Дело о прекрасной эльфийке (СИ)

Глава 2

В которой появляется новое действующее лицо, рискующее стать основным

Ивану так и не удалось как следует полюбоваться монастырем Зеленой Девы и его окрестностями. Хотя оно того стоило. Долину в предгорьях Лунного хребта, в которой он находится, называют Благословенной. Неизвестно, что появилось раньше: поселение жриц Земли или это название, но место для обители выбрано чрезвычайно удачно.

Климат тут мягкий, но не жаркий. Осенью, когда на Грозовых островах и на северном побережье уже бушуют метели, здесь о приближении зимы можно догадаться лишь по тому, что окрестные холмы блестят на солнце всеми оттенками желтого и красного, словно какой-то великан смешивал краски, выбирая ту единственную, которая бы сгодилась, чтобы нарисовать живой огонь. Рыжие, охристые, пурпурные, алые, золотистые, лимонные, малиновые, бурые пятна покрывают окружающие долину холмы, и те так переливаются под солнцем, что осенний полдень кажется по-летнему жарким. Хотя на рассвете уже может и подмораживать, а вечером надо растапливать камин, иначе рискуешь замерзнуть даже под теплым одеялом. На лугах в долине облетают дикие хризантемы, белые и лиловые, с желтыми сердцевинами, а в монастыре на клумбах — роскошь и многоцветье садовых астр…

Конечно, Благословенная долина хороша в любое время года, но эта история началась на исходе осени., поэтому девушка, сидевшая у окна в одной из гостевых комнат монастыря, могла видеть пламенеющие леса на холмах и кусок пестрой клумбы. В чем-то она сама походила на окружавшую ее осень: такая же рыжая, как листья деревьев, в буро-зеленой, как пожухшая трава, рясе, полностью скрывавшей фигуру. Такие зеленых хламиды в монастыре носят все, и жрицы, и наставницы, и воспитанницы, различается лишь оттенок.

Звали девушку Астралия. Впрочем, сидя перед окном, она вряд ли думала о красоте увядающей природы и о том, что на клумбах стойко выдерживают предрассветные заморозки ее цветочные тезки. Девушка с раннего утра старательно писала в тонкой тетради, аккуратно выводя строчки и обдумывая каждое слово:

"Наставница Анастис дала задание предать бумаге все, что я знаю о моих предках. Она считает, что способности разумных — следствие сложных переплетений наследственных задатков, которые все чаще проявляются не только у тех, кто принадлежит к старшим народам. Однако с полной уверенностью я могу рассказать лишь о том, что касаемо семьи моего батюшки.

Мой дед, Устарус Бооти, родился в предместьях Вартосары. Это — столица земли Лив, одного из древнейших эльфийских княжество. Эльфы Лива известны как самые сильные маги Земли, чрезвычайно тонко чувствующие силы Жизни.

Фамилия Бооти не принадлежит к правящим родам княжества, предки дедушки— простые землепашцы и виноградари. Впрочем, его семья достаточно известна в княжестве, она владеет большими участками возделанной земли. Особая гордость Бооти — яблоневые сады. Каждый раз, когда я покупаю ливскую пастилу, я думаю о своих предках. Они посадили и вырастили яблони, а наши близкие и дальние родственники собирают плоды, которые становятся известным по всей империи лакомством.

В тех краях люди и эльфы многие века жили рядом, и кровь народов постепенно смешивалась, поэтому человеческий век там длиннее, чем во многих других провинциях. Дедушка Усти получил в наследство не только долголетие, но и толику магических способностей, ровно столько, чтобы чувствовать растения. Он был младшим сыном в семье и, как это принято в Ливе, должен был продолжить отцовское дело. Впрочем, в тех краях семьи вообще стараются держаться вместе, наделы не дробятся, работы хватает всем. Поэтому бывает, что целая деревня населена родственниками, а вся земля вокруг — общая.

Первая жена дедушки была такой же долгоживущей, как он сам. Однако потом случилось какое-то несчастье, и она погибла вместе с маленьким сыном. Дедушка никогда не рассказывал, из-за чего они умерли, он вообще не любит вспоминать о годах, проведенных в Ливе. Несчастье так потрясло его, что он отказался от своей доли земли, передав все старшим братьям, и уехал в столицу. Там он нанялся садовником к какому-то вельможе, ведь все знают о талантах ливцев в уходе за растениями. Через некоторое время его встретил покойный маг Амадеус Суволли, который только что купил большой участок земли в Кнакке, и предложил поехать на юг, чтобы заложить новый сад. Дедушка согласился, и с тех пор живет в Кнакке. Через некоторое время после переезда он встретил нашу бабушку Арали, в девичестве — Юаль.

Бабушка — уроженка Кнакка, ее предки были в числе тех людей, кто заселял эти земли после их освобождения от Темного властелина. Бабушка рассказывала, что первый Юаль, о котором в семье что-то знают, был матросом на речном судне. Кто-то из ее прабабок был из горных дикарей — тех, кто в первый век после освобождения решил спуститься в долину. Но в общем Юали ничем не отличались от других обывателей Кнакка. Семейным делом у них была парусная мастерская, кроме того, они вязали сети для рыбаков. Первым мужем бабушки Арали был рыбак, но он погиб совсем молодым, буквально через пару лун после свадьбы. Детей у них не было, поэтому бабушка приняла предложение дедушки Усти, хотя он тогда был уже не молод.

Мой батюшка — первенец, у него есть сестра и младший брат. Тетя Мишила вышла замуж за торговца пряностями и открыла кондитерскую. У нее талант делать фруктовые сладости, которые не уступают знаменитой ливской пастиле, а порой и превосходят ее. А дядюшка Лик, которого сейчас надо называть полным именем — Ликиус Бооти, учится в Академии. Про него говорят, что он станет очень сильным магом — повелителем стихий. Может быть, в предках бабушки были маги — владыки ветров? Никто этого сказать не может.

Мой отец, как известно наставнице Анастис, проявил талант Тени, что считается частью магии земли. Он способен сливаться с тем, что окружает его, он разговаривает с камнями в стенах домов и дорожной пылью так же, как дедушка — с деревьями и цветами. Талант Тени я унаследовала от отца.

А вот о предках моей матушки я ничего не могу рассказать. Она выросла в Кнакке в приюте для девочек. От своих воспитательниц знала, что ее младенцем нашли на торговой дороге, ведущей из Кнакка в Артам, причем в таком месте, где обычно ночуют караваны, везущие в Кнакк шерсть с горных пастбищ. Там есть мостик через ручей и около него — ровная площадка, на краю которой стоит кумирня Зеленой Девы. Вот под сводами этой кумирни караванщики и нашли сплетенную из коры колыбель, в которой спала маленькая девочка. Она выглядела как человеческий ребенок в возрасте года или около того, на ней была ветхая рубашечка из застиранного дешевого полотна, а укрыта она была одеяльцем, сшитым из кроличьих шкурок. Торговцы решили, что малышку оставили бродяги или какие-нибудь дикари, которые до сих пор живут в горах, и что родители малышки не хотели, чтобы она погибла, рассчитывая на помощь прохожих. Поэтому девочку взяли с собой и, когда добрались до Кнакка, отдали в приют.

Когда мне удалось побывать в Кнакке, я зашла в приют и попросила показать мне записи из архива по поводу моей матушки. В них не было ничего, что бы указывало на ее происхождение. Такие плетеные колыбели делают для малышей и люди, и гномы. Никаких записок или медальонов не было, хотя девочкам принято дарить медальон с белым камнем, когда у них прорезается первый зуб, и родители проводят обряд представления Зеленой Деве.

Я нашла одну наставницу из числа долгоживущих, мастрисс Токоват, которая помнит, как мою матушку привезли в приют. На словах она рассказала, что ее поразило здоровье и крепость девочки-найденыша. Вещи говорили о том, что ее родители очень бедны, но по виду малышки нельзя было сказать, что ей приходилось голодать. По поводу ее расы тоже были сомнения. Рыжие волосы в тех краях бывают только у гномов, поэтому воспитательницы сначала подумали, что девочка долгоживущая. Тем более, что караванщиками, которые привезли ее, были гномы из Итара, и наставницы даже заподозрили, что подгорники по каким-то причинам решили избавиться от полуковки, рожденной в их племени, сочинив историю про кумирню Зеленой Девы. Но доказать ничего не удалось. Мастрисс Токоват сама принадлежит к гномскому роду и с большим жаром защищала честь соплеменников от этих подозрений. Но потом, по рассказам матушки, относилась к ней с особой теплотой, все же подозревая в ней кровное родство с подгорниками. Впрочем, рыжие волосы часто встречаются не только среди гномов, но и среди тех, кто родился на северо-западе и севере континента, а также на Грозовых и Парсовых островах. Поэтому в приюте решили, что кто-то из родителей девочки был бродягой с Севера.

Назвали подкидыша Сильвия, а вместо фамилии записали название ручья, на котором ее нашли — Мугор. Через несколько лет все сомнения относительно ее народа рассеялись. Матушка росла и развивалась так же быстро, как человеческие дети, у которых нет примеси старшей крови.

Наставница Анастис, конечно, знает о порядках в Кнаккском приюте для девочек. Воспитательницы внимательно следят за склонностями своих подопечных, чтобы увидеть проявления талантов. Если кто-то из малышек демонстрирует способность к магии, то ее отправляют в обитель Зеленой Девы. Но моя матушка ничем не отличалась от чистокровных людей. Поэтому она росла в приюте до 15 лет. Воспитательницы стараются устроить будущее своих подопечных, находя им службу в соответствии с их возможностями. Матушку устроили горничной в дом мага Амадеуса Суволли, семья которого пользовалась, да и сейчас пользуется в Кнакке всеобщим уважением.

В доме Суволли матушка и познакомилась с моим папой. Молодые люди сначала просто дружили, проводя время вместе за невинными забавами, свойственными юности. Потом, после смерти мага, папу взяли в столичный Дом Теней. Он проучился там три года, прослужил несколько лет в полицейском управлении столицы, а потом его назначили помощником начальника участка в Оттор. Получив место, батюшка приехал на родину и посватался к маме. Дочь мага, леди Лилиан, которая унаследовала от отца поместье, отнеслась к этому браку с одобрением и дала своей горничной щедрое приданое.

С тех пор наша семья живет в Отторе…«

Девушка подула на листок бумаги, чтобы чернила быстрее высохли, но не стала закрывать тетрадь, а откинулась на спинку стула и задумалась, улыбаясь каким-то воспоминаниям.

Пока она размышляет, можно рассказать о ней самой.

Астралии Бооти уже минуло 20 лет, для короткоживущей — возраст, когда девушке пора выходить замуж. Но Астралия половину своей жизни провела в монастыре Зеленой Девы, и поэтому создание семьи не входил в ее ближайшие планы. У тех, кто имеет талант, судьба несколько отличается от обычной.

Магический дар проявился у Астралии Бооти достаточно рано, но вряд ли бы кто-то обратил на него внимание, если бы ее собственный отец не был Тенью. Этот дар весьма редок, и заключается он в способности к единению с окружающим миром. Причем не важно, что окружает мага: прекрасный сад или городские трущобы. Тень растворяется в пространстве, становясь его частью, Тень разговаривает с вещами и видит следы других разумных, оставленные прикосновением к любому предмету. Поэтому Тени — лучшие сыщики и шпионы.

Распознать дар Тени довольно сложно, ведь главная особенность того, кто им обладает, — быть незаметным. На него просто не обращают внимание.

Раньше считалось, что Тенями могут быть только мужчины. Кому интересны незаметные женщины? Однако Фрас Бооти увидел дар в своей дочери и сообразил, какая карьера может ее ждать. Он привез девочку в монастырь Зеленой Девы, и наставницы согласились обучать ее, как обучают жриц Земли. Теперь Астралии Бооти предстояла дорога в столицу, где ее ждала служба в императорской полиции.

Девушка еще раз подула на лист бумаги и закрыла тетрадь.

Солнечный день за окном блистал всеми красками осени, поэтому Астралия распахнула окно и впустила в комнату волну свежего воздуха, полного ароматов увядающих цветов. Снова улыбнувшись своим мыслям, она взяла тетрадь, накинула на голову капюшон рясы и вышла из комнаты. Ветер из окна немного похозяйничал в «гостевой» келье — маленькой комнатке, в которой умещалась лишь узкая кровать, шкаф для одежды, крохотная печурка у входной двери да столик у окна, за которым до этого хозяйка писала свое сочинение.

Поиграв занавесями у кровати, ветер успокоился, но вслед за ним в окно запрыгнула большая трехцветная кошка. Она придирчиво обнюхала все углы и улеглась на кровати.

А хозяйка комнаты, выйдя из «гостевого» дома, в это время пересекала площадь перед главным храмом. Нужно сказать, что монастырь Зеленой Девы состоит из десятков строений, окруженных единой каменной стеной. Дома возводились не враз, самый древний — главный храм, который существовал тут с незапамятных времен. Он даже не похож на то, что сделано руками разумных, это — выветрившаяся базальтовая скала, сплошь оплетенная вьющимися растениями. У ее подножия — вход в пещеру, которая ведет в подземные чертоги.

Вокруг главного храма, словно грибы вокруг гнилого пня, постепенно наросли другие здания монастыря, но площадь перед входом в пещеру никогда не застраивалась. Здесь всегда был огромный розарий. Раньше колючие кусты защищали вход, но после того, как была возведена стена, окружающая монастырь, в зарослях прорубили дорожки и вымостили их разноцветными камнями. С течением времени розы становились все крупнее и ярче, и только у самого храма осталась полоса дикого шиповника. Он давно отцвел и теперь на теряющих листья ветвях пламенели плоды, похожие на маленькие веретенца. Его благородные потомки, посаженные вдоль дорожек, еще радовали глаз пурпурными и бледно-розовыми цветами.

Астралия Бооти миновала розарий и подошла к почти такому же древнему, как главный храм, дому наставниц. Длинное двухэтажное строение, сложенное из грубых камней, с узкими окнами-бойницами без каких-нибудь украшений и крышей, заросшей травой, больше походило на солдатскую казарму, чем на обиталище дам, многие из которых почитаются сильнейшими магичками континента. Но никогда нельзя судить по внешности — это правило монастырская воспитанница усвоила очень давно.

Девушка постучала в неприметную дверцу — ей открыла молодая жрица в таком же длинном, как у нее, одеянии, отличавшегося лишь отделкой. Если Астралия считалась в монастыре «гостьей» и не проходила никаких обрядов посвящения, то привратница была полной жрицей, а те носили золотисто-зеленые рясы, украшенные богатой вышивкой.

— Наставница Анастис назначила мне встречу после обеденной склянки, — сказала Астралия.

— Она предупредила, я проведу, — кивнула жрица.

Девушки углубились в коридоры дома. Каждый раз, когда Астралия Бооти бывала в доме наставниц, ее поражали эти коридоры. Казалось, что когда-то очень давно разумные просто сложили из камней большую кучу, придав ей приблизительно прямоугольную форму, а затем запустили внутрь гигантского червя-камнееда, если, конечно, можно представить червя, способного прогрызть ходы, в который даже самому высокому великану с северных островов не нужно наклоняться, чтобы не задеть головой потолок. Стены блестят полированным камнем, но состоят не из одинаковых плит, а из осколков разного размера и даже разного происхождения, можно угадать и гранит, и сланец, и известняк. Однако камни идеально подогнаны друг к другу и скреплены серовато-зеленым веществом, из-за чего кажется, что своды покрывает сложное кружево. Конечно, женщины не были бы женщинами, если бы ни украсили стены многочисленными светильниками, картинами и вышивками. Однако оставалось довольно свободного пространства, особенно на высоком потолке. Поэтому каждый раз, оказываясь в доме наставниц, Астралия ощущала древнюю волшбу и буквально кожей чувствовала, как гигантские черви грызут кучу камней.

Записей о том, как строились первые здания, девушка не нашла, хотя и перерыла всю монастырскую библиотеку, поэтому она не знала, насколько верны ее ощущения. Ничего конкретного не могла сказать и наставница Анастис. Вот и сейчас, когда девушки зашли в ее приемную, она улыбнулась:

— Здравствуй, Асти! Никак не можешь разгадать тайну моего нынешнего дома? Смотришь так, словно тебя тут нет. Не беспокойся! Он мне нравится таким, как он есть. Ты принесла то, что я просила?

— Нет. То есть да. Принесла. Но я уже здесь, — запнувшись, ответила девушка.

Она всегда робела рядом с наставницей Анастис. Эта женщина была одной из самых древних жительниц империи. Эльфийка княжеского рода, наставница родилась на свет до того, как сложилась сама империя и превосходила по возрасту большинство своих соплеменников, хотя тех не зря называют «старшим народом». Срок жизни эльфов — сотни лет, но и на них время накладывает свой отпечаток. Наставница выглядела очень старой — белые волосы и темная, покрытая морщинами и пигментными пятнами кожа. Однако ее глаза светились молодым любопытством, а движения были легки и точны. И смех у старой эльфийки был словно у юной девушки — звонкий и мелодичный. Она рассмеялась, видя смущение воспитанницы и протянула руку:

— Давай сюда свои записи. Сейчас посмотрим, что ты собрала.

Быстро пролистнув страницы, наставница Анастис задумчиво произнесла:

— Про твоих предков-моряков я не знала, хотя можно бы было и догадаться. Кнакк — портовый город, хоть и стоит всего лишь на реке. Город на новых землях. Его заселяли бродяги из всех уголков империи, поэтому о какой-то чистоте крови не может быть и речи. Про твою матушку я тоже ничего не узнала. Ты не имела возможности найти ее спасителей, но сообщила их имена, которые внесли в запись о поступлении девочки. Я связалась с главами тех подгорных кланов, из которых были караванщики. Ни о каких тайных браках и плодах преступной страсти в своих кланах в то время не слышали. Снова допросили караванщиков, многие из которых сейчас живы, и те, не задумываясь, повторили историю о девочке-найденыше. На мой взгляд, все так и было, как говорят гномы. Так что тут ниточка обрывается. А вот про своего дедушку ты знаешь не все, у него была еще одна семья в столице.

— Ой! У меня есть еще братья и сестры! — невольно воскликнула Астралия.

— По возрасту они скорее годятся тебе в дедушки и бабушки, если до сих пор живы, — улыбнулась наставница. — Твой дед оставил ту семью более семидесяти лет назад. Проклятие смешанных браков не минует никого. Когда его жена состарилась, а дети выросли, он решил уйти. Так делают многие долгоживущие. Он оставил жене большую сумму денег, полученную от нанявшего его мага, и ушел в новую жизнь. Сейчас в столице живут несколько семей Бооти, это твои племянники и их дети.

Астралия печально улыбнулась:

— Я очень люблю деда, а он — меня, мы проводили вместе много времени, когда приезжали в Кнакк. Но дедушка никогда не рассказывал о своем прошлом. Он предпочитает говорить о деревьях и цветах, а не о людях.

— Да, — кивнула наставница Анастис, — твой дед — гораздо более светлый эльф, чем многие чистокровные представители этого народа. Деревья и травы занимают в его сердце больше места, чем люди. Но сейчас речь не о нем, а о тебе, хотя завтра ты, наверное, увидишься с дедушкой. Я получила письмо от одного моего благословленного. Ты наверняка о нем слышала — это один из соседей семьи Суволли, лорд Бурегаг. С одним из его родственников случилось несчастье, он попросил моей помощи. Ты встретишься с лордом и получишь от него рекомендательные письма для того, чтобы поступить на службу горничной в семью его родственников.

Астралия удивленно взглянула на наставницу:

— А как же отдел полиции в столице?

— Полиция подождет. Я подозреваю, что в деле, о котором тебе расскажет лорд, что-то нечисто. Поэтому пока ты послужишь горничной в доме Бурегагов-младших. А я попытаюсь предпринять кое-какие действия, так что вскоре ты получишь помощь.