Дариар. Начать сначала

Глава 4

Я не знаю сколько времени бежал. Я не знаю, куда бежал. В голове не было ни одной мысли, кроме той, что твердила: «Бежать, не останавливаться». Руку девушки я так и не выпустил из своей, и она покорно следовала за мной, не сбавляя темпа, до того момента, пока резко не остановилась, дернув меня за руку:

— Стой! Да стой же ты! — спасенная девушка остановилась, затормозив при этом меня. — Куда ты так несешься? — как будто я знаю, куда. Куда угодно, только чтобы это было расположено подальше от той тюрьмы или лаборатории, я так и не разобрался до конца, откуда только что с такой прытью убегал.

Я остановился тяжело дыша, исподлобья глядя на девушку. Она была вполне привлекательная: немного бледноватая кожа, ярко рыжие длинные волосы, заостренные черты лица, на котором выделялись изумрудного цвета глаза. Я никогда не думал, что такой цвет может существовать в природе. Вот только эти глаза смотрели на меня не слишком ласково.

— Что случилось? Почему ты меня остановила? — выдавил я из себя, когда смог протолкнуть воздух к горящим легким.

— Слушай, я тебе дико благодарна и все такое… — начала она. — Я тебе очень признательна, но, парень, вот прямо здесь наши с тобой пути расходятся. Ты не переживай, я тебя не кидаю просто так. У Ложи появился перед тобой долг из-за моего спасения, да и у меня лично… Ну, ты понимаешь. А мы все же умеем быть благодарными. Когда обдумаешь, что хотел бы получить за мое спасение, обратись напрямую к Магистру Дарену. Разумеется, просьба должна быть озвучена в пределах разумного…

— Да кто ты такая, чтобы давать такие обещания, тем более за Магистра? — вспылил я, выпуская из своей руки ее тонкую руку. Я только сейчас заметил, что она, остановив меня, не пыталась сразу вырваться.

— Мое имя Иельна Райс, я профессионал четвертой ступени Ложи воров. А еще я дочь Магистра Дарена. Когда меня схватили, я предположила, что это связано с моим отцом. Скорее всего, на него таким образом попытались бы влиять. Что-то странное вообще в последнее время творится вокруг не только моей Ложи, но и в высшем Совете, в целом, какие-то шевеления нездоровые…

— Ого, дочь самого Магистра, — протянул я. — И в чем же таком обвинялась дочь Магистра и специалист аж четвертой ступени, что ее так быстро осудили и едва не отправили на рудники без права обжалования и тщательного расследования?

— В том-то все и дело, что мне предъявили смерть одного барана, к которой я не имела совершенно никакого отношения. Я маг воздуха — это очень помогает при моей профессии, к тому же, я официально имею право применять магию, с некоторыми ограничениями, естественно. Дела Ложи — это дела Ложи, и в них никто не полезет, даже пэры. И конфиденциальность заказчика заложена на уровне подписания договора. Поэтому враги моего отца не придумали ничего умнее, чем предъявить мне дерево, которое якобы уронила я, применив магию не для выполнения очередного задания, а просто так, для баловства, словно я высокородная дочь какого-то пэра. И из-за этого погиб человек, причем я понятия не имею, кто именно. Они даже свидетелей откуда-то подогнали…

— И почему маг четвертой ступени, дочь Магистра, вся такая, ну просто отменная воровка, не смогла выбраться самостоятельно? Что-то я не заметил на тебе никаких сдерживающих элементов, буквально прошибающих до слез, если ты только подумаешь о том, чтобы применить свои магические навыки, которыми владеешь в совершенстве? — на меня внезапно накатила иррациональная злость. Я, конечно, нахожусь в этом мире всего сутки от силы, но уже какие-то уроки я успел усвоить.

— Я же не спрашиваю откуда у тебя взялись монеты древних скифов? — проигнорировала она мою тираду.

— А ты в мои дела с Лореном вообще не вмешивайся, — процедил я и прикусил язык. Отлично, теперь меня не только пробивает на увлекательные истории с эффектами полного погружения от Кеннета, так еще и сказать я могу в порыве гнева что-то, о чем не имею ни малейшего представления.

— Как интересно, — хищно улыбнулась эта рыжая бестия. — Я теперь поняла, почему там, — она махнула рукой в сторону, откуда мы бежали, — носились с тобой как с писанной торбой, боясь даже прикоснуться к тебе пальчиком.

— А мне не понятно, почему так не носились с тобой, и почему мне все это кажется слишком подозрительным, — я, не отрываясь, смотрел на ее не слишком огорченное произошедшим личико. — Что, воров боятся меньше, чем убийц? Или законы действуют в отношении воров как-то по-другому?

— А ты знаешь, что твой любимый Магистр назначил вполне реальную награду, за информацию о твоем местоположении? Я даже подумала, что он способен на такие чувства, как переживания, — она скривила губы, но больше ничего не стала говорить. Видимо, отношение между ворами и убийцами не слишком радужные, либо тут присутствует какая-та личная неприязнь.

Откуда-то издалека послышались крики, в которых отчетливо слышалась команда о перекрытии кому-то путей отхода. Мы с Иельной искренне предположили, что это суетится наша погоня. Воровка четвертой ступени вздрогнула и нервно обернулась.

— Лорену я ничего не скажу. Хочешь от него бегать дальше — твое право. Только смотри, бегай быстро, он любит охотиться.

А затем, она подскочила ко мне, чмокнула в щеку и словно растворилась в воздухе. Я даже глаза протер — нет, мне не привиделось — привлекательная девушка по имени Иельна просто исчезла, бросив меня одного посреди улицы. Вот же… Нет чтобы в качестве благодарности предложить помощь и спрятать меня, пока все не уляжется, ну и накормить для начала.

Одно упоминание о еде заставило желудок сжаться и заурчать. На меня внезапно накатила дикая слабость, и такая жалость к себе, что я не стал себя сдерживать и тихонько застонал. Лишь спустя минуту я взял себя в руки и огляделся по сторонам: я стоял в какой-то подворотне довольно большего города. А еще я не ошибся, когда разглядывал его из-под моста: город чем-то напоминал старый Лондон с его узкими запутанными полутемными улочками и общей мрачной атмосферой. Из-за соседнего дома был виден высоченный шпиль, какой часто бывает на храмах. Чем дольше я на него смотрел, тем более отчетливо в моей голове складывалось ощущение, что я могу пойти туда. Если меня зашвырнуло в это тело и вообще во всю эту непростую ситуацию местное божество, то надо попытаться с этим местным существом договориться: не просто же так он перенес меня сюда. Молиться я не умею, да и не знаю местных богов, но я буду очень стараться.

Тем более, меня терзала одна очень важная деталь: я не должен никогда, ни при каких обстоятельствах попасться этому Лорену, черт бы его побрал, на глаза. Трудно было представить, что он со мной может сделать, когда поймет, что я не тот забитый пацан, который его боялся до жути.

С этими мыслями я почти побежал в сторону храма, рассудив, что в таком явном и часто посещаемом месте меня точно никто не будет искать.

Храм стоял на площади, которая была как бы его продолжением. Внешне он напомнил мне Амьенский собор с его взмывающими ввысь шпилями башен и арками порталов. Я плохо помнил строение разных храмов и соборов, хотя мне это пытались тщательно вдолбить в моей частной школе, но, насколько я знаю, паперть — это непокрытый крышей «предбанник» непосредственно входа в храм, а еще я помнил, что именно в центре паперти стояла купель со святой водой, где верующие могли сполоснуть руки перед входом в святое место, ну и пройти своеобразный кастинг — раньше верили, что нечисть и прислужники дьявола могут загореться, когда на них попадает святая вода. Часто паперть представляла собой большое крыльцо перед массивными дверьми, но в этом храме крыльца не было. Нужно было пройти через арочный портал, чтобы попасть в полукруглое пространство, окруженного колоннами. Купель стояла не в центре, а сбоку, а колонны, образовавшие полукруг этой паперти, плавно уходили прямо, образуя неф. Необычное строение, но не лишенное своеобразного очарования. Уже подходя к центральному порталу я заметил над ним огромный барельеф, на котором был изображен воин, держащий в обеих руках огромный огненный меч. Скульптор был настолько талантлив, что ему удалось изобразить в камне пламя весьма достоверно. Вот только вместо человеческой головы у воина была оскаленная голова льва. Эта голова была до безобразия похожа на ту, что я увидел перед собственной смертью. Все же я решил, что в своем мире я все-таки умер. Но сразу встал другой вопрос: а что случилось с самим Кеннетом? Проходя под аркой портала, я буквально заворачивал голову, не в силах оторвать взгляд от местного божества. Перед входом в неф мне дорогу перегородил монах. Ну как монах, это был скорее спецназовец: огромного роста, с широкими плечами и бритым затылком, на которого зачем-то нацепили рясу, которая буквально по швам трещала на мощной фигуре.

— Ты куда прешься, оборванец? — монах схватил меня за плечо и толкнул на паперть. Толкнул сильно, так, что я сделал пару шагов, споткнулся о камень и упал на колени. Внезапно уже знакомая вспышка словно проткнула голову насквозь и я, схватившись за голову, застонал, а перед глазами замелькали картинки чужого прошлого.

— Куда прешься, оборванец? — охранитель схватил меня за куртку и отшвырнул от входа в неф. А ведь я не собирался делать ничего плохого, я всего лишь хотел помолиться Веруну, чтобы он избавил меня от этой череды бесконечных страданий.

Щека болела так, что перед глазами мелькали звездочки, а края раны никак не хотели сходиться. Я приложил ладонь ко лбу, так и есть, начинается жар, и я не смогу никак его сбить, хоть ветку раскалить и прижечь рану что ли? Так хоть шрам начнет образовываться. «Прижечь» — это слово словно впечаталось в память. Поминутно оглядываясь, я зашел в глухой тупик и сел возле стены. Нужно сосредоточиться и попытаться вызвать в руках тот жар, который испепелил убийцу Ложи, решившего повеселиться с мальчиком в заведении для утех Марты. Нет, ни за что! Лучше сдохнуть от воспаления крови. Я сжал кулаки, и на меня снова накатило то чувство: паника, страх и протест, который перевесил все остальные чувства. И тут я почувствовал, как кончики пальцев потеплели. Резко распахнув глаза, я увидел, как на пальцах зарождается огонь. Быстро, чтобы не передумать, я поднес палец к щеке и провел им прямо по ране. Боль была такая, что я заорал, но сознания не терял, хоть меня и мутило от запаха паленой плоти.

— Значит Марта решила, что может меня ослушаться, — раздался тихий голос, заглушающий боль и заставляющий желудок завернуться в узел. Магистр Лорен, собственной персоной. Как он меня нашел? — Держи, — он стоял надо мной, разглядывая с брезгливым выражением на красивом, но несущем печать порока лице. Рядом со мной на землю упало несколько странных монет. — Всегда носи их при себе. Через неделю ты немного стабилизируешься, и я тебя заберу.

— Зачем я вам? — с трудом разлепив пересохшие губы, спросил я убийцу.

— Ты мой, мне тебя подарили, а я не привык разбрасываться своей собственностью, — он усмехнулся, развернулся ко мне спиной и пошел из тупика, вертя в руке трость, будто он самый настоящий пэр, а не убийца, сумевший взлететь так высоко.

Вот так, Кеннет, запомни, ты всего лишь вещь, которую ему подарили…

Бздынь. Я открыл глаза, оторвал руки от побаливающей, но уже довольно терпимо, головы и уставился на большую явно серебряную монету, лежащую возле меня в пыли. Подняв взгляд, я увидел довольно молодую женщину, которая в это время ополаскивала руки в купели, прежде чем войти в храм. Она словно почувствовала, что на нее смотрят, повернулась и улыбнулась мне, прежде чем продолжить прерванный из-за бродяги путь. А я все смотрел ей в спину, отмечая, что она очень красивая: высокая, стройная, с гривой черных волос, убранных под сетку из серебряных нитей. Когда она смотрела на меня, я видел только карие глаза, которые смотрели на меня с жалостью и участливостью…

— Ах ты, вонючка! — я почувствовал, как меня схватили за воротник и потащили к выходу из храма. Я успел извернуться и подобрать монету, которую мне бросила прекрасная незнакомка, приняв, вероятно, за побирушку. Так как я все еще не отошел от приступа провала во времени, сопротивляться я не мог, поэтому позволил выволочь себя с паперти.

На площади меня отпустили, и я смог, наконец, разглядеть тех, кто это сделал. Как оказалось, вытащили меня из храма самые настоящие нищие. Тот который меня волок, зажал под мышкой костыль, совершенно не пользуясь им и не хромая. Нищих было пятеро. От этой небольшой толпы отделился один: невысокий, коренастый, с жестким волевым лицом. Подняв повязку, закрывающую его, якобы, больной глаз, который невероятным образом оказался исцелен — наверное, на него снизошла благодать Веруна — этот коренастый тип подошел ко мне.

— Так-так, кто тут у нас? — он осмотрел меня с ног до головы. — Нелегал, который имел наглость прийти на самое козырное место и просить милостыню, не уведомив Ложу в моем лице? А может, ты и налог с прибыли не хотел платить? Хотя на обычного нелегалы ты не слишком похож. Мне знакомо твое лицо. Ну да ладно, это сейчас не важно.

Я тупо смотрел на него, не понимая, что происходит, и почему на меня так наехали. Краем глаза я увидел, как тот, который меня вытащил, поудобнее перехватил костыль. Значит, будут бить. Я перевернулся на живот, потом встал на колени, при этом сунув монету в карман к тем, что подогнал мне Лорен, решив про себя, что отобрать они ее смогут только у трупа. Не став дожидаться, пока на меня нападут, я бросился под ноги коренастому первым. Обхватив его за ноги на уровне колен, рванул на себя, опрокидывая на спину.

И тут мой затылок взорвался болью. Как оказалось, нищих было не пять, а больше, и меня без всяких сантиментов огрели по голове, отправив в нокаут.

Очнулся я от того, что кто-то плеснул мне в лицо холодной водой. Приоткрыв глаза, я понял, что не могу открыть их полностью. Все тело болело, а правая рука висела плетью и была явно сломана. Видимо нищие здорово отпинали мое, находящееся в отключке тело. Ненавижу! Если выживу, они все мне ответят за все! Но сейчас не время думать о мести, нужно понять, куда меня притащили, и чем мне это грозит.

— Вот, пэр Люмоус, — голос коренастого звучал заискивающе. — Бродяга, имеющий магический потенциал, как вы и просили.

— Откуда про потенциал знаешь? — мой подбородок жестко ухватила костлявая рука и заставила поднять голову. Я стоял, точнее висел на двух бугаях перед сморщенным старичком в нелепом колпаке и длинной рубашке из-под которой торчали худые стариковские волосатые ноги.

— У него в кармане монеты противодействия, но их я вам не отдам. Их следует отдать владельцу.

— И ты знаешь, кто владелец древних монет?

— Конечно, — коренастый покорно склонил голову, показывая, что абсолютно уверен в своем ответе.

— Вот как, — старик повернул мою голову направо, потом налево, а затем отпустил. — А почему избит и рука сломана?

— Так получилось, — голос коренастого просто сочился медом. — Но он здоровый, молодой, быстро поправиться и прекрасно подойдет на ваши опыты. — Я, услышав про опыты, затрепыхался, пытаясь вырваться, но руку прострели адская боль, и я заставил себя успокоиться. Вот только не смог сдержать слезинку, которая сама покатилась по щеке.

— Проблем с хозяином монет не будет? — деловито уточнил старик. Я хотел было открыть рот, заверяя, что будут проблемы, да еще и какие, но вместо слов изо рта вырвалось только хрипение и следом за ним приступообразный кашель. Торговец отрицательно покачал головой, но я заметил, что он погрузился в раздумья. Ну думай, думай. Свяжи между собой монеты, которыми владеет Лорен и парня, которого он ищет с собаками. Теперь я начал подозревать, что самому найти Магистра убийц было бы не самой плохой идеей. — Ну хорошо, беру, вот сто монет, как обещал, — послышался звон пересыпающихся монет. Меня только что продали, как скотину этому маразматичному сморчку! — Теперь, мальчик, можешь звать меня, господин Люмоус, или просто, господин.