Демоны могут смеяться

Глава 5

— Тоже мне семья — я покинул переговорку, грубо отмахнувшись от спешащей ко мне с вопросами Деметры, и побрел, держась за бок, по коридору, пока не добрел до туалета. Навалился всем весом на дверь, и едва не свалился, но устоял, вцепившись в раковину.

— Бери документы — сказал отец — иди к себе на этаж и потрать сегодняшний вечер на изучение биографий. Разрешаю даже самому выбрать новую личность, тут уж исходи из того какой язык лучше знаешь ну или из любых других соображений… Я слышал в российской империи лучшая водка, а французские девушки самые страстные. Других интересов у тебя вроде бы нет? Завтра утром ты должен покинуть дворец, с тобой отправлю пару доверенных людей, и запомни, ни одной вещи с родовым гербом взять с собой ты не можешь. Послужи семье хоть так.

— Тоже мне семья — я склонился над раковиной чувствуя что-то похожее на ментальную тошноту — не семья, а клубок змей.

Меня скрутило спазмом, похожим на тошноту, но не в желудке, а не знаю где, я бы сказал где-то в душе, что ли… Я склонился над раковиной, на белый фаянс упали капли чего-то черного, похожего на чернила. Настолько черного, не отражающего ни единого блика света, что было непонятно, это какая-то субстанция, или просто черные прорехи в ткани мироздания.

Поток воды из крана, сбить черную кляксу и унести ее в слив не смог. Черная дрянь, которую я уже по привычке называл чернилами, менялась и перетекала, словно пятна Роршаха, из одной формы в другую, пока не остановилась на форме маленькой змеи… Несколько секунд потребовалось чтобы картинка на белом фаянсе обрела трехмерность, а еще мгновение спустя, крошечные глазки чернильной змеи вспыхнули холодным фиолетовым светом. Змейка вздрогнула, словно просыпаясь, и зашевелилась, собираясь кольцами.

— Ну иди сюда — я прокашлялся, отдышался и протянул палец к змейке — давай, не бойся.

Черная змейка была длиной в две ладони, и толщиной в палец. Достаточно сильное эмоциональное потрясение, из-за того, что семья в лице отца от меня отказалась, породило эту маленькую тварь. Что же такого произошло со мной в детстве, что породило Тень и Когтя? Столь ранние свои годы я не помнил — мне казалось, что Тень и Коготь были со мной всегда. Наверное, мое самое раннее воспоминание из детства — это эпизод, буквально кадр, как Коготь гоняется за Тенью, порхающей по комнате.

Сколько мне там было? Год? Два? Месяц? Не знаю. Эти двое казалось, были рядом со мной всегда, прячась в темноте под кроватью и темных углах комнаты, они были моими лучшими друзьями и самыми надежными защитниками… Несмотря на то, что они демоны.

Я не помнил событий тех времен, а Тень не рассказывала. Она разумна, и единственная из моих демонов кто умеет говорить… Но все же предпочитает помалкивать. Удивительно, но демоны могут любить, плакать… и смеяться демоны тоже могут. Мы с вами еще посмеемся ребята.

Крошечная змейка, быстрым, неуловимым глазу движением метнулась к протянутому пальцу, и я даже не сразу понял, что тварь меня укусила. Боли не было, но по коже пальца расползались чернила, прорисовывая вены и капилляры, стремительно продвигаясь к запястью, затем к плечу а потом, раскрасив черной краской вену, яд рванул к сердцу.

— Ах ты тварь! Ядовитая!

Рубашки на мне практически не осталось — драку она не пережила, так что в зеркале было хорошо видно, как под распахнутым плащом, по коже, черная полоска отравы переползает с плеча на грудь, и собирается кляксой где-то в районе сердца, сразу же под рваными отметинами от когтей, которые все еще кровоточили.

Секунда, другая. Шум в ушах стихает, комната перестает кружиться, черная клякса яда растворяется, не причиняя вреда. Призванный демон может быть опасен для классического призывателя — того, кто рвет ткань мироздания, приоткрывает прорехи между мирами и позволяет демонам проникнуть в наш мир во плоти… В своей плоти.

Мне же мои демоны навредить не могут. Я облекал демонов в плоть из черноты своей души, как выражались священники инквизиции, описывая подобных мне. Черных творцов — редкую касту демонологов, которых в мире считанные единицы… Науке до сих пор так и не известно призывают ли творцы реально существующих демонов, или они действительно «творцы» и создают их сами. В последнее время, наука тех стран, где демонология разрешена, склоняются все же ко второму варианту, но исследования идут неспешно, «меченых», как иногда называют темных творцов, даже в Российской империи очень мало.

Меткой кстати, той самой отличительной особенностью творцов, считается черное родимое пятно, не просто темное, а именно черное, не как краска даже, а как космическая пустота. Клеймо дьявола как называют его инквизиторы. Чем больше такое пятно — тем по легендам сильнее творец. Забавно, но, если собрать воедино все мои татуировки, это самое «пятно» покроет процентов шестьдесят тела. Насколько этот миф правдив — не знаю. Литературу по демонологии у нас найти почти невозможно.

Интересно, если бы отец узнал про меня, сдал бы инквизиторам с потрохами? Или все-таки нет? Проверять мне не хотелось, и многие годы удавалось не спалиться.

Встряхнув головой, я окончательно избавился от действия демонической отравы — на меня она почти не подействовала, а как подействует на других людей, еще придется изучить — и придавил голову змейки пальцем, размазывая ее по раковине.

Тонкое тельце затрепетало, задергалось, змейка обвилась вокруг руки, сжала кольца, дернулась раз, другой, и затихла — я показал кто тут главный. С такими маленькими демонами это не сложно. Еще пара мгновений, и демоническая змея исчезает, превратившись в татуировку опоясывающую руку от ладони почти до локтя.

— Нет, тут тебе не место — мысленным усилием я согнал змею с места и заставил картинку переползти с ладони на предплечье, где она компактно свернулась и заняла место среди других татуировок. Многоглазый паук, недовольно переставляя лапы переполз чуть в сторону, освобождая место, и татуировки наконец застыли неподвижными рисунками.

Я сполоснул лицо, оторвал висящий на соплях второй рукав плаща, сковырнул с лацкана герб и избавился от последних остатков рубашки. Свернул ткань в несколько раз, приложил к кровоточащим ранам от когтей на плече.

Дверь с грохотом распахнулась и в туалет вошел Данте. Я был уверен что он не помнит была ли у меня татуировка змеи на руке раньше, но на всякий случай повернулся к нему другой стороной, спрятав руку. Завтра эту татушку уже можно будет объяснить, но сегодня вряд ли — не мог же я ее набить себе сам, за несколько минут.

— Ты зачем сестре нагрубил? — он как ни в чем не бывало прошел к раковине и принялся смывать с рук белую гипсовую пыль.

— Пошел ты нахер.

— Она расстроилась, а она едва ли не единственная кто к тебе хорошо относится.

— Тоже пусть нахер идет.

— Чего ты так бесишься? — Данте выключил воду и теперь неторопливо вытирал руки — нормально же подрались? Бой это здорово, позволяет понять человека.

— Имея весь комплект родовых даров, я бы наверное тоже так думал.

— Дело не в способностях, и не в силе. Ты даже не пытаешься, поэтому тебя и не уважают ни отец ни Нерон.

— Я попытался.

— Вовсе нет. Надо идти до конца и даже дальше, а ты сразу сдался.

— Да чтоб ты понимал…

— Я то как раз понимаю, из нас двоих оборотень только я. Ты же не знаешь как обретается новая форма да? Чтобы получить нового себя, надо шагнуть за пределы себя старого…

— Свали отсюда — вспылил я и зеркало треснуло под психическим давлением, затрещала мраморная плитка, одна за другой начали лопаться лампы — оставь меня в покое, меньше всего я сейчас хочу тебя слушать.

— Я помочь хотел — Данте развернулся и вышел из ванной, а я несколько раз глубоко вдохнул, успокаиваясь, и вернулся к прерванному занятию. Серебряную бляшку герба забросил в мусорку, туда же отправился разбитый в драке телефон и рукав плаща. Собрал с пола рассыпавшиеся папки с документами и вышел из туалета.

Деметра уже куда-то убежала, видимо дела не ждут, голосов отца и Неро тоже слышно не было, только удаляющиеся тяжелые шаги, видимо Данте, так что я двинулся по коридору к лифту в гордом одиночестве, держась за бок — все еще болит, неужели чертово ребро все-таки сломано? — и прихрамывая.

Вошел в лифт, нажал кнопку этажа общего фойе, откуда можно было попасть и на мой этаж, и спустя минуту уже входил в главный вестибюль, который мы ласково называли гостиной. Я ожидал увидеть вездесущего дворецкого, который как мне казалось, либо владеет тайно телепортацией, либо знает какие-то тайные ходы, но вместо него заметил тонкую женскую фигуру. Сначала мне показалось что это Деметра, но, когда женщина вышла из тени, я с удивлением узнал в ней мать Неро… она же и мать Деметры тоже.

Сейчас у отца было две жены — матери Неро и Данте, моя мать умерла много лет назад, и третью, разрешенную законом жену, отец брать не стал. Я старался особо не пересекаться с ними, что было не сложно в нашем доме. Не то чтобы они меня как-то особо не любили, просто в нашей семье как мне казалось, никто никого не любит.

Отец даже несколько лет назад, еще до того, как стало известно, что родовой дар у меня так и не раскрылся, относился ко мне не то, чтобы хуже, чем к Неро и Данте, но холоднее, что ли. Возможно, потому что у них в отличии от меня были, скажем так, политические представители, которые могли выбивать у отца некоторые преференции для своих сыновей.

— Вергилий — женщина чуть качнула головой приветствуя меня.

— Леди — я тоже кивнул.

— Ты уже выбрал себе новую личность?

— Черт возьми, о том, что меня убили знает уже весь дворец? — я чуть посторонился чтобы обойти ее и не останавливаясь двинулся в сторону лестницы на свой этаж — видимо один я был не в курсе что моя же семья хочет вышвырнуть меня как использованную вещь. Ну или, коль уж мы род оружейников — как стреляную гильзу, отобрав все, вплоть до самого последнего, моей личности, буквально стереть, зачистив геном… Вообще охренели.

— Знаешь — женщина пристроилась рядом, ей в узком платье было непросто от меня не отставать, но она как-то умудрялась это делать, причем не теряя элегантности — я вообще считаю, что твой отец слишком добр. Ты непредсказуем и слишком импульсивен, ты ведешь себя как ребенок и твое изгнание опасно для семьи. Нет гарантий что ты не всплывешь где-нибудь с громкими заявлениями. Будь моя воля, я бы приказала тебя действительно прикончить, так что будь благодарен отцу.

— Как хорошо леди, что решения в нашей семье принимаете не вы. Вам что-то нужно от меня?

— Да — женщина кивнула — отец приказал вам, юноша, собирая вещи убедиться, что гербов на одежде нет, электронику часы и украшения оставить, при тебе Вергилий, не должно быть ничего материального что может подтвердить твою принадлежность роду. Не покидай дворец, не совершай звонков. Твои шлюхи и драгдилеры отныне потеряли клиента. Отбываешь ты из дома завтра, в поездке и на новом месте жительства, с тобой будут несколько верных бойцов из клановой элиты. Финансирование отец обеспечит. В общем, это все что он просил тебе передать.

— Я все это и так знаю.

— Решили напомнить.

— А никого попроще для роли курьера не нашлось?

— Я хотела тебя увидеть. Убедиться, что ты все понял и будешь вести себя достойно, и не создавать проблем роду.

— Убедились?

— Абсолютно. Убедилась в твоей абсолютной нелояльности. Твой отец совершает ошибку, отправляя тебя всего лишь в изгнание.

— Ваше мнение можете свернуть в трубочку и засунуть в вашу же накачанную задницу, леди. Где ему, собственно, и место.

— Твой язык тебя до добра не доведет. Послушай моего совета, юноша, тебе стоило…

— Безусловно — перебил ее я — но обойдусь без ваших советов или указаний. Хватит, наслушался сегодня. Вы мне не мать, а всего лишь набор функциональных отверстий, в приятной глазу отца упаковке.

— Думаешь твоя мать была чем-то иным?

— Не знаю — я обозначил улыбку, дернув уголком губ — но отец третью жену так и не взял.

— Дорогой мой Вергилий, или кто ты там теперь? Эммануэль? Ганс? Виталий? Не выбрал еще? Ты и не представляешь сколько всего ты не знаешь.

— Мне и в неведении неплохо живется. Меньше знаешь — лучше спишь… Я вот, сплю как младенец.

— Повзрослеть придется. Впрочем — леди улыбнулась — возможно ты и не успеешь.

Дамочка повернулась и зацокала своими высоченными шпильками по мраморному полу, оставив меня стоять в задумчивости… Это что только что было? Угроза? Вслед за ней я решил не идти, впрочем, я и так собирался топать по лестнице, во многом, потому что знал — на своих шпильках дамочка за мной по ступенькам не поскачет.

Три пролета спустя я едва не заорал, когда наткнулся на дворецкого, который непонятным образом появился в темном коридоре — его шагов по мраморным ступеням я не слышал. Только когда он соизволил показаться я услышал шарканье подошв и цокот трости.

— Черт возьми — я погасил доспех и попытался по лицу дворецкого понять, заметил ли он движение моих татуировок или нет — до инфаркта доведешь.

— Одобряю — изобразил он поклон — но почему-то я не почувствовал дрожи.

— Потому что у меня нет сил и я едва на ногах стою.

Старик запустил руку в карман и вытащил оранжевую коробочку тик-така. Открыл крышку и вытряхнул несколько драже на ладонь.

— Слушай, давай не сейчас а? — я уже понял что он делает — я устал и почти на нуле.

— Колодец нельзя углубить копая лопатой воду. Чтобы сделать его глубже, нужно сначала вычерпать воду до самого дна.

Старик взмахнул рукой подбросив горсть драже, и я все же попытался подхватить как можно больше из них. Не сгрести все в кучу мысленной лопатой а подхватить каждую горошинку ментальным пинцетом.

— Неплохо — он обозначил кивком поклон и пересчитал висящие в воздухе тиктачины — восемь точек приложения усилия. Хороший результат, ваш брат не может оперировать более чем с одним объектом.

— Зато этот один объект который он может поднять, может быть грузовиком.

— Это не важно. Мастерство побеждает силу а дух побеждает мастерство.

— Когда моя голова внезапно оторвется, пока я сижу на толчке, я буду чувствовать превосходство, понимая что это сделано слишком неумело.

— Безусловно, никогда нельзя расслабляться и никому нельзя доверять, но во дворце вам ничего не грозит.

— Ладно — чуть помедлив ответил я — ты что-то хотел?

— Думаю вам стоит пройти к врачу — дворецкий кивнул на мою ногу, но когда я отрицательно помотал головой, вздохнул и перехватив трость за середину, протянул ее мне рукоятью вперед — тогда это вам пригодится.

— Спасибо — я принял на удивление тяжелую трость и кивнул — один ты нормальный в этом дурдоме.

Я потянул трость на себя, дворецкий же в этот момент как-то хитро ее повернул, как я потом понял, чтобы открыть механизм, и потянул в свою сторону, так что трость осталась у него, а рукоять у меня, и я вдруг обнаружил что тяну из ножен скрытый клинок.

— Беру свои слова обратно — усмехнулся я, рассматривая узкую матовую шпагу, которая сначала показалась мне платиновой, но сейчас я понял, что это вообще не металл, а какой-то композит или может керамика, наверное, чтобы металлодетекторы проходить — ножик в век огнестрела, умно, безусловно.

— Раритет — не согласился с моим сарказмом дворецкий — кость высшего демона, обесскверненная конечно…

— Лишенная скверны значит — понимающе кивнул я, это сразу же минус девяносто девять процентов ценности.

Главное свойство демонов, и соответственно частей их тел, за которое их так любят артефакторы и ненавидят инквизиторы, это разложение души, а значит почти полный игнор духовных щитов. Свежей костью высшего демона можно пробить, наверное, даже щиты отца. Жаль, что эти свойства, после смерти демонов, быстро исчезают. Кость демона из высших, может хранить в себе какой-то запас скверны, конечно, но неэкранированная, она очень быстро выветривается. Словно бы аннигилирует как антиматерия — демоническая скверна почти что и есть антижизнь, ну или как минимум антидух.

Возможно сразу после того, как этот клинок изготовили, и ткани хранили еще хоть какой-то отголосок некой демонической жизни, он был грозным оружием, способным поразить сильного мага, но штука, по сути, одноразовая — при контакте с концентрированной духовной энергией, скверна вступит с ней в реакцию взаимно обнулившись. Можно пробить щиты и заколоть почти кого угодно, но только один раз, и этот раз, судя по всему, был уже давным-давно, сейчас это просто костяная ковырялка.

— В любом случае спасибо — кивнул я дворецкому, и поковылял в комнату, теперь уже опираясь на трость.

— Не стоит недооценивать простые вещи — негромко сообщил он моей спине — даже ваши браться не пренебрегают мечами. Я бы посоветовал вам его сохранить, ну и конечно же изучить как следует.

Войдя в свою комнату, которую комнатой можно было назвать весьма условно, ибо это был целый комплекс помещений, я запер дверь и пошарив в ящике стола достал простенький приборчик, для поиска скрытых камер. В очередной раз убедившись, что за время моего отсутствия видеонаблюдения не появилось, я вынул из скрытого ящика в шкафу шкатулку с необходимым инструментарием и все же зашел в гардероб, от греха подальше. Приглушив свет, несколько раз глубоко вздохнул, прислонил к стене трость и опустился на пол напротив огромного зеркала во всю стену. Вынул из шкатулки резиновый жгут и шприц…

Закончив с процедурой откинулся спиной на стену, выждал несколько секунд чтобы морфиновая блокада начала нормально действовать и приступил. Драный плащ с оторванными рукавами снимать не стал, он мне не мешал, просто распахнул его на груди. Рубашки под ним не было и прежде, чем в глазах потемнело а голова закружилась, я успел увидеть как по рукам и телу ползут узоры татуировок, стекая черными кляксами и собираясь воедино, покрывая сплошным слоем чернил руки от запястий до плеч, всю грудь и живот.

Длинная черная клякса чернил, растекшаяся по правой руке, вздрогнула. Я сжал зубы чтобы не заорать — казалось, что с руки сдирают кожу, и это сквозь наркотическую блокаду. Клякса чернил, от запястья до локтя, на ходу обретая некое подобие формы оторвалась от руки, вытянулась, словно бы встряхнулась, выпуская откуда-то из недр космической черноты, такие же черные перья. Чернильное крыло на ходу вырастая в размерах и окончательно обретая форму рванулось сильнее, отрываясь от кожи до самого плеча и я заскрипел зубами — казалось из руки вырывают кость, безо всякого наркоза…

Со второй рукой происходило то же самое — из чернильной пустоты словно бы вылезало и одновременно создавалось второе воронье крыло. Обретя материальность крылья, каждое из которых уже было раза в три больше моей руки, забились, разбрасывая капли черноты и словно бы вытаскивая из тьмы на моей груди, гигантскую птицу.

Каждый раз мне кажется, что наизнанку выворачивают душу, попутно вырывая все внутренности, и сколько бы раз я не призывал этих демонов, привыкнуть к ощущениям не получается. Это не столько телесные ощущения сколько душевные… Отголоски каких-то эмоций, породивших когда-то Тень и Когтя.

Гигантская ворона наконец вырвалась из меня, и забила крыльями, обретая окончательную материальность, а из черноты уже показался второй демон.

Из моей груди наружу, словно проламывая ребра, вылезла огромная когтистая лапа, едва не заставив меня заорать, казалось, что уже вырванные кишки вырывают еще раз. Из черноты на моей груди показалась черная кошачья башка, затем вторая лапа. Демон зарычал и рванулся вперед, вытягивая остаток своего тела откуда-то из недр меня, и окончательно сдирая с моей кожи все чернила. Вся чернота до последней капли ушла на огромную пантеру и гигантскую ворону.

Коготь — так звали этого кота, взрыкнул, глаза вспыхнули фиолетовым свечением, мягко ступая огромными лапами демонический зверь приблизился ко мне и подставил лобастую голову, с тремя парами глаз, помогая мне встать на ноги. В лицо ударил порыв ветра, Тень неуклюже взмахнула крыльями — в небольшом гардеробе, огромной птице с размахом крыльев метра в три, было тесно.

— Мы снова в шкафу? — клокочущим голосом с едва уловимыми, но отчетливыми женскими нотками или интонациями, проговорила птица, с трудом умостившись на спинке заваленного одеждой стула из массивного дуба. Три пары глаз светились фиолетовым сиянием, огромный клюв, при разговоре странным образом открывался, разделяясь на три части, острых и изогнутых словно кинжалы.

— Больше не будем — кивнул я, успев к этому моменту перевести дыхание, столь мощных демонов выпустить было непросто — мы уезжаем.

— Знаю — огромная птица переступила с лапы на лапу, одна из трех пар глаз смотрела на меня, вторая уставилась на Когтя, а два оставшихся глаза беспорядочно вращались, осматривая все вокруг, привыкая к окружению. Когда Коготь и Тень со мной, внутри меня или я не знаю где живут или может хранятся мои демоны, они слышат и видят то же что и я. В материальном же мире — у них свои органы чувств, гораздо более продвинутые чем мои.

— Надо выбрать куда поедем. Меня хоть и изгоняют, но позволяют выбрать куда именно.

— Ты выбрал?

— Вариантов всего три, один из которых отпадает сразу. Немец — простолюдин, а француз и русский — благородные пусть и обедневшие. Так что либо Россия либо Франция. Я подумываю выбрать Российскую империю, там демонология легальна, и с вами ребята, будет сильно проще.

Коготь взрыкнул — говорить он не умел, интеллектом был сравним с собакой, может чуть умней, но меня понимал, пусть и частично, а вот Тень была разумна и служила отличным переводчиком.

— Ты сможешь развиваться — проклекотала Тень, она звучала как хор из трех голосов разных тональностей, один из которых явно уходил далеко в инфразвуковой спектр, отчего по моей спине всякий раз пробегали мурашки — твоя сила велика.

— Сила? Какая к черту сила? Меня выгнали из семьи за слабость!

— Ты сможешь развиваться — снова повторила Тень.

— Я этого не хотел, меня все устраивало.

— Поэтому за тебя все и решили — ворона была немногословна но слова ее били метко — право решать, нужно заслужить.

— Я знаю… Поэтому и выбрал Россию.

— Ты еще сможешь вернуться. Когда станешь сильней их всех.

— Если… — поправил я птицу, но она не согласилась.

— Когда.