ваш адрес слова — не простое запугивание? — задаёт следующий вопрос председатель комиссии.

— Угрожавшие хвастались, как довели какую-то девочку до самоубийства. Обещали, что со мной произойдёт то же самое. Сёстры Ли, господин председатель, даже в тюрьме не пользуются популярностью. Поэтому у меня были основания считать реальной угрозой их намерения нанести вред моему здоровью.

— Что именно они от вас хотели?

— В разговоре мы не успели дойти до оглашения списка их желаний.

— Почему вы не выслушали до конца? Возможно, после этого можно было достигнуть компромисса?

— Господин председатель. Я очень терпеливая и спокойная. Но это не значит, что у всякого идиота есть безлимит на наглость. Особенно, если он перешёл к угрозам.

Краем зрения замечаю, как меняется выражение глаз у присутствующей начальницы тюрьмы. С нейтрального на недовольное. У неё проблемы. Кто-то слил в сеть видео с дракой в тюремной столовой. Такого быть не должно, чтобы безо всякой на то санкции конфиденциальная информация из закрытого учреждения становилась доступной широкой публике. Поэтому комиссия, в параллель с разбором моего дела, занимается выяснением «кто это сделал и насколько работа администрации тюрьмы соответствует установленным стандартам?». Начальница тюрьмы напомнила, что ожидает на комиссии моего адекватно-вежливого отношения к её участникам, поскольку по итогу разбирательства вполне возможно принятие решения о «затягивании гаек». Тогда вся затея с написанием мирового бестселлера может закончиться, даже не начавшись. И если мне действительно хочется отдельную камеру, и какое-то интересное и вменяемое занятие, нужно придерживаться образа — «я белая и пушистая». Если выгонят мою протеже с занимаемой должности, — придётся всё начинать заново. А насколько будет удачным это новое начинание, — одному богу известно. Поэтому, не «пыхтим», а «улыбаемся и машем»…

— Почему вы не сообщили администрации исправительного учреждения об угрозах в ваш адрес?

— Я хотела это сделать. — вру в ответ, стараясь при этом выглядеть как можно искреннее и честнее. — Но вдруг всё как-то резко завертелось, и осуществить намерение не получилось… Мне кажется, уважаемый господин председатель, причиной произошедшего стал стресс. Я ведь только совсем недавно оказалась в «Анян» и ещё не успела адаптироваться к новой жизни. Думаю, если бы не постоянная эмоциональная перегрузка, то дело решилось мирным образом…

—…Совершенно с вами согласна… — уверяю я, видя недоверчивый взгляд председателя комиссии и скромно улыбаюсь.

Председатель комиссии качает в ответ головой, но непонятно, в чём значение этого движения. То ли — «ну-ну», то ли — «да-да». Однако лицо Ким НаБом становится менее напряжённым. Стресс и невротические перегрузки, в моём случае, — отличная причина для «отмазки». Всем понятно, что девочка, только вчера сошедшая со сцены на тюремный пол, не то что будет психовать. Она просто обязана это делать!

— Оказанное вами физическое сопротивление персоналу исправительного учреждения, — тоже результат влияния стресса? — получаю я следующий вопрос.

— Думаю, да. Честно говоря, — не помню, как это происходило. Не отрицаю, что на видеозаписях, предъявленных мне в качестве доказательств совершённого деяния, запечатлена я. Но почему я так делала, — не помню…

Пожимаю плечами и опечаленно слегка развожу руками.

Вот так получилось! Не знаю, почему…

В ответ на меня неверяще смотрят.

— Прошу прощения, господин председатель комиссии… — подаёт голос мой адвокат, которому пришло время сказать своё слово. — Позвольте сообщить об имеющихся у моей подзащитной проблемах со здоровьем. Разрешите предоставить вам для ознакомления документ, который сделает понятными причины провалов памяти Пак ЮнМи.

Получив разрешающий кивок, адвокат встаёт со своего места и направляется к председательствующему, дабы показать справку, в которой коротко описаны причины моих проблем с головой. Защита решила использовать имевшийся в прошлом факт «ретроградной амнезии», как прикрытие от обвинений.

— Но это же произошло ещё до призыва в армию⁈ — подняв взгляд от прочитанной справки, с удивлением восклицает глава комиссии.

— Совершенно верно. — поддакивает адвокат и добавляет. — Поэтому требовать от госпожи ЮнМи воспоминаний, — не скажу, что бессмысленно, но рассчитывать на их наличие не стоит…

— Как же тогда её призвали в армию?

— Правомерность мобилизации госпожи ЮнМи, — отдельный вопрос и в контексте данного разбирательства не может быть установлена… — мягко сообщает ему адвокат.

Председатель некоторое время смотрит на него, обдумывая услышанное и сдаётся.

— Хорошо. — соглашается он и задаёт вопрос. — Ваша подзащитная раскаивается в содеянном?

— Целиком и полностью. — уверяют его.

— Свидетели угроз имеются?

— К сожалению, господин председатель, угрожавшие имеют опыт многократного совершения правонарушений. Они проявляли осмотрительность и запугивали мою клиентку в моменты, когда отсутствовали очевидцы. Но есть документальные показания девушек, находившихся за столом вместе с Пак ЮнМи, что перед началом её самообороны, сёстры Ли что-то говорили ей на ухо. Съёмки видеокамер подтверждают их показания.

— Да, я видел. — кивком подтверждает председатель и поворачивается к подчинённым.

— Вопросы к заключённой Пак ЮнМи у кого-нибудь ещё будут? — посмотрев влево и вправо вдоль стола, спрашивает он.

В ответ ему недружно, но совершенно определённо отрицательно мотают головами, показывая, что раз у руководителя вопросы не возникли, то им так же нечего добавить.

— Тогда, Пак ЮнМи, покиньте помещение. — отдаёт указание главнюк и продолжает. — Обсудим работу администрации исправительного учреждения…

(там же, после того, как ЮнМи покинула помещение, в котором заседает комиссия)

— Госпожа Ким НаБом, — обращается к главе «Анян» председатель комиссии. — Скажите, драка в вверенном вам исправительном учреждении, — это нормально?

— Это совершенно нормально, господин председатель. — получает он ответ. — Согласно разработанным и подтверждённым на практике психологическим моделям для людей, скоротечно оказавшихся в условиях ограничения свободы, их поведение далее определяется двумя сценариями. Первый — в нём человек сразу соглашается со всем и далее следует установленным правилам поведения. Подобные люди не доставляют проблем. Второй — когда осужденный отказывается принимать произошедшие в его жизни перемены, особенно если до этого он был значимой персоной. Такой индивидуум зачастую создаёт множество неприятностей окружающим. Заканчивается это обычно катарсисом, после которого происходит принятие или, в редких случаях, когда осужденный упорствует до конца, — его эмоциональным саморазрушением и даже, порой, физической гибелью. В данной ситуации, отбывающая наказание Пак ЮнМи является сильной, харизматичной личностью, обладающей всемирной известностью. Неудивительно, что осознание случившегося пошло у неё по второму варианту. Угрозы в её адрес стали спусковым крючком, запустившим её персональный кризис, который нашёл своё разрешение в физической агрессии.

— Мне хотелось бы более подробно услышать именно об этой части чрезвычайно происшествия. — говорит председатель. — А именно, — почему ваша охрана не смогла быстро локализовать, если так можно выразиться — «прорыв инферно»?

— Весь персонал «Анян», включая охрану, проходит регулярные физические и психологические тренинги, позволяющие самым наилучшим образом выполнять свои профессиональные обязанности. В подтверждение данного факта есть дипломы и свидетельства, выданные аттестационной комиссией, проверявшей качество проведённых занятий. Касаемо последнего случая, — скажу, что программа обучения персонала не предусматривала противостояния с военнослужащими корейской армии, прошедшими обучение в её элитных частях. Никто не предполагал возникновения подобной ситуации в исправительном учреждении для несовершеннолетних девочек. Однако, несмотря на возникшие трудности, хочу отметить, что ситуация была взята под контроль. Пусть с некоторыми потерями, которых могло и не быть, развивайся происходящее по стандартной схеме.

Председатель слегка морщится. Видимо, ему не нравится намёк на то, что к малолетним девочкам подсунули профи из «Голубых драконов», а возразить на это особо нечего.

— Ведь два человека получили достаточно тяжёлые травмы. — тем не менее напоминает он.

— И это хорошо, что лишь травмы, пусть тяжёлые. — кивает НаБом. — В армии Пак ЮнМи учили убивать, как она сама об этом сказала. Но, к счастью, — не доучили. Представляете, чем могло всё закончиться, пройди она полную подготовку?

Начальница исправительного учреждения делает паузу, давая присутствующим время, чтобы представить.

— Совершенно очевидно, что в момент драки Агдан себя не контролировала, действуя на вбитых в неё рефлексах. — говорит она и обращается к комиссии. — Вы видели на видеозаписи, как она двигалась?

Все мужики согласно кивают.

— А в свете информации, предоставленной адвокатом, всё становится совсем плохо. По итогу, — в «Анян» отбывает срок персона, обладающая отточенными навыками рукопашного боя и прошедшая соответствующую психологическую подготовку. Но при этом, скажем так, имеющая проблемы с головой. И что теперь мне с ней делать?

Ким НаБом обводит вопросительным взглядом присутствующих. Комиссия в ответ молчит, затрудняясь дать совет.

— Предлагаете отправить на лечение в учреждение соответствующего профиля? — наконец, после достаточно длинной паузы, спрашивает председатель.

— Пак ЮнМи, — здорова. Об этом говорят документы, переданные её адвокатом. По крайней мере, психического расстройства, требующего принудительного лечения по закону, у неё нет. Девушка полностью дееспособна. Кроме того, признание Агдан сумасшедшей, — ставит в неловкое положение нашу армию, которая зачем-то вдруг принимает в свои ряды тех, кто там не должен служить ни при каких обстоятельствах. Она же с этим заболевание была мобилизована?

— Всё случилось после дезертирства. — подумав, предлагает вариант председатель.

— Тогда неизбежно возникнет вопрос — «что с ней случилось в армии, что она сошла с ума»? — не удержавшись, ухмыляется НаБом.

— Просто имелась к этому предрасположенность, которая постепенно развивалась в негативном направлении. А потом, произошёл слом. Часто так и случается.

Мужики слева и справа от председателя согласно мотают головами — «Да, мол, так и происходит».

— За военнослужащими постоянно наблюдают, поскольку они имеют доступ к оружию. Если ситуация дошла до «слома», значит, этого не делалась или осуществлялось формально. Прекрасный повод для большой проверки правильности функционирования армейских служб. Причём, возможно, всех родов войск.

НаБом смотрит в глаза председателю. Тот, подумав, кивает.

— Существует ещё одна проблема. — продолжает начальница тюрьмы. — Пак ЮнМи заработала две награды мирового уровня, которые никто из корейцев никогда не получал. Я не специалист в данной теме и не могу принимать решения, но на свой личный взгляд, объявить сумасшедшим человека, принёсшего стране две такие блестящие победы, будет странно. Можно сказать, — самим добровольно отказаться от наград.

Лицо председателя, впрочем, как и лица остальных участников комиссия, после осознания размера проблемы, приобретают озабоченное выражение.

— Думаю, до тех пор, пока кто-нибудь из официальных лиц, обладающих соответствующей компетенцией и полномочиями, не возьмёт на себя ответственность за принятие решения по данному вопросу, совершать какие-нибудь действия в отношении Пак ЮнМи не следует. — продолжает делиться своими соображениями начальница тюрьмы. — Вынести заключение по происшествию, расставив в нём минимальные акценты и передать дело в суд. Пусть он определит степень вины зачинщицы беспорядков и согласует своё виденье с руководителями соответствующего уровня.

Процесс усиленных размышлений явственно отражается на лице каждого из членов комиссии.

— Но как будете действовать вы, имея в «Анян» такой источник опасности? — спрашивает председатель. — Вдруг Пак ЮнМи вновь устроит драку?

— Не беспокойтесь, у меня большой опыт обращения с подростками асоциального поведения. И у меня как-то получалось находить общий язык с ними. Думаю, в этот раз тоже получится. Пак ЮнМи будет переведена в первый отряд, в котором находятся самые «яркие», скажем так, личности, находящиеся в «Анян» и за которыми установлен самый жёсткий контроль. Однако, ночевать она будет отдельно, чтобы не провоцировать возникновения конфликта при бытовых контактах. ЮнМи действительно упала от самых звёзд на самое дно и её уровень слишком разнится с уровнем других девочек. Из-за этого могут возникнуть новые недопонимания и противостояние. Полагаю, ей самой нужно дать больше времени для осознания действительности. А чтобы её отдельное проживание не выглядело как пытка одиночкой, Пак ЮнМи будет посещать коллективные занятия. Например, совместные занятия хореографией с другими девочками помогут ей быстрее адаптироваться и признать мир таким, как он есть.

— Только хореографией?

— Не только. Психолог составит для неё программу адаптивной нагрузки, по которой она будет двигаться.

Председатель задумывается.

— Ваше предложение, госпожа, выглядит разумным и жизненным. — наконец, говорит он, подводя итог своим размышлениям. — Думаю, в связи с открывшимися обстоятельствами, действительно, необходимо вначале учесть все тонкости международного статуса Пак ЮнМи и лишь после этого принимать решение. Однако комиссия, в которой я председательствую, не обладает такими высокими полномочиями. Поэтому, — считаю, что в данном случае следует собрать имеющиеся факты и передать их дальше, на уровень соответствующей компетенции. От рекомендаций и оценок относительно Пак ЮнМи следует воздержаться, дабы не создать предвзятое мнение, повлияв тем самым на процесс принятия решения теми официальными лицами, которые будут разбираться с этим дальше. Комиссия оценит исключительно работу коллектива «Анян». На мой личный взгляд, она достойна удовлетворительной оценки.

— Как вам такой взгляд на результат проведённой инспекции, госпожа НаБом? — спрашивает председатель, обращаясь к главе исправительного учреждения.

— Скажу в ответ, что он тоже выглядит разумным и жизненным, господин председатель. — получает он ответ.

Время действия: шестнадцатое января, одиннадцатый час

Место действия: исправительное учреждение «Анян»

Стою, смотрю, как охранницы открывают окрашенные светлой краской железные двери, ведущие в помещения блока строгого содержания. После того, как я переступлю их порог, путь мой будет лежать в отряд номер один, где мне предстоит знакомство с его участницами, — убийцами, торговками наркотиками, ворами и… Кто ещё там в криминальной элите корейского общества? Наверное, работорговцы. Впрочем, вряд ли местные несовершеннолетние аборигенки допускаются к такому занятию. Тут сила нужна. Хотя, продавать своих более слабых одноклассниц в сексуальное рабство они вполне могут. Значит, — и работорговок!

Начальница, в последнем с ней разговоре, сказала — «после такой драки я не могу не перевести тебя в отряд усиленного контроля. Это против всех правил. Но не беспокойся о своём новом окружении. Уверяю, — ситуация там находится под моим полным контролем и угрозы для тебя не будет». Ещё она сообщила о чём договорилась с инспекцией и как я теперь продолжу своё существование. Комиссия, узнав о том, что в случае вынесения решения необходимо взять на себя ответственность по довольно широкому спектру вопросов касаемо меня, мудро отказалась от этой чести и задумала всучить её кому-нибудь другому. Короче, отчёт передали в вышестоящую инстанцию, не сделав в нём выводов о случившемся. Пусть решает он — самый честный, самый справедливый в мире корейский суд! А пока тот думает, как теперь выкручиваться из ситуации, да ещё и с наименьшим для себя убытком, — я живу в соответствии с регламентом «Анян», под недремлющим оком госпожи НаБом. Пользуясь теми льготами, которые способна дать начальница исправительного учреждения, не выходя за границы своих полномочий.

В общем, ходить сшивать тряпки я теперь не буду, но стану посещать ряд уроков в тюремной школе, хореографию, а также принимать участие в общественных мероприятиях, которые мне укажут.

«Не могу совсем освободить тебя от занятий, утверждённых для отбывающих наказание» — сказала мне НаБом. — «Имею возможность лишь ограничить их число.»

Ну что ж, — и то хлеб. Ведь здесь тюрьма, а не санаторий. Питаюсь, как прежде, со всеми — в столовой и на построениях присутствую обязательно, но сплю от отряда отдельно. Это, как понимаю, чтобы мне «тёмную» вдруг не устроили. Ну а в промежутках между школьными уроками, хореографией и построениями — займусь написанием шедевра. Мне обещано отдельное рабочее место, без всякого постороннего сопения над ухом. Вот, сегодня после занятий, опробую доступ в сеть и попытаюсь провести сравнительный анализ популярности различных литературных жанров в мире…

Подхожу вместе с двумя сопровождающими меня охранницами к зданию, в котором находятся учебное классы. Поднимаю голову, гляжу на окна.

«Где-то АйЮ „капусту стрижёт“, да в пентхаусе живёт…» — приходит мне в голову мысль. — «А кто-то пытается оттолкнуться от дна…»

(чуть позже)

В большую длинную комнату с рядами парт, открывается дверь и входит охранница. Извинившись перед преподавателем за то, что прервала занятие, оборачивается к учащимся.

— Всем встать! — командует она.

Девушки, сидевшие парами за столом, дружно поднимаются со своих мест. В этот момент через порог перешагивает начальница «Анян», следом за которой, с постным выражением лица, идёт ЮнМи в сопровождении двух охранниц.

— Внимание, первый отряд. — остановившись и окинув строгим взглядом присутствующих, произносит НаБом. — С сегодняшнего дня у вас новенькая. ЮнМи, встань сюда!

ЮнМи выходит вперёд и становится на указанное место.

— Я лично пришла вас познакомить. — говорит начальница, обращаясь ко всем. — И сделала это по одной, но важной причине. Пак ЮнМи — бывшая военнослужащая и прошла подготовку в элитной части морской пехоты «Голубые драконы», в которой её обучали убивать врагов нашей страны. И, как вы все сами уже знаете, выполнили это хорошо. Причём настолько, что она действует на рефлексах, не задумываясь.

— Мне не нужно, чтобы она здесь кого-нибудь убила! — подняв голос, рявкает она. — И вам не нужно! И ей не нужно! Никому не нужно! Поэтому я требую в отряде абсолютно ровного, спокойного отношения к Пак ЮнМи! Никаких иерархий, никаких выяснений, кто из вас круче! В ответ…

НаБом поворачивается к Агдан.

— ЮнМи, повтори своё обещание при всех!

Та, вздохнув, набирает воздуха и произносит: «Я обещаю выполнять все требования по соблюдению установленных в „Анян“ правил поведения, а в случае обнаружения их нарушения, — немедленно докладывать об этом персоналу исправительного учреждения…»

— Вы её не трогаете, — она никого не трогает! — видимо, для самых тупых объясняет начальница, повернувшись от ЮнМи лицом к классу. — И за этим будут пристально следить. Всем ясно⁈

— Так точно… — нестройно отзываются девушки.

— Ещё раз понадеюсь на ваше благоразумие. — уже спокойно произносит начальница и, кивнув, говорит учителю. — Всё. Пожалуйста, продолжайте занятия.

НаБом в сопровождении эскорта охраны, уходит, оставив ЮнМи одиноко стоять перед классом. На несколько секунд возникает пауза, в ходе которой её разглядывает множество глаз, особенно внимательно изучая огромный, на пол-лица, синяк.

— Если ко мне привыкнуть, то я — нормальная. — спустя пару секунд успокаивающе произносит ЮнМи и спрашивает. — Куда можно приземлиться?

(некоторое время спустя)

Опять, как в прошлом. Окружив мой стол, кореянки без всякого стеснения разглядывают меня, словно перед ними — белый вегугин. Я тем временем думаю о том, что начальница тюрьмы — дура. Написала мне в расписание посещение занятий литературы. Корейской. От которой кони дохнут. Наверное, из благих побуждений, решив, раз я «автор», то это будет для меня не просто интересно, а и необходимо! Вот что за люди, где их разум? А местная литераторша, похоже, более информированная в отношении моих умений, дала мне задание — написать стихотворение в стиле корейского хайку. «Ты же училась этому в „Кирин“? А вообще, будет отлично, если ты будешь писать сичжо к каждому занятию!»

И вот как было поступить с «предложением, от которого нельзя отказаться»? Не, сначала я хотел отправить его в направлении созвездия Волопаса, чтобы оно эдак через сто тысяч лет прошло одну десятую пути. Но вспомнил про «Хоббита», гонорар и отдельную, пусть хоть только по ночам, камеру. Вспомнил и согласился. Теперь сижу и с тоской думаю о том, что опять придётся ломать мозги, переводя стихи. А окружающие пялятся на меня, как на обезьяну.

— Ты всегда такая тихая? — видимо, наглядевшись, неожиданно спрашивает одна из девчонок.

— Никто не планирует убийства громко. — невозмутимо отвечаю я.

— А ты его планируешь⁈

— Тихий человек опаснее шумного и подвижного. Вполне возможно, что он спокоен не просто так, а к чему-то готовится…

— Это тебя в морской пехоте научили?

— Это мудрость веков, написанная кровью…

— Класс! Давай дружить? Меня зовут До БонСун!

«Силачка БонСун?» Вот уж не ожидал, что она из дорамы сбежала в тюрьму чалиться!

Передо мной внезапно появляется протянутая для рукопожатия рука.

— С чего вдруг такая скорость в принятии решения? — не торопясь отвечать взаимностью, спрашиваю я. — Мы ведь разговариваем первый раз в жизни?

— Я следила за тобой! — сообщают мне, радостно улыбаясь. — Ты конченая! Как раз в моём вкусе!

Оглядываю ту, кто предлагает дружбу. В принципе, кажется девочка со странностями, но от неё так и пышет энергией. И глаза, слегка шальные. Выражение в них всё решает.

«Почему бы и нет?» — думаю я и, пожимая протянутую ладонь, говорю. — ЮнМи.

— Класс! — радостно вопит девушка и начитает сыпать вопросами. — Ты ведь занималась танцами? Хочешь посмотреть на мой уровень? Может, попробуем вместе «потоптаться»? Мы готовим выступление к соллаль[14], — попробуешь с нами?

«Кажется, нашёл себе новые проблемы». — понимаю я, несколько ошарашенный напором поступающих предложений. — «Или они меня нашли…»

(где-то примерно в это время, в корпорации «SM» беседуют АйЮ и Чо СуМан)

— Я в растерянности. — признаётся АйЮ. — Личный менеджер сообщил, что в чатах активно обсуждают мою предстоящую встречу с Агдан. Раз я сотрудник полиции, работающий с несовершеннолетними, то должна посетить её и провести воспитательную беседу. Честно говоря, не знаю, как быть…

Подняв голову, АйЮ просительно смотрит на владельца агентства.

— Что тебя смущает? — спрашивает тот.

— Моя обязанность — проводить беседы с подростками. Но…

—… ты не хочешь встречаться с ЮнМи?

— Не потому, что у нас холодные отношения. — немного выпятив губы, произносит АйЮ. — Мне кажется, ей будет больно увидеть сейчас кого-нибудь из её прошлой жизни. Я бы чувствовала именно это. Не хочу причинять Агдан новые страдания. У неё их достаточно.

СуМан молча глядит на АйЮ. «Эту заразу…», — думает он про ЮнМи. — «… Нужно пытать каждый день, за один только мой расторгнутый контракт с одной лишь компанией «Хайт Джинро»! А за то, что АйЮ вообще больше не будет рекламировать соджу, — Агдан вообще следует четвертовать! Пять лет каторги — пустяшное наказание за такое!'.

— Понимаю о чём ты, но на самом деле, — это сложный вопрос. — вздохнув, говорит он. — Когда никто не приходит, значит, ты никому не нужен. Одиночество — настоящая пытка.

АйЮ удивлённо смотрит на собеседника.

— Я об этом не подумала. — признаётся она.

— Жизнь полна нюансов. — отвечают ей. — В ней всегда найдётся более чем одна точка зрения на одно и то же событие. Многое здесь зависит от конкретного человека. Скажи, ты сама хочешь её увидеть?

АйЮ задумывается.

— Если честно, мне будет неловко. — сознаётся она. — У меня всё сбывается, а у неё ничего уже не будет из того, о чём она мечтала. Это словно разговаривать с инвалидом. Мне будет стыдно за своё благополучие.

СуМан кивает.

— Только не забывай, что здесь нет твоей вины. — напоминает он. — Как я уже сказал, всё зависит от конкретного человека. В положении Пак ЮнМи виновата исключительно она сама. Так ведь?

— Да. Но мне её жалко.

— Понимаю. По-человечески мне тоже её жаль, но есть ситуации, в которых от тебя ничего не зависит. Просто смотришь и думаешь о том, как неудачно устроен мир. АйЮ, я предлагаю тебе следующее. У тебя сейчас и так много забот, чтобы ещё заботиться о людях, причина бед которых, — они сами. Сейчас мы опубликуем твоё заявление и уверен, на него последует мощная реакция. Тебе придётся отвечать на много вопросов, одновременно участвуя в кампании сбора подписей. Нет времени заниматься сейчас Агдан. Если хочешь, сделай себе заметку в памяти и реши позже. Не хочу выглядеть в твоих глазах людоедом, но лично я считаю, что той, о ком ты беспокоишься, следует провести некоторое время в тюрьме. Это должно повлиять благотворно на её мыслительные способности и, если ваша встреча когда-то состоится, она пройдёт иначе, чем сейчас. «Иначе» — значит лучше.

— Как я могу плохо думать о вас, самчонин! — восклицает АйЮ. — Вы говорите, как всегда, совершенно правильно. Просто меня беспокоит, если руководство полиции решит, что мой разговор с Агдан будет для них хорошей рекламной акцией, то я просто не знаю, как мне быть. Поэтому поделилась с вами своей тревогой.

— Полиция ничего не будет делать без согласования со мной. И ещё, — после твоего заявления, тема с Агдан уйдёт глубоко вниз. Внимание всех переключится на тебя. Ты — действующая знаменитость, а она проваливается в забвение. Думаю, это последний всплеск внимания к её персоне, после которого Агдан окончательно забудут. Выкинь из головы посетившие тебя мысли и не беспокойся. Ты должна всегда хорошо выглядеть, а тревоги убивают красоту.

— Глубоко признательна вам, господин президент. — с поклоном отвечает АйЮ. — Благодаря вашему огромному опыту вы всегда находите лучший путь и лучшие слова. Спасибо.

— Это я тебя должен благодарить за то, что слушаешь и слышишь. Когда нет человека с таким умением, самые мудрые слова превращаются в пустые звуковые колебания.

«Хм, а если поставить палатки для сбора подписей, рядом с местами где собирают голоса за помилование Агдан?» — пару секунд спустя неожиданно задумывается СуМан, глядя вслед звезде своего агентства, распрощавшейся и отправившейся на занятия. — «А точнее — перед ними. Тогда, если опираться на выводы психологов, поставив одну подпись, человек пройдёт мимо другого сборщика голосов. Подсознательно он как бы записался в другую команду, хотя в данный момент речь идёт совсем не об этом. Конечно, мой поступок будет выглядеть некрасиво… Для тех, кто поймёт. Но много ли окажется таких? Всё равно, ЮнМи уже без разницы, — соберут нужное количество голосов или нет. Такие вопросы, как у неё, решаются в других местах, а не в уличных палатках. Я же имею право на маленькую месть за то, что пришлось совершить множество глупых движений. Пусть страдает за мои неудобства…»

Время действия: шестнадцатое января, одиннадцатый час

«… Знаменитая корейская сольная исполнительница АйЮ, обладающая мировой известностью, обратилась к общественности, впервые прокомментировав ситуацию с несчастным случаем на территории университета Ёнесай, в результате которого погиб студент этого учебного заведения…» — говорит диктор, рассказывая о произошедших в стране событиях. — «…Текст и видеозапись обращения певицы к нации выложены на сайте компании «SM Entertainment». Сейчас мы продемонстрируем видеозапись…»

Изображение на экране сменяется и там появляется АйЮ Видно, что она волнуется.

— Добрый день, это АйЮ… — говорит она. — Я записала данное видео, потому что хочу сказать следующее. Последнее время я получаю много негатива в социальных сетях в связи с обсуждением нацией вопроса потребления горячительных напитков. Некоторые люди обвинили меня в спаивании молодёжи, будто я тем самым лишаю страну её будущего. Честно говоря, услышав в первый раз подобные упрёки, я была просто шокирована и растерялась, не зная, как правильно ответить. Мне потребовалось время, чтобы тщательно обдумать случившееся и найти путь к решению возникшей ситуации. Теперь мои слова готовы, но прежде, чем их произнести, я хочу поблагодарить всех, кто указал на имеющуюся несообразность и дал возможность мне подумать и сделать над собой работу.

— После тщательного обдумывания своего поведения, я пришла к печальному выводу, — да, правы критикующие меня. Я действительно могла создать у молодёжи неправильное представление о мире и виной этому послужила моя неуверенность в собственных силах и эгоистичная зацикленность на своей работе. Раньше, когда мне говорили о том, что мои поступки могут производить настолько сильное впечатление на людей, что они начинают повторять за мной, я не верила. Думала, — это комплименты и желание приободрить. Вроде — «Файтин, АйЮ!». Никогда не считала себя влиятельной медиа-персоной, способной вызвать настолько сильный отклик в людских душах. Была твёрдо уверена в том, что едва ступила на край дороги актрисы и впереди долгий путь, прежде чем я хоть чуть-чуть приближусь к именитым талантам прошлого. Поэтому, снимаясь в рекламе, я целиком концентрировалась на работе. Стараясь сделать всё как можно лучше, сосредотачивалась на процессе, совсем не думая о последствиях. Окончательную точку в моих размышлениях поставила трагедия в университете Ёнесай. Я поняла, что поступала легкомысленно, не задумываясь о будущем и, поэтому, — невозможно продолжать жить так, как прежде.

Прошу меня простить за мою наивность и эгоистическое увлечение своей профессией. Я беру на себя ответственность за случившееся. В ближайшее время лично свяжусь с семьёй погибшего юноши и, если они решат принять мою помощь, буду рада её оказать.

АйЮ кланяется.

— Обещаю, что впредь постараюсь быть внимательной и тщательно думать над тем, какое влияние могут оказать мои слова и поступки. — выпрямившись, продолжает она. — Размышляя, я ознакомилась с большим объёмом информации касательно алкоголизма. С чувством глубокого сожаления должна признать, что сейчас для Намхан это действительно является проблемой, требующей решения. Раз так, то я хочу потрудиться на благо своей страны. Отныне я никогда больше не буду участвовать в рекламе алкогольных напитков! Все контракты, заключённые с производителями данной продукции, включая ещё незавершённые, будут мной расторгнуты. Всем пострадавшим от моих действий товаропроизводителям, я выплачу компенсацию. Ещё я намерена принять активное участие в пропаганде образа жизни, в котором отсутствует алкоголь. Я узнала об инициативе по разработке и принятию закона о запрете публичным личностям рекламировать товары, способные нанести вред здоровью людей и намерена её поддержать, открыв сбор подписей в поддержку этого проекта. Также предлагаю всем айдолам оказать ему поддержку. Если мы можем принести пользу своей нации, — мы должны сделать это! Вспомните, сколько сил и жизней потратили предыдущие поколения, чтобы сделать нашу страну такой прекрасной и процветающей, какой она является сейчас! Давайте возьмём пример с этих людей и поработаем так же хорошо, как они! Оставим после себя нашу землю ещё более цветущей и благоденствующей чем она сейчас. Для тех, кто придёт за нами. Для будущего…

АйЮ перехватывает воздух и кланяется.

— Спасибо, что выслушали меня. – выпрямившись, благодарит она. – Мне очень важно быть вами услышанной. Ещё раз прошу прощения у всех — за свою незрелость и легкомысленность. А особенно, у тех, кто пострадал от подобных моих действий. Я хорошенько постараюсь, чтобы соответствовать гордому званию корейского айдола.Спасибо!

(СуМан у телевизора, только что закончив смотреть выступление АйЮ)

«Местами корявенько, но от этого более искренне…» — думает он, подводя итог увиденному. — «АйЮ отлично справилась. Замечательная актриса! Жаль, что она теперь больше не будет рекламировать соджу. Но, возможно, оппозиционная партия сможет закрыть образовавшуюся дыру в бюджете моего агентства… Хоть политика, — грязное дело, но у самих политиков всегда есть деньги. Чёртова Агдан!»

Конец шестой главы