Дерзкие. Будешь должна

Глава 21

«Всегда будь со мной, ведьма Всегда. Навсегда».

«Надеюсь, Катька тебе реально нравится. — Больше».

«Только моей будешь. А я весь мир к твоим ногам положу. Всё тебе отдам, сердце выну из груди. Никогда в обиду не дам. Слышишь? Веришь?».

Не могу сейчас говорить. Только смотреть на него, пытаясь прокручивать в голове все его признания мне. Все чувства, как на ладони. А я… Я будто тону в них, даже не пытаясь выплыть. Меня уносит их потоком куда-то в самую глубь на дно водоёма. Я боюсь не выплыть, когда я с ним.

— Ответишь что-нибудь? — спрашивает он, прижимая меня к себе. Сердце бьётся как бешенное.

— Не знаю, — шепчу ему в ответ, заглядывая в голубые глаза. — Пока что…Не могу…Глеб…

— Всё нормально. Тогда просто помолчи, — отвечает, не отпуская. Мне кажется, я обижаю его, но не могу ответить вообще ничего, будто меня парализовало. Или я боюсь сказать. Ведь если скажу, может…Это будет для него очередным исполненным пунктом, и он откажется от меня. Будто пока он чувствует, что я — непокоренная вершина, он продолжает пытаться. Хотя у него сейчас будто на лице всё написано…Я лежу на нём и слушаю стук его сердца. И меня это нереально успокаивает. Я бы хотела уснуть вот так, но боюсь, что ему может быть неудобно.

— Давай я слезу?

— Зачем?

— Не знаю. Тебе удобно?

— Да.

— Хорошо…

Не отпускает. Трогает кончиками пальцев мои позвонки, вырисовывая на них какие-то символы.

— Рус приезжал из-за чего-то серьезного?

— Нет. Не бери в голову. Всё в порядке, — отсекает почти сразу и я вижу, что почти закрывает глаза. Точно…Он ведь не спал. Я-то, пока он уезжал, хоть немного вздремнула, а он…

— Сладких снов, Глеб.

— И тебе, ведьма.

Он почти сразу засыпает подо мной, а я не шевелюсь, позволяя ему провалиться. И лишь после этого, еле слышно сползаю с него, пока он что-то ворчит и переворачивается на живот. Целую его в плечо и двигаюсь к краю кровати. Решаю выйти и позвонить Соне. Очень хочется с кем-то поговорить. Насчёт Глеба и того, что между нами произошло.

Подруга берёт трубку только после четвёртого гудка.

— Привет, моя. Не отвлекаю?

— Привет, дорогая…Да нет…Глеб вернулся?

Голос какой-то тревожный. Чересчур.

— Эм, да…А что?

— Да Кир спрашивал, прежде чем я вышла ответить тебе. Он рассказал тебе, да?

— Рассказал что? — спрашиваю, недоумевая.

— Ой, капец. Чё вчера было. Я думала Глеб расскажет тут же… В общем, мы же были на вечеринке в «Джипси», помнишь я говорила.

— Ага, помню.

— Ну в общем ночью начался пожар. Задымление. Я так испугалась. Хорошо, что Кир мгновенно среагировал и вывел меня.

— Какой кошмар?! Ты как?

— Я-то нормально. Вроде все уцелели. Только вот клуб сам…Сгорел буквально дотла.

— Что?!

— Да…Удивлена, что Глеб не стал говорить… — задумчиво произносит она. — Они ездили решали какие-то вопросы сегодня. Что-то по поводу возгорания. Кир много не рассказывал.

Слушаю это и в полном шоке. Почему не сказал? Сказал только, что на нервах. Просил успокоить. А потом как ни в чём не бывало занимался со мной сексом… Не хочет делиться личным? В этих вопросах ему проще промолчать? Или это потому что я начала строить теории об опасности?

— Не знаю, почему не стал, Сонь…Той самой ночью мы…Мы…Между нами…

— Ты серьёзно? — спрашивает она в шоке. — Оу…Ваааау. — тянет из последних сил. — Прости, у меня шок. Не думала, что ты захочешь.

— Захотела…

— Не осуждаю, подруга. Мне кажется, ему не всё равно на тебя, далеко не всё равно. А насчёт того, что не рассказал. Может тогда, не хотел портить момент?

— Может, — отвечаю сдавленно. — Я рада, что с тобой всё хорошо. Кир молодец. Передавай ему привет, пожалуйста.

— Хорошо, моя. Передам. Решайте все свои вопросы и давайте уже встретимся вчетвером. Посидим, поболтаем. Ладно, Кать? Очень хочу, как раньше. В непринуждённой обстановке. Без тебя в комнате так скучно…Просто ужасно, — жалуется Соня в пол тона. — Правда Кир уже намекает, что хочет, чтобы я тоже…Жила с ним.

— Ого… А ты?

— Я пока не знаю…Хоть он и добрый, спокойный, но… Что-то пока…Не готова я.

— Понимаю…

— Мы ещё поговорим об этом когда встретимся.

— Договорились, Сонь…Ну, я пошла. Тоже скучаю дико. Целую тебя.

— И я тебя…

Сбрасываю и тараканы в моей голове начинают разбегаться по сторонам в панике.

Открываю статью в Интернете, читаю, что пока на месте возгорания работает следствие. Подробности неизвестны, но фото просто ужасные. Не верится, что он ни слова мне не сказал. Хотя это ведь реальная проблема. Это был его клуб. И он дотла сгорел. Интересно, что он чувствует по этому поводу. Ему должно быть ужасно обидно и плохо. Это ведь его детище.

Возвращаюсь к нему в спальню и пристраиваюсь сбоку. Примерно через полчаса чувствую, как его тёплые ладони находят меня сквозь сон и жмут к себе.

— Кать… — слышу надломленное. — Не надо. Уйди оттуда.

Молчу. Что-то ему снится…Снова дрожит. Весь щетинится даже во сне. Обнимаю его крепче за фактурные плечи.

— Моя. Моя.

— Твоя, — выдыхаю и по всему моему телу скользят мурашки. Проваливаюсь в сон окончательно вместе с ним.

Ранним утром просыпаюсь в его постели одна. Из душевой слышу звуки льющейся воды и решаюсь на какие-то непривычные безумства. Иду к нему. Полностью голая, прикрываясь лишь простынкой, а потом сбрасываю её на входе в ванную комнату.

Встречаемся взглядами. Его поглощающий и мой практически уверенный. Даже не думая, ныряю к нему под струи прохладной воды. Обвиваю широкие плечи, когда он рассматривает меня и целует.

— Доброе утро, — шепчу ему, касаясь губами шеи и ключиц, а потом меня резко разворачивают к себе спиной, обхватив своей ручищей под животом.

— Ещё какое доброе…Выгнись, девочка… — из меня практически лепят, что хотят. А моё тело рядом с ним как пластилин. Он загибает, сгибает и прогибает как считает нужным. Ласкает, пока я только послушно перебираю ноги и жду его внутри. — Красивая моя девочка. Самая красивая ведьма на свете.

Меня улыбают его слова. Если ведьмы вообще бывают красивыми в его понимании, конечно. Но его вот эта зацикленность и заинтересованность в моей «магии» уже что-то личное. Какая-то часть нашего с ним общения. Наша фишка. Особенное прозвище…И мне это нравится.

Трахаемся под звуки воды. Он снова кусается, сжимает, терзает. Берёт и берёт. Подчиняет и властвует. Хищник на охоте. Мой личный зверь.

А потом, не успеваю я нажаловаться на грубость, меня нежно моют, аккуратно массируя голову и делая своей куклой.

Господи, мне ещё никогда не было так приятно, как когда его пальцы втирают шампунь или наносят гель на моё тело. Хочется замурлыкать.

Это блаженство.

С опухшими губами, но полностью счастливая (затраханная) сижу с ним за завтраком и делюсь планами.

— Пары до двух, работа. Вечером хотела встретиться с Соней, если можно, давно нормально не сидели, — вздыхаю, пока он пьёт кофе и смотрит на меня каким-то странным взглядом. — Что?

— Ничего. Отвезу куда скажешь и заберу.

— Ладно.

— Ладно, — зеркалит. — Карту возьми.

— Это ещё зачем?

— Я так хочу.

— Мало ли что ты хочешь, Адов.

— Ведьма…Я хочу, чтобы у тебя не было никаких потребностей.

— У меня есть работа. Я сама себя обеспечиваю.

Закатывает глаза.

— Работаааа…Откажись от неё. Нахрена тебе работать? Я могу купить десять таких автосервисов.

— Покупай, а мой оставь в покое, — отвечаю с гордо поднятым подбородком. Пусть что хочет, то и думает. Но никакие карты я брать не собираюсь.

— Кароч… Готова? Едем?

— Да.

В университете приходится разойтись. С Соней успеваю поделиться, но не многим, потому что стараюсь слушать преподавателей. Договариваемся вечером посидеть вдвоем в кафе-баре недалеко отсюда и поболтать о своём о девичьем.

Затем Глеб отвозит меня на работу, целуя на прощание, и провожает взглядом. Теперь и смотрит на меня иначе. Намного провокационнее и жарче, что ли. Ревнивее.

Слава богу, убеждаюсь, что с Андреем всё хорошо, но он стал намного холоднее ко мне относиться. Наверное, Глеб сказал ему что-то очень и очень неприятное или же сделал, но синяков я на нём не наблюдаю. Хотя Глеб, наверное, умеет бить так, чтобы и синяков не оставалось? А спросить, как Андрей себя чувствует, я не решаюсь.

До пяти часов формирую и принимаю заказы, потом обзваниваю клиентов с вежливым предложением скидок на диагностику ходовой части. А когда время на часах переваливает за шесть, прямо к нам в гараж заезжает ещё одна машина. Обычная белая калдина. Из неё выходит какой-то парень в чёрной толстовке, на вид несколько не соответствующий тому, на чём ездит. Во всяком случае, часы у него на запястье знакомой марки. Как у Глеба. А это значит — дорогие. И ещё у меня чувство, будто я его раньше видела, но никак не могу вспомнить где.

Меня сразу поражает, почему он заехал прямиком сюда, а не спросил есть ли свободные гаражи…Может это знакомый Андрея?

— Здравствуйте, — вежливо здороваюсь. Он объясняет, что ему необходимо поменять все жидкости и в целом подлатать аппарат. Они с Андреем о чём-то шушукаются, и он тут же берется за осмотр, якобы потому что у него есть свободное время. А я пока оформляю заказ, не спрашивая. Пробиваю ПТС по нашей базе, а проходит какая-то женщина — Григорьева Марина Филипповна. Зависаю и недоверчиво смотрю на него.

— Что такое? Вы так изменились в лице.

— Авто не Ваше?

— Нет, это бабушки. Я на таком не езжу, — смеётся он, и я киваю.

— Ну да…Я заметила. Просто у нас так не положено.

— А у меня доверенность есть, — говорит он, и я ожидаю. — Сейчас.

— Хорошо.

Доверенность действительно есть. Соколов Филипп Германович. Ну и имечко, блин. Оформляемся, и он как-то слишком заинтересованно рассматривает меня.

— Давно здесь работаете?

— Ну…Второй год…

— Хм…Не хотите сменить на более качественный автосервис? Ну, или даже автосалон?

— Не знаю, не думала об этом. Пока меня всё устраивает. Самое выгодное для меня предложение, — отвечаю не думая.

— А…Ну раз, действительно выгодное.

— Так…Всё, я оформила. Можете ожидать, что скажет мастер в комнате для клиентов. Или же мы позвоним Вам, как диагностика будет выполнена, — сообщаю ему, и он кивает.

— Я, пожалуй, отлучусь.

— Как скажете.

Около семи часов вежливый незнакомец возвращается по нашему звонку, но в руках у него с сотню бордовых роз. Я как-то сразу напрягаюсь при виде цветов, но он не тушуется и оставляет их на стойке администратора.

— Это Вам, Катерина. За оперативность, — сообщает он, на что я хмурюсь. Вроде и ничего такого. Ничего наглого, но всё равно ощущаю себя не в своей тарелке.

— Послушайте, не стоит. Вы меня как-то неправильно поняли. Я занята. У меня есть молодой человек…

— Господи, что Вы. Я просто подарил Вам цветы. Ничего такого и близко не хотел. Просто моя бабушка говорит, что самая безобидная благодарность — это цветы. Я привык делать такие подарки особям женского пола. И ни на что не надеялся. Но рад за Вашего парня, — заявляет он и начинает уходить и снова через гаражную дверь.

— Мы раньше не встречались? — кидаю ему вслед, и он в пол-оборота отвечает.

— Как знать.

А я нахожусь в каком-то ступоре. Там и Андрей выходит, чтобы сообщить мне какие детали нужно заказать для ремонта. И пока мы оформляем заказ, я всё время недобро бросаю свой взгляд на эти чёртовы розы. Не знаю даже куда их теперь деть. Красивые конечно, но если Глеб их увидит, он мне…

— Ты как здесь…То есть…В смысле…Почему так рано? — спрашиваю, уставившись на него, замершего в дверях.

— Это чё? — интересуется сразу и в лоб. А мы с Андреем как два истукана. Кажется, он точно так же сейчас напряжён, как и я. — Ведьма, отомри уже. Чё это такое?

— Да клиент оставил. Ничего такого, о чём тебе следует переживать.

— Ну ладно. Выбрось тогда, — говорит он совершенно нагло и грубо, а я смотрю на него и думаю. Не охренел ли ты часом командовать, дорогой? Что такого в простых цветах???

— Я ничего выбрасывать не собираюсь. Это просто букет, — отвечаю и иду за вазой. А у него сейчас, наверное, пар из ушей пойдет.

— Ты сейчас пошутила, да?

— Нет. Глеб. Это просто цветы. Что мне теперь? Всё что не от тебя выбрасывать?

— Да, — отвечает, уставившись на меня жестоким взглядом.

— Не смотри на меня так.

— Как, блин?

— Как будто ты убить меня хочешь.

— Так я и хочу.

— Прекрати.

— Сама прекрати.

— Глеб. Это просто цветы. Для меня это ничего не значит.

— Если ничего не значит, тогда ты так же просто донесёшь их до мусорки. Поняла? — хамит он, упираясь рогами. Смотрю на него и желваки дёргаются. Едва успеваю развернуться, чтобы взять вазу, как меня резко перехватывают и силой закидывают на плечо, вынуждая вновь висеть вниз головой, как жалкую спагеттину.

— Адов!

— Повиси, повиси. Может мозги на место встанут, — он тащит меня из автосервиса, хотя до конца рабочего дня еще десять минут, и я ещё не сдала кассу.

— Глеб, мне всё равно надо туда. Я не закончила.

— Да похуй мне.

— Глеб!

— Отсосёшь и пойдешь.

— Я не буду тебе сосать! Отпусти, блин!

Он заталкивает меня в машину и так же быстро садится за руль. Скрещиваю руки на груди. Злюсь. Раздражает неимоверно.

— Я и так с тобой живу. И так принимаю твою помощь. Но это перебор, Глеб. Ты не имеешь права приказывать мне, принимать чей-то подарок или нет.

— Ведьма…Я сейчас сделаю вид, что не слышал этого…Реально.

— А я нет. Я это сказала! И ты должен понять!

Он сжимает кулаки. Скрипит зубами. Смотрит на меня так, словно если скажу ещё слово, придушит.

— Иди доделывай, что нужно. Я покурю. Потом отвезу тебя на встречу с Соней. Но, ведьма…Если ты сейчас поставишь эти цветы в вазу, просто запомни, я сделаю тебе так же больно. Око за око.

Смотрю на него и понять не могу. Он серьезно, да? Ему причиняет боль то, что я приняла чьи-то цветы…Блин…Капец. Собственник.

— И это после того, как я отдалась тебе, — бубню себе под нос и хочу выйти, но он обхватывает мою руку.

— А это здесь при чём?

— Пора бы доверять. Не считаешь?

— Это не недоверие, ведьма. Это самолюбие и мужская гордость. Иди. А я дождусь.

— Ладно, — не успеваю зайти обратно в сервис, как его автомобиль со скоростью света срывается с места. Я даже рот открываю от резкого звука мотора. Он с ума сошёл что ли?! Куда он уехал, блин?! Ведёт себя как истеричка во время ПМС.

Возвращаюсь молча, доделываю дела и смотрю на эти цветы. Чисто по-человечески мне их жаль. Но и отношения с ним портить не хочется. Вдруг это реально его заденет? Не стоит того. Хоть это и глупо.

Беру их и несу к мусорному баку. Безжалостно выбрасываю туда, накидываю свою косуху и выхожу.

Осматриваюсь, Глеба нигде нет. Однако через две минуты его машина тормозит с диким визгом возле меня, пассажирская дверь распахивается, а оттуда вываливается какой-то парень. И я вдруг вспоминаю, что обслуживала его сегодня в районе трёх часов дня. Да, точно, это он. В той же, блин, салатовой цветастой куртке.

Это ещё что, блин, такое?!

Глеб буквально выбрасывает его из тачки, выходит сам и смотрит так, будто сейчас размажет его по асфальту.

— Глеб, ты с ума сошёл! — кричу я в истерике.

Парень ошарашенно смотрит на нас по очереди и у него из носа бежит кровь.

— Этот же пидрила? Я других упакованных тут не видел, — выдаёт Глеб, сплёвывая на асфальт. Выглядит как самый настоящий психопат.

Теперь я понимаю, почему он сделал такой вывод. Этот парень приезжал на Альфа Ромео. Других дорогих машин сегодня здесь не было, и он, видимо, подумал на него. А это значит…Что где-то постоянно его люди…Следят? Защищают? Или же есть какие-то камеры…

— Глеб, это не он, оставь человека в покое! Что ты творишь?! — возмущаюсь я и смотрю на парня. — Простите нас, пожалуйста. Мой друг очень вспыльчивый.

— Можно я уже пойду?! Я ни хрена не делал. Мне проблемы не нужны, у меня вообще девушка есть!

— Завали ебало, дигра, — хамит Глеб, а я дёргаю его за бомбер.

— Прекрати так себя вести, пошли, блин, со мной, — тащу его к мусорному баку, пока парень сматывается оттуда в панике.

— Ведьма, я убью тебя, — цедит Глеб сквозь зубы, пока я не показываю ему то, что он хочет увидеть.

— Вот, полюбуйся. Цветы в мусорке. Как ты и хотел. Это всё?! — выплёвываю, и вижу на его лице, офигеть какую, счастливую беззаботную улыбку. Как у самого настоящего ребёнка, который получил подарок на Новый год от деда Мороза! Вот реально сумасшедший, а. Настроение по щелчку пальца меняется.

— Да, всё. Я доволен, можешь жить пока, — отвечает мне, а я тут же ударяю его в грудину, но он перебрасывает свою руку через моё плечо и чисто по-братски прижимает, целуя в макушку. — Я шучу, малыш. Спасибо, что выбросила.

— Ты дурак, да? Откуда ты вообще вытащил того парня? Зачем?

— Какая разница? Главное, что он усвоил.

— Ага, особенно учитывая, что это не он! Конечно.

— Ой да не пизди. А если не он, найду всех, не переживай. Обезглавить, обоссать и сжечь.

— Аааааа! Глеб! — вскрикиваю и дёргаю ручку двери, усаживаясь внутрь. — Не желаю больше слушать. Вези к Соне!

— Командирша, блин. Пристегнись давай и не выделывайся. А то просто выебу прямо здесь и идти не сможешь потом.

Ушам не верю. Ещё и угрожает. Придурок.

— Как же ты бесишь.

— А ты меня. Пиздец как. Только попробуй там жопой повилять и заговорить с каким-нибудь мудозвоном. Я тут же приеду и уже не будет отмазок вроде «Глеб, мне надо привыкнуть, помедленнее, Глеб, мне больно», — выдаёт каким-то излишне писклявым голосом.

— Знаешь, что? Иди ты нахуй, Адов! — дёргаю ручку двери, а он дёргает меня.

— Всё, извини, погорячился…Извини, — притискивается к моему лбу губами. — Успокой лучше. Я же сейчас…Я просто взрываюсь сильно…Очень сильно, ведьма. Я не привык делиться.

— А я не вещь, чтобы мною делиться, Глеб. Я — живой человек.

— Главное, чтобы все так же думали. Понимаешь? Если к тебе кто-то хоть на метр подойдёт, я же ему все кишки через задний проход выдерну…

— Ты сумасшедший. Тебе лечиться надо.

— Побудешь медсестрой? — улыбается и играет бровями.

— Хм…Давай. Вколю тебе в жопу паралитик, чтобы ты на хрен неделю не мог выйти из дома, вот поржём вместе.

— М…В жопу говоришь…Я запомнил твои слова, малышка…Во сколько тебя забрать?

— Я позвоню. Только…Сделай, пожалуйста, одолжение. Пусть хотя бы в эту встречу с подругой за мной не следят твои люди. Это не особо приятно. Не могу расслабиться.

— Хм…Договорились, — как-то уж очень быстро соглашается, улыбаясь мне и заводя машину, и мы наконец едем в бар неподалеку.

Уже там мне удается выдохнуть, потому что при Соне Глеб ведёт себя более-менее прилично, не считая того, что на прощание хватает меня за жопу и шепчет на ухо какую-то мерзость с употреблением слов «киска, влажно и долбить». Я уже даже не обращаю внимание, а просто доброжелательно вытуриваю его за дверь.

— Фуууф…Слава Богу, — говорю вслух, а Сонька смеется.

— Неужели настолько на тебя нападает?

— Ты даже не представляешь, как… Это просто тайфун, а не человек, — качаю головой, и мы идём в самый дальний уголок, где потише.

Удобно располагаемся и заказываем по коктейлю. Можно хоть немного расслабиться, верно?

— Ну, давай…Рассказывай…Как там с Киром? — спрашиваю, глядя в счастливое лицо подружки.

— Я даже не знаю, как это описать. Ты же знаешь, я такая…Тормознутая, — ржёт она, отмахиваясь. — Но он меня буквально оживляет. Всегда такой заботливый, такой внимательный…И вообще…Потрясающий.

— Я очень рада, правда. И не только за тебя, но и за него. Мне кажется вы подходите друг другу.

— Так же, как и вы с Глебом, — отвечает она, а я…

Я вдруг опускаю взгляд. Мне кажется, он меняется. Потому что Соня замечает моё беспокойство.

— Что такое? Что-то не так?

— Просто насчёт Глеба…Это странно описать, но это разрывает меня на части. А должно ли быть так в отношениях? Он слишком…Решительный что ли. Такой…Человек-огонь. Понимаешь?

— Но ты ведь тоже, Катюш…

— Не в такой степени, дорогая…Ой не в такой…Иногда мне кажется, что он спалит меня к чертям. Ревнивый, жестокий и бывает грубым…

— Но я надеюсь ваш первый раз…

— Нет, первый раз был прекрасен, и я сама была инициатором. Он не торопил меня. В плане секса всё очень приятно и скорее даже чересчур приятно. Я всё время о нём думаю…Я говорю о чувствах. Он может сгорать от злости, не зря его Адом называют. И фамилия здесь не при чём. Я вот только недавно это полностью поняла. Но он заботливый. То есть…Как же это объяснить. Преданный он. Вот, наверное, правильное слово.

— Не знаю даже, что сказать…Кир говорит, что Глеб по уши влюблен в тебя.

— Нет. Это явно чушь. Любовь…Это не любовь, это что-то другое. Совместимость — да. Возможно ему нужен тот, кого нужно защищать. А я реально идеальная кандидатура. Вечно попадаю в неприятности. Всё у меня через жопу.

— Кать, — смеётся Сонька. — Перестань. Да ты же ему сразу понравилась. Мне Кир сказал. Он говорит, что они даже ехать в клуб не собирались. Поехали только потому что с нами познакомились. И вообще…Он своего друга точно знает. Давай лучше расскажи мне…Больно было? — улыбается она и смотрит на меня таким смешным заинтригованным взглядом.

— Всё рассказать?

— Всё, — смеётся, и я тоже.

— Было конечно. Не без этого. Но не так, как рассказывала нам Светка. Совсем не так. Он…Он не просто по-тупому взял меня, как её этот Димка. Целовал. Долго и…В общем. Везде, — признаюсь я и, мне кажется, мы с ней обе красные как два оставшихся помидора в теплице под конец сезона, про которые все забыли.

— То есть…Там?

— Да, Соня, — выдыхаю неловко. — И я его там…

— О, Господи! — выдаёт она с круглыми глазами и прикрывает свой рот рукой. Улыбается, но при этом выглядит как призрак.

— Я знаю. Да…Это было прям просвещение. Но с ним невозможно остановиться, понимаешь?

— Пока нет, но мы с Киром… Наверное, ему тоже хочется чего-то такого…Да что уж там, знаю я, что хочется. Я часто чувствую у него… Но он меня не торопит, и я сама не настаиваю.

— Ну, это ведь прекрасно. Что не торопит? Значит он заботится о тебе…

— А Глеб? Он заботится о тебе?

— Несколько в другом ключе, но да, заботится. И мы много раз были голые друг с другом до этого…Но он не брал меня. Он всегда…Останавливался. Говорил, что будет первым, но позже. Когда я захочу, — говорю это, а у самой в сердце какое-то тепло разливается. Это ли не влюбленность? Он же реально всегда ждал именно моих решений, а не своих. Знал, как это для меня важно…

— Ну вот…Значит, у вас тоже всё правильно, — успокаивает Соня. — А ещё Кир что-то говорил по поводу поездки к твоим?

— Была такая, да…

Всё рассказывать Соне не решаюсь. Только как проведали и уехали. А она и не в курсе того ужаса, что произошёл. Слишком уж это плохие новости, не хочу портить ей настроение. Рада, что Глеб не рассказывал Киру детали. Лишь сам факт, что мы туда ездили.

Мы с Соней сидим ещё примерно пару часов, тянем коктейли, смеёмся. И всё бы ничего, если бы не рядом сидящая компания парней, которые жуть как мне не нравятся.

— Сонь…Сейчас не оборачивайся, но там парни какие-то стрёмные. Задолбали пялиться уже, — непринужденно улыбаюсь, будто говорю подружке о другом. — Может мы уйдем отсюда?

— А куда пойдём? — спрашивает она, нахмурившись.

— Не знаю…Так-то уже поздно выходить по темну…Там ещё хуже пристанут. Бесят ужасно, — добавляю, вздыхая.

— Давай просто не обращать внимания, ты говорила, что Глеб приедет, когда ты позвонишь.

— Да, он сказал заберет.

— Ну вот и хорошо. Значит, пока сидим.

Продолжаем спокойно разговаривать, но нашему счастью не суждено длиться вечно. Едва мы решаем остаться там и выпить ещё по коктейлю, как вдруг к нам подсаживается та самая компания из трёх подвыпивших слегка неадекватных гопников.

— Дарова, девчонки. Как сидится?

— Слушайте, идите куда шли, пожалуйста, — прошу вежливо, чтобы никто не начал злиться.

— Ух ты…Цыпочки…Пожаааалуйста, — тянет своим мерзким голосом. Тут я погорячилась.

— Или пока проблемы не начались, — добавляю сразу же, но их это только распаляет.

— Да вы выпейте…Смотрите… — он достаёт какую-то таблетку из кармана и швыряет её в мой бокал. — Пей залпом. Понравится.

— Сам и пей, раз так нравится.

— Красотка, ты чё такая агрессивная? Сиськи что надо у тебя, конечно, — добавляет он, и я тут же прикрываюсь руками, хотя и так одета в простую толстовку.

— Мы лучше пойдем, — добавляет Соня и пытается встать, но один из двоих бугаев грубо хватает её за плечо. И я недолго думая сжимаю бокал, плеская содержимым этому уроду в лицо, и дёргаю Соню за руку, утаскивая в сторону выхода.

— Бежим!

Очевидно, что в этом чёртовом баре никто и не собирается нам помогать, зато этим самые парни бегут за нами. А мы удираем оттуда со скоростью света, пока вдруг тот самый ублюдок не выдирает у меня из рук Соню. У неё такая паника в глазах, что я начинаю сама дрожать. Он тащит её к какой-то машине, перевалив на плечо, пока она кричит во всё горло, и даёт команду остальным.

— Чё встали, эту хватайте, — указывает на меня.

Не знаю, как я так быстро ориентируюсь, но сквозь хаос своих мыслей откуда-то в темноте вижу отблеск стекла на асфальте. Бутылка. Я ещё никогда так резко не реагировала. Не успеваю даже переварить задуманное, как уже со всего размаху бью этому ублюдку по затылку. Не представляю, что будет если с Соней что-то сделают. Я просто не переживу.

На его голове тут же появляется высеченная отметина и оттуда начинает литься кровь.

Но он не падает, чёрт! Он не падает!

А Соня уже практически в отключке от нервного срыва.

В моей руке остаётся горлышко. Практически сраная розочка. Не знаю, откуда берутся силы говорить.

— Поставь её, блядь, или я тебе это в шею воткну! — ору, срывая горло, пока меня вдруг спасительным выстрелом не ослепляет свет фар. Тут же оборачиваюсь и замираю.

Сердце готово выпрыгнуть из груди.

Господи.

Это Глеб. Это Глеб.

Всё будет хорошо.

Осознание бурной волной проходится по мозгу до тех пор, пока не получаю жесткий захват от одного из оставшихся двух придурков. Он, не церемонясь, обхватывает меня и тащит прямиком в ту же тачку, пока я пытаюсь бить его стеклом. Соня делает последнюю попытку убежать, и та огромная сволочь даёт ей прямо по лицу наотмашь со всей силы, отчего у меня в мгновение начинают литься слёзы.

Не успеваю я пикнуть. Как слышу звук выстрела. Насыщенный смачный.

И сразу же за ним второй.

Я думаю, что знаю, что это. А вот и ни хрена.

Такого поворота я вообще не ожидала.

Это не Глеб стреляет. Не Глеб держит пистолет.

А добрый мальчик по имени Кир.

Сначала в одно колено, затем в другое.

Глеб просто идёт в мою сторону, остервенело обхватывает того самого парня, который тащил меня, за шиворот, хотя они примерно одинаковой комплекции. Но дури и жестокости в Глебе намного больше, уж я-то знаю своего сумасшедшего парня. Он буквально одним рывком впечатывает оппонента в пол, подбирая с земли тот самый кусок стекла, и зажимает его в правой руке.

— Она сказала, что воткнет, сука, и она воткнет, — шепчет он, заставляя меня дрожать. Соня в полном шоке от происходящего. У неё просто невероятный ступор. Она бледная, как моль, и смотрит на Кира, который без единой эмоции держит в руках пистолет и склоняется над телом того бугая, спокойно говоря ему что-то на ухо. А Глеб в это время продолжает шептать голосом Дьявола из преисподней. — Только руки будут не её, а мои.

Едва я успеваю услышать это, как понимаю, что рука Глеба двигается. Прикрываю рот ладонью и трясусь, боясь смотреть туда. Меня начинает тошнить. Вижу, что третий парень и вовсе убегает оттуда, сверкая пятками.

— Не надо…Я тебя прошу…Не надо, — умоляюще скулю сзади, и Глеб замирает. Намеренно не зову по имени. Не хочу никаких проблем. Мало ли кто эти ребята и что за ними может стоять. Я понимаю, что скорее всего поздно что-то предпринимать, и всё равно лезу туда, наблюдая как Глеб кладёт руку на его полностью окровавленное плечо и сдавливает чуть выше. Ярко-алые реки буквально поглощают белую ткань.

— Ведьма, тебе решать. Я артерию перехуячил. Могу спасти, будет продолжать насиловать кого-то. Выбирай.

Молчу. Нет сил даже говорить, будто язык прилип к нёбу. Краем глаза наблюдаю, как к нам подходит Кир. Внутри будто граната взрывается, и я совершенно теряюсь, пока Глеб не повышает голос.

— Давай, блядь, уже! Не еби мне мозг! Чего ты хочешь, блядь! Хочешь, чтобы сдох или хочешь, чтобы жил! Смелее нахуй, ведьма, я жду!

— Жи…Жил… — кое-как выдаю и незамедлительно падаю в обморок прямо на месте…