Дар Божий

Глава 31

Курт с Зеленки хотел посмотреть подземелья в Протасовом яру непременно до майских, он куда-то уезжал на майские.

И договорились на знаковый день, 26-е апреля. Нюта ждала у своего дома, под магазином на первом этаже. Должна была еще Шура подвалить, но просила не ждать более получаса.

Как нудно. Из магазина время от времени выходили отягощенные покупками люди, Нюта глядела в сторону остановки. Никого.

Зеленку посещало несколько Куртов. Те кто в теме принимали их за подобие Кобэйна, остальные же усматривали сходство с Иисусом, за длинные волосы и благообразную бородку. Этот Курт увлекался рукотворными подземельями, а Нюта обещала ему показать разрушенные погреба в склонах яра, а возможно и настоящие, старинные пещеры.

Зеленка. Да, чего-то вспомнилось прошлогоднее, ответ Миши, на вопрос, что он пишет, какую прозу. Он сказал — ужасы, отягощенные интеллектом. И добавил — про мертвецов. К Нюте сейчас пришло забытое, из детства, и почему она не каталась на санках по склону Протасова яра, а ходила в Соломенский парк, хотя Протасов был под самым боком.

Все там катались, и она раньше тоже каталась. Позади ее тридцать девятого номера, за высотками и гаражами, начинался высоченный горб, отделяющий основной исток яра от меньшего. По горбу были проложены тропы, а крутой травяной склон в сторону улицы по уступу яра сходил в удолье с заброшенным фруктовым садом. Дальше по тропе, тоже справа, был участок склона очень чистого, без разных палок и сучьев, такая крутенькая полянка до самого низу — вот там катались на санках, и чуть вперед если пройти, в кленовой роще.

И однажды, Нюта еще в школу даже не ходила, произошел случай, про который долгое время Нюта не вспоминала, а если вспоминала, то как бы проверяя — не показалось ли, не приснилось? Это было не зимой, а вот как сейчас, весна в разгаре, словом, яблони цвели. Нюта пошла в яр нарвать сирени. Спустилась с горба, а за сиренью увидела цветущий сад и подумала — сирень возьмет на обратном пути, а сначала надо сломать несколько веток с бело-розоватыми цветками, и вместе с сиренью это будет прекрасный букет. Поставит дома в большую вазу на сервант.

Нюта пробралась через разнотравье и кусты на открытое место. Кругом росли яблони, вишни и прочие деревья — Нюта их сейчас, без ягод и плодов не различала. А под горкой, по которой можно выбраться к дороге, был дренажный колодец, один из многих. Брат просил к ним даже не подходить. Она и сейчас не хотела, если бы не звук оттуда, он повторился, как будто стон.

— У тебя тоже почта под боком, привет! — сказала Шура, что подошла к магазину. Нюта ответила:

— Да. А Курта еще нет. Я уже сомневаюсь, что он придет. А чего ты с той стороны шла? Не с остановки.

— Привет, это я, Курт, — раздался голос, и голос принадлежал совершенно новому человеку, упитанному, незнакомому, от которого прежнего остались пожалуй только серые глаза, а остальное исчезло — длинные волосы, бородка, усы, куртка-косуха, и даже дыры на джинсах.

— О боже, ты стал цивилом, — поняла Нюта.

— Главное, что я неформал в душе, — Курт шмыгнул носом, потом снова, а глаза его наполнились слезами. Он скорчил рожу, которая разрешилась чихом. И гуняво пояснил:

— Аллергия на пух.

Потом скинул с плеча лямку рюкзака, развязал его горловину, стал вынимать оттуда фонарики — обычные ручные и налобные:

— Вот и вам взял. Вы же забыли?

— Мы и не собирались, — сказала Нюта, — Я думала просто показать входы, а ты уж сам.

— А так неинтересно. Но кто-то, конечно, может остаться сверху на стрёме.

Тут Шура заявила:

— И этим кем-то буду я. Я ни в какие пещеры не полезу, у меня клаустрофобия.

— Зачем тогда ты с нами идешь?

— Быть свидетельницей исторического момента. Вы же тут какие-то древние пещеры хотите открывать, так?

— Посмотрим, — сказал Курт, — Надо посмотреть. Вы вообще знаете, что в девятнадцатом веке в Протасовом яру нашли кости мамонта и доисторические орудия труда?

— Нет, — Нюта удивилась.

— Тут были кирпичные заводы, внизу яра, ближе к Лыбеди.

— Это та речка которую с моста видно?

— Она. И вот в ходе добычи глины срывали склон, считайте, обнажали историю, геологические слои, — Курта снова скорчило для чоха, он чуть согнулся, прикрывая лицо рукой, потом выпрямился.

— Ну идемте, по пути расскажешь, — Нюта повела ребят в обход дома, мимо соседней высотки и в зеленую чащу.

Потом Курт зачудил — увидев провал в земле, он закричал — о! — и побежал прочь с тропы, напролом через редкие кусты, и с шорохом поехал вниз вместе с сухими листьями, расставив руки. Когда к нему подошли, он сидел на россыпи влажного суглинка, и указывал пальцем:

— Вон еще пещера, или погреб. И там.

— Да я знаю, — сказала Нюта, — поэтому и захотела показать это место.

Курт зашевелился и встал, принялся снова вытаскивать фонарики, совать в руки — держи, этот тебе, а один фонарик нацепил себе на лоб и стал похож на тех давних братьев-полян с лодьи, что стоит в парке Примакова — Кий, Хорив и Щек. Он переходил от одного отверстия к другому. Некоторые были круглые и внутри в полостях виднелись следы раскопа глины. Иные — прямоугольные, в свете фонарика показывались кирпичные стены, а в конце такой же кирпичный тупик.

— Ну это просто погреб, — говорил Курт и терял интерес.

От норы к норе, от лаза к лазу они постепенно сходили в лощину по левую сторону горба, отделяющего приярок от основного, Протасова яра. Нюта надеялась, что Курт не спросит, но ошиблась:

— А где та дренажка?

— А там, — Нюта махнула рукой, — за этим склоном, надо подняться и потом вниз, к дороге. Мы туда на обратном пути зайдем.

— Надо не забыть!

Забыли. Очень скоро Курт встал на четвереньки перед щелью в горе и пристально вглядывался во тьму, а потом подвинулся ко входу и крикнул туда в пустоту:

— У! Эй!

Засуетился:

— Надо посмотреть.

Вытащил из рюкзака складную саперную лопатку, составил в полную длину и яростно заработал ею, мерно откидывая рыжий грунт в сторону.

— Думаешь это стоит усилий? — Шура присела рядом на корточки.

— Да. Иначе не копал бы.

И снова углубился в труд. Чтобы заполнить тишину, Нюта сказала:

— Кто-нибудь играет в Мортал Комбат?

Брат в прошлом декабре купил Сегу.

— Я на Денди в пиратскую версию, — ответила Шура.

— У меня тоже Денди, — сказал Курт.

— Но вы ж видели на Сеге, это небо и земля. С голосом, и графика, — Нюта придала голосу весомость.

— Какой у тебя там персонаж любимый? — спросила Шура.

— Лю Кэн.

— Горро! — отозвался Курт.

— У меня Соня, — сказала Шура.

— Сонья, — значимо поправила Нюта.

— А, ну да.

Проход в подземелье был уже достаточным, чтобы туда проникнуть ползком, но Курт продолжил его расширять, пока не смог на карачках засунуться внутрь и так же выйти обратно.

— Вперед идет коридор, — объявил он, — И судя по виду это древняя пещера, типа лаврский. Прямоугольное сечение в лёссе.

— Что такой лёсс? — спросила Нюта.

— Такой суглинок. Я собираюсь сейчас пройти до конца. Ты со мной?

— Ну да.

— А ты? — обратился к Шуре.

— А я не стрёме. Должен же кто-то будет вызвать скорую помощь или каких-то спасателей, если вас там завалит.

И они ушли на четвереньках в ту нору, сначала Курт, потом Нюта, и Шура спросила их:

— Вы там живы? Всё в порядке?

— Да, — глухо отозвалась Нюта, — Тут очень низкий потолок, но дальше вроде выше, хотя я за Куртом ни черта не вижу. Я вижу только его задницу.

— Я не виноват, — еще глуше сказал Курт.

— Мы полезли вперед, — сказала Нюта.

— Хорошо! — Шура разогнулась, потом присела рядом со входом.