Дерзкий и Властный

Глава 5

Лиам зашагал по коридору в сторону реконструированных комнат, к Гвинет. Последние четыре часа он провел, уклоняясь от ее звонков, одновременно пытаясь выяснить, мог ли Кайл быть его сыном. Ребенок от Гвинет… О, Боже. И хотя мальчик был не виноват в том, что ему досталась такая мать, Лиама не прельщала перспектива иметь с этой сукой дело в течение следующих восемнадцати лет, особенно когда он пытался укрепить свои шаткие отношения втроем с Рейн и Хаммером.

Утром в машине он выместил свое разочарование на несчастной девушке. Необоснованная ревность лишила его логики, затуманила рассудок. Иначе почему он ее отверг? Понимание того, как она себя повела, чтобы защититься от боли, что он причинил, скрутило живот и его захлестнуло чувства вины и стыда.

И даже зная, насколько сильно облажался, он не мог не задаться вопросом, что же прямо сейчас делал его лучший друг с женщиной, которую они оба любили. Блядь. Тряхнув головой, он попытался избавиться от видения, тут же всплывшего перед глазами, и сосредоточился на предстоящей битве с Гвинет.

Однако новость об угрозах Билла тоже не давала ему покоя, нарушая душевное равновесие. Господи, день уже был одной большой катастрофой. Ложь Хаммера только добавила градуса происходящему. Лиам не осмеливался предположить, что еще могло пойти не так. Он не позволит бывшей жене видеть его разбитым. Ему нужно быстро привести себя в чувства.

Дойдя до конца коридора, Лиам надел маску безразличия, а затем открыл дверь, за которой Пайк спрятал Гвинет.

Стоя в дверном проеме и осматривая комнату, он увидел сидящего в манеже мальчика. Пушок темных волос на круглой головке, большие темные глаза. У них было так много общего. Мальчуган ударил небольшой синей погремушкой, которую держал в своем крошечном кулачке, и громко крикнул. По его ярко-красным щечкам бежали слезы.

Где его мать?

Лиам услышал гул фена за закрытой дверью ванной комнаты. Ребенок был расстроен, а Гвинет подумала, что сейчас самое подходящее время, чтобы сделать прическу?

Вздохнув, он оглянулся на малыша. Настал момент, чтобы понять, сможет ли он найти нечто большее, чем просто внешнее сходство.

Мужчина осторожно поднял ребенка и приблизил к себе. Десять пальцев на руках. Десять пальцев на ногах. Пухлые щечки, круглый животик и крошечный ротик. Мог ли он быть его сыном? Если это так, разве он не должен был испытывать отцовские чувства по отношению к мальчику? Лиам нахмурился.

— Она назвала тебя Кайлом, да?

При звуке его голоса, мальчик успокоился; большие глаза следили за вошедшим, нижняя губа малыша подрагивала между приступами икоты. Лиам подавил улыбку. Потом он почувствовал что-то мокрое на бедре и понял: подгузник малыша протекал.

Увидев открытую упаковку памперсов и коробку салфеток рядом с ней, он взял по одной из каждой. Держа ребенка подальше от своей рубашки, он положил малыша на кровать. Кайл тут же снова заплакал, но Лиам тихо шикнул на него и, посмотрев на подгузник, задался вопросом, как именно тот меняется. Вкладка на каждом бедре была нужна, чтобы удержать все внутри.

Когда Лиам снял мокрый подгузник, произошло чудо. Кайл — теперь уж точно стало известно, что мальчик — перестал плакать. Звон в ушах наконец-то прекратился. Минуту или две спустя он вытер ребенка и надел на него новый подгузник. Неплохо для первой попытки.

Лиам прижал Кайла к своей груди, они с мальчиком рассматривали друг друга.

Это мог быть мой сын.

А может, и нет. Ведь пока они были женаты, Гвинет трахалась со своим личным тренером.

Маленькие губки снова задрожали, и Лиам состроил ему суровую гримасу.

— Шшш. Никаких рыданий в БДСМ-клубе. А то распугаешь всех клиентов.

Направив на него хмурый взгляд ярко-карих глаз — поразительное сходство с его собственными — Кайл прижал свой пухлый кулачок ко рту и начал его сосать.

— Да ты голодный? Выглядишь так, словно съел бы приличный кусок стейка.

— Ему придется приготовить его с протертыми овощами, — произнес знакомый голос.

Лиам повернулся и обнаружил Гвинет, стоящую в дверном проеме ванной, с улыбкой на лице.

Вид его бывшей жены заметно отличался от того, который он видел в последний раз. Ее длинные прямые платиновые волосы по-прежнему сияли, но макияж на лице почти отсутствовал. На Гвинет был бесформенный черный свитер и выцветшие голубые джинсы, она стояла без обуви. Лиам нахмурился. Он не мог вспомнить когда видел Гвинет в таком виде последний раз. Черт возьми, он даже не помнил, что вообще когда-то видел ее в джинсах, когда они были женаты. Фактически, без Прада, Виттона и брендовой косметики, он почти ее не узнал. Когда-то элегантная жена с холодным взглядом сейчас была похожа на нормальную уставшую мать, пытающуюся справиться с ситуацией.

Он почти чувствовал жалость к ней… но не совсем.

До сегодняшнего дня он видел ее мельком только один раз, после их развода. Тогда он переживал тяжелые времена, но, все же, решив двигаться дальше, наконец, обрел свою настоящую любовь. Гвинет здесь только для того, чтобы все изгадить.

С нерешительной улыбкой она приблизилась и подставила щеку для поцелуя, на что Лиам вручил ей ребенка и сделал шаг назад.

— Гвинет.

Она взяла мальчика, на ее лице появилась нерешительность.

— Приятно тебя увидеть. Правда, Кайл?

— Зачем ты здесь?

Ребенок открыл свой маленький ротик, и его лицо скорчилось в неудовольствии. Легкие малыша расширились, и из его горла вырвался пронзительный крик.

Поморщившись, Гвинет одарила Лиама страдальческим взглядом. Вопящий младенец схватил ее за светлые волосы, она с тревогой погладила его по спине.

— Путешествие было утомительным. Он почти не спал.

Вытащив из кармана бумажный носовой платок, бывшая супруга вытерла щечки и носик мальчика, все это время мужчина продолжал сканировать детское личико.

После того как малыш успокоился, Лиам впился в Гвинет любопытным взглядом.

— Чей это ребенок?

Она сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями, прежде чем подойти к нему.

— Пожалуйста, присядь, Лиам. Я — мы — проделали долгий путь, потому что у меня есть нечто важное, что я должна тебе сказать. Понимаю, что мой визит неожиданный, но я надеюсь, ты выслушаешь меня.

Лиам напрягся, когда она, сев на край кровати, начала подбрасывать ребенка на коленях, ожидая, что ее бывший муж займет место в соседнем кресле, но он этого не сделал.

— Тебе повезло, что я вообще взял трубку, не говоря уже о том, что пришел к тебе. Ответь на мой вопрос. Чей это ребенок?

Бывшая жена сделала глубокий вдох.

— Это Кайл. Он наш сын.

Когда Лиам услышал, что его наихудшее опасение высказали вслух, по его позвоночнику спустился ледяной ужас. Серьезность ситуации ударила его в полную силу. Его взгляд метался от Гвинет к мальчику. Возможно ли это? Ему чертовски хотелось вспомнить ТУ ночь, для своего же блага.

Лиам скрестил руки на груди, пытаясь прочитать выражение её лица. Он не видел ничего, кроме беспокойного, слегка испуганного взгляда молодой мамы, в который он не очень-то и верил.

Но зачем ей быть здесь, если он не являлся отцом ее сына? Гвинет не нужны деньги. Мало того, что он отдал ей половину своего состояния при разводе, она была младшей дочерью очень богатого любящего отца. Ей не нужен муж, чтобы воспитывать ребенка; она могла просто нанять няню. Когда этот ребенок был зачат, они уже были в разводе, так что ей не было резона в очередной раз обманывать своего доверчивого супруга, настаивая на том, что именно от его семени был зачат этот ребенок. И если она ждала все это время, чтобы сообщить ему, что он стал отцом, ей не нужна фамилия в свидетельстве о рождении.

Так чего же она хотела? И зачем пришла к нему?

— Точно? — переспросил Лиам.

Она выглядела немного удрученной.

— Да. Понимаю, что шокировала тебя. Но… — Гвинет послала ему умоляющий взгляд. — Я больше не могу держать сына вдали от тебя, дорогой.

Неужели Гвинет ожидала, что он поверит ей, что его чувства вдруг станут для нее значимыми? Это не было похоже на женщину, которую он помнил.

Лиам презрительную фыркнул.

— Господи, женщина. Давай проясним одну вещь, прежде чем ты скажешь еще хоть слово. Я больше не твой дорогой, твой драгоценный, твой муж или что-нибудь в этом роде.

Ей хватило такта, чтобы выглядеть раскаивающейся.

— Почему тебе понадобилось шесть месяцев, чтобы прийти к выводу о том, что мне нужно знать о моем предполагаемом сыне?

— На самом деле, пять с половиной, — уточнила она.

Потому что те две недели имели огромное значение.

— Почему ты не потрудилась сказать мне про чертову беременность? У тебя было на это целых девять месяцев.

Теряя терпение, Лиам взглянул на одинокий стул в комнате рядом с ней — и остался стоять.

— Ну, той ночью, после того как мы получили удовольствие в моем гостиничном номере… это было как в старые добрые времена. Ты был таким соблазнительным и любящим. Это было великолепно.

— Ох, твою мать. Я был пьян.

Ее плечи напряглись.

— Наши занятия любовью были волшебны. Я была взволнована, что ты хотел меня снова. Я подумала, что это было для нас новым началом, Лиам.

Мужчина боролся с приступом тошноты. Мог ли он в чертовски пьяном состоянии ее трахнуть? Если да, то он сомневался, что тогда задумывался о предохранении.

— Но когда ты проснулся, ты был угрюм и постарался как можно быстрее уйти. Я просто поняла, что все еще люблю тебя, поэтому не знала что делать. — Она взглянула на него. — Да, я совершила ужасные ошибки во время нашего брака…

— Сейчас это не имеет значения. Почему ты не сказала мне, что беременна?

— Ну, я переехала в Лондон зализывать свои раны. Затем мой отец смертельно заболел, — она остановилась, как будто ожидая сочувствия, но, не увидев его от своего бывшего супруга, продолжила: — В период ухода за ним и переселения в мою новую квартиру я не сразу поняла, что беременна. Как только доктор подтвердил этот факт, я пыталась связаться с тобой. Но ты сменил номер. Я поняла, что ты больше не хотел меня, и мне было больно. Я была огорчена. Я была полна решимости поднять ребенка самостоятельно, восполняя все то зло, что я причинила тебе.

— Вернее ты поняла, что я герой не твоего романа, и решила наказать меня тем, что прятала от меня ребенка.

Она сглотнула.

— Ты оставил меня без возможности связаться с тобой.

— О, пожалуйста. Я, может, и изменил свой номер мобильного, но ты знала, где я жил до тех пор, пока не уехал через несколько месяцев. Ты могла написать мне письмо, послать его по электронной почте или позвонить мне на работу.

— Прости, но я не думаю, что письмо или же электронное сообщение — наилучший способ сообщить, что ты скоро станешь отцом. Я не позвонила тебе на работу, потому что ты часто в разъездах, и твоя секретарша зачастую первая читает сообщения, — Гвинет послала ему слабую улыбочку. — Теперь я понимаю, что это было очень неправильно с моей стороны. Прости.

Было так не похоже на нее — извиняться за каждую чепуху. До развода Лиаму было трудно простить Гвинет измену. Он пытался, но потерпел сокрушительную неудачу. Простить ее только за то, что она выносила его сына — если тот все-таки был от него? Невозможно.

Мысленно посчитав до десяти, Лиам немного охладил свой пыл.

— Я не куплюсь на эти сказки без результата теста на отцовство.

— Я привезла с собой доказательства, мои слова правдивы. Смотри, — открыв шкаф, она достала стопку документов, а затем протянула их Лиаму. — Видишь? Вот его свидетельство о рождении, записи о прививках. У меня даже есть результаты УЗИ.

Он нехотя перелистывал документы в своих руках. Важные детали бросались в глаза, как, например, фамилия малыша. О'Нейл. Дыхание почти остановилось, когда он смотрел невидящими глазами на его дату рождения, вес, просматривал снимки УЗИ, которые выглядели немного странно, напоминая размытые формы и тени.

Лиам не мог сдвинуться с места. Да, конечно, у нее были документы, подтверждающие ее слова, но пока у него не было неоспоримого доказательства, что именно он отец мальчика, он был настроен скептически.

— Кайл может быть твоим сыном, но ничто из этого не доказывает, что он также и мой. Я хочу сделать тест на отцовство.

— У меня никого не было с тех пор, как мы расстались, — умоляюще произнесла она, смотря на него большими зелеными глазами.

Если по какому-то счастливому стечению обстоятельств она говорила правду, значит, он будет отличным отцом Кайлу. Но он знал, что Гвинет и воздержание — две несовместимые вещи, поэтому резко ответил.

— Мне плевать.

— Лиам, какими ужасными родителями мы будем, если подвергнем нашего сына такому позору?

— Не будь смешной. Малыш еще не достаточно взрослый, чтобы понимать, что происходит. Это не причинит ему никакого вреда. Нам даже не придется брать кровь. Достаточно будет собрать образец слюны с внутренней стороны щеки ватной палочкой.

Женщина отшатнулась от Лиама, прижимая ребенка к груди, будто защищая.

— В этом нет необходимости. Я знаю, что причинила тебе достаточно боли ранее, но я бы не стала лгать о такой важной вещи, как эта.

Лиам язвительно изогнул бровь.

— Блядь, да я застал тебя с двумя мужиками, пока ты носила мое обручальное кольцо. Я думаю, ты будешь лгать о чем угодно, если это будет тебе выгодно.

— Не матерись при ребенке.

Гвинет прикрыла крошечное ушко малыша, на что Лиам закатил глаза.

— Он даже не умеет разговаривать.

— Но у него уже начинают формироваться разговорные навыки. Это не те слова, которые должен слышать ребенок. Я читала…

— Этим утром я возьму генетический материал для теста ДНК. Пока не придут результаты из лаборатории, нам не о чем больше разговаривать.

— Но он твой сын, — продолжала жалобно умолять Гвинет.

— Вот мы и посмотрим. Я скоро вернусь с ватной палочкой. Жди здесь.

Когда он развернулся, чтобы уйти, она внезапно схватила его за руку.

— Не уходи. Я привезла Кайла сюда, чтобы вы двое смогли познакомиться и привыкнуть друг к другу, чтобы между вами возникла привязанность, — сделав паузу, она бросила полной нежности взгляд на личико ребенка, потом снова уставилась на бывшего мужа. — Ему нужен отец.

— Если окажется, что он мой, я стану частью его жизни.

— Если? Посмотри на него, ты же не будешь отрицать, что он очень на тебя похож.

— Буду, пока не получу доказательства.

— Пожалуйста, не вымещай свою злость за мои ошибки на Кайле. Мне жаль, что я все испортила. — Из ее глаз хлынули слезы. — Если бы я не была столь импульсивной, я бы поняла, что теряю любящего мужа… — Гвинет замолчала, ее подбородок дрожал. — Материнство заставило меня повзрослеть. Я больше не та легкомысленная девушка, на которой ты женился. Я понимаю, что нанесла тебе глубокую рану, и ты никогда не поймешь, насколько мне жаль, что я так сделала.

Она говорила так, как будто раскаивалась в своей измене, но он задумался, могла ли она думать о ком-то еще, кроме себя, а тем более испытывать переживания.

Лиам поджал губы.

— Я не куплюсь на это, Гвинет. Это так не похоже на тебя, приехать сюда не по причине того, что ты хочешь вытянуть из меня уйму денег, урвать дом побольше, пополнить шкаф новыми, мать их, шмотками. Почему я должен думать, что ты здесь не для этого?!

— Я… — она словно стала меньше под жестким взглядом Лиама. — Мне было стыдно.

— Прости, что?

— Ты и вправду хочешь, чтобы я все тебе выложила? Мне было стыдно за свои действия, Лиам, — на ее лице промелькнуло страдание. — Я понимаю, что то доверие, которое мы делили, уже безвозвратно потеряно, даже если мои чувства по отношению к тебе по-прежнему сильны. Я понимаю, что ты слишком уязвлен, чтобы найти в своем сердце силы простить меня прямо сейчас. Но, пожалуйста, не поворачивайся спиной к нашему сыну!

Лиам нахмурился, посмотрев на сонные глазки малыша.

— Как я уже сказал тебе, я буду отцом ребенка, если он мой.

Она положила дрожащую ладонь на его руку.

— Ты всегда был замечательным мужем. Я знаю, ты будешь прекрасным отцом. Он так в этом нуждается, особенно сейчас…

Малыш широко зевнул, выглядя заскучавшим.

— Что это значит?

Она всхлипнула, затем через некоторое время все же смогла взять себя в руки.

— Ради всего святого, женщина, — Лиам покачал головой. К чему все это притворство, для нее раздвинуть ноги так же легко, как и открыть рот. — Что ты хочешь этим сказать?

— Кайл страдает от некоторых… скажем так, проблем, о которых тебе необходимо знать.

В его желудке начал зарождаться узелок страха, он произнес обеспокоенным голосом.

— Он болен?

— Физическое здоровье в полном порядке. Но его психотерапевт говорит…

— Его кто?! — Она что, блядь, окончательно слетела с катушек? Лиам уставился на малыша. — Ему даже нет шести месяцев. Зачем ему нужен такой специалист?

Гвинет бережно уложила ребенка на кровать, окружив его с обеих сторон подушками и накрыв сверху легким голубым одеялом с вышитым на нем поездом.

— Я же говорила тебе по телефону, что это вопрос жизни и смерти. Кайл страдает в эмоциональном плане.

— Господи, ну и какие философские беседы он вел с этим мозгоправом?

— Лиам, это возраст, когда формируются навыки. — Она стала говорить таким голосом, как будто хотела получить одобрение. — Кайл выглядит отрешенным и несчастным. Основываясь на том, что говорит его доктор, у него нет надлежащей эмоциональной связи. Это может разрушить его жизнь.

Лиам взглянул на малыша, пока тот мирно дремал.

— Как по мне, он выглядит совершенно здоровым.

— Того, что беспокоит его, не видно снаружи, — возмутилась она. — Проведи с ним время, и ты заметишь, что недостаток мужского общения в его жизни не позволяет ему развиваться надлежащим образом в эмоциональном плане. Мы не можем позволить ему страдать, Лиам.

— Ты это сейчас серьезно?

— Мы должны попытаться снова быть вместе, — она прикрыла дрожащие губы рукой, — ему нужна полноценная семья, любящие мать и отец — вместе — мы сумеем обеспечить ему стабильность и защиту.

Так вот чего она хотела, поиграть в счастливую семью? Внезапно Лиаму стало плохо.

— Позволь мне прояснить очень важную деталь: если тест на отцовство подтвердит, что я его отец, то мы разделим обязанности по воспитанию, но не жизнь. Ты и я никогда не будем вместе снова. Пока у меня не будет результатов, мне нечего больше сказать.

Повернувшись к двери, Лиам проглотил комок, образовавшийся в горле от шока. Если ему придется иметь дело с Гвинет на протяжении всего взросления Кайла, то ему самому понадобится гребаный психотерапевт. Единственное, чего он хотел на данный момент — очнуться от этого кошмара и проснуться рядом с Рейн.

Рейн.

Одна только мысль о ней разбивала что-то вдребезги внутри него. Его планы, надежды и мечты на совместное будущее с ней и Хаммером выглядели сомнительно. Они так усердно работали над их отношениями и через столько прошли вместе. А сейчас ему казалось, что он будто их потерял. Ни одни отношения — особенно те, которым было меньше суток — не смогли бы выстоять после такого испытания.

От понимания этого Лиаму показалось, будто гигантский кулак достиг его груди и безжалостно сжал сердце.

Гвинет схватила его за рукав.

— Ты не можешь отворачиваться от нашего сына, Лиам.

Мужчина резко обернулся.

— А какой, черт возьми, реакции ты от меня ожидала? Ты приезжаешь сюда без приглашения, говоришь, что я трахнул тебя, а затем утверждаешь, что мальчик мой и ему вдруг нужен папа. Ты правда наивно полагаешь, что я оставлю жизнь, которую создал себе после развода, и кинусь играть прилежного семьянина? Еще и без доказательств?!

— Я надеялась, что ты будешь счастлив, — Гвинет всхлипнула. — Ты слишком благородный, чтобы выместить злобу на ни в чем не повинном ребенке.

Он отказывался принимать на себя вину, которую она пыталась на него возложить.

— Как только малыш проснется, напиши мне. Я приду и соберу слюну на тест, затем ты можешь вернуться в отель. Я позвоню тебе, как только будут известны результаты.

— У меня нет комнаты в отеле, — призналась она. — Я надеялась, что мы будем жить с тобой.

Он приложил все силы, чтобы не захлебнуться бурлящим гневом.

— Я знаю, что ты нашел кого-то другого, — выдавила Гвинет. — Она красивая?

— Ты не будешь жить со мной, а кто бы ни появился в моей жизни — совершенно не твоего ума дело, — его голос стал холодным словно лед. — Я организую для тебя и мальчика номер в отеле. Напиши, когда он проснется.

— Мальчика? — она задохнулась. — Кайл твой сын.

— Это мы еще посмотрим.

И прежде чем она смогла сказать что-то еще, Лиам вышел из комнаты, не обернувшись. Шагая по коридору, он достал телефон и быстро пробежался глазами по сообщению, что отправил раннее Хаммер. Пустышка? Расчетливая сука.

Он быстро написал ответ Макену.