Дервиш

Глава 3. Квартиранты

…Глеб шёл, сопровождаемый группой людей. Они что-то говорили, поддерживая его под руки. Он знал, что он где-то высоко в горах, и шагал, глядя прямо перед собой. Впереди, на уровне земли, клубились облака. Он знал, что там, впереди, пропасть, скрываемая этими облаками. Глеб внимательно присмотрелся и понял, что именно туда, вниз, его путь. И тут перед собой он увидел чью-то руку, держащую то, что его сознание воспринимало как таблетку, но она была размером с тарелку! Чей-то голос доброжелательно говорил ему:

— Прими её! Там ты всё вспомнишь!

— Как я могу её принять? Она такая огромная! — Удивился Глеб.

…Сквозь сомкнутые веки пробивался солнечный свет, разгоняя остатки сна. В лесу, подступающем к самому дому, раздавался щебет птиц, и неутомимая дробь дятла. Изредка вдалеке кричала кукушка. Мимо дома проехал автомобиль, на мгновение заглушив все прочие звуки.

— Подъём!! — Радостный вопль Вики заставил Глеба открыть глаза. — Хватит спать!

Она перекатилась со своего матраса к нему, обняла и поцеловала:

— С добрым утром!

— Привет, солнышко! — Глеб с удовольствием потянулся.

— Надо вставать, умываться! — Улыбалась Вика.

— Конечно, надо, посмотри, на кого ты похожа!

— Ах ты, негодник! Это на кого я похожа?! — Возмутилась Вика.

— Не знаю, это только предположение! — Глеб вскочил. — Я — умываться!

— Я первая встала!! — Вика вскочила вслед за ним.

Они выбежали на улицу, Пахомов возле стоящего на крыльце рукомойника чистил зубы. Глеб подбежал к умывальнику и, набрав в ладонь воды, плеснул ею в Вику:

— Немного утренней свежести!

— Убью! — Вика побежала за ним.

— Хватит здесь бегать, у меня от вас голова кружится! — Пахомов недовольно сполоснул лицо.

— Ты что весь помятый? — Остановился Глеб.

— Ночь не спал! — Ответил Пахомов. — Башка болит.

— Надо было вчера Агафье сказать. — Рассудительно заметила Вика. — Чего ж ты ей ответил, что всё в порядке?

— А! — Пахомов махнул рукой.

— Ладно, сегодня тебя отведём! — Вика заняла место возле умывальника.

— Не пойду я никуда! Я уже Ношпы выпил! — Пахомов повесил полотенце на верёвку во дворе и ушёл в дом.

После завтрака Вика подошла к Глебу:

— Я хочу к Агафье сходить, мне поговорить с ней надо.

— Сходи одна, я попозже подойду, в салоне только почищу.

— Я, пожалуй, тоже занятие себе нашёл! — Бодро потянулся Слава. — Надо бы ворота повыше перевесить, а то просели, по земле скребут. Лёша, поможешь?

— Давай, а потом сходим к Агафье, и ей чем-нибудь поспособствуем. — Ответил Пахомов.

— Ладно, я пошла! — Вика помахала Глебу.

Калитка за ней закрылась, Глеб достал из багажника пылесос и щётку.

Вытряхнув комья грязи с ковриков, он начал пылесосить сиденья. Из дома вышел Трутнёв:

— Глеб, поможешь с воротами? Пахомчик отказался, поплохело ему!

— Конечно, Слава, давай! Слушай, может, Лёшке врача вызвать? Вдруг, сотрясение или ещё что похуже?

— Ты видел, как вчера Агафья мозги тому амбалу вправляла?

— И что?

— Зачем нам врач? К ней сходим, или пригласим. По обстоятельствам.

Под любопытными взглядами проходящих мимо сельчан, с интересом разглядывающих искателей, парни сняли с петель обе створки ворот, и, прислонив их к столбам, принялись перевешивать массивные ржавые петли.

Вика прикрыла за собой калитку и прошла по двору к дому Агафьи. Возле дверей сидел Тишка, который сразу вскочил и начал тереться об ноги. Вика постучала в дверь:

— Доброе утро, матушка Агафья! Я поговорить с вами хотела!

Никто не ответил, тогда Вика, приоткрыв дверь, ещё раз крикнула:

— Агафья Тихоновна, вы дома?

Войдя в сени, она осторожно заглянула в дом, Тишка проскочил между ногами и начал крутиться возле пустой миски, задирая вверх полосатый хвост. Дом был пуст. Вика вышла во двор и увидела за домом открытую дверь сарая. Подойдя к нему, она осторожно заглянула внутрь: «Агафья Тихоновна!». В сарае висели сотни пучков трав, корешков, какие-то мешочки, на полках стояло множество разнокалиберных банок и баночек, чем-то заполненных. В углу лежал большой треснувший котёл. «Колдую немного!» — вспомнила Вика слова Агафьи. Она подошла к полке и взяла в руки крайнюю банку. В мутной густой жиже ей почудилось что-то вроде лягушачьей лапки. Вика со страхом и отвращением сунула банку на место, но получилось слишком энергично.

— Ой!!! — С другой стороны полки вниз, в широкий промежуток между полкой и стеной, стремительно нырнула столкнутая банка с кореньями.

Вика, видя её полёт и готовясь услышать звон разбитого стекла, застыла от ужаса, но возле самого пола банка вдруг перевернулась и встала на донышко. Вика испуганно присела, прижав руки к груди, она готова была поклясться, что видела чью-то руку, поймавшую сосуд и аккуратно и быстро поставившую его. Онемев, она смотрела на стоящую на полу за стеллажом невредимую банку. Потом тихо повернулась и вышла.

У дверей дома стояла бабушка Агафья, прикрыв глаза ладонью от солнца.

— Милая моя, двери затвори, пожалуйста! — Попросила она.

Вика закрыла двери сарая и пошла к дому на негнущихся ногах. Агафья приветливо крикнула ей:

— Ты заходи, не робей! — И вошла в дом.

Увидев Вику в сенях, Агафья тревожно спросила:

— Глаза у тебя, как у зверька раненого! Что случилось, девонька?

— Это вы банку поймали?

— Да, я! Что ж ты её на место не поставила? Ладно, потом сама уберу. Ты в следующий раз поаккуратнее, девонька. Мне-то уже тяжело по лесам-полям за травками ходить. Ты, что, напугалась? Нет? Ну и славно! Я чай поставлю.

Агафья пошла на кухню. Вика тяжело припала головой к дверному косяку.

— Там лапка лягушачья была? — Спросила она.

— Что ты?! Помстилося тебе! — Агафья налила Тишке молоко. — Я, девушка, только травами да корешками лечу. Всё прочее чернокнижеством зовётся! А что за дело-то у тебя?

— Это вы мне не позволили по телефону тогда, в джипе, дозвониться?

— Да говорила ж я уже — полиция вас задержала бы на несколько дней, а у вас времени очень мало! Только то и печалит тебя?

— На душе у меня тяжело, матушка! Давит. Тревогу из сердца выгнать не могу!

— А ну-ка, сядь, посмотрю, что там за тоска тебя ест. — Агафья взяла Вику за руку и замолчала, закрыв глаза.

— Скоро появится человек, который твою жизнь изменит…

— Так он, вроде, здесь, со мной! — Вика подняла глаза на Агафью, но, встретив её взгляд, помрачнела.

— Другой будет человек, не муж, не жених, говорю же тебе!

Агафья помолчала, потом негромко задумчиво произнесла:

— А замужем ты никогда и не будешь… Вот, по судьбе тебе так написано.

— Почему?! — Вика в отчаянье выдернула руку, с ужасом и тревогой глядя на Агафью. — Что случится?!

— Плохого не случится, девонька! Что ты так встрепенулася? Дела будут важные, ими займёшься! А тревогу гони, не твоя она. Крутят тебя, с пути сбить стараются! О хорошем думай, жизни радуйся!

Вика испытующе смотрела на Агафью, но та отвечала ей спокойным, доброжелательным взглядом. Успокоившись, Вика спросила:

— А что нас в будущем ждёт?

Агафья долго молчала, тихо покачиваясь, потом медленно открыла глаза и сказала:

— Море видела. Огромное, берегов не видать. А вода чистая да прозрачная, аж светится до самого дна! Змея чёрная по нему плыла. А потом море вдруг почернело, а змея белою стала!

— К плохому или к хорошему? — Спросила Вика.

— Не знаю, девонька, — Отвела глаза Агафья. — Не знаю… Скрыто всё, ведь будущее это. Как бог его разумеет, таким его и сотворит, таким оно и будет! А кому будет оно хорошее, кому плохое — это уж как он распорядится!

В двери постучали. Агафья буркнула себе под нос: «Пришёл?». И громко крикнула:

— Открывай, чего оробел-то?

Дверь тихо отворилась и на пороге появился вчерашний небритый, только теперь он был чисто выбрит и в новой футболке. Вика побледнела. Осторожно заглянув в дверь, Михаил Спиридонов вежливо поздоровался и напомнил:

— Агафья Тихоновна, вы сказали сегодня за мазью прийти.

— Заходи, сейчас дам. Как там Иван? Лёнька как, на голову жалуется?

— Да хорошо всё, вроде обошлось. Голова не болит. — Мишка отвёл глаза.

— Окаянных небо любит! — Покачала головой Агафья. — В церковь сходите!

— Что там делать-то? — Лицо Спиридонова задёргалось.

— Может, от бога слово какое услышите! Может, жизнь изменится!

— Да поздно, бабушка Агафья, жизнь-то менять! — Махнул рукой Спиридонов.

— Никогда ничего не поздно! Оптину пустынь разбойник построил! Засовестился под старость лет и жизнь свою изменил. Что ж постыдного в том, чтоб светлою душою быть?

Спиридонов со скучающим видом изучал стены и потолок. Агафья подала ему баночку и бутылку:

— В банке мазь. Рёбра я ему вправила, пусть мажет два раза в день — болеть не будет и синяк разойдётся. А Лёнька пусть отсюда пьёт понемногу, пока всё не выпьет. Да чтоб никакой водки! Понял?

— Понял! Что тут непонятного?

— А ты всё ж поговори с ней, с совестью-то! Много чего услышишь! Да только не злись — правду лишь она говорить умеет, ничего кроме!

— Спасибо, Агафья Тихоновна! До свидания! — Спиридонов, радостный от того, что всё, наконец, закончилось, пулей вылетел в двери!

Во дворе он встретился с Глебом и Славиком, которые, увидев вчерашнего врага, насторожились. Мишка молча обошёл их стороной и, выйдя в калитку, закрыл её за собой.

— А ведь вчера убить нас мог! — Заметил Трутнёв.

— И не говори! Мир полон тайн и неизвестности! — Ответил Глеб.

Искатели вошли в дом:

— Мир дому! Агафья Тихоновна, добрый вам день!

— И вам добра, ребятки! Заходите, мы тут чай пьём!

Вика обняла Глеба и поцеловала.

— Потом расскажу! — Шепнула она.

— Садитесь за стол, я вам чай налью! — Улыбалась Агафья.

— Мы, Агафья Тихоновна, сегодня ворота перевесили, а то по земле скребут. — Сообщил Славик. — Завтра ещё рамы оконные поправим, да дверь в сенях просела.

— Вот и славно! Пустых трудов не бывает. Хоть в доме и не живёт никто, а всегда хозяин в нём есть.

— У нас, Агафья Тихоновна, неприятность случилась. — Продолжал Трутнёв. — У Лёшки голова болела всю ночь, и сегодня он лежит. Вы поможете?

— Вот, лекарство ему я с вечера приготовила. — Агафья взяла в шкафчике такую же бутылку, какую давала Мишке, и протянула Трутнёву. — Пусть пьёт отсюда помаленьку, пока она пустой не станет. Как всю бутылку выпьет, так и недуг пройдёт.

Пока искатели благодарили Агафью за помощь, она встала и достала из шкафчика ещё одну чашку и блюдце, украшенные цветами и гирляндами. В дверь негромко постучали.

— Николай, открывай! Мы все здесь! — Громко сказала Агафья.

На пороге появился молодой светловолосый парень в чёрной полицейской форме, с папкой под мышкой. Он скромно улыбнулся и приложил руку к кепке, отдавая честь.

— Капитан полиции Семыкин. Я по поводу вчерашних событий.

— По поводу драки? — Спросила Агафья, ставя чашку на блюдце. — Проходи, Коля, я тебе чай налила.

— Спасибо, Агафья Тихоновна! Я с удовольствием!

Участковый положил на лавочку папку, пристроил поверх неё форменную кепку и сел за стол. Искатели тревожно переглядывались, лишь Агафья улыбалась:

— Ну, как ты? Что так редко стал заглядывать?

— Да некогда всё, Агафья Тихоновна! — Смутился участковый. — Служба!

— Да знаю! Бумажками тебя завалили!

— Именно, бумажками! — Засмеялся Семыкин.

— Вот, Коленька, знакомься! Это ко мне гости из столицы приехали! Это — Вика, это — Глеб и Славик. Они люди хорошие, добрые!

Участковый кивнул Вике и протянул руку обеим парням, представляясь:

— Николай Семыкин! Участковый. Ну, раз вы знакомые Агафьи Тихоновны, здесь можно называть меня просто Николай. Но только здесь, не при посторонних, сами понимаете.

— Да конечно понимаем! — Кивнул Трутнёв.

— А вы что в наших краях делаете?

— Ищем места силы, курганы, захоронения, городища. Сейчас вот ждём своего коллегу, будем точку перехода искать.

— Какого перехода?

— В другие, параллельные миры. Есть такая теория.

— Понятно! Интересные вы ребята. Но можно, я вам пару вопросов задам, мне ж ещё протокол писать!

— Николай, а можно без протоколов? — спросил Глеб

— Почему? Вы не хотите заявление писать? — Вопросительно взглянул Семыкин.

— Не хотим! — Подтвердил Глеб.

— Ну, это ваше право. — Участковый заметно расслабился. — Хотя, конечно, может быть и зря. Они тут всех запугали, все их боятся, никто связываться не хочет. И постоянно никто ничего не видел, не слышал. Ты, говорят, уедешь, а нам здесь жить! Вот только Агафьи Тихоновны и побаиваются!

— Бог их накажет, Коленька. Это предупреждение им было. — Заверила Семыкина Агафья. — Если не перестанут, горе им будет… А вообще-то, люди они несчастные, дети ведь всегда за родителей отвечают.

Все замолчали, внимательно слушая Агафью.

— Дед их в северных лагерях конвоиром служил, заключённых охранял. — Продолжала она. — Вот, всё зло своё детям да внукам и передал… Потому они и беснуются, что черти их тормошат!

Агафья перекрестилась на образа и прошептала одними губами короткую молитву. Потом продолжила:

— Там, в лагерях этих, и матушка моя преставилась, царствие ей небесное.

— Боже мой! Это как же? — Вика сочувственно смотрела на Агафью.

— Не удивляйся, девонька! Она в нашем селе травницей да повитухой была. Кого здесь увидишь из стариков, всех дитями на руках держала! А вот вишь ты как — другим жизнь дала, а свою не удержала. Ох, много там, в лагерях тех, людей хороших сгинуло. Она мне много чего порассказывала…

Искатели удивлённо переглянулись, только участковый Семыкин сидел с каменным лицом, слушая Агафью.

— По ночам приходила. — Говорила Агафья, отвернувшись к окну. — На всю жизнь я это запомнила, как она на меня смотрела! Плачет с радости, что меня видит, а сама сияет в темноте, что туман под луной… Да рассказывает! Про травы, про бога, про веру, да болезни человеческие. Всё мне передала. И про тех, кого там видала, сказывала!.. Сколько ж там было боли да страданий!.. Оттого и ветры злые с севера приходят, что всю боль человечью обратно к нам несут! Не принимает её земля, нам возвращает…

Вика повернулась к Глебу и глазами показала ему, что пора уходить.

— Бабушка Агафья, мы, наверное, пойдём. — Она обняла Агафью за плечи. — Времени уже много, вы отдыхайте, а мы с Николаем к нам пойдём, поговорим.

— Конечно, голуби, идите! Вы молодые, вам вместе интересно. А я тут пока со стола приберу… — Кивнула Агафья.

В хате Славик понёс Пахомову бутылку с лекарством, а Глеб с Николаем сели за стол. Вика хозяйничала на улице, разогревая чайник на туристической плитке. Семыкин говорил Глебу и севшему рядом с ним Славику:

— Здесь уже бывали поисковики, ну, вроде вас. Тут в прошлом году, по лету, приходили двое. Тоже про аномалии спрашивали, переход этот самый искали.

— И что? Где они? — Спросил Трутнёв.

— Что, с ними что-то случилось? — Догадался Глеб.

— Случилось! Пропали они! Агафья сказала, что искать их бесполезно — в болоте они утопли. А где ж их там найдёшь? На север на сотню километров одни болота. Там только промысловики ходят. Да ещё те, кому жизнь в тягость. А вы куда идти собираетесь?

— Да мы хотели сначала в Борки, в туристический центр.

— Так, а что сразу туда не поехали, там бы и встретились со своим коллегой?

— Да мы решили вот с Агафьей Тихоновной познакомиться.

— А! Ну, конечно, она у нас местная знаменитость, достопримечательность, так сказать! А этот ваш коллега, он кто? Откуда он вообще?

— Да познакомились на Алтае, на турслёте! — Ответил Глеб. — Он подошёл к нам после моего доклада, сказал, что ищет единомышленников, собирает группу исследователей. Так вот и познакомились!

— Да, грамотный дядечка! — Добавила присоединившаяся к ним Вика. — Он и сам там лекцию читал по аномальным зонам и проблемам выживания. По-русски шпарит, как на родном, без акцента!

— А ты, Глеб, про свой доклад говорил, о чём он был? — Поинтересовался Семыкин.

— Славик, дай карту! — Глеб разложил карту на столе и принялся водить по ней карандашом, как указкой. — Вот смотри, Николай, здесь аномальная зона, здесь тоже, и здесь, и вот здесь. Так? И тогда, по логике, вот здесь должна быть ещё одна! Видишь, если их соединить, получается почти правильный пятиугольник, только вот тут этой самой пятой зоны и не хватает. В прошлом году мы втроём ездили в те края искать эту самую аномалию, чтобы эту недостающую точку на карте поставить.

— Интересно! И что, нашли?

— Представь себе, нашли. Там кругом болота, топи непроходимые, так мы в охотхозяйстве взяли в аренду вездеход на воздушной подушке и водителя-проводника, и два дня по болотам шныряли. Представь, нашли прямо посреди болота островок, а на нём несколько деревьев скрученных!

— Да уж, до сих пор помню эту картинку! — Усмехнулся Славик. — Стволы словно в верёвки завиты!

— И что, это так в зонах бывает? — Удивился участковый.

— Конечно, первый признак аномальной зоны — необычная растительность! — Подтвердил Трутнёв.

— Так! Ну, нашли вы эту точку, и что теперь с пятиугольником?

— Я предположил, — продолжал Глеб, — что в центре этого пятиугольника в моменты активности зон могут генерироваться мощные полевые вихри, изучить которые было бы чрезвычайно интересно и полезно! И вот с этим докладом мы с Викой поехали на Алтай, в Башалык, на слёт поисковиков. Доклад мой приняли «на ура». И потом к нам этот иностранец подошёл.

Семыкин усмехнулся, качая головой. Потом, видимо решившись, сказал:

— У меня ведь тоже такой случай был в жизни. Года три назад дело было, зимой. Шёл я домой вечером. На улице никого, тишина, мороз, темнотища! Вдруг слышу я свист такой тихий, а откуда — понять не могу! А он всё ближе! Я вокруг кручусь — ничего не пойму, а потом глядь наверх — а там огни в небе движутся! Вот свист-то откуда! И огромная такая тарелка, чёрная, метров так десять, а то и больше, в диаметре, надо мной прямо прошуршала! И вокруг по ней огни горят! Как надо мной пролетала — свист пропал, только шумело там что-то негромко, а потом, когда уже дальше полетела — опять засвистела. Метров тридцать до неё с земли было, я так прикинул.

— А кто-нибудь ещё её видел? — Быстро спросила Вика.

— Так никого не было, один я шёл, я ж говорю! Если б летом, а то зима, мороз! И потом никто ничего не спрашивал, и разговоров никаких не было!.. Вы что, мне не верите? — Вскинулся Семыкин.

— Конечно же верим, Николай, ты не понял! Если бы кто-то ещё подтвердил твои слова, можно было бы говорить о новом факте встречи с НЛО! — Успокоил его Глеб.

— Ещё одно подтверждение существования других цивилизаций! — Добавил Трутнёв.

— Нет, ребята! Я дослужить хочу спокойно до пенсии! Мне такая слава ни к чему! Начальство, и всё такое, сами понимаете!

— Ну да, понимаем! — Кивнул Трутнёв.

— Я к чему всё это говорю: если б сам, своими глазами не увидел — ни за что никому не поверил бы!

Прощаясь, он жал руки Глебу и Славе:

— Ну ладно! Всего вам хорошего! Если что понадобиться — вот, у меня визитка есть для таких случаев! — Семыкин протянул маленькую белую карточку. — Звоните, поможем!

Вечером, лёжа на своём спальнике, Вика тихо спросила, глядя на Глеба:

— Слушай, Глеб! Она снова про великие дела повторяла! Как ты думаешь, про что она говорит?

— Поживём, увидим, Викуся! Спи, спокойной ночи!

— Поглядим. — Задумчиво ответила Вика. — Спокойной ночи!