Демоны могут смеяться

Глава 8

Два дня которые я просидел в крошечной квартирке на цокольном этаже, показались чуть ли не вечностью. Окон в квартире не было зато была толстая дверь чуть ли не из танковой бронеплиты с множеством замков и засовов.

Стенки в квартире были тонкие — я прекрасно слышал ссору семейной пары по соседству. Если меня захотят взять — можно будет просто проломиться сквозь соседскую стену а не вскрывать стальную дверь.

Отсутствие окон и интернета заставили какое-то время посидеть прислонившись ухом и послушать о чем там речь. По всему выходило, что молодая пара ругается из-за денег. Муженек потратил все семейные сбережения — на что я так и не понял — и теперь они выясняли чем будут питаться до конца месяца и чем за квартиру платить.

Даже удивился какие мелкие проблемы у людей. Я мог их все решить, всего лишь тремя-четырьмя купюрами, из толстой пачки которая все еще валялась у меня в кармане. Я такую сумму и деньгами то не считал — так, пару раз занюхнуть, да пару бутылок хорошего алкоголя прикупить…

Семейная ссора вскоре надоела, когда у парочки аргументы пошли по третьему кругу, так что я попытался занять себя чем-нибудь другим. Интернета тоже не было, у меня даже не было смартфона, как будто в пещере сидел. Помимо кровати и стола, в квартирке обнаружился большой запас консервированной жратвы и маленький телевизор, на экране которого я наблюдал чуть ли не в прямом эфире за своими похоронами.

Чуть не прослезился, чтоб их. Брательники со скорбными рожами словно и не пытались меня отмудохать еще позавчера, обе с позволения сказать мамы, в черных платьях, суровый но решительный и немного грустный отец… Надо же, со стороны почти как нормальная семья.

Акции СпардИндастриз пошли вверх — вот казалось бы, умирает сын президента компании который должен был вот-вот войти в совет директоров, акции должны пойти вниз логично же? Но только если это не оружейная компания, президент которой объявил что скоро начнет войну кланов. В этом контексте война это здорово. Война это взаимная утилизация дорогущей боевой техники в промышленных масштабах, это работа заводов в три смены, это в конце-концов огромная рекламная кампания систем вооружения. Несомненно если клан Спардейлов одолеет тех, кого выбрал жертвой, особенно если сделает это быстро и эффектно, то оружие спардейлов получит самую лучшую рекламу какая только может быть. Демонстрацию в реальном деле. Акции СпардИндастриз взлетят а вот акции оружейной компании поставляющей оружие клану-конкуренту, скорее всего просядут.

— Демоны. Даже обидно. Неужели моя смерть и правда принесла больше пользы чем вся моя жизнь? — я раздраженно швырнул пультом куда-то в сторону телевизора. Специально не целился, но и разбить не боялся. Уже сегодня я покину эту квартиру, извозчики должны были явиться за мной с минуты на минуту.

Перелистнув несколько каналов, снова наткнулся на свои похороны. Крупным планом показали мое лицо в гробу. Присмотрелся. Драгдилер был прав. Действительно, русский массивнее выглядит. Геном я подправил под него — выпил наконец вторую пробирку с вирусом добавив туда нужный образец ДНК, но надо бы и внешне как-то соответствовать. Качаться начать что ли?

Интересно, как это вообще делается то? Принял упор лежа, оттолкнулся от пола… Никакого сопротивления не почувствовал. Оттолкнувшись чуть сильнее, я бы просто встал на ноги. В общем-то, я вполне мог бы прыгать на руках, думаю даже на пару метров в высоту. Со своим весом работать точно бесполезно. Чтобы я ощутил нагрузку, надо на меня килограмм двести накинуть, если не триста… Ну или всю манну сначала потратить. В общем-то, я мог бы поднять телекинезом грузовик, пару раз, это бы выжрало наверное весь мой не столь уж большой запас маны, а после этого взяться за гантели…

От продумывания программы тренировок меня отвлек условный стук в дверь. Если бы постучали как-то иначе, по инструкции мне стоило затихариться, нажать красную кнопку на стене, не открывать и по возможности не выдавать своего присутствия, но стук был правильный, так что я повернул несколько замков, сдвинул толстый засов из легированной стали, и наконец открыл бронеплиту двери.

На пороге стояли два парня в желтых куртках службы доставки еды. Не здороваясь один из них, протянул мне точно такую же куртку, а второй сняв квадратную сумку, вошел в квартиру.

— Двое вошли — двое должны и выйти — пояснил мне один из курьеров — переодевайтесь, и шлем не забудьте.

Натянув прямо поверх плаща куртку курьера, а лицо спрятав под мотоциклетным шлемом, я нацепил на спину сумку, кое-как пристроил трость, и мы вдвоем вышли из квартиры.

На тесной лестничной площадке, чуть подотстал от своего сопровождающего, остановился и порывшись в кармане извлек несколько пятисотенных купюр. Из хулиганских соображений пропихнул их в щель под дверью соседей. Вот они удивятся наверное, впрочем, скорее всего это будет лишь причиной еще одного скандала.

Оказавшись на улице, прищурился от яркого солнечного света, от которого успел уже отвыкнуть, но вспомнил про шлем и опустил забрало с затемненным стеклом. Взобравшись на скутер, курьер предложил мне занять место второго ездока, и едва я уселся и ухватился за ременную петлю, рванул с места.

Где-то в недрах этой двухколесной крохи, билось сердце гоночного болида. Скутер, оглашая окрестности трескучим воем мотора пронесся по дороге, вывернул на шоссе и погнал в междурядье, оставляя обладателей четырехколесных консервных банок, торчать в пробке.

Минут через сорок, петляний по городским дорогам мы влетели в тоннель, поток в котором еле-еле полз, и рванув между рядами, вскоре обнаружили причину пробки — два из трех рядов, средний и правый, заняли два автомобиля. Белый внедорожник слегка клюнул в задницу черный микроавтобус. Насколько я мог понять — даже фару не разбил, но водилы выставили знак аварийной остановки, чуть откатили автобус от джипа, чтобы не стояли вплотную, и сейчас пялились на пострадавшую фару да поцарапанный угол бампера.

Весь поток вынужден был объезжать их по единственному свободному левому ряду, многие даже не стеснялись посигнались, проезжая мимо и выражая свое негодование, но водитель скутера в левый ряд не поперся — а вдарил по газам, и рванув вперед ловко вклинился между задней частью автобуса, и капотом внедорожника, намереваясь, как показалось остальным, вырваться в свободный правый или средний ряд, сразу за столкнувшимися тачками.

Едва скутер с курьерами скрылся за джипом и бортом микроавтобуса от камер видеонаблюдения, регистраторов и любопытных глаз, буквально на полторы секунды, дверь фургона резко открылась, и оттуда выскочил еще один курьер в желтой куртке. Меня ничего не объясняя просто затолкали в бус, выскочивший оттуда курьер сел на мое место, и доставщики пришпорив скутер, поехали дальше, я же остался в микроавтобусе.

Ссора с водителем внедорожника как-то мгновенно улеглась, и микроавтобус, оставив водилу джипа забирать знак аварийной остановки, рванул с места, едва захлопнув дверь.

— Ну вот и все — улыбнулся мне мужик что сидел в салоне микроавтобуса — два курьера заехали, два выехали.

— А нельзя было просто приехать за мной на автобусе?

— Можно было — пожал тот плечами — но мы исходим из предположения что дом, в котором вы схоронились уже вычислили и пасут.

— Понял — я кивнул — дальше что?

— Доедем до условной точки на полпути к вокзалу, наши ребята уже приступили к созданию гигантской пробки за нами и на всех дорогах по которым нас можно было бы догнать или перехватить. Там вас подберет тачка с дипломатическими номерами — наши государственные педоф… хм, любители молоденьких азиаток, тоже отправляются на этом поезде. Доедете с ними, лимузин пропустят прямо на перрон, есть там специальный въезд для дипломатов. Ну собственно и все, как только погрузитесь в поезд — выйдете из-под юрисдикции штатов. Если какой-то из наших кланов захочет вас достать, придется ему договариваться с японскими якудзами, а они еще Хиросиму не забыли так что процесс будет сложный и не важно, что вы наделали и кто вы есть, пусть даже самый отъявленный педо-некро-зоофил и массовый убийца.

— Хм, а мне уже нравятся японцы.

— Нам они тоже нравятся. Когда не приходится воевать с ними. Те еще звери на самом деле. Так, вот возьмите, ваш билет, трехкомнатный люкс на четвертом этаже, путешествие будет комфортным.

— Спасибо — я принял документы, перечитал, убрал в карман и откинулся на мягкую спинку сиденья — разбудите когда приедем? Я плохо спал сегодня.

— Разумеется, отдыхайте, почти выбрались, немного осталось.

Мне показалось что глаза я едва прикрыл, как мой сопровождающий, у которого я не соизволил спросить даже имени, растолкал меня и попросил на выход. Оказалось, что мы остановились на обочине дороги, рядом с черным лимузином, довольно скромным по моим бывшим меркам если честно. Примерно таким на котором меня пару дней назад везли мочить.

— Приветствую господа — в лимузине сидели двое мужиков хорошо так за полтинник на вид, или даже за шестьдесят. Конечно, если они не маги, если же маги — им может быть и сто, и сто-двадцать. Тут не угадаешь.

Дипломаты молча переглянулись и один пересел на сиденье к другому, освобождая мне противоположный ряд. Понятно, разговоры разговаривать ребята не хотят, моему обществу не сильно рады, но просьбу картеля выполнять приходится — может платят хорошо, может какой-то компромат имеют, что в общем-то, неважно.

Ехать нам оставалось совсем немного так что постные физиономии престарелых ловеласов особо не смущали. На вокзале наш лимузин не поехал к основному входу а зарулил к неприметному шлагбауму, а оттуда прямиком к перронам. Тяжелая дверь распахнулась и я первым выбрался из душного салона автомобиля в прохладные, раскрашенные неоновыми огнями сумерки.

— Лэншип, демоны, ну какая же красотища! Сколько на них ездил и все равно каждый раз удивляюсь. Никогда не надоест.

Видимо у меня есть какая-то гигантомания, как и у одного австрийского художника, у которого мы эту технологию помнится, и украли. Нравятся мне гигантские сооружения. Я любил наш дворец за его циклопический масштаб, любил башню скрытую под водопадом и гранитный замок — ту часть дворца что архитекторы высекли в скале. Мне нравились высотки Манхэттэна и Дубая — наш старик кстати, однажды чуть не купил Дубай — и эти сухопутные корабли мне тоже нравились.

Насколько я помню школьный курс истории, первыми лэндшипы появились в Германии, тогда еще в нацистской. В тысяча девятьсот пятьдесят пятом, когда вторая мировая война наконец закончилась и союзники захватили Германию, старина Адольф уже успел покрыть половину страны сетью железных дорог, по которым курсировали гигантские, двухэтажные тогда еще, мегапоезда. Сильно выше, сильно шире и длиннее чем обычный поезд того времени, лэндшип пришелся по душе союзникам, и в штатах сразу же распорядились ввести их в эксплуатацию, хоть это и потребовало переделки всей железнодорожной сети. Но оно того стоило. Безопасность путешествий кратно возросла.

Технология прижилась, развилась, и сейчас лэншип на который я пялился во все глаза, выглядел как небольшая четырехэтажка, на два подъезда, поставленная на гигантские рельсы, следом за которой прицеплено еще пара десятков таких же. Четыре этажа, колеса больше моего роста, про мощность двигателя даже страшно думать. Настоящий сухопутный лайнер, удобный, комфортный и самое главное безопасный — едва ли не единственный способ безопасного перемещения на серьезные расстояния.

Я прошелся по перрону, осматривая гигантскую тушу сухопутного корабля. Выглядит мощно, и на самом деле не только выглядит. Этот поезд несет на борту мощнейшие системы вооружения — есть отдельный вагон с артиллерийской батареей, парочка вагонов с вертолетными ангарами, каждый из вагонов оснащен пулеметными турелями и системами ПВО, на борту всегда присутствует серьезный отряд высококлассных боевых магов ну а про мощнейшую броню, которой могут позавидовать любые танки, и упоминать не стоит.

— Сэр, какой вагон вам нужен — рядом со мной остановился электрический гольф-кар с бортпроводником в красной форме.

Я молча протянул ему билет с паспортом и он, изучив бумажку, пригласил меня в машинку. Длина поезда измерялась в километрах, и топать до нужного вагона было неблизко. Спустя несколько минут мы были на месте, бортпроводник передал меня своей коллеге у входа в вагон, и симпатичная блондинка объяснила мне как пройти в мое купе, или скорее номер. Миновав рамку металлоискателя и сверку паспорта, я вышел из тесного тамбура в просторное фойе, и оглядевшись по сторонам, нашел лифт. Поднявшись на нужный этаж я отыскал свою дверь, приложил пластиковую карточку которую выдала мне проводница, и дверь тихо пискнув и моргнув зеленой лампочкой, открылась.

Наконец-то я могу нормально отдохнуть. Спальня в номере оказалась не хуже чем в любом пятизвездочном отеле, за соседней дверью отыскалась отличная ванная комната, а в гостинной помимо телевизора на всю стену и бара с неплохим набором алкоголя, обнаружился рабочий стол с компьютером. Как минимум смогу поискать в сети информацию о своей новой родине. В конце концов надо выбрать город в котором я смогу осесть, и лучше если на первое время это будет не одна из российских столиц, а какой-нибудь глухой медвежий угол.

Прихватив из бара бутылку виски и стакан, я завалился на диван перед телевизором, плеснул на два пальца, сделал глоток. Материализовывать крупных демонов непросто, но мне нужны были глаза.

Вдох, выдох. Вдох, выдох. Глаза закрыты, концентрация предельная. Татуировки это не столько физическое воплощение моих демонов, сколько ярлыки, напоминания о них. Ссылка на одного конкретного, в обширной картотеке моих демонов.

Многоглазый паук задрожал, чернила татуировки пошли пузырями, словно вскипая, одна из лап паука дернулась, и словно оторвалась от моей руки. Вслед за первой лапой последовали остальные. Чернильный паук обретший трехмерность, буквально вытягивал сам себя из своего же рисунка, ощущение как будто жилы тянут без наркоза. Несколько секунд ушло на то чтобы черная фигура обрела объем, и наконец проявилась в материальном мире. Нечто похожее на огромную малину, размером с человеческую голову, на паучьих лапках, вот только каждое зернышко этой малины, каждый крохотный шарик ее составляющий, являлся глазом, и все они сейчас смотрели на меня.

— Мне нужны глаза повсюду — отдышавшись приказал я демону, и тот встряхнулся сбрасывая с себя на пол, сотни отдельных глаз. Каждый глазик выпустил крошечные паучьи лапки, и вся эта шобла поползла в разные стороны. На месте остался сидеть паук стряхнувший с себя глаза. Он больше не был похож на ягоду малины собранную из множества глазных яблок, и напоминал скорее какого-то тощего краба.

Этого засранца я создал лет наверное в четырнадцать или около того. Помнится у нас было свежее пополнение горничных — во дворец набрали сразу пару десятков молоденьких симпатичных девушек, и я, к тому времени досконально изучивший помещение дворца, знал где находятся скрытые смотровые щели, едва ли не в каждую из комнат прислуги. Отыскав смотровую щель в комнату девушки которая мне больше всех понравилась, я решил передернуть по-быстрому, подглядывая как горничная раздевается после смены, в скрытый глазок в одном из боковых коридоров.

Ввиду возраста развлекаться с горничными мне тогда еще не позволялось, и несмотря на обилие порнухи, которую легко можно было отыскать в интернете, хотелось некой перчинки. Жажда адреналина, и желание поглазеть на красотку, заставили меня выбраться той ночью в боковой коридор.

Обычно им мало кто пользуется — он вел к лестнице для слуг и чаще всего просто собирал пыль, но надо же было такому случиться, что именно в тот день, и именно в тот момент когда я наяривал глядя сквозь дырку в стене на горничную, которая как оказалось, спит полностью голой, по коридору проходила одна из моих матерей в компании с архитектором и бригадиром работяг. Тогда помнится, в очередной раз поменялась мода и она меняла ремонт на новый а строители часть работ проводили вечерами чтобы не мешать никому.

Стыдно было, жуть. Я тогда позорно сбежал с места преступления на ходу теряя штаны, Неро с Данте дразнили меня еще месяца три, а на щеках той самой горничной всякий раз появлялся румянец когда нам доводилось сталкиваться во дворце. Думаю именно потому ее и не уволили сразу, чтобы меня позлить или пристыдить, поди пойми нашу семейку, но проработала она во дворце еще года три-четыре не меньше. Стоило ли говорить что когда я вошел таки в возраст когда перепихон со мной перестал считаться педофилией, эта самая горничная была в числе моих первых… Горничные вообще редко отказывают относительно взрослым детям хозяев, чем-то плохим это среди них не считается, да и среди аристократов тоже. В былые времена это наверное были фрейлины какие-нибудь, но сейчас молодая аристократическая поросль, практикуется на горничных.

С тех пор у меня и завелся этот глазастый демон, удобная тварь, вот только его использование сопряжено с некоторыми недостатками.

Я протянул пауку руку, и тот аккуратно коснувшись ее лапками, заполз сначала на ладонь, а потом, потеряв объем и трехмерность, растекся лужей чернил которые грязной кляксой поползли по предплечью, превращаясь в рисунок паутины, оплетающий руку от запястья до локтя.

Одновременно с этим на меня накатила волна стыда, не знаю за что, просто как будто рубильник включили, мне показалось что у меня покраснели уши, хотя наверное так оно и было, но вместе с неудержимым приступом стыда, от которого хотелось забиться куда-нибудь в темный угол и больше никогда не показываться на людях, на меня нахлынули воспоминания. Я вспомнил идеально натертые полы моего номера-купе, вспомнил узкий лаз между стеновыми панелями вагона. Вспомнил какого-то жирного мужика уединившегося с молоденькой девушкой в соседнем номере, вспомнил коридор в вагоне, вспомнил интерьер вагона ресторана…

Да. Магическое видеонаблюдение работает именно вот так. Я не могу в реальном времени переключаться между многочисленными глазами камерами, не могу смотреть ими всеми одновременно, но я словно бы вспоминаю все то, что они видели и видят прямо сейчас. Управлять этим трудно, но я научился со временем.

Закончив размещать свои «камеры», я откинулся на мягком диване, с удивлением заметив, что бутылка опустела, и ощутив всем телом легкий толчок — знак того, что поезд тронулся — решил, что могу спуститься в вагон-ресторан. Поезд набирал скорость с каждой секундой удаляясь от города, и мои преследователи, даже если они шли за мной попятам отставая на считанные минуты, уже меня не догонят. Я вырвался, выжил, справился, и теперь передо мной открыты все дороги. Но сначала — дорога в бар.