Дерзкие. Будешь должна

Глава 15

Открываю глаза около двенадцати часов дня. На телефоне высвечивается одно новое сообщение.

«Будь готова к четырём часам. Поедем знакомиться с твоими».

Он что, блин, издевается? Реально?

«Инициатива должна исходить от меня, а не от тебя. Я не хочу тебя ни с кем знакомить!».

Злюсь и иду в душ. Быстро моюсь, спускаюсь вниз, чтобы приготовить себе завтрак или уже обед, и неожиданно натыкаюсь там на женщину. На вид ей около пятидесяти. Стоит и смотрит на меня растерянным взглядом.

— Здравствуйте… — щебечу. Неловко-то как… — Позавтракайте со мной, пожалуйста. — предлагаю, а она просто кивает, накрывая на стол. Я тут же встреваю и начинаю помогать. Её это удивляет, но она не говорит ни слова. — Меня зовут Катя. — представляюсь, и вдруг понимаю, что что-то не так. Она смотрит на меня, а потом начинает жестово мне что-то показывать, и тут до меня доходит. Глухонемая…У него глухонемая экономка? Хм… — Извините, я Вас не понимаю, но… — хватаю телефон и начинаю писать там в приложении для письма. Надеюсь, она умеет читать…

«Меня зовут Катя. Я временно здесь живу. Как Вас зовут? Вы давно работаете у Глеба? Позавтракаете со мной?».

Она набирает ответ. Улыбается. Долго, но пишет.

«Здравствуй, Катюша. Меня зовут Аня. Работаю давно. Глеб Александрович забрал меня из дома отца. У меня болезнь Меньера. Приобретенная глухонемота. С удовольствием с тобой позавтракаю».

Забрал…Как это забрал? В смысле?

«Забрал, когда Вы заболели?»

«Когда окончательно потеряла слух и возможность говорить. Когда меня вежливо попросили…».

Господи. Неужели у него есть сердце? Оно реально есть? Мне не показалось?

Мы садимся за стол, начинаем есть, она разглядывает меня. Изучает будто. А я стеснительно кушаю всё, что она успела наготовить.

«Вы совсем не едите», — пишу ей улыбчиво.

«Я здесь никогда не ем. Александр Юрьевич всегда был против. А привычка выработалась. Как бы Глеб не пытался меня переделать, всё осталось по-прежнему».

«Вы знаете его с самого детства?»

«Да. С девяти лет. Глебик всегда ко мне хорошо относился, да и Русланчик тоже. И я благодарна. Кто бы ещё взял на работу глухонемую?»

«Но как же…Его отец просто взял и…?»

«Александр Юрьевич — тяжелый человек. И с сыновьями у него отношения сложные, и вообще. Но он их любит всё равно. Просто ему неудобно было со мной. Он не привык тратить время на переписки. А с Глебом просто. Так и общаемся, он инструкции мне даёт через телефон. Недавно сказал, что девочка у него появилась, а вот и ты…Познакомились».

Да уж…Девочка. Улыбаюсь ей, хотя в душе целый коллапс, жизненные показатели стремятся к нулю. Знала бы она, как её милый мальчик Глебик с девочкой этой обходится, наверное, окончательно бы в людях разочаровалась.

Одно радует — он не совсем получается потерянный. Раз забрал себе на работу болеющего человека…Во всяком случае, хочется так думать. Выходит, привязываться умеет?

Не озвучиваю остальные мысли, просто благодарю её за обед, хочу помыть посуду, но она ни в какую. Собой раковину заслоняет и приходится выдохнуть. Направляюсь в комнату и снова открываю свои сообщения.

«Я могу поехать и без тебя. Один».

Замечательно. Думаю я про себя. Просто прекрасно. Один к моим же родителям. Отца мне не будет жалко, нет. Он алкоголик, тунеядец и очень часто поднимал на маму руку, пока я там жила. Да и сейчас скорее всего не перестаёт. Не знаю, как там Серёжа сейчас. С ним уже две недели нормально не общались со всеми этими переживаниями, да и у него учёба. Восьмой класс. Вздыхаю. Я уже месяц не отправляла матери денег. То одно, то другое. Летом хорошо помогала. Собрать Сережу в школу и всё такое, а сейчас деньги всё время самой нужны. То по учёбе что-то, то одежда…Скорее бы закончить и на полную ставку устроиться.

Погруженная в свои мысли, молча собираюсь и жду своего мучителя дома. Он приезжает, как и обещал. Ровно к четырем. Пунктуально, как и всегда. Встречаюсь с ним взглядами.

— Даже не перекусишь?

— Нет, я на работе перекусил. Готова?

— Да, — отвечаю сдавленно и сажусь в машину. Первые двадцать минут между нами царит тишина. Но я нутром ощущаю какие-то нити. Словно невидимые связи между нашими сердцами. Не знаю, как это работает. Но сам факт этого ощущения пугает меня. — Я видела Анну…Общалась с ней.

Он и бровью не ведет. Просто молчит и на дорогу смотрит. Наверное, ему и вправду комфортно с Анной. Они почти не общаются. Инструкция — действие. Наверное, он был бы только счастлив, чтобы так было и со мной.

— Надеюсь, твоему брату нравятся квадрокоптеры, — спрашивает он, на что я перевожу на него свой взволнованный взгляд.

— В каком смысле?

— Да там…На заднем сиденье посмотри, — продолжает он, и я понимаю, что машина от и до завалена всякими подобными выкрутасами. А я даже не обратила внимания, когда садилась.

— Зачем? У нас в деревне ничего подобного нет. А увидят — ещё и изобьют, чтоб неповадно было. Твоей машине вообще колеса спустят, я уверена, и это в лучшем случае, — пугаю я его, на что он смеётся.

— Успокойся. Никто ничего не сделает. Мы не одни туда едем. Там охрана теперь 24 на 7 будет ошиваться.

— Просто прекрасно, — скрещиваю на груди руки. — Глеб, это кошмар какой-то…Реально.

— Реально? Почему? Потому что я переживаю за твою безопасность?

— Потому что ты сам её и нарушаешь! Эту самую безопасность!

— Мне можно.

— Нет, блин! Нельзя! — выплёвываю. Ушам своим не верю. Оборзевший охреневший мудак!

Глеб усмехается, а потом смотрит на меня.

— Фамилия у тебя, кстати, классная. Трацкая…

— И что?

— Ничего…Нравится. Будешь конечно Адовой. Что поделаешь…

— Вот ещё!

Единственное, что у меня от отца красивое есть, так это фамилия. Но я бы не задумываясь её отдала, чтобы не быть с ним связанной. Никогда он не был мне близким человеком. Никогда. Ещё и прилетало вечно. Что мне, что Серёжке. Но показывать это я не собираюсь.

Стоп…Он что сейчас это вслух сказал? Что я буду Адовой? Чего? Чего?!

Дальше мы оба молчим. На въезде в деревню скатываюсь вниз по креслу, чтобы никто не заметил. Потому что все и сразу начинают глазеть на машину. Ещё бы. Через день уже слухи поползут, что я по бандитским рукам пошла, а отец снова матери что-нибудь сделает…Страшно даже представить, какие сплетни будут хуже.

Застываю. Глеб словно знает куда ехать. Видимо, добыл адрес, поэтому я не встреваю.

Когда доезжаем до нашего маленького дома, я даже не шевелюсь. Знаю, что мне нечего стесняться, но боюсь до смерти реакции мамы на самого Глеба. Боюсь так, что в обморок сейчас упаду. А ему хоть бы хны. За этим ледяным взглядом ничего не прячется. Совсем ничего. Он молча помогает мне выйти и я замираю.

— Ну…Сама пойдешь или ускорения придать?

— Сама, — ворчу себе под нос и вздыхаю.

Не успеваем зайти во двор, как вижу Серёжу. С синяком под глазом и разбитой губой. От этого зрелища слёзы на глаза наворачиваются.

— Привет, а ты здесь как, — подходит он и обнимает меня, а потом взгляд его бегает. От меня до Глеба, от Глеба до машины и обратно ко мне. Объяснений ждёт. А что я скажу?

— Привет, родной. Приехала со знакомым проведать вас. Как вы тут? Что за вид? — касаюсь его лица. — Отец?

Глеб недобро косится на всё это, а Серёжа молчит. Он всегда о таких вещах молчит. Он не стукач и никогда им не был.

— Это Глеб, а это мой брат — Сергей, — знакомлю их, и они пожимают друг другу руки. Интересно наблюдать, как Глеб изучает его. Он, наверное, с детьми-то никогда не общался. — Ладно, идёмте в дом. — зову их, но Глеб пока стоит как вкопанный. Не шевелится. — Что такое? Передумал?

— Нет, — отвечает сразу же. — Постою здесь, выдохнуть надо.

— Ладно, — соглашаюсь, а сама иду в дом.

Мама встречает в огороде. Копошится, баню топит. Не ожидала меня увидеть, но тут же обрадовалась. Спрашиваю, что с Сережей, она говорит, что отец вчера перебрал, и ей, и ему досталось. А мне тошно. Я думала, что это прекратится хоть ненадолго. Учитывая, что его нелюбимая дочь шалава наконец не живёт дома и не позорит его, как он изъяснялся.

Сообщаю маме, что не одна, но прошу не нервничать. Объясняю, что Глеб просто знакомый. И у нас ничего нет. Кажется, она не верит мне, но всё же не стремлюсь сильно переубеждать. Пусть думает, как хочет.

Выхожу, а он как раз вытаскивает всякое из своей машины и тащит это в дом.

— Плазма, x-box, ты серьезно? Нахрена всё это? — спрашиваю озлобленно, а он тупо игнорирует меня и чапает мимо. — Прекрасно, блин.

Серёжа вообще не верит своим глазам. Недоверчиво смотрит на всё это словно это акт сомнительной благотворительности. Естественно, он тоже понимает, что всё не просто так. Подозревает меня в чём-то. Когда Глеб делает три таких ходки, я уже вся на нервах, но он хватает меня за руку.

— Успокойся. Ты мне ничего за это не должна. Не надо так резко на всё реагировать.

— Глеб. Ты мне выбора не оставляешь.

— Всё, релакс. Вежливо объясню твоей маме, что из-за общения со мной, временно за ними посмотрит охрана и всё.

Вздыхаю и качаю головой, закрывая глаза, а потом мы заходим внутрь вместе.

— Мам…Это Глеб, а это Анастасия Викторовна — моя мама, — знакомлю их, пока она в ужасе смотрит на заваленную техникой прихожую.

— А…Кать…А это что такое?

— Это…Это…

— Это у меня свой магазин техники, и так получилось, что некоторые товары списали, вот решил Кате отдать, чтобы не пропадали зря. Иначе некуда было. У самого всё это есть, — врёт на ровном месте и не краснеет. Язык — помело.

Но мама всё равно ему не верит. Косится. Конечно. У него ещё и внешний вид такой. И машина. Часы на запястье стоят дороже чем весь наш дом вместе с землей.

— Ладно…Проходите, Глеб. Чай попьём. Познакомимся, — приглашает она, пока Сережа в недоумении берёт коробку с приставкой.

— Реально, Кать? Можно?

А Глеб отвечает за меня.

— Реально можно. Помогу настроить.

Я молчу. Брат улыбается. И даже синяк на его лице становится уже не таким важным, ведь для меня важнее, чтобы он был счастлив в данную секунду. Даже если причиной послужила сраная приставка, которую купил Глеб на свои криминальные деньги.

Ухожу с матерью накрывать на стол, пока парни возятся с техникой.

— Кать…Отец в бешенстве будет, когда узнает, — говорит мне мама, а я хмурюсь.

— Я понимаю. Но Глеб хочет, как лучше…Это…

— Откуда такие деньги? Кто такой этот мальчик? У вас что…Что-то есть?

— Нет, ничего нет, — отвечаю, хоть и понимаю, что тоже лгу. — Просто с моего университета. Знакомый. Можно сказать, парень соседки.

— Сони?

— Ага, — продолжаю закапывать себя глубже, но мама больше не спрашивает.

Через час стол уже заполнен едой. Даже мамин фирменный борщ со сметаной, который я, кстати, очень хочу поесть. В ресторанах такой вкуснятины не делают. Такое делает только мама…

Когда приближаюсь к комнате, чтобы позвать ребят, слышу часть разговора.

— Так и не скажешь, кто, — спрашивает Глеб, а в ответ молчание. — Смотри, вот эти вперед — назад, право — лево, стрелять. — обучает он его, держа в руке джойстик.

— Блин, крутая вещь…Не верится конечно, что всё это даром. Надеюсь, Катька тебе реально нравится, — говорит мой тринадцатилетний брат!!! Охренеть! Блин.

— Больше, — отвечает Глеб спокойным тоном, а я просто стою как истукан и не знаю, что мне делать. В смысле больше? В смысле? Что, блин, это значит?!

Трясусь, бесшумно отхожу от двери, а потом более громко делаю уверенные шаги в его комнату.

— Всё готово. Вы тут как?

— Нормально, — отвечает Глеб и встаёт с пола. Наверное, разруха и хаос, что творятся в Серёжкиной комнате выбивают из колеи. Но он вообще не подаёт вида, что ему всё это важно. Хотя наш дом уже на ладан дышит.

Моет руки, идём на кухню. Мама начинает расспрашивать его о том, о сём. И вроде всё идёт нормально, пока Глебу не приходится начать щепетильную тему.

— Анастасия Викторовна, тут такое дело. Мы не просто так приехали. В общем. За вами некоторое время люди будут приглядывать. Для безопасности. Вы ничего не бойтесь. Я номер оставлю свой. Если что звоните мне.

— Какие ещё люди? — мама как сидела, так и осунулась. А Глеб смотрит на неё уверенным непробиваемым взглядом.

— Охрана. Так надо. Не спрашивайте. Из-за меня всё. Приношу извинения. Но мне важно, чтобы с Вашим сыном и Вами всё было хорошо, — заявляет он, пока мама ловит воздух губами, а я молчу. Стыдно до ужаса. Взгляд увожу, а Глебу звонок поступает.

— Глеб Александрович, тут мужик буйный, по описанию Трацкий старший. Пропускать?

Я каждое слово слышу. И мне теперь страшно, а ещё неприятно. Глеб смотрит на меня с укоризной и наклонятся к моему уху.

— Чё сразу не сказала, что отец у тебя такой? Что брата пиздит?

— Зачем? Это же отец, как ни крути, он отцом и останется.

— Мне ли не знать, — отвечает он с улыбкой. — Но я больше не дам ему кого-то трогать. Извини меня, но нет.

Хмурюсь. Вцеплюсь в его руку.

— Что ты собрался делать?! Глеб! — кричу молящим шёпотом в его ухо, а он продолжает свой разговор.

— Запустите. Всё нормально, — после небольшой паузы смотрит на меня. — Что бы сейчас ни было, сиди и не выходи.

Слышу звуки в коридоре. Кажется, отец вернулся и начинает распинывать коробки. Как всегда, буянит и раздражается на ровном месте. Сам в своей жизни ни на что не заработал. Жили всегда в нищете, зато по первому поводу всем выписывает. И бухает как не в себя.

— Это ещё чё за хуета? Чё за тачка там, Настя?! — кричит он со входа, и наши с мамой взгляды встречаются в панике.

— Глеб, я прошу тебя…Не надо, пожалуйста… — повторяю я как мантру, потому что чувствую, как его спина напрягается. У него такие мышцы, что она становится камнем за секунду.

Он молчит, а у меня сейчас инфаркт случится. У Серёжи с матерью, кажется, тоже. Он касается моего колена под столом. Гладит, сжимает. И у меня от этого по всему телу будто электрический ток пробегает. От каждого его такого касания. Хотя я знаю, что я — лишь средство успокоения для него сейчас.

— Эй, я тебя спрашиваю, — отец заруливает на кухню и на секунду замолкает, глядя на меня своими охмелевшими злющими глазами. — Так это по твою душу, выходит…Блядина домой приехала. — цедит он. Мне кажется, что сейчас случится что-то очень и очень плохое. — Настя, какого хрена она тут сидит, да ещё и с ёбырем своим?! Я тебя спрашиваю, блядь! Отвечай. — стучит по столу, а в следующую секунду больно хватает маму за плечо. А дальше всё происходит как в настоящем кошмаре наяву…