Да родится искра

Эпилог

Едва рев затих, Аммия почуяла неладное. Забыв про все на свете, она вскочила на ноги и бросилась к двери. Гельмин поднялся преградить ей путь, но Палетта из своего угла приказала ему отойти.

— Пусть идет, — послышался ее сонный голос.

Она все знала заранее.

Жердинка вылетела на лесную прогалину и осмотрелась, соображая, с какой стороны будет север. Затаив дыхание, она поворачивалась то к одной части недвижимого леса, то к другой, но везде ее встречала глубокая могильная тишина. По узкой полоске неба быстро летели грязно-бурые облака.

Ей вспомнился тот жуткий сон, и Аммия было подумала, что снова спит. Она стала больно щипать себя, но морок не оставлял ее. Жердинка почувствовала, как земля уходит из-под ног, слезы хлынули сами собой.

— Ханти, — жалобно простонала она, — ты ведь тут? Ты слышишь? Что это? Что теперь делать?

Колючий снег медленно оседал на ее плечах.

***

Гон застал Феора у самых ворот. С несколькими свартами он укрылся в одном из опустелых домов, но не успели они заткнуть уши, как все неожиданно смолкло. Скиталец в этот раз издал детский писк вместо привычного могучего рыка. Сварты посмеялись шутке, а потом, только они вышли на свет, улыбки сползли с их лиц.

Будто оглушенный, Феор поднимался на крепостную стену, куда подзывали его перепуганные дружинники, высматривающие врага на дальних подступах к городу. Он прислонился к каменным зубцам, вглядываясь в дымчатую хмарь, где земля сливалась с пепельным небом. Поднявшийся от ветра снег теперь вновь садился, и скоро даже такой слепец как он все увидел.

Сначала показалось, что это грозовые тучи ползут к городу, клубясь и разрываясь на клочья. Но дружинники молча тыкали дрожащими пальцами вдаль — и тогда Феор разглядел: то не тучи. То была живая, шевелящаяся масса, вздымающаяся словно морской прибой. Порченые шли волнами, сбиваясь в стаи и расползаясь в стороны, как масляные пятна по воде. Земля дрожала от их топота. Воздух наполнился гулом, от которого ныли зубы.

Кто-то указал налево, где в расступавшейся, кишащей бесчисленными телами мгле полз тот самый гигант — огромная, величиной с мельницу, тварь с туловом слизня. Вместо ног у него во все стороны расходились длинные толстые щупальца. Над ним кружили тени бесплотных тварей — призраков, что высасывают из человека сам дух и оставляют взамен изломанную неживую куклу.

Он понял уже, что Хатран покинула их. Не летела больше по миру ее благодатная легкая песнь, что только и дарила людям надежду. Бежать было некуда. Весь Нидьёр от края до края был теперь во власти Скитальца.

***

Тело Рчара пошло мелкой дрожью. Он открыл глаза, протер их, и к изумлению полудюжины лекарей, что сновали туда-сюда по узким проходам меж койками то к одному, то к другому раненому, захрустел суставами и поднялся без всякой помощи.

На негнущихся ногах он, прихрамывая, вышел из лечебного дома, и никто его не удержал, ибо стоявший у дверей стражник позабыл всякие наставления. Он уже все понял.

Рчар потрясенно прислушался и вгляделся в сизую даль, к затерянным в снежном тумане землям, куда он три года тому назад прибыл на своем железном корабле.

Мир переменился, а он стал последним, кто услышал в бескрайнем космосе этот отчаянный призыв о помощи.