Дерзкие. Будешь должна

Глава 20

(Глеб)

Бля…Это не ночь, это просто совершенство… Трахаемся и трахаемся, пока не слышу бешенный стук внизу и крики Руса. Как белены объелся, честное слово!

— Бля, Глеб!!!! Глеб, мать твою! Ты здесь?! — не успеваю сообразить, что происходит, а ноги уже несут меня вниз.

— Извини, — на ходу кидаю Катюхе, надеваю боксеры и бегу открывать брату дверь. Проехал ещё через охрану без звонка, блин. Что, блядь, случилось-то?!

Открываю впопыхах и смотрю на его дикие глаза своими помутневшими от безумия.

— Ты чё?!

— Пиздец, ты хули трубу не брал, — хватает меня за щёки. — Бля, слава богу хоть живой, а, живой! — он склоняется на корточки, а я понять не могу чё происходит.

— Рус…Какого х…?!

— Джипси сгорел к хуям. Подожгли, блядь.

— Чё, нахуй?! Чё? — стою в полном ахуе. В оцепенение прихожу. — Я, блядь, его урою, нахуй. — подрываюсь выскочить на улицу прямо в трусах, но Рус меня обхватывает за плечи.

— Стой, стой, брат…Стой…Остынь, думать надо. Звонили тебе…Ты выключен был, я чуть не обосрался… Батя всё к херам отменил, полетел сюда. Придурок, — Рус даёт подзатыльник, и я мысленно виню себя, что ебался и думал только о себе. Но это же…Ведьма была…Как я мог вообще оторваться? Без шансов.

— Твою мать…Отменил сделку что ли?

— Ну а ты как думал? Что у тебя клуб будет гореть, в котором ты всё время жопу просиживаешь, трубу не берешь, а батя, спокойно узнав это, будет бумажки ездить подписывать. Пиздец ты конечно долбоящер…

— Бля…А Кир? — у меня сердце замирает. — Кир? Звонил???? Звонил?! — ору как ебанутый и толкаю Руса в грудь. Внутри всё спирает. Они же ещё чаще туда ездят. Если я по работе, то друг просто отдохнуть.

— Стой, стой, Кир норм. Вышли они, успели с девчонкой его, — сообщает, и я тут же выдыхаю. Пиздец…Чуть сердце не остановилось.

— Бля…Вот ведь сука, а…

Мечусь как раненное животное по первому этажу. Один из любимых и доходных клубешников был. Гондон штопанный, блядь.

— И чё теперь?

— Нихуя…Бате звоню. Скажу, что ты — похотливое животное, блядь, — ржёт он, набирая отца, а мне нихуя не смешно. По мне, наверное, видно, что я ебался всю ночь. Смотрю в зеркало. Конечно. Губы все обкусанные, тело в засосах. Ведьма наделала. Бля…Что за ночь-то нахуй такая, а! Как так звёзды сошлись!? Пиздец!

Не успеваю дослушать их разговор, поднимаюсь наверх, Катя встречает в спальне взволнованным взглядом, обернувшись в одеяло.

— Всё хорошо? Глеб?

— Да, всё нормально. Кать, ты прими душ пока. Извини меня. Мне там с Русом перетереть надо, — подхожу к ней, а она так ко мне нежно прикасается. Обнимает. И я её с трепетом в лоб целую. — Ты как?

— Круто, — выдыхает, обвив одну руку вокруг моей шеи, пока второй удерживает одеяло.

— Ну картина маслом, блядь, — застывает Рус в дверях, её от меня аж отбрасывает с перепугу, а я со злостью смотрю на брата.

— Бля, Рус, выйди отсюда, а!

— Жду внизу, кароч. И привет, Катюха, — кидает он вскользь, пока я успокаиваю её.

— Всё хорошо, не бойся. Мы переговорим по одному очень важному вопросу, и он уедет. Всё в порядке. Прими душ и спускайся завтракать. Или поспи. Хорошо? Мы в кабинете будем.

— Хорошо, — шелестит моя девочка, но глаза всё такие же испуганные, как и были. Бедняжка моя. Ебанешься тут с нами точно.

На ходу одеваюсь и пиздую в кабинет на базар. Рус объясняет всё. Что возгорание началось около часа ночи и началось, блин, не с зала, а именно со служебных выходов, и если бы я — дебила кусок трубку сразу взял и назвал код, вместо ключа, успели бы потушить, так как ключ-карты есть только у меня и у охранника, который по счастливой случайности оказался рукожопым мудаком и проебал его куда-то ещё неделю назад. С ним я позже разберусь, а сейчас надо просмотреть записи с камер видеонаблюдения. У меня же дополнительно всё на облако пишется.

Садимся с Русом и наблюдаем, значит, как хуесосы какие-то в чёрных балаклавах спокойно открывают двери спизженной ключ-картой и устраивают поджог. Трое человек. С виду обычной наружности. Хрен их где сейчас отыщешь. Все в перчатках, полностью запечатанные, а на улице их ждёт самая обычная, блядь, калдина без номеров. Заебись, нахуй!

— Пиздец, — выдаю себе под нос. — Чё батя-то сказал?

— Чтобы я тебя отхуесосил, — выдаёт Рус, и я вздыхаю.

— Ничего другого от него не ожидал… — выдаю, пожимая плечами.

— Не парься, главное, что все живы остались…И что у вас с твоей всё хорошо…Всё же хорошо?

— Больше, чем хорошо. Это пиздец настоящий. Я такого раньше не испытывал…Ураган, блядь.

— Да я вижу. Слюнтяем стал таким, — ржёт он, на что я даю ему кулаком в грудную клетку, а он шипит в ответ.

— Завали. Я, короче, в душ пошёл. Пять минут и поедем туда. Вопросы решать. С ментами там и прочее.

— Лады…Жду тебя здесь.

Моюсь, выхожу быстро-быстро. Катюха походу принимает ванную. Потому что закрылась и вода долго льётся. Не решаюсь её беспокоить, пусть отдохнёт девчонка, и так всю ночь её трахал, хотя вроде нельзя так в первый раз.

Но не мог никак остановиться. Совсем тормоза сорвало. У меня ещё никогда такого секса не было. Это совсем другое. Это не с блядиной ебаться, не с обычной подстилкой. Да даже не с профессиональной эскортницей, у которой с членом отношения на «ты». Это сплетение душ и формирование чего-то большего. Я на каком-то внутреннем уровне ощутил. Как будто мы с ней уже одна ячейка. Как будто пара на Ноевом ковчеге. Я без неё уже неполноценный, отвечаю. Совсем ебанулся от неё.

Звоню всем своим, попутно собираюсь, напяливая на себя первые попавшиеся шмотки, садимся в тачку и мчим по делам.

Пока едем я пытаюсь анализировать, пытаюсь думать, но все мысли только о ночи с ведьмой. Ебать она меня конечно заколдовала. Я реально как под магическими чарами сейчас. Всё бы отдал, чтобы снова с ней в постели оказаться.

Пока выясняем обстоятельства случившегося, попутно раздаю всем пиздюлей за то, что не усмотрели нихуя. Всё так грамотно сложилось, охрана будто в уши долбилась. Момент был просто идеально угадан. И никаких зацепок. Страховка есть конечно, но, бля, это посягательство я не спущу. Это конкретный такой камень в огород. Хочу спалить его дом, нахуй. Вместе с ним.

Естественно, Рус меня успокаивает, убеждая, что позже решим всё и иначе. Но мне просто звездец как хочется этого Сокола по асфальту раскатать… А я уверен, что это он, особенно после его инкогнито прихода ко мне в клубешник.

Через час приезжает Кир. И я буквально вцепляюсь в него своими клешнями, как сопливая давалка.

— Бля, брат…Как я рад, а… — не могу отпустить, а он хлопает меня по спине.

— Всё норм. Сонька испугалась, но я быстро вывел. Она даже понять не успела. Всё хорошо, Глеб.

— Чуть не обосрался за тебя. Пиздец кроет. Веришь?

— Верю. Я так понимаю, у нас кто-то серьезный нарисовался… Даров, Рус, — они пожимают друг другу руки, и время садиться на разговор…

Домой возвращаюсь только к вечеру и вдобавок к своему какому-то странному щепетильному состоянию застаю Катю вместе с Анной на кухне. Если можно было сказать, что раньше я особо не стеснялся, то вот сейчас определенно горю от стыда. Мне не по себе. Просто…Застать их вместе, даже если она говорила, что они уже знакомились. Сложно. И странно. Анна кивает, я тоже. Катя просто не шевелится, взгляд куда-то уводит в сторону. Тоже стесняется после вчерашнего? А так ещё можно, да? Я думал все границы уже на хрен размыло. Я-то стесняюсь по другой причине. Будто душа наизнанку вывернута рядом с этой женщиной.

Естественно, когда батя погнал её, я не мог этого допустить. Они с мамой прекрасно ладили, но отцу стало некомфортно из-за её болезни. После оперативного вмешательства, выяснилось, что поздно спохватились, и слух пропал навсегда. Для матери это ничего не значило, как и для нас с Русом. Мы же знали Анну ещё с детства…Не помню уже сколько мне было. Лет девять-десять. А отец упёрся рогами. Мол я за это плачу и у меня не будет инвалидов в доме. Да я уже говорил, что с отцом всё сложно. Несколько раз мы даже давали друг другу по морде. Это я сорвался из-за того, что мама плакала. Никогда не выносил. А она плакала всё чаще и чаще из-за него. У них сложные отношения до сих пор, но они всё равно вместе официально. Просто он такой же тяжёлый человек, как и я. А с таким выстраивать отношения — одно мучение.

Ну так вот… Мне было восемнадцать, когда я съехал от родителей и позвал Анну работать на меня, не мог просто её выкинуть. Она, блядь, не консервная банка. Она практически наша бывшая няня. Я купил дом. Я тогда уже мог себе позволить. Потому что с нашими начальными капиталами по бизнесу помог отец. Он никогда не жалел денег на нас с Русом. Просто мы это бабло грамотно вложили. Я достаточно быстро прошёл курс бизнеса и управления, но посчитал, что диплом по экономике мне тоже пригодится. Лишь поэтому поступил. А сейчас остался какой-то год, грех его не дожать, тем более, когда рядом ведьма. Даже если финансово мне эта корочка вообще ни хрена не даст. Пусть хоть в голове что-то останется.

И вот теперь я ощущаю себя максимально неловко. Катя предлагает Анне поужинать с нами. И та соглашается. Сидим все втроем за столом. Как понял, они даже вместе готовили. Вообще от этого протёк, как тампон последний. Ну, вставляет меня это. Забота, нежность, уют, которые она пытается создать.

Для меня что ли старается? А кому такое не понравится?

Так что за ужином, глядя на ведьму и то, как она мило улыбается, у меня такой стояк в штанах, что я нервно подпрыгиваю на стуле и ёрзаю как ненормальный, дожидаясь, когда эта ужасная пытка закончится, и мы наконец уединимся.

Расслабиться удаётся только в спальне, когда я затаскиваю Катюху туда. Тяну свою футболку за ворот, а она смотрит на меня исподлобья, как завороженная, сидя на кровати. Встаю напротив, широко расставив ноги, и уже намекаю на то, что безумно, просто по-сумасшедшему хочу…Заняться развратом.

— Как прошли твои дела? Встречи? — спрашивает, нахмурившись.

— Всё нормально. Сейчас вообще мысли не этим заняты, — притискиваюсь к ней ближе, встаю между ног, а она упирается мне носом чуть выше живота. В солнечное сплетение. Трогаю губы пальцами. Наслаждаюсь… — Расслабь меня…Я на нервах.

— Я пропустила работу…А ещё на парах не появляемся…Так нельзя…

— Ш-ш-ш…Помолчи, — настаиваю, хоть она и отчаянно пытается выскользнуть из моих объятий. — Поцелуй…

Заставляю её. Манящее тепло внизу живота просит большего. Скребет. Изводит. А фантазии уже давно вышли за рамки всех приличий. Она еле касается меня возле рёбер губами, а меня уже лихорадит, будто я поймал малярию.

— Хочу, чтобы всё позволяла, — шепчу, рассматривая, как она это делает. Не просто целует. А вкладывает в это себя. Развязно, дерзко, сладко. И при этом врезается в меня глазами не шлюхи, нет. А именно девственницы…Стеснительной непорочной чистой ведьмы.

— Чего сейчас хочешь? — спрашивает, дразня меня языком, водя им по коже и оставляя влажные дорожки. Как чувствует моё паршивое выжатое настроение.

— Ниже. Целуй…

Её пухлые губы проходятся по моему торсу, касаются тонкой полоски волос, ведущей к резинке трусов.

Расстегиваю ремень сам, пока она ещё не успевает выйти из транса. Стягиваю джинсы вместе с боксерами, оказавшись голым прямо перед её раскрасневшимся от стеснения лицом. Глажу её волосы, пока она рассматривает меня и сглатывает.

— Соси…

— Хам.

— Давай, малыш. Открой рот. Прими меня, пососи. Не хочу силой… Хочу, чтобы сама…

— Ты огромный, ты в курсе?

— А ты способная. Владеешь магией. Справишься.

— Ну просто идеальная пара, — стебёт она, обхватив ладонью мой член. Приноровилась уже. Молодец. Шустрая моя девочка. Тигрица.

— Меньше пизди, больше делай, — улыбаюсь, глядя ей в глаза. — И смотри на меня, ведьма. Пожалуйста, смотри…

Она, не отводя глаз, проводит по моему члену ладонью и погружает головку в свой сладкий рот.

И я…

Уже, мать вашу, сдох.

Прямым попаданием прямо в сердце. Только от одного вот этого движения.

Смотрит и сосёт. Сосёт и смотрит. Глаза, губы…Всё идеально. Мой взгляд бегает по ней и цепляется за всё одновременно, будто ничего красивее в жизни не видел…Так и есть. Не видел.

Мне кажется, я рычу, стону, гаркаю, всё сразу. Издаю вообще на хрен далеко непонятные непохожие ни на что звуки. Я просто помираю от всего это. Горячий влажный рот моей девочки и этот взгляд. Сука…Я за это готов с ней на руках девять кругов Ада пройти. Готов жрать землю, по которой она ходит. Готов на всё, чтобы она всегда вот так на меня смотрела.

— Гр…Бл…А…Бля…

На большее сейчас не способен. Держу её за волосы и внешне просто ничего не делаю. А внутри пытаюсь бороться с эгоистом и мудаком, чтобы не разложить её на кровати и не трахнуть жёстко в самую глотку. Стараюсь не умереть от её нежных сворачивающих нутро ласк. Блядь, но как же это охуенно. С ума можно сойти. Слишком прекрасно, чтобы быть правдой. Слишком горячо. И слишком приятно.

— Ты вкусный, — отрывается она. — Я и не думала, что…

— Всё, помолчи. Продолжай, — возвращаю её обратно и улыбаюсь. Как придурок улыбаюсь тому, что она сказала, что ей нравится вкус моего члена. Ну, что это, мать вашу, такое?! Почему внутри всё так по-уёбищному расцветает?

— Тебе нравится?

— Не то слово…Ведьма, не то… Поводи языком по головке. Поиграй со мной… — провожу ладонью по её красивому лицу, пока она делает то, о чём прошу. — Я же говорил… — толкаюсь чуть сильнее, перехватывая инициативу. — Ты способная…Моя. Ведьма. Глаза — омуты. Ты — смерть моя. Всё для меня, а я всё для тебя…

Отныне это наша с ней мантра.

Не прекращая зрительного контакта, врезаюсь в её рот, слегка притиснув к себе за волосы. Не совсем жестко, но изумруды слезятся. А я уже практически отстрелялся. Все показатели на исходе. Особенно после такого эмоционального дня.

— Кончу тебе в рот.

Просто предупреждаю. Не спрашиваю. И спрашивать не собираюсь. Она будет делать то, что хочу. Будет. У нас не должно быть зажимов друг от друга. Потому что мне в ней всё нравится. И ей тоже должно.

Секунд десять ещё толкаюсь в её разгоряченный рот, собирая в мозгу все ругательства, которые только можно выпрыснуть от неземного удовольствия, которое испытываю, а потом, каким-то дурным неистовым бураном кончаю в её глотку, наплевав на все табу и прочее. Глажу щёки. Я бы даже пошлёпал их, потому что я такой, но она точно сочтёт это за унижение. И будет потом обижаться. Может, позже объясню, что в актах подчинения нет ничего ужасного, если оба человека готовы взаимно покоряться друг другу.

— Лучший минет в моей жизни, — выдыхаю, прижимая её к своему животу. Пульсирую. Голова кружится. Это полный пиздец, что я с ней ощущаю. Всего колошматит, сердце словно пулемёт разносит по организму тысячи выстрелов.

— Дурак. Хватит издеваться, — говорит она, отталкивая, и отодвигается на край кровати с каким-то обиженным видом. Сама дурочка, что ли?

— Я серьёзно вообще-то, — сажусь рядом, подтягивая одежду. — Это так и работает… Глупая. Это большее. Ты для меня — большее. — прижимаю её к себе, целуя в макушку, а потом откидываюсь на кровать, перетаскивая её на себя. — Оседлай. Хочу, чтобы затрахала меня. — улыбаюсь, поглаживая её ягодицы, пока она ёрзает на мне и краснеет.

— Я когда-нибудь перестану стыдиться этих ужасных выражений?

— Мне кайфово, когда ты стесняешься. Сразу такая няшная бэйба становишься.

— Господи…Адов…Что за выражения? — она закатывает глаза и растягивает губы в усмешке. — У тебя точно какие-то проблемы.

— Ты — моя проблема…Но и решение всего — тоже ты, — улыбаюсь, поглаживая её через одежду.

— У тебя снова стояк.

— А ты ещё не поняла? С тобой у меня всё время стоит…

— Очень мило…

— Да, мило… — ласкаю пальцами прямо через штаны. — Ты вся и насквозь. Мокрая по беспределу. Возбудилась, когда сосала мне, да?

Молчит…Но я вижу, что да…И это пиздец с ума сводит. Ладонями ныряю под футболку, ласкаю её грудь. Никогда не думал, что можно настолько потерять рассудок из-за одного человека…

Привстаю и освобождаю её от тряпки, взгляды наши стремятся в одно место, и она тут же прикрывает свои сиськи ладонями.

— Пиздец, Катя. Чё творишь-то? Жить надоело? — спрашиваю, буквально отрывая их от неё. — Стесняешься? После того, как я всю тебя вылизал? Я разве что пятки твои не лизал. И то собираюсь исправить это недоразумение. Всю тебя вылизать. От и до…

Смеётся. Думает, что шучу что ли?

— Это всё так…Развратно, непривычно для меня.

— Развраааатно, — закатываю глаза в шутку и снова получаю удар в грудь. — Я скоро пойду снимать побои. Ты…Беспощадная. Жестокая.

— Ага. Ну иди. Найди ту, которая будет молча сосать и причмокивать, — грубо выдаёт, на что я лыблюсь.

— Уже нашёл. Ты причмокивала, — расплываюсь в ухмылке, а она пытается уйти, но я силой притягиваю к себе. Теперь она лежит сверху. На моей груди своими голыми сиськами. И это, мать вашу, просто пиздец как приятно. Смотрю на нас. Как сочетаются оттенки нашей кожи. И мне даже это нравится. Нереальный какой-то эстетический кайф. Все эти наши рельефы и изгибы. — Ты моя…Полностью моя. — глажу её. Наслаждаюсь. Вдыхаю запах волос. — Вштырило меня конкретно. И до сих пор не понимаю, чем ты пахнешь. Что за духи такие?

— Я не пользуюсь духами. Так же, как и прочими всякими штуками. У меня аллергия на подобного рода вещи, — отвечает, пожимая плечами. — Да и шампунь с бальзамом у меня обычные. Можешь в ванной посмотреть.

— Хм… — издаю себе под нос. Не знаю, что тогда. — Значит, всё же жопы тараканов и жабьи лапы?

— Дурак, — смеётся. — Что это вообще было?

— Не знаю…Ощущаю, что ты точно владеешь чем-то таким в отношении меня. Будто заворожила. Я вообще впервые такое ощущаю.

— Я тоже. Выходит, ты и сам колдун?

— Или твоя магия обернулась против тебя…Решила отомстить…И вообще…Мы же можем говорить, пока мой член будет в тебе, правда? — приподнимаю её возмущенное тело, рывком снимаю её пижаму с трусами и медленно аккуратно насаживаю на свой член. — Твою маааать…

— Глеб, — еле слышно произносит она, закусывая губу. Съеживается.

— Неприятно? Больно?

— Нет, просто привыкну сейчас…Погоди…

— Хорошо, — сам себя не узнаю. Даю ей время, хотя сам уже нахожусь на грани. Она вся мокрая, тугая и невероятно горячая. — Сама двигайся. Медленно. Как хочешь…Я не стану торопить…

— Спасибо, — выдыхает мне в губы. Смотрит прямо в глаза. Приподнимается и опускается, а я только поддерживаю за ягодицы. — Ах…Глеб…

— Бля, ведьма…Если так дальше пойдет, я стану скорострелом…А мне это… Нахуй… Не надо, — кое-как произношу, закрывая глаза. Она с ума меня сводит. Внутри так безумно жарко. Так, блядь, охуенно.

Облизываю свои пальцы. Ласкаю её соски. Медленно, тянуще, невыносимо. Она скулит, положив ладони на мою грудную клетку. Нежно царапает. Изводит. Я на полном износе. Веду большой палец к клитору. Смотрю как меняется в лице. Ещё жалобнее. Ещё сладостнее. Ещё горячее.

— Глеб…Гле…Ах…Глеб, — только и успеваю ловить из её рта и тут же проталкиваю в него пальцы.

— Соси, соси, соси, малыш. Соси, — толкаю их, она тут же подключается. Да затягивает меня так, что мы кончаем практически в раз. Я кое-как успеваю вытащить из неё, рывком снимая с себя её тело. Знаю, что это не гарантия…Знаю. Но даже если так. Я от своего никогда не откажусь. За своё любого убью. А если с ней…Не думал об этом конечно раньше. Но вот сейчас почему-то думаю, когда от оргазма отхожу. И казалось бы мысли должны быть совсем о другом. Я и думать-то толком не могу, всё в кашу. Только хочу кончить именно в неё в следующий раз. Что за животная страсть? Она мне потом голову оторвёт как самка богомола, по любому. Уверен.

Оба тяжело дышим…Хочу ощущать её сокращения, её температуру и влажность после того как она кончит…Хочу, блин. Пиздец как.

— Ты как? — спрашиваю, пока она лежит у меня на груди и отходит.

— Хорошо. Спокойно.

И почему это так приятно слышать? Почему мне это пиздец как важно? Раньше, стоило кончить, тут же сбрасывал с себя шкуру и шёл курить или просто смыть с себя чужие слюни. А теперь…Глажу её. Нюхаю. Не хочу отпускать. Хочу, чтобы уснула на мне вот прямо так. В этой самой позе в облипку.

— Не звонила матери?

— Звонила…Они собирают вещи потихоньку. Отец в больнице. Она вызвала ему скорую тогда…Но я даже…Не хочу узнавать и спрашивать…Я — плохой человек, — говорит она, заставив меня поморщиться.

— Прекрати. Ты ничего не делала. Какой ты плохой человек?

— Меня не беспокоит здоровье своего отца…

— Отца, который пиздил твою семью и всё время бухал…Который оскорблял тебя последними словами. Это не отец, Катя. И ты не плохой человек. Плохой в этой комнате один.

— Почему?

— Что почему?

— Почему ты плохой?

— Потому что…Хреновый я, ведьма. Но лучше тебе не знать, насколько.

— Ты…Ты…Убивал когда-нибудь? — спрашивает и поднимает на меня взгляд. Смотрю на неё, ком к горлу подступает. Не буду врать. Не хочу. Просто киваю. Она сначала молчит, но после небольшой задержки выдаёт:

— Я думала об этом. Почему-то знала ответ на этот вопрос. Но хотела убедиться.

— Это не значит, что я хоть когда-то трону тебя. Да, я бываю агрессивным. Могу больно ухватить, когда эмоции кроют, но…Я никогда тебя не ударю. Это не в моих принципах.

— Я должна восхититься? — приподнимает бровь. Смотрит прям-таки надменно. Величаво. Впору восхититься её дерзостью.

— Нет. Я просто говорю.

— Я не буду осуждать тебя, но и восхищаться тоже. У нас очевидно были разные жизни. Но мне хотелось бы знать…Вопрос с теми людьми, кто сделал это с Русом и его девушкой…Их ребёнком…Он ещё не закрыт…Значит, они могут что-то сделать со мной?

— Нет. Я никогда не дам тебя в обиду. Просто не уходи. Будь со мной. И всё.

Наверное, я не могу так рьяно об этом говорить…особенно после истории с клубом, но не хочу, чтобы она нервничала и ей было плохо…Чтобы она боялась, не дай Бог. Это последнее, что я хочу. Самое унизительное. Что твоя женщина чего-то боится, когда рядом ты.

— На этот месяц, да? — спрашивает и смотрит на меня. А у меня внутри всё разрывается. Вот ведь…

— Ты дурочка, да? Ведьма… — обхватываю её лицо ладонями и утыкаюсь ей в лоб своим. Смотрю прямо в глаза. Тону в ней и засыпаю её поцелуями. — Всегда будь со мной, ведьма. Всегда. Навсегда.