Дерзкая. Пленница (тело)хранителя (СИ)

Глава 12

Мне бы уже стоило привыкнуть к выстрелам, крови и смерти. После всего того, что пришлось пережить за столь короткое время. Но как оказалось, сразу привыкнуть невозможно.

Я с криком отползла в угол, сбрасывая с себя обмякшее тело того, кто хотел меня изнасиловать. На белоснежном платье добавились более яркие краски крови. Придерживая разорванный корсет, подняла глаза, уже зная наверняка, кого увижу.

Тагир. Это было уму непостижимо, но я привыкла к чувству безопасности, что посещало меня рядом с ним, пока он считался моим телохранителем.

Знал ли этот мужчина, что именно делает, либо же все вышло совершенно случайно — мой рассудок попутал день и ночь. Как и все оттени добра и зла.

Не обращая на меня никакого внимания, он привычным жестом засунул пистолет в кобуру. От запаха крови и пороха закружилась голова. Я смотрела, стараясь не потерять сознание, как Тагир хватает за шкирку притихшего кавказца, поднимая во весь рост. С плеча капала кровь, сам же отчаянный смельчак так и не пришел в себя

— Тайгер, — округлил от шока глаза тот, что срывал с моего платья бриллианты. — Ты не так все понял. Эта сучка сама… думала, мы ее после этого отпустим.

Тагир медленно повернул голову. Со стороны казалось, будто он обдумывает произнесенные слова. Но ровно до того момента, как прозвучал очередной выстрел.

Мне показалось, что он поверил сказанному и выстрелил в меня. Я зажала уши и мелко затряслась, зажмурив глаза. А когда, не ощутив боли, решила их открыть, увидела, что и второй урод валяется на полу, завывая от боли и зажимая окровавленное колено.

— Встать! — рявкнул Тагир, заставив меня снова сжаться. Я никогда не слышала, как он орет.

Естественно, ничего не получилось. И тогда мой телохранитель, превратившийся в похитителя, потянул его за ухо вверх. При этом сорванные с моего платья бриллианты рассыпались, сверкая в ярком свете.

— Вот, значит, как, — от улыбки Тагира мне стало жутко. — Мы несколько месяцев с тобой готовили план. Разрабатывали детали. Учитывали все нюансы. А у тебя съехал чердак при виде бабы и стекляшек? Прекрати выть!

Видимо, боль была нешуточной. Настолько, что ответить не смог.

Раздались шаги, и я сильнее прикрыла себя руками, наблюдая, как в комнату входит еще один мужчина.

Маски они сняли. Это выглядел так же внушительно, как и Тагир, только славянской национальности. Он скользнул по мне быстрым взглядом и отвел глаза. Не смутившись, нет. Скорее, чтобы не пугать меня. На фоне всех остальных этот человек показался мне самым нормальным.

— Выкинь эту падаль на городскую свалку. Перед этим сам знаешь, что делать, — обратился к нему Тагир. — Крысы нам не нужны.

— Уверен? — не оспаривая решения, просто интересуясь, спросил новоприбывший.

— Они не в состоянии выполнить самую простую работу, не принимаясь за старое. В расход.

Я думала, завыть сильнее раненый в колено уже не сможет. Тот, что хотел меня изнасиловать, не выл только потому, что в себя не пришел. Я перехватила взгляд словянина. Он хоть и смотрел на меня внимательно, но без осуждения и ненависти. Скорее, оценил то, что эти звери со мной сделали, и согласился с боссом в один момент.

Крикнул что-то в рацию. Тагир загородил меня своей спиной, когда пара крепких ребят ворвались в комнату и уволокли окровавленных уродов прочь.

— С… спасибо, — от шока я вздрагивала.

То, что этих двоих «пустят в расход», меня не тронуло. Меня это наоборот, воодушевило. С чего бы мне что-то испытывать к тем, кто меня избивал и пытался изнасиловать?

Тагир медленно повернулся ко мне. И в его тяжелом взгляде появилось что-то наподобие иронии. Но не той добродушной, с которой он парировал все мои укусы. Тяжелой, неотвратимой и пугающей.

— За что «спасибо»? — приподнял брови, намекая на то, что сделал со мной на свадьбе.

— Ты спас мне жизнь… Они хотели меня убить при попытке побега, и сказать тебе именно это. После того, как…

— Ну а как иначе, — что-то плюхнулось на пол у моих ног. — Переодевайся. Придется погостить здесь до определенного времени…

Сердце стучало, как ненормальное. Только сейчас я вспомнила в деталях все те подлянки, которые с барского плеча устроила своему телохранителю. И пусть он сносил их стойко, даже снисходительно — ну, что возьмешь с избалованной девчонки — сейчас я была целиком и полностью в его власти.

Кто знает, как еще этот монстр реши т отыграться на мне… помимо того, что уже успел сделать.

— Не жди, что я буду плакать и умолять, — прежде чем прикусить язык и притвориться послушной заключенной, выпалила я.

— Вот как раз этого и не жду, — мужчина присел на корточки, сцепил пальцы в замок, пристально глядя на меня. От этого взгляда прошел мороз по коже. — Только стойкость и безумие обычно разные вещи, Беляева.

Я не успела обдумать его слова. Надо было если не сгладить свою дерзость, то перевести стрелки в безопасное русло.

Странно, иначе не сказать. Меня изнасиловали у всех на виду. Избили, разорвали платье и хотели изнасиловать. Да что там — на моих глазах этих двух обидчиков приговорили к смерти. Можно, конечно, чтобы меня успокоить, только… с какой стати Тагиру это делать?

— Я не хотела этой свадьбы. Ты сам догадался. Так что я не понимаю, как к этому всему относиться.

— Неужели? — сощурился Тагир. — Каждая девушка мечтает о свадьбе, разве нет? О таком платье… Тем более.

— Прекрати паясничать, Ти… Тагир, — назвать его издевательской кличкой я не смогла. — Я имею право знать, зачем ты это устроил? Понял, что я никогда не буду с тобой по своей воле, и устроил похищение? Зачем было устраивать цирк на свадьбе? Моя, не доставайся никому?

В его глазах появились веселые огоньки. Но я не успела выдохнуть от облегчения. Мужчина не смотрел на меня, как на женщину, которой хотят обладать и ради которой можно убивать. Никаких чувств, кроме презрения и все того же унизительного снисхождения.

— Я думал, ты умна. Но нет. Похоже, что сопливые романы о любви исказили твою картину реальности.

Я заморгала, понимая, что он не шутит. Не ждала, что так быстро признается, что это из-за чувств, но была уверена — увижу, если скроет. К тому же я не придумала себе химию, что витала между нами в последние дни, особенно тогда, когда мы буквально столкнулись лбами и взглядами.

Стало страшно, а вместе с тем пусто. Моя самооценка рухнула. Не укладывалось в голове — зачем все это? Изнасилование, похищение, приговор его же людям. Станут так париться ради выкупа?

— Тебе нужны бабки? — мой голос дрогнул, я только надеялась, что это не выглядело разочарованием. — Звони отцу, я скажу… что хочешь скажу. Да даже то, что не хотела этой свадьбы. Что у нас с тобой договор. Ты меня спас. Я тебе бабло. Чего ждешь?

Идея показалась мне достойной нобелевской премии. Несмотря на весь ужас положения, я даже улыбнулась. Вот как ловко придумала. Истинная Беляева. Если Тагир не собирается насиловать меня дальше — страсть мне не угрожает — то не сможет не признать разумность доводов.

Уверенная в своих силах, я без страха смотрела в тёмные, как ночь, глаза мужчины.

Жизнь не стоит на месте. Даже когда тебя вырвали из привычной среды. Даже когда унизили публично. Всегда есть выход — надо не поддаваться панике, а просто его найти.

— Деньги? — Тагир выплюнул это с таким презрением, что я отшатнулась. — Мне плевать на тебя и твое нежелание выходить замуж, дура. Мне плевать на выкуп, который мог бы дать твой отец. Запомни, — хотел назвать меня, по-видимому, обидным словом, но почему-то сдержался, — ты не стоишь ничего. Ты всего лишь средство, с помощью которого я могу влиять на твоего отца. Просто вещь, с которой он не хочет расставаться. Не придумывай себе то, чего нет и никогда быть не может! Если ты решила, что я выебал тебя на столе от дикой страсти, захлопни губу. Такой секс не приносит удовольствия.

Бил по-больному. То ли знал, каким тригером запало в мою душу равнодушие отца с детства, как и все те парни, которые исчезли из моей жизни, то ли говорил правду, не задумываясь, как она на меня повлияет. У вещи в его понимании не было права на чувства.

Я не сдержалась. Подняла глаза.

— Ты урод, Тагир. Ты не придумал ничего лучше, как отыграться на мне. Почти на ребенке.

Он ждал. Я же ощутила, как горло стянуло инеем слез, которые только чудом не пролились. От обиды и собственной неполноценности в глазах похитителя я заплачу позже, замаскировав это под страх. Сейчас же я не боялась высказывать ему в лицо прямое свидетельство своей обиды.

Думала, незаметно. Думала, играю с таким опасным, взрослым и опытным мужчиной на равных. Страх? Обида вытеснила все. Да если действительно так — я лишь средство для достижения цели, мои слова отрикошетят от его стен, как баскетбольный мяч.

— Мой отец никогда бы так не поступил. С детьми и женщинами.

Договорить я не успела. Череп прострелила нешуточная боль, я вскинула руки, мало парясь о том, что моя грудь обнажилась, и унизительно завыла. Может, я и была сильной. Но терпеть боль не умела.

— Запомни, маленькая сучка, — практически касаясь моих губ своими, произнес Тагир с такой ненавистью, что я оцепенела, — еще раз ты сравнишь меня со своим отморозком-папашей, я брошу тебя на потеху своим парням. И сниму еще одно видео. И поверь, единственное, чего ты захочешь после этого — застрелиться. Только не жди, что я подарю тебе эту милость.