Дерзкая. Пленница (тело)хранителя (СИ)

Глава 5

Юля

Я не испытывала ничего подобного в своей жизни с того самого момента, как надо мной жестоко подшутил мальчик в первом классе.

Мы единственные были детьми самых богатых родителей в столице, а оттого, когда писали друг другу «валентинки», я написала много пафосных речей. Что-то даже списала с украденного у матери любовного романа в мягкой обложке.

Все закончилось плачевно. На свидании в актовом зале этот гаденыш и зачитал мое письмецо под смех одноклассников. Смеялись все. Даже отличница в штопанных колготках.

И вот сейчас я снова испытала все это на себе.

Первый порыв — вырвать кофе из рук Лерки, чтобы тотчас же плеснуть кипятком в ее самодовольное лицо — быстро погасил другой.

Я буду бороться. За себя. За свое право ставить себя выше других, а ведь так оно и есть. И если пока что без подруг я не сильна, придется спасти ситуацию.

— А правильно, — сквозь подступающие слезы рассмеялась я. — В топку кофе. Виски хочу. Айда, сегодня тусим в клубе до утра! Я угощаю…

Тагир следовал за мной по пятам. После того, как он меня жестоко опустил, я притаилась, чтобы восстановить силы и нанести удар вечером.

Зря я требовала у отца тотчас же уволить этого умника. Этим только хуже сделала. Папе было отрадно оттого, что за мной теперь присматривают. Ну как так? Я пользовалась свободой все это время. Что-то переменилось, а отец не счел нужным этим со мной делиться.

Оставалось одно — сделать жизнь этого наглеца невыносимой. Он переходит черту. Довольно изводить, ожидая, что окажется таким же нытиком, как Николай. Я сделаю так, что он не справится со своими обязанностями, и отец сам его уволит.

Более того — сделаю это, совместив приятное с полезным.

Больше я с ним не разговаривала. Всю дорогу до клуба залипала в телефоне, предвкушая, как Тигра выгребет уже завтра утром. Папа умеет разбираться с ему подобными. Хорошо хоть, в живых оставит — в девяностых разговоры были короткими.

Через фейс-контроль я проскочила с улыбкой, оставив Тагира пояснять, кто он и почему его должны провести следом. Пусть выпутывается. Возможно, это будет легкая победа уже на этом этапе.

Я почти в это поверила. Только пригубила «Маргариту» за крепкую женскую дружбу, как Валерия восхищенно усмехнулась, кивая взглядом на стойку:

— Ты не говорила, что твой Кевин тоже сюда придет. Он танцует? Разрешишь ему?

Я едва не взвыла. Как он прошел через охрану? Надеюсь, отдал свою зарплату за месяц, чтобы попасть. Придурок.

— Он на работе, — желая размазать помаду на пухлых губах этой самки, твердо ответила я. — Забудьте уже о нем. Это не воспитатель. Танцуем, пьем и делаем вид, что никого тут больше нет.

— Ну, кто-то точно есть, — насмешливо произнесла Алиска, кивая за мою спину.

Антон обнял меня за плечи, целуя в шею.

Мальчик-торнадо. Мальчик-рубите канаты. То, что нужно, когда хочешь уйти в отрыв и совместить приятное с полезным. Фитнесс-тренер, блогер и просто любитель удовольствий. Впрочем, как и я.

— Ну, привет, — я поймала взгляд Тагира и сама не поняла, откуда взялось это дикое желание поцеловать Антона взасос, обнимая, прямо на глазах у бодигарда. И почему внутри как-то сладко кольнуло самодовольством — смотри, какие у меня мужчины, и не вымахивайся сверх меры.

Признавать, что меня бесит, буквально трясет, когда Лера строит Тагиру глазки, не хотелось. Я вообще запуталась между злостью, желанием затроллить этого умника и собственными триггерами.

— На тебя чел пялится, — нахмурился Антон, разорвав поцелуй, — у стойки. Пойти ему разъяснить на пальцах, что неправ?

— Это мой бодигард, — отмахнулась я, — папа опять решил повысить свой статус, приставив ко мне охрану. Меня саму бесит.

— Давай я его отправлю отдыхать?

— Да забей, свалим втихую. И никто нас не найдет. Но сначала выпьем!

К полуночи от обилия коктейлей я уже нетвердо держусь на ногах. Тагир цедит минералку и не сводит с меня глаз, только мне на это уже откровенно плевать. Лерку как ветром сдуло. Она всегда уходит по-английски, как только встречает кого-то достойного своего внимания. Раньше я на нее злилась, а теперь мне все равно.

Алиса тоже недолго тоскует. Девчонки из нашей компании никогда не страдают от одиночества. Весело, особенно танцевать, позволять Антону поднимать меня в воздух, как пушинку, и целовать. И думать, что Тагир бесится. Ну не может же взрослый опытный мужчина не допускать мыслей о молодой и темпераментной девчонке?

Мне бы забыть на хрен о своих коварных планах. Никто ведь не мешает. Скажи ему прямо, что еду трахаться со своим парнем — ну что он сделает? Отцу позвонит получить разрешение? Договориться же можно. Посидит в машине. Кроссворды поразгадывает.

Но я тут же одернула себя. Нет уж! Он унизил меня уже трижды — утром при отце, при Скичко, и апофеозом — при всех. Значит, война. Полетит с работы. А я уж устрою кастинг телохранителей, чтобы видели края. Раз папа так сильно одержим идеей меня защитить непонятно от кого, то и выбирать защитника — мне.

— Предлагаю сбежать, — шепчу на ухо Антону. — Чтобы этот не видел.

— Влетит ему от твоего отца.

— А я этого, может быть, и добиваюсь.

— Юль, как-то знаешь, не по-человечески это. Он подневольный человек…

— Антон, — глажу его затылок, — ты давно уже не фитнес-тренер в задрыпанном зале, который терпел жирных хамов-клиентов и вынужден был молчать ради профита. У тебя подписоты теперь валом, рекламы тоже. Хватит держаться за те корни плебеев и солидарничать с обслугой. Иначе ничего не добьешься в жизни.

— Я иногда вообще не понимаю, что у нас с тобой общего.

— А общее у нас с тобой то, что мы любим свободу. И у меня шикарная идея.

Выхватываю взглядом из толпы Сергея. Тот, как всегда, выглядит на все сто. Этакий сладкий мальчик с обложки. Жестом зову его к себе.

— Привет, Серый. Видишь чела в костюме у стойки?

— Ниче так, — манерно тянет золотой мальчик, перекрикивая музыку. — Знакомый твой?

— Да вытащила потусить, а он заскучал. Сегодня девчонок полно. А Тагирка рассчитывал найти парня на ночь. Пообщаетесь? Бедолага совсем отчаялся.

И словно в подтверждение моих слов, мой телохранитель поворачивает голову. К нам с Антоном он уже привык, поэтому задерживает сканирующий взгляд на Сережке. Это можно истолковать двояко.

— Ты ему понравился, — жалея, что не смогу насладиться спектаклем до конца, добиваю я. — Угости его безалкогольным коктейлем. Не скучной вам ночи, и не благодари.

— Зашквар, — с легким осуждением качает головой Антон.

— Это только начало. Уходим через кухню. Через минуту за мной.

На кухне кипит работа. Шеф-повар пытается высказать все, что обо мне думает, но я делаю беззащитное лицо.

— Помогите мне… — тычу приготовленные купюры в его руки в перчатках, — за мной и моим парнем увязался какой-то псих. У него пистолет. Нам просто надо уйти, откройте двери… Мой парень его надолго не удержит.

— Вызвать полицию? — пряча деньги в карман, переходит на деловой язык шеф.

— Не надо, отец потом вообще меня никуда не пустит. Просто дайте уйти.

Когда появляется Антон, я беру его за руку, и мы быстро выбегаем на свежий воздух. Уже во дворе я заливисто хохочу под странными взглядами двух вышедших на перекур танцовщиц.

— Заводи машину, валим.

Когда мы несемся по пустынному Крещатику, я набираю отца.

— Пап, прости, что разбудила. Мой горилла куда-то свалил. Ну откуда я знаю, куда? Чет страшно одной. Я с другом уехала. К утру буду дома… ой. Телефон сел. Не беспокойся!

Выключаю смартфон и потираю руки.

— Вот и все. Теперь он больше на папу не работает. Свобода!

Поднимаемся в квартиру Антона. Шампанское, клубника, платье летит на пол. Риск и азарт завели меня похлеще всех афродизиаков мира. Упираюсь руками в стекло, глядя на огни ночного города.

Это сущее безумие. Вижу в отражении перекошенное от страсти лицо бойфренда. Хоть по телу и проходит сладкая волна, когда он после недолгих ласк заполняет меня собой, это уже не взрывает мозг так, как прежде.

Я закрываю глаза, ощущая пальцами холодное стекло. И то ли пару коктейлей плюс шампанское кружат голову и рассудок, то ли я, как Клеопатра, хочу насладиться ночью перед смертью любовника, но в моем сознании взрывается, буквально вытесняя мысли, образ Тагира.

Не Антон, а бодигард-отморозок сейчас скользит руками по моим плечам, сминает грудь, перекатывая соски, и вбивается в мое тело. Алкогольному опьянению простительно многое. И я вжимаюсь грудью в стекло, рискуя вылететь вместе с ним, забившись в судорогах оргазма.

Морок отпускает. Со злостью отбираю у Антона «айкос» и закуриваю, хотя курить — вообще не мое. Я так наказываю себя за неуместные мысли и подмены образов.

А спустя час, когда мы уже пытаемся провалиться в сон, вымотанные тремя раундами, в двери настойчиво звонят.

— Ты что, заказал суши? — натягиваю одеяло на себя. — Два часа ночи! Могли бы до утра с заказом подождать.

— Я вообще понятия не имею, кто это. Хоть бы Серега не явился предъявлять за твою подставу. Мне и без того не по себе от его томных взглядов.

Слышу звук открываемой двери… а потом стук. Он похож на удар. Голос Антона, потом стон. Твою ж мать!

Едва успеваю замотать шелковую простыню вокруг тела и встать с постели, как в дверном проеме появляется высокая фигура. Я ее ни с кем не перепутаю.

Мне хочется сказать в лицо Тагиру, насколько сильно он влип. Что за проникновение в чужую квартиру и избиение ее владельца ему грозит срок. А я лично дам показания, что мне ничего не угрожало. Но почему-то сова застревают в горле. И благо, что темно: некстати вспоминаю, как визуализировала этого подонка в своих эротических фантазиях совсем недавно.

— Одевайтесь, — внешне он спокоен, только глаза иные. Черные. Так выглядит ярость, и я узнаю это совсем скоро. — Ваш отец желает немедленно с вами поговорить.

— Не жди, — все же преодолеваю сопротивление связок, — что я во всем сознаюсь. Ты влип.

Но Тагир ничего не говорит. Разворачивается и выходит.

Одеваюсь, стараясь не материться в голос. А когда выхожу, вижу, мать твою, умилительную картину. Антон и Тагир пьют чай и мило беседуют. Стоп, я же слышала звуки удара, была уверена, что Антон избит, и мой бодигард обеспечил себе срок. Но эти двое хрустят печеньем (которое мне не предложили) и обсуждают, кто сколько жмет от груди и каким хватом!

Понимаю, что Антон на него не заявит теперь. Друзья, ботокс мне в глотку. Бросаю на него укоризненный взгляд — а парень и не понимает, что, собственно, не так.

В машине я не выдерживаю.

— Я не въехала. Тигра, ты что, самый умный? Думаешь, отец тебе поверит? Он и слушать не станет. Это твой последний рабочий день!

— Ваш отец все знает, — мягко, я бы сказала, без злорадства, улыбается Тагир. — До последнего слова.

— Да что ты…

— В ваших серьгах — подслушивающее устройство. Телефон можно отследить даже выключенным. И смею открыть завесу, Станислав Викторович в ярости. Он слышал каждое слово. Вам предстоит долгий разговор.

— Крыса ты, — мне хочется верить, что он врет, но нет. Я знаю, что Тагир слов на ветер не бросает. — Сдал меня? Очень по-мужски.

— Вам бы пора уже осознать, — сворачивает к коттеджному поселку Тагир, — что я работаю не на вас. Меня нанимал господин Беляев. И это все — часть моей работы.