Девочка с птицами

9

– Тём, это… – робко выдыхаю я, но он переводит на меня резкий хмурый взгляд.

– Это? – он садится на раскладушке и берет стаканчик. – Ты чё, не слышал? Руслан же сказал, это варенье.

Тёмка берет одноразовую ложку и начинает поедать лакомство. Кошусь на Руслана, который лежит наверху и с интересом и усмешкой наблюдает за представлением. И чего он тут устроил? Просил же не нагнетать!

– Сенька, – зовет Тёмка.

– А?

Он кидает мне стаканчик с ложкой и салфеткой внутри. Едва успеваю его поймать.

– Будь другом, выкинь.

Хочу отказаться, но вина пристыжает. Неохотно выхожу из комнаты и отношу стаканчик в мусорное ведро в кухне. Иду обратно и останавливаюсь, когда слышу тихую ругань Тёмки и редкие, но подкалывающие ответы Руслана. Открываю дверь, решив ворваться на защиту друга.

– …я тебе говорю, надо пробовать розовое варенье, – настаивает Руслан.

– Да ну, звучит как еда для девчонок, – кривится Тёмка.

– Ты из этих, что ли, которые думают, что девочки едят бабочек и не какают? Или мало какают? О, поверь, они иногда больше нашего в туалет ходят. По младшей сестре знаю.

– Давай лучше про розовое варенье поговорим.

И что это было? Забираюсь на свою кровать, не прерывая их беседу, и достаю телефон.

– Обязательно его попробуй.

– А еще какие-нить необычные виды варенья есть?

– Спрашиваешь! Из фиг варенье делаем…

– Каких еще фиг?

– Фиги, плоды такие.

– Инжир, – подсказываю я.

Руслан щелкает пальцами, подтверждая мои слова, а Тёмка не обращает внимания на мой комментарий.

– Я из груш и винограда делал. Вот из мяты хочу попробовать в этом году.

– Угостишь тогда. Забьемся?

Сверху тянется длинная рука Руслана, и ребята пожимают друг другу руки. Тёмка аж привстает ради этого, а потом заваливается обратно на раскладушку.

– Как-то тихо тут, – замечает он. – Лёнька где?

А ведь и правда…

– Сказал, еще погуляет.

– А я видел, куда он отошел, – интригует Руслан, щекоча наше любопытство. – Там девочка какая-то за нами увязалась. Маленькая, с темными волосами.

– Все ясно, – Тёмка закатывает глаза. – Опять с Гусаром шляется. Вот ведь сдалась она ему, – он поворачивается на бок, ко мне спиной, и раздраженно выдыхает. – Я спать.

– Сень, а та женщина, дочку которой я спас, сильно обидится, если мы не вернемся на праздник?

– Не знаю. Может, не заметит, а может, потом ругать будет.

– Прилипчивая тетя. Так настойчиво меня благодарила, аж сбежать захотелось.

Тёмка издает смешок, но ничего не говорит.

– Наталья Алексеевна – наша классная руководительница и учительница русского языка. Ее дочка, Юна, с нами не учится. Мы с ней редко пересекаемся.

– Убедите ее как-нибудь от меня отстать, ага? А то приходится стоять и похвалу выслушивать вместо того, чтобы делом заниматься, – кровать сверху скрипит под весом Руслана. – Я тоже спать.

– А чего вы зубы чистить не идете? – вспоминаю я.

– Да утром почищу, – отзывается Руслан.

Тёмка молчит. Похоже, уже заснул. Кошусь на дверь. Если сейчас выйду, бабуля с дедушкой перехватят, захотят поговорить. А я хочу наконец написать рассказ. Достаю из-под подушки блокнот и ручку, раскрываю его. Так. Муза у меня есть… Точно, муза! Хватаюсь за телефон и открываю снимки. Увеличиваю фото, рассматриваю. Какие у нее косы широкие! И улыбка очень красивая. А еще… Вздрагиваю. Я уже видел эту девочку.

Резко сажусь на кровати, едва не закричав на всю комнату: «Я уже встречал свою музу вживую!» Это же Зоряна!

«Ладно, черешневый давитель, не забудь потом прийти к дяде Макару и поблагодарить его за бесплатные ягоды», – всплывают в памяти ее слова.

Ой! Стыдно-то как. Прикрываю лицо раскрытым блокнотом и тихо выдыхаю. Ладно, уже все равно вечер. Так что схожу к нему потом, а сейчас напишу несколько строк. Поворачиваюсь на бок и тянусь к настольной лампе, но замечаю умиротворенно посапывающего Тёмку. Наверное, я сильно его ранил своим предательством. Не стану будить, а то еще подеремся.

Ложусь на живот чуть наискось на кровати, чтобы свет из окна падал на блокнот. Подношу ручку и начинаю писать трясущейся от волнения рукой: «Впервые я увидел ее, когда воровал черешню…»

Сквозь сон слышу, как задувает сквозняк из-за открывшейся двери. Пребывая между грезами и комнатой, погруженной в темноту, ерзаю на кровати в поисках лучшей позы. Поблизости негромко скрипят полы.

– Ребята, вы спите? – из-за загородной тишины шепот Лёньки становится громким.

Когда ему никто не отвечает, он сокрушенно вздыхает. Утром решаю, что мне все это приснилось. Мы втроем снова чистим зубы на улице, перекинув полотенца через плечо. Я зеваю со щеткой во рту. Увлеченно записывал встречу со своей музой, подбирал слова, вот и заснул довольно поздно, совсем не выспался.

– Ну и че, может, расскажешь уже? – говорит Тёмка Лёньке.

– Что расскажу?

– Про свиданку свою с Сати, – Тёмка резко сплевывает и смывает остатки зубной пасты вокруг губ. Его движения нервные, напряженные.

Это все я виноват. Нужно было его как-то предупредить о черешне…

– Да не было ничего, – Лёнька начинает торопливо намыливать руки.

– Да-а? А по твоему лицу видно, что было! – Тёмка подходит к другу и тычет его пальцем в щеку.

Ошарашенно моргаю и только после замечаю, что щеки у Лёньки красные. И не только они, даже кончики ушей!

– Ну? – в нетерпении подскакиваю ближе. – Рассказывай!

Лёнька вскидывает брови, а его взгляд становится жалостливым. «Пощадите», молит он, но мы не можем. Ведь братья, пусть и не по крови, ничего друг от друга не скрывают.

– Дайте хотя бы доумываться и поесть, – бурчит Лёнька.

Тёмка поднимает руку и властно поворачивает вентиль, чтобы вода из умывальника перестала литься. Он не убирает ладонь, не давая избежать разговора. Лёнька цепляется взглядом за меня, но я качаю головой. Он долго молчит, пожевывая губу и глядя куда-то вниз.

– Сати меня поцеловала, – наконец признается Лёнька.

– Что-о-о? – одновременно тянем мы с Тёмкой.

– Я увидел, что она увязалась за нами, и подошел с ней поговорить. Она предложила зайти в кафе, чтобы она могла извиниться передо мной за тот удар мячом, купив вкусняшку. Я сказал, что это необязательно и что не сержусь на нее. И пока я говорил… – Лёнька стремительно краснеет и поднимает на нас глаза, – она взяла и поцеловала меня.

– Так, – первым очухивается Тёмка. – А ты чего?

Я начинаю активно кивать, в ожидании глядя на друга.

– Ничего.

– То есть как?

– Она это так неожиданно сделала, я… Я не был готов.

– У-ля-ля, – Тёмка громко причмокивает губами. Пихаю его локтем в бок, чтобы не дразнил Лёньку, видя, что тому это неприятно. Тёмка игнорирует меня и продолжает: – Мог бы у меня совета спросить. Я бы тебе рассказал, чего и как делать.

– Не нужны мне твои советы, – хмурится Лёнька. Непривычно видеть его таким серьезным и переживающим из-за сердечных дел. – Я… Я просто с вами ехал отдыхать! И мангу читать! Я… я не собирался целоваться!

Тёмка прыскает.

– Нашел чем хвастаться.

Лёнька сжимает кулаки. Тянусь, чтобы остановить Тёмку, поймав его за локоть, но тот, словно предвидя мои намерения, подходит к Лёньке и тычет его кулаком в плечо.

– Слушай, если бы меня девчонка первая поцеловала, я бы чуть от счастья не уписался. А ты че разнылся, как баба?

– Тём! – окликиваю его. Он машет в мою сторону, не поворачиваясь.

– Я не разнылся! Я просто не знаю, как к этому относиться.

– С удовольствием, очевидно!

– Хватит! – врываюсь между друзьями и расталкиваю каждого в свою сторону. – Лёне нужно время, чтобы все осознать, а ты, как друг, должен его поддержать, а не упрекать.

Тёмка резко переводит на меня взгляд и цедит:

– Ты тоже много чего должен был сделать, как друг. Не сделал же.

Опускаю руки, оторопев. Лёнька растерянно смотрит на нас.

– Ребят, вы чего? – спрашивает он.

– Да просто крыса у нас завелась. Весь сыр из общака потырила, – фыркает Тёмка.

– Ну прости! Я не хотел, чтобы эта месть длилась бесконечно. Да и Руслан оказался неплохим парнем. Тебе же понравилось его варенье! Разве не лучше общаться с ним нормально, а не гавкаться всякий раз при встрече?

Тёмка чуть склоняет голову, рассматривая меня. Уголки его губ начинают приподниматься, а в глазах появляются знакомые озорные искорки.

– Ладно уж, живи, – хмыкает он. Выжидает мгновение, а потом сгребает меня в объятия, обхватив локтем за шею, и треплет волосы. – Это тебе за подставу!

Смеюсь и отмахиваюсь, не пытаясь от него отбиться. Успокоившись, Тёмка выпускает меня.

– Стоит ли мне спрашивать, что это было? – осторожно уточняет Лёнька.

– Забудь, – отмахивается Тёмка. – Да и меня прости… Я че-то психанул. Не знаю, что на меня нашло, – он протягивает другу руку. – Мир?

Лёнька, улыбнувшись, не колеблясь пожимает его ладонь.

– Мир.

– Так что, будете с Сати теперь встречаться? – подкалывает Тёмка.

– Не знаю, – Лёнька вздыхает. – Кажется, я ничего не чувствую к ней. И как о таком сказать? Я-то ей нравлюсь…

– Честно, – говорю я. – Ей будет обидно, но это пройдет. Я бы предпочел знать, что у меня нет шансов, чем всякий раз надеяться, что на меня обратят внимание.

– Ого ты задвинул! – присвистывает Тёмка. – Ну точно писателем вырастешь, – он вдруг поворачивается к Лёньке: – Он, кстати, че-то там долго черкал в своем блокноте… – косится на меня и с ухмылкой добавляет: – Стащим блокнот?

– Эй! Не надо лезть в мое творчество, пока я сам не решу его обнародовать! – от возмущения мой еще не начавший ломаться голос подскакивает и звонким ударом колокольчика растворяется в воздухе.

Тёмка смеется, Лёнька неловко улыбается.

– Да не станем мы этого делать. Просто хотел тебя поддеть. Попробуй только забыть про нас, когда будешь выступать перед читателями с какой-нибудь там писательской наградой!