Девочка с птицами

13

– Бабуль, а у тебя есть какие-нибудь книги Агаты Кристи? – интересуюсь я, протирая пыль в комнате.

– Кажется, что-то было. Тебе нужна конкретная?

– Нет. Покажи, я выберу.

Бабушка жестом подзывает меня и ведет к шкафу. Там находится несколько слегка потрепанных томиков детективов. Я в этом жанре совсем не разбираюсь, но раз Зоря читает…

– Бабуль, а ты любишь детективы?

– Не все. У Агаты Кристи вот хорошие, а современные мне не очень. Иногда проще сериал посмотреть.

– Ого, ты сериалы смотришь?

– Даже зарубежные, – хвастается бабушка. – Я, может, и старовата для тебя, но интернетом пользоваться умею.

– Брось, ты не старая, – обнимаю бабушку и прижимаюсь к ней. – Ты моя любимая бабушка. Этого достаточно.

– Сенечка, как это мило с твоей стороны, – она поглаживает меня по плечу и целует в темечко.

– Бабуль, а как ты поняла, что тебе дедушка нравится?

– Ой, я разве не рассказывала?

Рассказывала и не раз, просто я благополучно ничего не слушал, потому что сам ничем таким не интересовался.

– Эту историю без моего участия рассказывать нельзя, – с ведерком клубники к нам заходит дедушка. – Значит вот как было дело…

Мы усаживаемся за стол и начинаем поедать ягоды под веселое повествование деда. Постепенно подтягиваются Лёнька и Тёмка. Почему-то я все время встаю раньше них.

– Стою на вокзале, жду младшую сестру. Прибывает поезд, из которого выходит очаровательная девушка с румяными щечками, завитыми кудрями и накрашенными губами. А уж как ресничками взмахнула, так я и пропал. Подхожу к ней и спрашиваю: «Не подскажете, как пройти в библиотеку?»

– На вокзале? – удивляюсь я.

– На вокзале, – смеется дед.

– Я тогда замерла и размышляла, а как же действительно пройти в библиотеку. В тот день впервые сюда приехала и мало что знала о городе. Стоим мы и смотрим друг на друга. Вдруг сзади тонкий женский голосок окликает твоего деда: «Валерочка, сумки тяжелые, помоги!» Я оборачиваюсь и вижу красивую девушку. Ну, думаю, он меня с кем-то перепутал, и ухожу в сторонку.

– Я сумки сестры подхватил, помог ей сойти на перрон, а потом так и побежал с сумками за твоей бабушкой. Снова про библиотеку спросил.

– А я наконец смущаться перестала, взглянула на него строго и говорю: «Молодой человек, вы со своей женой можете сами найти дорогу в библиотеку, а я здесь впервые».

– Замер я на пару мгновений да начал хохотать. Смотрит Зинка на меня своими большими красивыми глазищами, и я по ним вижу, как она пути отхода просчитывает. Тут сестра подбегает: «Валерочка, хватит девушку пугать!» Ну я их наконец и познакомил. Сказал, вот моя сестра, а это – моя потенциальная невеста.

– И я уж не устояла от такого напора. Он еще и заявил, что обязательно проводит меня в библиотеку и город мне покажет. Так и обменялись номерами. Позже еще письма отправляли.

– Вот так у вас все просто само собой сложилось? – с сомнением спрашиваю я.

– Не так уж и просто, Сенька. Сколько километров твоя бабушка на поезде проехала, чтобы со мной таким красивым встретиться. И сестра моя несколько раз дату прибытия передвигала. Эту тоже хотела перенести, но я уже начал терпение терять.

– Хотите сказать, что это судьба была? – интересуется Тёмка.

– Скорее, очень удачное стечение обстоятельств и последствие наших решений, – поясняет дед.

Последствие решений… Быстро чиркаю эту фразу в блокнот и сую его в карман шорт. После беседы и перекуса уходим с друзьями в комнату.

– Ну че, на море? – спрашивает Тёмка.

– Я хочу мангу почитать.

– А я прогуляться. Впечатления в блокнот позаписывать.

– Скучные вы. И чего я только с вами сюда поехал? – фыркает Тёмка. – Ну и ладно. Мне больше морской воды достанется!

Он переодевается и покидает дом. Я немного выжидаю и тоже ухожу. Ноги ведут к дому тети Любы, но я сворачиваю к морю. Однако прохожу гораздо дальше, прежде чем выйти к берегу. Не хочу, чтобы Тёмка меня увидел и пристал. Иногда тянет побыть одному, подумать…

Однако все мысли улетучиваются, когда вдали от пляжа, где плещутся все подряд, я вижу Зорю. Она сидит на травяном островке рядом с небольшими булыжниками и смотрит на море. Волны подбегают близко к ее сандалиям, но не касаются их. Над морем летают и кричат чайки, а ветерок играет с рыжими прядками Зори, выбивая их из прически, отчего ее косы становятся более небрежными. От увиденного в голове становится пусто и легко. Я чувствую, словно нахожусь на своем месте. Словно все дни, когда я не мог поговорить с Зорей, стоили этого момента.

Зоря оборачивается, улыбается и машет мне.

– Сеня! Идем, – она похлопывает по траве рядом с собой.

У меня в животе ощущается что-то странное. Смущенно махнув в ответ, подхожу ближе и сажусь рядом.

– Спасибо за велик. Мне мама передала, что ты его прикатил.

– Не за что… – тихо бормочу я.

– Не хочешь ноги помочить?

Качаю головой. Как же страшно ляпнуть что-нибудь, из-за чего она встанет и уйдет! А вдруг если я сейчас ничего не скажу, она тоже уйдет?

– Дописал рассказ?

– Р-рассказ? – взволнованно заикнувшись, выпрямляю спину, стараясь дышать ровно. – Я пока только практикуюсь. Набиваю руку, как говорят…

– Я тоже иногда пытаюсь копировать великие картины, – уголки губ Зори приподнимаются.

У нее совсем другая улыбка. Не такая, как у одноклассниц или девочек, которых я встречал раньше. Она словно и не взрослая, и уже не детская. Мечтательная, но целеустремленная.

– А можешь как-нибудь описать меня? – Зоря начинает крутить косичку рукой, перебирая пальцами ее пушистую кисточку. – Художники могут показать портреты, а писатели творят их словом в головах читателей.

Щекам жарко. Я ведь уже не раз описывал ее. А вдруг ей это не понравится? Сжимаю колени, сидя в позе лотоса. Вот я Лёньке советы раздавал, как говорить с девочкой, открыть чувства и все такое, а сам почему так не могу?

Решившись, достаю из кармана блокнот и протягиваю Зоре.

– Первые несколько страниц, – смело заявляю ей, глядя в голубые глаза, хотя внутри все трясется.

– Ого, несколько страниц! – восхищается она и в нетерпении открывает мой блокнот.

Внимательно вчитывается в строчки, а потом начинает улыбаться. О нет, теперь она будет надо мной смеяться, потому что я смешно и глупо пишу!

Отвожу взгляд и уже собираюсь встать, как Зоря негромко хихикает.

– Так вот что тогда случилось. А я думала, что ты в одиночку черешню подворовывал, – оборачиваюсь на нее и замираю в ожидании. – Ты так интересно пишешь… Необычно. Я никогда не задумывалась, что у меня волосы цвета подсушенной апельсиновой корки. Раньше они меня раздражали, и я даже просила маму перекрасить мне волосы, но она отказалась. Сказала, что у меня чудесный редкий цвет. Теперь я не представляю себя с другими расцветками, – она нежно улыбается и чуть наклоняет голову. – Спасибо, Сеня. Было интересно, как меня могут описать словами. И мне понравилось, – она протягивает блокнот. Когда я беру его, она не отдает, глядя в глаза. – Значит, я твоя муза?

Стремительно краснею. Совсем позабыл, что расписал все в подробностях!

– Д-да, – выдавливаю из себя, пытаясь забрать блокнот, но Зоря все еще держит его. – Если тебе это не нравится, то…

– Мне это нравится. Я хочу, чтобы ты тоже стал моим музом.

От удивления разжимаю пальцы и роняю руку себе на колено.

– А так можно? – спрашиваю полушепотом.

– Почему нет? Ты писатель, я художница. Мне тоже нужно вдохновляться, – она подмигивает, и я покрываюсь мурашками. Щеки все еще жжет. – О, вот и поймала я вдохновение. У тебя есть с собой ручка?

Протягиваю ей ручку взмокшей от волнения рукой.

– Можно я в твоем блокноте порисую?

Киваю, не успев осознать всего произошедшего. Музом… Она хочет, чтобы я стал ее музом. Я… Не Тёмка, не Лёнька, а я!

Ощущения в животе усиливаются. В голове проскакивают слова Лёньки о том, что у него не было бабочек после поцелуя с Сати. Смотрю на Зорю, которая сидит, подняв колено и прижав к нему блокнот, и рисует, посматривая на меня. От каждого ее взгляда меня бросает в дрожь, а эти крылатые насекомые перемещаются от груди до живота и обратно.

– Постарайся не менять позу, хорошо?

– М-м, ладно…

Сидеть неподвижно после того, как тебя об этом попросили, становится почти невозможно. То нос чешется, то ухо под солнцем слишком сильно нагревается, а ведь сегодня на небе облака, и солнечные лучи редко пробиваются через них.

– Вот, держи, – Зоря протягивает мне блокнот и ручку.

Поворачиваю его к себе и замираю. Она нарисовала мой портрет легкими штрихами. На нем я и в то же время не я. Посматриваю то на рисунок, то на Зорю, волнуясь больше, чем она.

– Меня никогда так красиво не рисовали, – признаюсь я.

– А меня никогда так красиво не описывали, – она хихикает. – Видишь, как хорошо быть музами друг для друга? – Зоря протягивает руку. – С тобой приятно работать!

Протираю ладонь о ткань футболки и пожимаю подруге руку. Она чуть больше моей, ее пальцы тонкие и длинные, а кожа теплая и мягкая. Намного мягче моей или кожи рук Тёмки и Лёньки. И не похожая по мягкости на кожу рук мамы или бабушки. Она совсем другая.

– Знаешь, я сегодня хотела побыть одна, – начинает Зоря. Мне становится неловко, что я прервал ее время наедине с собой, ведь сам собирался провести его точно так же. – Но когда ты пришел, мне стало не так одиноко.

– Почему тебе одиноко?

– Мой папа моряк. Сейчас он в рейсе, и я очень по нему скучаю. Они с мамой давно развелись. У них хорошие отношения. Иногда папа звонит мне по видеосвязи и присылает всякие интересные фотографии и тексты. Привозит гостинцы. Но когда его слишком долго нет рядом, мне становится так тоскливо. Хочется с ним пообниматься, а он далеко. А с мамой объятия иные…

Пока Зоря говорит, эмоции на ее лице сменяются. Сначала ее глаза горят от восторга и гордости, а голос звучит нежно, потом веки чуть прикрываются, слова становятся тише. Она очень любит своего папу.

– Мне жаль, что твой папа далеко, – негромко говорю я.

Наша беседа становится более личной, глубокой.

– Это же не твоя вина, – Зоря улыбается, однако ее глаза еще полны грусти.

Мы смотрим друг на друга. Постепенно я ощущаю, что вожу пальцем по ее руке. И она делает то же самое. С тех пор, как мы пожали руки, мы их не разжимали. От осознания становится неловко. Она, кажется, тоже это понимает, и мы отпускаем ладони, садимся друг к другу боком.

– Поэтому я люблю ходить к дяде Макару и наблюдать за птицами. Это умиротворяет и отвлекает от тоски по папе, – она вдруг выставляет руку вперед и говорит: – Замри.

Проходит несколько мгновений, в которые я даже не дышу, прежде чем на поднятый ею указательный палец садится малиновка. Зоря медленно подпирает голову второй рукой и улыбается. А я смотрю на нее, стараясь запечатлеть момент. Она переглядывается с птичкой, а та то и дело перебирает лапками, передвигаясь по пальцу Зори.

– Она к нам часто прилетает, зимой из моей кормушки питается, – тихо сообщает Зоря.

– А как ты ее узнаёшь? – шепчу я.

– Кажется, только она любит сидеть у меня на пальце. Интуитивно различаю.

Малиновка, недолго посидев и построив нам глазки-бусинки, взмывает в небо и улетает. Зоря провожает ее, а я вспоминаю про блокнот, подхватываю его с травы и делаю зарисовку из слов о том, что только что увидел.

– Сеня, ты так интересно пишешь, фантазия у тебя работает, – начинает Зоря. – Можешь мне помочь?

– Конечно, – соглашаюсь, не подумав и не отрываясь.

– Я хочу маму с дядей Макаром свести. И для этого мне нужно подстроить им свидание. Но у меня в голове совершенно пусто.

Киваю, а она замолкает. Заканчиваю делать записи и вижу, как она смотрит на меня, приложив щеку к своему плечу.

– Эм-м… – загружаюсь я, начиная серьезно думать. От веса ответственности сдавливает грудь. – А что любит твоя мама? Кроме мятных пряников.

– Ого, ты запомнил, – Зоря начинает улыбаться, а я чуть прикрываю глаза. Хочется любоваться ею целую бесконечность. – Сложно сходу сказать… Она много чего любит, – Зоря ненадолго прерывается, а потом меняет тему: – Мне кажется, у мамы с дядей Макаром есть друг к другу чувства, но мама боится обжечься. А еще она давно не была на свиданиях. Все время говорит, какой дядя Макар интеллигентный мужчина и как рядом с ним она кажется себе первокурсницей.

– А Макар Александрович уже приглашал твою маму на свидание?

– Один раз он попытался, при мне. Мама сразу застеснялась и сменила тему, не дав ему договорить.

– Может, и ты, и мама все усложняете? Я имею в виду, что для свидания ведь нужны два человека, неравнодушных друг к другу. А все остальное приложится.

– Сидеть посреди леса без цели не очень-то интересно, – возражает Зоря. – Нужна какая-нибудь программа.

– Мы с бабушкой как-то заходили в гости к тете Любе, и Макар Александрович тоже там был.

– Да, он часто к нам приходит. Иногда даже без приглашения, а мама и рада. Но дома все приедается, быт становится рутиной, – Зоря вдруг поворачивается ко мне всем телом и подается вперед, внимательно всматриваясь. – Вот если бы ты собрался меня на свидание позвать, куда бы позвал?

От страха немеет язык. Я едва осознал, что мы держались за руки, а тут уже свидание! В голове панически кричат мысли, хаотично мечась.

– Куда бы позвал? – повторяю, чтобы расшевелить язык и выиграть время. – А сегодня у нас чем не свидание? – выдыхаю быстрее, чем успеваю подумать.

Глаза Зори округляются, а ее рыжие брови поднимаются. Она вдруг уводит взгляд, ее плечи подаются вперед и она чуть отстраняется от меня.

– Ну-у, – тянет она. – Ты прав, да. Мы оба провели время в приятной компании и в хорошем месте. Еще и пользу получили.

Зоря возвращает мне взгляд, приосанивается. Стеснение исчезает.

– Хочешь сказать, что маме с дядей Макаром нужно что-то простое, но душевное?

Киваю, отходя от наплыва страха.

– У вас есть что-нибудь, на чем можно посмотреть кино? – спрашиваю.

– Ноутбук, но экран маленький, – Зоря потирает подбородок. – О, еще у меня проектор есть.

– Если вывесить на улице белую простыню, проектор на ней хорошую картинку даст?

– Ого, Сень, да ты гений! – Зоря хлопает ладонью о ладонь, отчего у нее забавно подергиваются косички. – Мы вынесем для них столик, подготовим на нем корзинку, в которой будет лежать все для романтического ужина. Повесим простыню и поставим мой проектор. И знаешь что? Все это будет где-то здесь.

Зоря осматривается и поднимается, начинает расхаживать по берегу моря. Цепляюсь взглядом за ее резковатую фигуру. Сейчас я вижу только горизонт и Зорю, которую дополняет весь остальной пейзаж. Она то и дело поднимает руки, а волоски, подхватываемые ветром, путаются меж ее пальцев. Если бы я умел рисовать, то запечатлел бы этот образ, как произведение искусства.

– Сень, ты мне поможешь?

Промаргиваюсь, сосредотачиваясь на Зоре. Она уже не у берега, а передо мной, стоит, чуть склонившись. Беру блокнот и ручку и поднимаюсь.

– Сначала вобьем где-нибудь два колышка, потом повесим палку, а на нее уже простыню. И еще мне нужно будет, чтобы ты сходил к дяде Макару и передал ему приглашение от мамы. А я маме скажу, что ее дядя Макар зовет. Завтра пятница, идеальный день для свидания. Ты со мной? – Зоря протягивает руку.

Бережно беру ее своей и киваю.

– Я с тобой.