Дариар. Начать сначала

Глава 30

Несмотря на то, что крики и лязганье оружием становились все ближе, Тени, вскочившие на ноги и обнажившие оружие, тем не менее, бежать туда и помогать кому-нибудь по ситуации, не спешили. Наоборот, они прижали меня к злополучному дереву и встали передо мной, ощетинившись своими знаменитыми кинжалами.

— Нам надо туда, — наконец, произнес я, спустя целую минуту, во время которой я соображал, где мог потерять кинжал Лорена, и что он со мной сделает, если я действительно его элементарно потерял. Однако теплилась небольшая надежда на то, что его слова про то, что кинжал вернется к нему, когда это будет необходимо не угасала. — Скорее всего, там на караван напали, иначе зачем Лорену понадобился кинжал? В такое дикое совпадение про то, что здесь неподалеку грабят кого-то еще, в то время как направляющийся по этому же тракту прямиком в герцогство Лорен принял решение с боем прорываться… неважно куда, мне не верится.

— Кеннет, вы… — Эвард уже хотел сказать мне что-то про безопасность, но тут во мне подняло голову ранее не слишком свойственное мне безрассудство.

— Нет, я с вами. Не бойтесь, я не буду лезть вперед, но вот дружеским огнем всегда могу поддержать, — и я раскрыл до этого сжатую в кулак ладонь, на которой затрепетал лепесток магического огонька.

Тени переглянулись. По их лицам было видно, что они категорически против моего присутствия, но противоречить своему босу, ни один из них не решился, поэтому они весьма неохотно скользнули вперед к месту бойни, не слишком спеша при этом. Подвергать меня лишней опасно тоже не входило в их планы, учитывая нашу последнюю героическую вылазку в Гарнизон прямо в руки СаймонаТрейна. Понятно, предательство Иельны весьма их задело, и мои дружинники теперь на воду будут дуть, даже только что вытащенную из колодца. Если они и верили друг другу, то теперь вряд ли могли доверять Лорену после всего, что случилось. Память о погибших друзьях слишком свежа в их памяти.

Я вытащил меч из ножен и, как и обещал, держался позади Теней. Притормозив возле Льюиса, я нагнулся, подобрал с земли обрывок веревки, которой были стянуты перевязочные материалы, аккуратно уложенные в лекарский чемоданчик, и бросил этот обрывок доку.

— Свяжи ее. Иначе такая шустрая девица может преподнести много неприятных сюрпризов, — увидев насупленную физиономию Льюиса, я вздохнул. — Док, эта дрянь со своим любовником хотели тебя подставить. Саймон во всеуслышание заявил Лорену, что это именно ты вытащил его с того света, и именно тебе мы обязаны тем, что попали в ловушку.

Глаза Льюиса распахнулись, затем он засопел, крепко сжал веревку и решительно шагнул к Иельне. Она смотрела на меня с такими ненавистью и изумлением, что я просто не мог не позлорадствовать.

— Скажи, ты его действительно любишь, или хотела стать пэри? Если второе, то ты еще большая дура, чем я предполагал, а знаешь почему? — я слегка наклонил голову набок. — Да потому что тебе стоило полностью переключить свое внимание на меня. Глядишь, не просто пэри смогла бы стать, а целой герцогиней. Ну а сейчас… — Я не договорил и бросился догонять дружинников, которые уже крались по кромке поляны.

Место бойни оказалось настолько рядом с нашим спонтанным лагерем, что это неприятно кольнуло — нужно будет расставлять дозорных, чтобы не попасться слишком наглым разбойникам и не только им.

Как я и предполагал, напали на караван. При этом по всему выходило, что караван встал на ночевку, и охрану захватили врасплох, одним махом вырезав половину стражников. Оставшаяся половина сбилась в плохо организованную кучу, но хорошо вооруженную кучу, которая небезуспешно отражала атаки «разбойников». Заключенные сбились в другую кучу. Настолько бесполезного сброда мне еще видеть не приходилось. Они напрочь игнорировали длинные мечи, вооружившись, кто чем может — кто ножами, кто просто палками. Никакого построения, никакого организованного сопротивление, никакой обороны. Лорен все еще держался рядом с ними только по двум причинам: во-первых, его спина в этом случае была хоть как-то прикрыта, а, во-вторых, находясь в толпе нападающим сложнее вычленить основную цель, и у цели появляется неплохой шанс. Вот только здесь никаким шансом и не пахло, потому что, если это разбойники — то я прима-балерина мирового масштаба. Пока Тени и я за их спинами оценивали обстановку, оставаясь незамеченными как для нападавших, так и для защищающихся, обстановка на поляне поменялась. Если среди охранников еще пятеро худо-бедно отбивались от насевших на них убийц, а это, судя по некоторым характерным приемам были именно представители Ложи с затесавшимися в нее бойцами Гарнизона, даже не сменив свой прикид. Ни у одного из нападавших кинжала Теней я не обнаружил, разумно полагая, что элиту отправлять на такое пустяковое дело для Совета и их консультантов было слишком расточительно. А Ложу и просить не нужно было, слишком они жаждали достать своего Магистра. Пока мы оценивали обстановку, от каторжников остались сам Лорен, подобравший где-то меч и теперь отражавший атаки сразу обеими руками, и еще один, похожий на крысеныша уголовничек с золотой фиксой, которую было отлично видно — он дрался с оскаленным ртом. Крысеныш неплохо владел ножом, и достать его было слегка проблематично. Но это продолжалось до тех пор, пока убийцы не вспомнили, кто они. Свистнул вспарываемый брошенным ножом воздух и крысеныш упал, хватаясь за рукоять ножа, торчащего у него из горла.

Следующий, брошенный уже в него нож, Лорен отбил своим кинжалом. В этот самый момент раздался приглушенный вскрик и там, где защищались от насевших на них убийц, упал один из стражников и следом за ним на землю повалился убийца, зажимающий распоротый бок.

Оставшийся в одиночестве Лорен зло рассмеялся и, схватив кинжал обратным хватом, не глядя, ткнул себе за спину, сразу же выведя из строя одного из бывших подчиненных, который захотел обойти Магистра сзади.

Всего прошло секунд сорок, с того момента, когда мы появились на этой полянке, превращенной в скотобойню: разрубленные тела лежали вперемешку с теми, кто получил смертельные ранения, но остался при своих конечностях. Земля уже не могла впитать всю кровь, которая текла по ней бурыми ручейками, а на ветках близлежащих деревьев переминались с ноги на ногу вороны, терпеливо ждущие, когда последние воюющие присоединятся к их праздничному столу в качестве основного блюда.

Тени переглянулись и сделали несколько шагов в только им известном порядке, при этом я оказался за спинами сразу у двоих. После этого Айзек свистнул, привлекая внимание не только убийц, но и Лорена. Рисунок боя тут же изменился: убийцы до этого момента довольно вяло атаковавшие оставшихся в живых стражников, удвоили натиск и уже через минуту последний страж упал на землю, истекая кровью, льющуюся из проломленной до такой степени, что сквозь осколки раздробленных костей можно было увидеть вещество мозга, головы. Не успело еще тело стражника коснуться земли, а его убийцы уже неслись большей частью в нашу сторону, а частично присоединились к тем, кто пытался прикончить Лорена, который в этот же момент прорывался в нашу сторону, развив необычайно высокую скорость. За его движениями я не следил, все равно у меня нет возможности вот так с ходу ускорить восприятие. Пока Айзек и Морган вступили в бой с первыми подбежавшими к ним врагами, а это были те, кто вынужденно отступали под натиском Лорена, все мое внимание сосредоточилось на двух десятках бойцов, несущихся в нашу сторону — это были те, кто, явно забавляясь, разделались со стражей.

Я прикрыл глаза, опустив руки так, чтобы развернутые ладони были обращены в сторону врагов. В голове легко сложилась формула одного из заклятий, которое я до отупения учил по книгам Люмоуса. Я почувствовал, как огонь, зародившийся где-то в районе солнечного сплетения, побежал по сосудам, сконцентрировавшись на раскрытых ладонях, принимая именно ту форму, которую я ему задавал, беззвучно шевеля губами, проговаривая необходимые слова-ключи. Когда заклятье достигло наивысшей точки, я вскинул руки, и непослушными губами прошептал, надеясь, что меня услышат.

— В сторону! — стоящие на пути заклятья Эвард и Элойд услышали и рухнули на землю, закрывая головы руками в рефлекторном жесте.

Я распахнул глаза, и мне самому показалось, что в них полыхнуло пламя, а в следующую секунду с моих ладоней сорвался огненный смерч, и ударил прямо в толпу почти добежавших до нас людей. Вопли ужаса и боли потонули в реве огня. Я держал руки, из последних сил управляя смерчем, краем глаза заметив, что Эвард и Элойд ползком выползли из опасной зоны и присоединились к другим Теням с уже примкнувшим к ним Лореном. Пять Теней против десятка обычных бандитов и нескольких бойцов Гарнизона, которые место то свое получили только благодаря родовитости своих отцов — это даже не спортивно. Разделались они с ними играючи, как буквально несколько минут назад эти, позорящие Ложу психопаты, легко без проблем вырезали целый караван, не скажу, что невиновных, но и не заслуживших подобной смерти людей. Последний убийца, ловящий собственный кишки, которые пытались вывалиться из распоротого живота, упал в тот самый момент, когда я опустил руки, загоняя остатки пламени обратно, и, закатив глаза, принялся оседать на землю. Ну, это понятно. Хоть огонь и начал меня слушаться, но отмерять силу настолько точно, чтобы не свалиться от истощения — до этого мне было еще ой как далеко, хорошо еще, что заклятья начали получаться так, как мне того хотелось, а не как в той старой песенке, когда хотел утюг сделать, а сотворил слона. Зато я сейчас абсолютно точно понял, почему власть в Дариаре принадлежит тринадцати герцогам, и никто в своем уме не пытается у них эту самую власть отобрать. То, что происходит со мной — это разборки внутри правящего круга, к окружающим никакого отношения не имеющие. Герцог — это сила, это такая чудовищная магическая мощь, что с ней волей-неволей приходится считаться — жить-то всем хочется. Даже я еще толком не вступивший в наследство и слабо понимающий, что делаю, сумел за какие-то минуты обезвредить целую армию зарвавшихся идиотов, а на что способны те, кто умеет этими силами распоряжаться?

Обо всем этом я думал, пока меня на руках тащили в лагерь. При этом я заметил, что Лорена ко мне не подпустили. Я так и думал, что оставшиеся в живых Тени на воду будут дуть, обжегшись на Иельне. Но за грань паранойи тоже не следует заглядывать, ведь два и два сложить не так сложно — Иельна нашла способ стукануть любовничку, где, когда и как будут перевозить пропавшего, точнее здорово спрятавшегося в кутузке Лорена. Иначе каким образом здесь оказались остатки Ложи, если уж полисменты сами так и не смогли идентифицировать Магистра.

— Что происходит? — раздался резкий голос Лорена. — Эвард, какого Доргона здесь творится? Почему Иельна связана и почему, демоны вас раздери, вы не подпускаете меня к Кеннету?!

— Сложи оружие, Лорен, — довольно миролюбиво предложил Элойд, ответивший бывшему командиру вместо Эварда, к которому Лорен обращался.

— Что?!

— Не усугубляй, — послышалась приглушенная брань, а потом звон брошенного на землю металла. Я приоткрыл глаз. Надо мной охая хлопотал Льюис, а Лорен стоял поодаль, плотно сжав губы, и скрестив руки на груди. — А теперь поведай нам, насколько ты был осведомлен в художествах своей сестрицы, и, может быть, если ответ нас устроит, ты сможешь забрать свой кинжал и подойти к нашему господину.

— Что ты вообще несешь? Ты случайно споров не нанюхался? — на лице Лорена проступило неприкрытое удивление.

— Нет, Лорен. И после того, что вскрылось, мы не можем тебе доверять, — Айзек так же подошел к нему, и так же высказывая недоверие к своему соратнику.

— Прошу вас, объясните господину Райсу, что сейчас произошло, — почему- то севшим голосом обратился я к своей дружине еле пропуская слова через казавшуюся обожженной глотку. — Я пока не в состоянии. Тем более, мне тяжело объективно относится к его ответам.

Что происходило потом мне не ведомо, скрутивший меня кашель на последних словах буквально вывернул меня на изнанку, а обеспокоенный Льюис попеременно вливал в меня какие-то прохладные противные травянистые настойки, причем делал он это так быстро, что всех моих сил хватало только на то, чтобы глотать с такой же частотой и не захлебнуться. К своему стыду, на некоторое время я упустил творящееся на поляне из вида, и когда, наконец, хлопочущий вокруг меня лекарь закончил свое дело и разрешил мне подняться, я увидел, что ничего конкретно и не поменялось, по крайней мере, в расстановке находящихся на поляне людей. Только Лорен был мрачнее обычного и молча смотрел на свою сестру, хоть и не родную. Он любил ее и доверял ей, наверное, она вообще была единственным человеком в Дариаре, кому он доверял.

Я подошел к своим дружинникам и так же молча посмотрел на Лорена, ожидая хоть какого-то ответа, от которого зависело принятие мною окончательного решения.

— Кеннет, то, что они рассказали — это правда? — нарушил формальный Магистр Ложи убийц и пока еще действующий Первый дружинник герцога Сомерсет напряженное молчание. Я кивнул, не стараясь что-то объяснять, понимая, что всю полученную информацию до него донесли в красках и с мельчайшими подробностями. — Я не мог тебя предать. Меня связывает клятва, которую нельзя нарушить.

— Любую клятву можно обойти, смотря, как хорошо ты умеешь играться словами, — спокойно парировал я.

— Данную клятву нельзя обойти, не важно какие слова и какие действия ты предпримешь, если это принесет вред тебе. — Он не двигался, так же стоял в окружении своих друзей, не делая лишних движений. На войне друзей нет, и это он прекрасно понимал. — Я могу это доказать. Позволите? — он кивнул на обычный меч, который лежал неподалёку от его кинжала и под напряженный кивок Эварда нагнулся и поднял его. Только Тени поняли, что он задумал, потому что расступились и сделали шаг назад, тем самым буквально вытолкнув меня вперед. — Если я хоть помыслю о том, что могу причинить вред своему сюзерену, произойдет вот это, — он только попробовал замахнуться на меня оружием, как руку, на которой была выгравирован отличительный знак, словно невидимым кинжалом располосовало от запястья до самого плеча. Лорен только плотнее сжал губы и выпустил меч. Кровотечение не остановилось, и парез не затянулся. Я обернулся и увидел, как остальные сжимают собственные руки, а через ткань, начала просачиваться кровь.

— Мы знали о том, что Лорен может причинить тебе вред, но ничего не сделали, чтобы это предотвратить, — пояснил случившееся Айзек, закатывая рукав. Парез у него был глубже, чем у того же Лорена, причем настолько, что меня слегка замутило, а Льюис, который тихо подошел к нам запричитал что-то про то, что наш поход еще не начался, а мы уже понапрасну израсходовали половину его запасов. — Это я предложил, Кеннет. Мы забыли, что ждет нас за нарушение клятвы. Если бы это не была элементарная проверка, то меч запросто разрубил бы нас пополам.

— Да, наглядная демонстрация, — протянул я. — Вот только, это касается того из принесших мне клятву, кто замыслил недоброе в отношении лично меня. А если нет? Что если Лорен не хотел, чтобы со мной случилось беда, а, допустим, что-то имел против тебя, Айзек? — я внимательно посмотрел на дружинника. — Или вас всех? А я попал под замес чисто случайно? — обратился я к остальным. — Я, например, не припомню, чтобы меня пытались убить в Гарнизоне. Да на меня вообще не обращали внимания. Так что ваша демонстрация, хоть и весьма показательная, но ничего не доказывает, — я смотрел на их ошеломленные лица, стараясь не обращать внимания на капающую на землю кровь. — Похоже, я лучше вас осведомлен в том, как можно легко обходить подобные клятвы. — Я вздохнул. — Всегда нужно читать то, что написано очень мелким шрифтом. А знаете, как еще можно обойти клятву о непричинении вреда? — они покачали головой. — Можно искренне верить в то, что этим своим действием, вы приносите пользу, ну, например, спасаете бессмертную душу своего запутавшегося и погрязшего в грехах герцога. Как вам такой вариант?

Они молчали, не зная, что сказать. Действительно, что здесь скажешь? Но то, что ни Лорен, ни кто-то еще из моих дружинников меня не предавал и не предаст, было очевидно.

— Ты решил, как поступишь с ней? — наконец, мой первый дружинник нарушил воцарившееся молчание, во время которого Льюис накладывал давящие повязки, пытаясь остановить кровь, на руки каждого из них. Лорен пристально смотрел на привязанную девушку, которая, судя по уже нескрываемому ужасу на лице, поняла, что шутки кончились, и, причем давно. Скорее всего, она рассчитывала на то, что ее братец вступится за нее, как это всегда бывало раньше, но она ошибалась.

— Нет, — я отрицательно покачал головой, вспоминая, что Муун вроде испрашивал разрешение решить этот вопрос, если решение Лорена не устроит остальных дружинников.

— Я могу с ней поговорить? — тихо спросил Лорен, убирая руку от пареза, не давая Льюису приблизиться к себе. Парез затягивался на глазах, словно не было никакой демонстрации. В ответ мне оставалось только кивнуть. Он подошел к девушке и сорвал с нее наспех намотанную веревку. Я непроизвольно дернулся, но мне на плечо легла чья-то рука. Повернувшись, я увидел Мууна, который кивком головы дал понять, что держит ситуацию под контролем.

— Ответь мне только на один вопрос, за что? — Лорен присел рядом с Иельной, которая опустилась на колени, как только оказалась свободна и закрыла ладонями лицо. — Почему ты так меня ненавидишь.

Она ничего не отвечала, просто сидела в одной и той же позе. Неожиданно для меня в руках у Лорена буквально материализовался его кинжал, который он приставил к горлу девушку, схватив ее за волосы другой рукой, запрокидывая голову назад. Она опустила руки, и словно безвольная кукла, смотрела на своего брата

— Ну, чего же ты ждешь? — прошипела она и плюнула ему в лицо. Мне на все это было смотреть не слишком приятно, но я не отвернулся и даже не отвел взгляд, вглядываясь в каждое движение Лорена, ожидая подвоха в каждом его действии.

Он слегка надавил на кинжал, и в месте небольшого укола хорошо заточенного лезвия проступила кровь. Девушка даже не дернулась, просто закрывая глаза.

— Властью, данной мне Веруном, властью единственного оставшегося мужчины моей Семьи я лишаю тебя права носить мое имя, привлекать в свидетели мою семью и называться отныне лона Райс. — Я как завороженный смотрел на кинжал, который словно начал светиться изнутри, пропуская лишь часть своего магического света. — Я дарую тебе жизнь, за предательство и осквернение чести Семьи. Взамен я заберу то, что принадлежит мне, как единственному живому представителю своей Семьи и запрещаю в дальнейшем даже думать о том, чтобы вернуть свое имя и свой дар, да будет мне свидетелем Верун.

Раздался крик. Такого ужаса в голосе я раньше не слышал ни от кого и никогда на свете.

— Нет! Лучше убей меня! — от ее крика у меня по спине пробежали мурашки, хотя я не понимал, что сделал сейчас Лорен, пока не увидел, как в кинжал, ставший уже ало красным из раны на шее не начинает просачиваться и впитываться в клинок какой-то серый дым. Деревья над головой зашумели, пригибаясь ветром такой силы, что мне едва удалось устоять на ногах. Все это действо длилось несколько секунд и прекратилось так же внезапно, как и началось.

Ветер стих, деревья выпрямились, открывая нам проступающие рассветные лучи. Клинок стал обычного цвета, и Лорен убрал его от горла девушки и опустил ее. Она завалилась на бок, совершенно не предотвращая своего падения и забилась в истерике. Теперь я знал, как выглядит Иельна. Настоящая Иельна, когда была сильно потрясена.

Лорен дрожащей рукой вложил кинжал в ножны и, держа его в руке, тихим голосом обратился к девушке:

— Убирайся. Если ты еще раз посмеешь перейти мне дорогу, то сильно пожалеешь.

— Лорен, зачем ты так поступил? — она сквозь рыдания схватилась рукой за его ногу, но тот ее отпихнул, делая шаг назад, а потом и вовсе развернувшись, направился в нашу сторону.

— Что ты сделал?

— Он лишил ее имени, семьи и поддержки. А также лишил магической силы. — Муун убрал руку с моего плеча, которую не убрал даже тогда, когда ветер, чуть не сбил нас с ног. — Она теперь никто. И ни один уважающий себя человек не заговорит с ней, чтобы не накликать на себя гнев Веруна. Это хуже, чем смерть, ведь убить отрешенного равносильно тому, что заговорить с ним и вступить в богомерзкий контакт.

— Это может сделать любой глава Семьи? — я решил уточнить некоторые вопросы.

— Нет, только единственный, оставшийся в живых мужчина, который имеет право носить кинжал, ну так же единственный оставшихся в живых представитель Семьи любого пола, владеющим даром к магии, что несколько затруднительно для меня. — Лорен прикрыл глаза. — Они были на лошадях, те, кто напал на нас. Сомневаюсь, что животные смогли убежать слишком далеко. Все же пешком добираться будет слишком долго даже до ближайшего селения, где можно будет разжиться средствами передвижения. Так же я думаю нужно сменить траекторию движения. Это будет дольше, если направиться в обход через горы и три дополнительные герцогства, но этой информацией никто не владеет.

— И мы оставим ее здесь? — я кивнул на Иельну, которая так и лежала на земле, не делая даже попытки, чтобы подняться.

— Можешь взять ее с собой, — Лорен равнодушно пожал плечами. — Эвард слегка преувеличил, когда говорил о том, что никто не будет с ней общаться. Будет и еще как, с ней можно дружить, спать, даже сидеть за одним столом, но она никогда не сможет выйти замуж. Думаешь все хотели в борделе стать шлюхами? Это единственный способ выжить таким, как она.

— Верун, да ты реально псих, — я глубоко вздохнул, понимая, что элементарно убить ее было бы действительно милосерднее. — Только вот, отчаявшийся человек готов совершить такое, что все демоны и сам Доргон будут аплодировать стоя. Наше положение слишком шаткое, а будущее настолько непонятно, что держать у себя за спиной вот такую бомбу с взведенным часовым механизмом? Как ты вообще стал Магистром, если не можешь просчитать даже тех последствий, которые я могу видеть, с моим-то недоопытом? Но, меня предупреждали, что в отношении Иельны ты можешь быть необъективен. — Я повернулся к Эварду. — Ты знаешь, что делать.

Второй дружинник кивнул и быстро подошел к Иельне, доставая свой кинжал. Я отвернулся. Не могу на это смотреть. Впрочем — это моя ответственность, именно я виновен в ее смерти, Эвард всего лишь инструмент, с помощью которого я это сделал.

Я заставил себя посмотреть в тот самый момент, когда Эвард отпустил девушку, кулем повалившуюся на землю, и спрятал кинжал в ножны.

— Думаю, несмотря ни на что, она все же достойна поминального костра, — проговорил я, обращаясь к сильно побледневшему Лорену. — Займись, а мы пока лошадей поищем.