Детство на окраине

Кукла, которую обещали

Соня не переставала мечтать о куколке — настоящей, красивой, с блестящими глазками. И чтобы ее можно было причесывать, наряжать, делать ей шляпки…

Старую куклу Лену тоже можно наряжать. Но что толку? Она от нарядов не становилась красивее.

Как-то, проснувшись утром, Соня вспомнила, что кукла ее всю ночь просидела на окне, под цветком, глядя на улицу. Она вскочила с постели, взяла куклу и понесла ее в кухню. Там на узкой полочке над сундуком жили ее игрушки и была устроена куклина постель. Соня влезла на сундук, заботливо раздела свою чумазую Лену и уложила в постель.

Она не заметила, что какая-то женщина, пришедшая за молоком, наблюдает за ней.

— Ну и кукла у тебя! — поморщилась женщина.

— А у меня другой никакой больше нету… — ответила Соня.

— А ты любишь кукол?

— Люблю.

— Надо тебе принести куклу.

Соня, радостно изумленная, уставилась на нее сияющими глазами. А женщина объяснила маме:

— Дети у нас выросли. Играть некому. Сложили все игрушки в ящик. Так они и лежат в прихожей на шкафу. — И снова обернулась к Соне: — Я посмотрю, что там… Выберу и принесу тебе.

— А когда вы принесете? — спросила Соня, замирая от счастья.

— Да завтра и принесу. Приду за молоком и принесу.

— Завтра…

Соня отошла в сторонку и молча продолжала глядеть на эту необыкновенную женщину с клетчатой шалью на плечах. А женщина была обыкновенная, с поблекшим, усталым лицом, с длинным унылым носом, и говорила она скучным, монотонным голосом, будто все время жаловалась на что-то. Но Соня видела ее совсем другой — не унылой, а задумчивой и только немного усталой…

Завтра! Но почему же надо ждать до завтра? Соня хоть бы и сейчас побежала за этой женщиной, и пусть бы она достала эту куколку со шкафа и дала ее Соне! Ведь до завтра еще целый день и целая ночь. Сколько часов в этом дне, а сколько минут! И все эти часы и минуты надо будет ждать, ждать, ждать…

Соня ничем не могла заняться в этот день. Она бродила по квартире, выходила во двор, возвращалась. Она рассказывала всем подружкам — и Оле, и Лизке Сапожниковой, и Матреше и даже драчуну Коське, — что завтра ей принесут новую куклу, а может, и еще каких-нибудь игрушек. Подружки молча завидовали — к ним не ходят покупатели и никто ничего не принесет.

— А может, и вам тоже что-нибудь дам, — пообещала Соня. — Наверное, много принесут… А на что им? Все равно так просто игрушки на шкафу в прихожей лежат!

— А солдатиков принесут? — осведомился Коська.

— Может, и принесут.

— А мячиков там нету? — спросила Лизка. — Вот бы мячик принесли!

— Не знаю… — Соне хотелось и солдатиков и мячик…

В этот день все было неинтересно. Соня поиграла с ребятишками в салочки — и бросила. Попробовали прыгать через веревочку, но и это скоро надоело. День тянулся невыносимо медленно, даже обед и то никак наступить не мог!

Во дворе было полно опавших желтых листьев с тополей. Принялись делать из них длинные гирлянды, шапки, короны… Потом пришел шарманщик. Худой, загорелый, в обвислой шляпе, он поставил свою одноногую шарманку среди двора и принялся крутить ручку. Шарманка затянула унылый мотив унылой песни:

Это было интересно. Ребятишки окружили шарманку. Они слушали, как она играет. Разглядывали картинку, нарисованную на шарманке: там какие-то лодки с загнутыми носами и красным парусом плыли по зеленой воде. Разглядывали голубого взъерошенного, слегка облезлого попугая, который сидел на шарманке около ящичка с билетиками. Попугаю, наверное, было скучно и холодно — он ни на кого не глядел. Он сидел неподвижно и словно грустно думал о чем-то.

Шарманщик играл, а сам обводил глазами окна: не выглянет ли кто, не бросят ли ему копеечку за его игру? Кое-где открывались окна, высовывались жильцы, слушали печальную песню, но копеечек не бросали: здесь лишних копеек не было.

Наконец открылась форточка в третьем этаже, и кухарка домовладельца тетя Стеша бросила белый комочек — медяк, завернутый в бумажку. Ребятишки бросились поднимать. Коська схватил первый, подбежал к шарманщику и отдал. Шарманщик заиграл новую песню.

Спустилась сверху Раида. С утра до ночи сидит Ранда за своей белошвейной машиной — недели, месяцы, годы… Отнесет в магазин сшитое белье, возьмет раскроенное для шитья — вот и все ее развлечение в жизни. Худая, бледная, в полинявшем платьишке, Раида подошла к шарманщику:

— Ну-ка, скажи попугаю — пусть мне счастье достанет!

— И счастье, и радость, и богатство — все достанет! — ответил шарманщик. — Давай пятачок.

Шарманщик опустил пятачок в карман, взял ящичек с билетами и поднес его попугаю:

— Давай счастье, Яшка, давай девице счастье! Не ленись, давай!

Попугай покрутил чубатой головой, пронзительно крикнул, словно выругался за то, что его потревожили, и вытащил своим кривым клювом билетик из ящика.

— Держи! Что сказано, всё сбудется. — Шарманщик подал билетик Раиде. — Твоя судьба.

Раида развернула билетик, но прочитать не могла — она не умела читать. Она спрятала его в карман и убежала — хозяйка прочитает!

Шарманщик снова заиграл. Но напрасно он разглядывал окна — никто не показывался в них. Тогда он накрыл шарманку черным чехлом, взвалил ее на плечи и пошел со двора. Взъерошенный попугай, покачиваясь в такт его шагам, сидел у него на плече.

Соня задумчиво проводила шарманщика глазами. Жалко его было! И попугая жалко…

И вдруг сердце вздрогнуло. Что же это она, и забыла, что будет завтра? И что же она делает, что она думает? Завтра к Соне придет новая куколка, а где же она будет жить? На чем она будет спать? Соня прибежала домой, влезла на сундук и принялась готовить постель для новой куколки. Только вот какая она будет? Большая или средняя? Ну ладно, пока можно приготовить местечко, где она будет сидеть.

Но вот все приготовлено, а день еще не прошел. Еще только обед, мама гремит ухватами, достает чугуны из печки. И почему все-таки надо ждать до завтра, а не пойти теперь, сейчас?

— Раз обещали завтра, значит, надо подождать, — сказала мама. — Нельзя надоедать людям.

Может, Соня и не послушалась бы маму и сама сбегала бы к этой женщине в шали, но откуда она знает, где живет эта женщина и как ее зовут? Как она отыщет ее?

Мучительно долго тянулся день. Вот наконец и вечер. Пришли из коровника мама с отцом, убрали на ночь и подоили коров. Пришел с работы слесарь Кузьмич, вымыл с мылом почерневшие от железа руки, сидит пьет чай. Анна Ивановна убрала со стола зеленые бумажные листочки и клейстер — рабочий день окончен. И только за стеной у Раиды все еще стрекотала машинка. Хоть и напророчил ей попугай богатство в скором будущем, однако, пока получишь это богатство, нужно на хлеб зарабатывать…

Соня улеглась в постель с горячим предчувствием счастья:

«Завтра!»

Завтра наступило. Соня проснулась, когда еще чуть светало. Она боялась проспать. А то придет женщина в шали, принесет куколку, а Сони нет. Забудет оставить, да и унесет ее обратно — жди тогда еще целый день и целую ночь!

Холодное туманное утро глядело из-за белых занавесок. Мамы с отцом уже не было — ушли убирать коров. В квартире было тихо. В кухне горела маленькая керосиновая лампочка. Тикали на стене часы. Вот послышались негромкие голоса за стеной — Кузьмич встает на работу. Хлопнула дверью Раида — пошла умываться.

Вот и мама пришла из коровника, звякнула о стол бидоном с молоком. Она о чем-то говорит с Кузьмичом, цедит молоко… Скоро начнут приходить покупатели. И уже скоро, вот сейчас, придет женщина в клетчатой шали, накинутой на плечи, а под шалью у нее будет спрятана кукла… Какая она, эта кукла? С черными волосами или с желтыми? А может, она даже будет с закрывающимися глазами?

Вышла в кухню Анна Ивановна, вытрясает самовар. О чем-то заговорила с Раидой. И Соне досадно: их голоса мешают ей прислушиваться.

Но вот хлопнула входная дверь. У Сони кольнуло под ложечкой: она! Соня вскочила с постели, на цыпочках выбежала в кухню… Нет, там стояла с белым кувшинчиком в руках какая-то девушка. Соня вернулась на постель. Ну ничего. Уж теперь-то недолго. Она ждала целый день и целую ночь, а теперь остались только минуты!

А вот опять кто-то пришел. Соня снова вылетела в кухню. Нет, опять не она! Соня вернулась в комнату и тут же подумала: что же это она так выскакивает? Сейчас ей принесут куклу — как же она будет с чужой тетенькой разговаривать в одной рубашонке? Соня поспешно стала надевать платье. В кухне уже опять хлопнула дверь, а она никак не может попасть в рукава. Соня выскочила в кухню, не застегнувшись, но это опять была не та, кого она ждала.

Она пока положит куколку к себе в постель. А потом они вместе сядут чай пить… Ой! Пришла тетенька! Это ее голос, немного тягучий, немного шепелявый разговор. Соня мгновенно очутилась в кухне и молча с блестящими глазами встала перед женщиной в шали.

Но что же это? Женщина только взглянула на Соню безразличным взглядом и продолжает с мамой свою беседу. Почему же она не распахивает шаль и не дает Соне ее куколку? Соня стояла перед ней, глядела на нее, не спуская глаз.

«Ну, давайте, давайте же мне куколку! — хотелось крикнуть Соне. — Ну, почему же вы дернейте ее под шалью — ведь я вот она, стою перед вами!»

Наконец женщина случайно взглянула на Соню и вспомнила:

— А! Ты за куклой! А я и забыла совсем. Ладно, завтра принесу!

И снова заговорила о чем-то с мамой — длинно, тягуче, скучно…

Соня тихо вернулась в комнату. То, что случилось, было непостижимо. Соня твердо знала, что сейчас вот, в эти самые минуты, она уже должна была держать в руках обещанную куклу. А куклы нет!

Завтра! Значит, еще день и еще ночь. Сколько же опять часов нужно прождать, сколько еще минут — сосчитать невозможно!

Соня набралась терпения. Ну что ж делать — подождет. Зато уж завтра-то женщина не забудет. Не может же она забыть во второй раз!

Время тянулось невыносимо медленно. Девчонки во дворе начали приставать, чтобы Соня показала куклу, а куклы не было. И никаких других игрушек не было. Все будет завтра!

Соне не хотелось ни играть, ни рисовать. Все ее силы ушли на ожидание. Она слонялась по двору и по квартире, не зная, чем заняться. Кукла лежала где-то в прихожей на шкафу, а Соня никак не могла ее взять в руки. Чтобы обмануть время, Соня перебирала лоскутки. Вот из этого она сошьет новой куколке платье, а из этого сделает ей одеяльце. Да, а как же она ее назовет? Розочкой или Белоснежкой. А может быть, Гердой?

Пусть будет Герда. Соня очень любила сказку про Снежную королеву и любила девочку Герду. Пусть ее куколка будет Гердой!

Спать она легла рано. Скорей уснуть, а потом проснуться — и вот оно, утро! И куколка наконец явится к ней из чужой квартиры и будет жить у нее!

Соня снова проснулась на рассвете. Она тут же оделась, чтобы не выбегать на кухню в рубашонке. И снова ждала, и снова прислушивалась. И каждый раз, как только хлопала входная дверь, выбегала в кухню.

И вот наконец женщина в шали пришла. Соня с затаенным дыханием выбежала в кухню и так же, как вчера, стала перед ней молча, ожидая своего счастья. Но почему же и сегодня женщина не спешит распахнуть свою шаль и отдать Соне куклу?

— А, это ты? — сказала женщина своим скучным голосом. — Куклу тебе? А ведь я ее опять забыла.

— А завтра принесете? — упавшим голосом спросила Соня.

— Завтра принесу. Надо там разобраться, на шкафу-то. Там в ящике много старья лежит. И куклы там, и посуда, и кубики разные. Разберусь и принесу.

Соня, вся поникшая, ушла в комнату. Значит, опять ждать, опять томиться и гнать скучные пустые часы. Надо прожить еще день и еще ночь. Соня никак не могла отрешиться от своей мечты. Ведь она ей обещана, она должна исполниться. Только потерпеть еще немножко…

Соня не помнила, как прошел еще день. И снова наступило утро. Соня, почти спокойная, почти радостная, вышла в кухню — наконец-то она сейчас возьмет в руки свою Герду! Но женщина снова сказала, что она забыла куклу. Соня стояла ошеломленная. Этого не может быть, этого никак нельзя понять… А женщина опять сказала, что она принесет куклу завтра.

Соня стала понемногу возвращаться к своей обычной жизни. Она читала сказки. Потом они бегали с Лизкой на свалку, искали цветочков. Но на свалке была грубая и жесткая трава и никаких цветочков в ней не расцветало.

Снова играли ясными вечерами в «Коршуна» и в «Сеньку Попова», который приходил за красками. Чертили «классы», прыгали. Играли в камушки.

Но Соня не переставала ждать. Она уже никому не говорила о кукле, которую ей принесут. Но каждое утро с надеждой выбегала она в кухню, как только приходила женщина в шали. И женщина в шали каждое утро говорила, что сегодня она опять забыла куклу, но зато завтра принесет ее обязательно. Разберется на шкафу и принесет.

И Соня ждала. Ведь все-таки настанет же такое утро, когда женщина распахнет свою клетчатую шаль и скажет:

«На тебе твою куклу!»

Ведь настанет же! Сколько бы ни проходило дней и ночей, но в конце концов женщина разберется на шкафу и принесет Соне ее Герду!

И вот наступило утро, не похожее на другие. Соня лежала в постели и, как всегда, ждала, когда послышится в кухне знакомый, тягучий, вечно на что-то жалующийся голос. Но сегодня много раз хлопала дверь. Приходили разные люди за молоком, а той женщины все не было. Что ж такое? Вот уже и молоко кончилось, мама моет бидон.

Соня вышла в кухню.

— Мама, а где же та тетенька, которая в шали? Она еще не приходила?

— Да она и не придет больше, — ответила мама, — она вчера в деревню уехала.

Соня молча ушла в комнату. Она наконец поняла, что надо отказаться от своей такой упорной и такой нетерпеливой надежды и забыть о дорогой, так и не увиденной Герде. А это было ей очень трудно.