Девочка с птицами

12

– Сеня, – зовет Тёмка, пихая меня пяткой в бок, пока я лежу на кровати.

– Чего? – продолжаю записывать все мысли в блокнот.

– Ты че такой тихий стал?

– Да рассказ пытаюсь писать, а ты отвлекаешь.

– Сеня… – снова тычок.

– Что?

– Давай над Лёнькой подшутим? Усы там ему нарисуем.

– Зачем? – в недоумении кошусь на друга.

– Как зачем? Они же с Гусаром типа вместе.

– Тём, они не вместе. И шутить так над Лёнькой жестоко.

– Сеня… – третий тычок.

Расчеркиваю длинную кривую линию по всей странице блокнота и закрываю его.

– Да что? – поворачиваю голову к Тёмке и хмуро на него смотрю.

– Ты куда утром смылся? – друг замолкает с хитрым видом.

Ничего от него не скрыть. Уверен, что он и сам обо всем догадывается, но все зачем-то меня проверяет.

– Отнес корзинки тете Любе.

– И все?

– И все.

– Тогда что ты там так уверенно строчил в блокноте?

– Тём, я же просил не лезть в мое творчество, пока сам не буду готов его показать.

– Дак я не лезу, – Тёмка садится на раскладушке, упираясь в нее кулаками. – Я тут заметил, что как только с тобой случается что-то волнительное, ты начинаешь писать. А когда ничего не происходит, блокнот даже не открываешь.

– Это нормально, Тёма. Я не могу писать без вдохновения.

– А вдохновение у тебя появилось после того, как ты музу нашел? – его ухмылка становится еще шире и наглее. Начинаю потеть обильнее. Хоть в комнате и прохладно, дневной жар уже проникает с улицы в открытое окно. – Да ладно, можешь больше не притворяться, у тебя на лице все написано.

– Что написано? – озадаченно переспрашиваю.

– Зорька твоя муза. Еще бы, я бы тоже такую девчонку в музы возвел. Признайся, – напирает он. Сглатываю от напряжения. Тёмка придвигается ближе, приподнимается с раскладушки и садится на мою кровать. – Ты с ней обсуждаешь свое творчество, да? И она тебе подсказывает, что писать.

Он ничего не понимает, осознаю я, и мне становится так легко, что хочется рассмеяться в голос. А столько слов наговорил, что все знает о девчонках…

– Ну… Можно и так сказать.

– Наброски ей показал?

– Нет, это личное.

– Тогда прощаю, – Тёмка треплет меня по колену и поднимается. – Пошли на пляж. Скучно тут, Лёнька опять куда-то делся.

– Может, лучше дождемся его?

– Да ну, сам дойдет. Большой мальчик уже. Мы ему не мамки.

Растираем друг другу кожу кремом от загара, надеваем плавки-шорты, футболки и бейсболки и отправляемся на пляж с одной сумкой на двоих. Там лежат наши телефоны и кошелек с мелочью на случай, если проголодаемся.

– Как думаешь, Лёне родители уже сказали? – спрашиваю. – Он в последнее время такой потерянный.

– Да че-т думаю, что не сказали. Его больше ситуация с Сати в себе замкнула.

– Почему ты так решил?

– Потому что если бы предки ему сообщили такую счастливую новость, он бы про Сати вообще не вспомнил.

Киваю, соглашаясь.

– Не представляю, как бы я на такую новость отреагировал.

– А я бы порадовался, – Тёмка надолго замолкает, потом долго выдыхает, опустив глаза на дорогу. – Это бы означало, что предки не разведутся, потому что в них осталось достаточно страсти, чтобы быть настолько близкими друг к другу.

– Тём, – ободряюще касаюсь его плеча. – Я знаю, что не понимаю, как ты себя чувствуешь, но я буду рядом, как бы тебе ни было тяжело.

Он смотрит на меня и печально улыбается. В такие редкие моменты маска вечного весельчака слетает с него, являя друга, с которым я познакомился еще в детстве.

– Спасибо, Сень. Если б не вы с Лёней, я бы вряд ли справился с этим.

Меня пугают его слова. Чуть надавливаю другу на плечо, чтобы он остановился, а потом обнимаю его.

– Э-эй, ну ты че как маленький? На нас все пялиться будут! – яро возражает Тёмка.

– Пусть пялятся. Для меня твое спокойствие важнее.

Так мы стоим, пусть и недолго, потом Тёмка несильно отпихивает меня и тянет козырек бейсболки вниз.

– Придумал тут обниматься посреди улицы… – бурчит он, ускоряя шаг.

Улыбнувшись, иду за ним. Мы уже подходим к развилке, ведущей на пляж, когда перед нами вдруг выскакивает маленькая девочка в летнем платьице. На ее ногах нет обуви. Она задорно смеется и верещит, убегая от кого-то.

– Парни, ловите ее!

Мы с Тёмкой оборачиваемся на знакомый голос. Вдалеке бежит запыхавшийся Руслан с красным лицом.

– Ловите, говорю! Там дорога дальше!

Пока я соображаю, Тёмка догоняет девочку, подхватывает ее и сажает себе на плечи, придерживая за крошечные, в сравнении с его, ручки.

– Куда же вы так спешите, принцесса? Ваша прислуга за вами не поспевает! – говорит он шутливо.

Девочка, поначалу испуганная резкой сменой положения, начинает смеяться и довольно осматриваться.

– Ох, блин… – выдыхает рядом уставший Руслан, сгорбившийся и упирающийся ладонями в собственные колени. – Лада, вот засранка!

– Подбирайте слова, молодой человек, когда разговариваете с принцессой! – упрекает его Тёмка. – Вы же принцесса?

– Принцесса! – восторженно восклицает Лада.

Она очень похожа на Руслана, словно его уменьшенная копия другого пола.

– Пока в огороде копался, она через калитку вышла. Не успел ее починить, только сейчас сломалась, – рассказывает Руслан, выпрямляясь. Протягивает руки к сестре. – Давай ее сюда.

– А тебе точно можно доверить эту крошку? – подкалывает Тёмка. – Она так кричала, убегая от тебя…

– Тём, не сейчас, – голос Руслана и его взгляд выдают усталость, но не от бега, а от жизни. – Я ночь не спал, маме было плохо. Если не хочешь помогать, просто дай мне сестру и иди куда шел.

– А чем мы можем помочь? – влезаю я. – У нас как раз свободное время.

– Эй, – Тёмка толкает меня ногой.

– Море у нас в любой момент лета есть, а у Руслана мама одна, – заявляю я.

Тёмка и Руслан как-то странно на меня смотрят.

– Ну точно писатель, – выдает друг.

– Хорошо сказал. И спасибо, – Руслан забирает Ладу на руки. – Мне правда не помешает помощь, ребята. Только платить нечем.

– Как это нечем? – Тёмка приподнимает бровь. – А кто меня всякими видами варенья искушал? Вот им и отплатишь.

Улыбаясь, Руслан ведет нас за собой. Его дом оказывается в глубине поселка. Небольшой в сравнении с домом моих дедушки и бабушки и домом тети Любы, но… свежий? Забор, дом и качели покрыты новыми слоями краски. Маленький ухоженный двор, над колодцем самодельно сбитый домик, тщательно отшлифованный и покрытый лаком. В углу – теплица с приветственно распахнутыми дверями и окошками.

– Ты это сам сделал? – поражаюсь я. – Как ты все успеваешь?

Руслан пожимает плечами.

– У нас в семье другого мужчины нет. Кто-то должен.

– Уважаю такой подход, – говорит Тёмка.

А мне становится грустно и обидно за Руслана. Ему всего четырнадцать, а на нем уже забота о матери и сестре, целое хозяйство, еще он помогает моим бабушке и дедушке. Кажется, только мы втроем здесь отдыхаем, а он может себе позволить отдохнуть, только ночуя у нас.

– Так почему твоя сестра слиняла? – спрашивает Тёмка.

Руслан ставит Ладу на землю, поправляет ей одежду и убирает руки. Она тут же убегает резвиться с игрушками, разбросанными рядом с качелями.

– Тетя по делам уехала. Ладке внимания нужно много, а я сейчас один. Не разорваться.

– Ну, хочешь, я буду иногда приходить и уделять ей все свое внимание? – готовность друга на такое самопожертвование трогает меня. – Ни одна девчонка не откажется от моего внимания!

– Как хорошо, что ей всего четыре, – смеется Руслан. – Я думал, что у тебя только ветер в голове. Оказывается, не все потеряно.

– Если ты так меня благодаришь, можешь просто сказать: «Спасибо, Артем».

– Спасибо, Артем, – внезапно серьезно говорит Руслан и протягивает ему руку. Они скрепляют свой договор. – И прости, что Пуделем тебя называл. Я пуделя-то лишь однажды видел. Маленького. У него в щенячестве шерсть черная была, прям как твои кудри. Вот и вспомнилось чего-то.

– Да забей.

– Последите немного за Ладой, я маму навещу.

Руслан уходит.

– Я и не знал, что у тебя так легко получается с детьми ладить, – выражаю другу восхищение. – Ты ведь с сестрой постоянно ссоришься.

– Так то старшая самоуверенная нахалка, а тут малявочка. Да и малявочку можно воспитать как надо.

– Что-то у Дианы тебя воспитать не получилось.

Тёмка шутливо касается моего плеча кулаком.

– Я не девочка, меня отец воспитывал… – он замолкает, а я осекаюсь.

Семейная тема причиняет другу боль. Его глаза блекнут, он становится задумчивым и хмурым. У меня дома все стабильно. Не представляю, каково ему. И как ему помочь? Вот бы с неба записка прилетела с советами…

– Парни, – Руслан выносит из дома поднос с прозрачным чайником и четырьмя стаканами. В чайнике в мутно-прозрачной воде плавают листья мяты, дольки лимона и лайма и кусочки льда. – Мне нужна помощь с перестановкой дивана. Давайте лимонада хлебнем, и за дело.

Руслан ставит поднос на столик в саду и по-хозяйски разливает лимонад по стаканам.

– Ладка, – зовет сестру, – иди пить.

– Лимоняд! – подлетает она со счастливым восклицанием.

– Ага, твой любимый лимоняд, – Руслан поддразнивает ее, но делает это с братской заботой. Надо будет записать это в блокнот. – Держи, Карамелька. Только медленно, горло не застуди.

Пока Лада со счастливым улюлюканьем пьет лимонад, мы получаем свои стаканы. Тёмка залпом выпивает половину.

– Ты же и его сам делал, да? – спрашивает он.

– Ага.

– Не думал поваром стать? Такой талант!

– Да не подлизывайся, – усмехается Руслан.

– Я теперь не только ради Лады буду приходить, но и ради твоих вкусняшек.

– Вот блин, прикормил псину…

Когда лимонад кончается, мы заходим в дом. Руслан уводит сестру за руку в комнату, закрывает дверь.

– Старый диван тяжелый, – его взгляд задерживается на мне чуть дольше. – Втроем осилим, думаю.

– Осилим, – убеждаю его.

Вот все время они так. То, что я самый маленький среди них, не значит, что я слабый!

– А че ты вдруг решил диван перетащить?

– В комнате слишком душно стало, хочу маму в другую отнести. Пусть отдыхает.

Мы с Тёмкой, уважительно промолчав, следуем за ним. Диван оказывается в кухне. Тёмка и Руслан встают по краям дивана, а я посередине.

– Так, – Руслан осматривается. – Прям тащить мы его не будем, потому что спины надорвем. План такой. Мы с Артемом поднимем каждую сторону, а ты картонки под диван подложишь, Сеня.

– Почему я?

– Потому что я тебя об этом прошу.

Затыкаюсь, становится стыдно. Тёмка хмыкает.

– Мой дед бы заявил: «Потому что я так сказал!»

– К счастью, я не твой дед. И не его, – усмехается Руслан. – Сень, вон картонки в углу лежат. Подсоби давай.

И мы втроем становимся слаженным механизмом. Ребята приподнимают диван за один край, а я подкладываю под него картонки. Потом мы начинаем толкать диван, выпихивая его из кухни наружу. Когда мы достигаем цели, Тёмка смахивает пот со лба, а Руслан потирает поясницу. Как много раз он проделывал такое в одиночку?

– Руслан, а где твой отец? – интересуюсь я.

– Понятия не имею. На каком-нибудь вокзале, наверное, – он улыбается. – Он вдруг решил, что такая жизнь ему наскучила, и пошел искать себя. Вот пять лет ищет уже. Даже не знает, что у него дочка родилась.

– Надеюсь, и не вернется, – жестко замечает Тёмка. – Зачем такой мусор в семье нужен. Тяжело, конечно, но ты намного достойнее своего отца.

Руслан усмехается и ничего не говорит. Впервые вижу, как кто-то выражает благодарность глазами: веки чуть прикрыты, дружелюбный огонек. Совсем не тот огонь, вокруг которого плясали чертята с вилами.

– Спасибо за помощь, ребята. А теперь идите на улицу, мне надо с мамой закончить. Можете Ладу забрать по пути.

Мы идем в коридор. Пока Тёмка заглядывает к сестре Руслана и разговаривает с ней, я оборачиваюсь. Руслан выходит из другой комнаты со спящей женщиной на руках и уносит туда, где мы только что оставили диван. Когда мы выходим на улицу, оборачиваюсь. Угол дома, откуда Руслан забрал свою маму, ярко залит солнцем. До сегодняшнего дня я о таких вещах даже не задумывался…

Позже мы немного разговорились, и Руслан рассказал о тете. Она работает врачом, регулярно навещает племянников, заботится о них и ставит уколы своей младшей сестре.

«Она лежала в гамаке, словно цветок, замерший с протянутой к солнцу макушкой. Похоже, летним утром детективы навевают сон. Глаза двигались под закрытыми веками, пытаясь поймать прекрасные сны. А ее губы, как два лепестка розы, сложенных друг к другу боком…» – прерываюсь, пораженный воспоминаниями о губах.

И почему я их описал? Я ведь на них и не смотрел совсем. Или смотрел? Кошусь на Лёньку, как и всегда читающего мангу. Может, все же спросить у него?

– Лёнь… – почему-то зову его шепотом.

– А?

– Можешь мне ощущения от поцелуя описать? Пожалуйста.

Лёнька поворачивается.

– Записать, что ли, хочешь? – киваю. – Ну… Я не лучший советчик.

– Ты единственный, кто в моем окружении целовался.

– Можешь спросить у родителей или у бабушки с дедушкой.

– Фу, нет. Не хочу думать, как они это делают.

Добродушно посмеявшись, Лёнька задумчиво смотрит в потолок. Почему-то наши беседы проходят спокойнее всякий раз, как только Тёмка уходит прогуляться. Что странно, он терпеть не может жару, но в последние дни постоянно покидает дом. Может, здесь климат иначе переносится?

– Он был липким. Потому что Сати пользуется прозрачным блеском для губ, – Лёня начинает пересказ с короткими паузами, обдумывая свои впечатления. – С легким привкусом персика. Влажный. Теплый. Настолько быстрый и короткий, что я даже не понял сразу, что произошло, – Лёнька замолкает посреди рассказа.

– Лёнь, ты чего?

– Она меня дважды поцеловала, – признается он после долгой паузы. – Потому что я после первого спросил: «Что это было?» Ничего умнее не придумал. Она сразу заулыбалась и сказала: «Сейчас повторю!» Ну и в этот раз вышло дольше. Но я отступил, потому что это так странно, касаться кого-то губами. Я не понимаю, зачем люди так делают.

– Неужели тебе совсем не понравилось? – удивляюсь я.

– Мне почему-то стало очень стыдно. Ладони вспотели, лоб и подмышки тоже. Пришлось притвориться, что у меня резко прихватило живот, и убежать… Не знаю, что теперь Сати обо мне думает.

– Спроси ее.

– А ты бы как сделал? – Лёнька в ожидании смотрит на меня.

Это впервые, когда друг спрашивает у меня любовного совета. А я ведь еще даже не испытывал ничего подобного и ни с кем не целовался! И как мне теперь его не подвести? Хмурюсь, задумчиво мычу, давая ему понять, что размышляю.

– Позвал бы ее куда-нибудь, чтобы поговорить наедине, и постарался бы все объяснить.

– Ты бы честно сказал девочке, что от поцелуя с ней не почувствовал бабочек в животе?

– Сказал бы, только не так прямо. Во-первых, ее можно поблагодарить за чувства к тебе. Ведь это очень приятно, знать, что ты кому-то нравишься. А во-вторых, ей можно раскрыть свои чувства. Рассказать, что ты не готов к отношениям и не хочешь ее обидеть.

– Кажется, это что-то из фантастики, Сень.

– Почему?

– Потому что если бы я был на ее месте, я бы очень и очень расстроился. Ведь ей понадобилась невероятная смелость, чтобы меня поцеловать.

– Так скажи ей, отметь ее храбрость. Лёнь, ты хороший человек. Ответственный. И если ты не хочешь брать на себя ответственность за чужие чувства, об этом стоит сказать. Потому что чем дольше ты молчишь, тем реже слышишь свой внутренний голос…