Девочка с птицами

21

Мы с Тёмкой жуем яблоки, сидя на скамейке в тени садовых деревьев.

– Сеня.

– М?

– Ты вот в прошлый раз предлагал мне перед Сати извиниться…

– Ну да.

– Я тут подумал, может, ей какую-нить мелочь купить? Чтобы задобрить.

– Долго ж ты думал, – откусываю яблоко и громко хрущу им.

– Кто-то там сказал, что лучше поздно, чем никогда, – усмехается Тёмка. – Ты бы че Зоре в знак примирения подарил?

– Лучше спроси у Лёни.

– Не-не-не! Какой Лёня? – Тёмка хмурится и трясет кудрями. – Он так-то мой соперник.

– Он же уже отказал Сати…

– И че? Думаешь, она такая: ой, ну все, могу больше ничего не чувствовать? – Тёмка пожевывает губу, подбирая слова и позабыв о фрукте, который надкусил всего пару раз, когда я сгрыз уже половину. – Если б люди так умели, я еще в начале лета так сделал сделал.

– А когда она тебе нравиться начала?

– Все тебе скажи, жук любопытный!

– Бе-бе-бе, – дразню его, продолжая жевать яблоко.

– Ладно, только тебе скажу, – он все же вспоминает о фрукте и долго его ест, мучая мое любопытство. – Похоже, она мне еще весной нравиться начала. Но потом дома начались скандалы, и мы наконец уехали на море. Я уже забыл о ней, а она взяла и тут появилась. Ну и как-то само совпало. Я даже подумал, что это мне утешительный приз за развод предков.

– Вот любишь ты хорошее в соревнования превращать, – негодую я. – Тём, девчонки – не трофеи. Они такие же люди, как и мы.

– Да знаю я! Как там эта фигня называется? Метафора, во. Ты же писатель, чего к словам цепляешься?

– Так я потому и цепляюсь к словам, что я писатель.

Тёмка пихает меня плечом в плечо, я отвечаю тем же. Устав, мы расправляемся с яблоками и сверяем огрызки.

– Я больше съел, – хвастается Тёмка.

– И в номинации «лучший бобер» побеждаешь ты.

Он фыркает и улыбается.

– Так вот. Что бы ты все же подарил?

– Не знаю. Браслетик какой-нибудь, что там девочкам нравится? Сережки необычной формы.

– У Сати дырок в ушах нет.

– Не замечал… – кошусь на Тёмку. – Ты оказывается внимательный, когда хочешь!

– А то ты об этом только что узнал, – он закатывает глаза и смеется.

– Клипсы купи тогда, раз дырок нет.

– Не вариант. Давай еще что-то?

– Брошку какую-нибудь подари.

– Такие только бабки носят.

– Ободок красивый.

– У нее волосы короткие, че там держать?

– Хрустальную туфельку.

– Я не знаю ее размера…

Я начинаю смеяться в голос из-за того, как серьезно Тёмка воспринял мою шутку, не заметив подвоха. Он вздыхает и проводит рукой по темным кудрям.

– О, – похлопываю друга по плечу. – Помнишь в прошлом году она на первое сентября пришла в красивом шарфике? Все хвасталась, что ей сестра из другой страны привезла.

– М-м, – Тёмка хмурится. – Вроде припоминаю.

– Может, и ты ей шарф подаришь? Какой-нибудь шелковый. У бабушки такой есть, он приятно кожу холодит.

– Хорошая идея. Спасибо, Сень, – Тёмка улыбается и поднимается. – Держи, – он кидает мне что-то, и я инстинктивно это ловлю.

– Огрызок? – возмущаюсь я.

– Выкинь, я поехал за подарком.

Третьего августа мы с Лёнькой просыпаемся пораньше, чтобы поставить Тёмке на кровать пакет с подарком. С бабушкой мы договорились накануне, и она сделала для Тёмки торт с его любимыми абрикосами. Она бы испекла торт и без наших напоминаний, но мы с Лёнькой отвечали за хорошее настроение друга.

Мы понимаем, что он проснулся, когда сверху доносится похрустывание подарочного пакета.

– Ну вы расщедрились, конечно, парни, – говорит Тёмка сиплым спросонья голосом. – Спасибо, ребят.

– С днем рождения, Тёмыч!

– С днем рождения!

Почти синхронно произносим мы. Он улыбается и уже подключает наушники к телефону по блютузу. Утро встречает нас в кухне заботой бабушки и поздравлениями Тёмки от них с дедом. Они подарили ему несколько коллекционных монет, которые однажды станут дороже и смогут принести прибыль. Если Тёмка их сохранит до того момента…

Мы поедаем торт, обсуждая всякие забавные случаи, произошедшие с Тёмкой за все годы, что мы его знаем. А потом отправляемся в кино, после которого перекусываем в кафе.

– Поехали на пляж, – предлагает Тёмка.

– Что-то ты сегодня не в восторге от города, – подмечает Лёнька. – Обычно в твой день рождения тебя отсюда не вытащишь.

– Да у меня дело есть, – Тёмка кидает на меня мимолетный взгляд.

– Поехали. Тём, я же могу Зорю на пляж позвать?

– Зови, че нет? Я вам не папка, – фыркает тот.

Мы заходим домой и переодеваемся. Я записываю Зоре голосовое, она отвечает согласием.

– Давайте быстрее, че копаетесь? – торопит нас Тёмка, прихватив с собой свой рюкзак.

Обычно мы скидываем вещи в общий шопер. На деле он Лёнькин, но тот не возражает.

– Только потому, что у тебя сегодня день рождения, – отвечаю я, ускоряя шаг.

– Если будешь слушаться меня весь год, тоже бонусов в карму нахватаешь, – парирует Тёмка.

Для меня карма – это что-то далекое. Мама иногда увлекается раскладами Таро, но я в этом ничего не смыслю. Лёнька выбегает из дома, надевая соломенную шляпу. Мы идем к пляжу, спеша за Тёмкой.

На пляже мы оказываемся не одни. Одноклассницы и местные мальчишки играют в волейбол. Тёмка чуть щурится, всматриваясь вдаль, а потом довольно ухмыляется. Проследив за его взглядом, вижу Сати.

– Вы идите плескайтесь, я вас позже догоню, – бросает Тёмка и куда-то уходит.

– Чего это с ним? – удивляется Лёнька.

– Видимо, четырнадцатилетие слишком сильно меняет людей.

– Надеюсь, нам такие резкие перемены не светят.

Посмеиваясь, мы находим на пляже место поудобнее. Вскоре к нам присоединяется Зоря, и мы идем плавать у берега. Я стараюсь не заходить слишком далеко. Хоть дедушка и научил нас с ребятами плавать несколько лет назад, мне все равно страшно, когда ноги не касаются дна. Да и мама любит припугнуть историями о том, как людей смывает течением, и они навсегда теряются в морской пучине.

– А где Артем? Я подарок принесла, – спрашивает Зоря.

– Отошел куда-то, сказал, догонит.

Мы купаемся, пока не устаем, и выбираемся на берег. Лёнька обеспокоенно крутит головой, высматривая Тёмку. Его нигде не видно, как не видно и его рюкзака.

– А он точно придет? – уточняет Зоря.

– Может, заболтался с кем-нибудь, – предполагаю я.

Лёнька достает телефон и звонит Тёмке. Сбрасывает вызов и повторяет.

– Не берет. Попробуй ты, Сень.

Я тоже не могу с ним связаться. И что опять могло случиться?

– Ребят, Артема не видели?

Мы оборачиваемся. К нам подходит хмурая Сати с небольшой коробкой в руках.

– Нет, а что? – интересуюсь я.

– Можете отдать это ему? Мне от такого, как он, подарки не нужны.

Пока я соображаю, что делать, Лёнька растерянно берет коробку.

– Сати, постой, – зовет он ее. Она останавливается, отойдя на пару шагов. – Расскажи, пожалуйста, что случилось?

Она кривит губы и молчит, скрестив руки на груди. Мы выжидаем.

– Помните тот случай с усами? Оказывается, это был он. И у этого дурака хватило наглости прийти и признаться мне в этом. А когда я его спросила, почему он так со мной поступил, он сказал: «У тебя такие классные усы, я хотел их подчеркнуть, чтобы все разглядели». Ух-х, – она разъяренно сжимает кулаки, чуть трясясь. – Пока я была в шоке, он сунул мне эту фигню и сказал, что ему жаль, а это моральная компенсация. Я так разозлилась, что влепила ему пощечину! И сказала, что ненавижу его и ничего из его рук не приму. Бросила коробку. И он просто взял и сбежал куда-то! Ну не козел ли?!

Это моя вина… Если бы я не сказал ему про шарф, он бы за ним не поехал и не пошел бы ей признаваться. Еще и в свой день рождения…

– Просто ты ему нравишься, Сати, – не выдерживаю я несправедливости. – Он искренне хотел извиниться и порадовать тебя. Он не умеет выражаться, как Лёнька, он никогда не подбирает слова и он колючий, как кактус, но он старался! А ты его ударила в его день рождения…

Мое разочарование в голосе слышно даже мне. Сати удивленно округляет глаза, а я качаю головой, чувствуя досаду и боль за друга.

– Пожалуйста, Сати, можешь принять его подарок? Да, он часто поступает необдуманно и задевает других. Но Тёмка не притворяется, когда хочет сделать что-то хорошее.

– Он очень скрытный и ему стыдно признаваться в чувствах, поэтому он тебя дразнит. Были бы у тебя косички, возможно, он бы дергал за них, – присоединяется Лёнька, хотя для него чувства Тёмки тоже стали открытием.

– Ну, мальчики, – Зоря упирает руки в боки. – Даже если Сати ему нравится, он все равно повел себя некрасиво. Оправдывать его и давить на нее тоже неправильно, – она поворачивается к Сати, растерянно оглядывающей нас. – Если ты не хочешь принимать его подарок, не принимай. Слушай только себя.

– Ох, голова разболелась, – тянет Сати и массирует виски. – Кошмар какой… Я нравлюсь ему… – она кривится и содрогается. – Даже в кошмаре такое не приснится!

Сати медлит, поглядывая на коробку в руках Лёньки. Громко вздыхает и тянет за ней руки.

– Я приму его подарок в качестве извинения. Не знала, что у него сегодня день рождения. Пощечину он заслужил! И вообще, пусть научится нормально извиняться. И не подкалывает меня больше из-за усов. Иначе я очень-очень сильно разозлюсь, – она фыркает и косится на Лёньку. На мгновение ее взгляд грустнеет, но потом она поворачивается к нам боком и отмахивается. – Ну и можете его от меня поздравить, раз сегодня особенный день.

Она уходит, а мы с Лёнькой облегченно выдыхаем.

– Так, с одной проблемой разобрались… – Лёнька смотрит на фитнес-браслет. – А теперь нам надо понять, куда делся Тёмка.

– Зорь, прости, мы пойдем его поищем вдвоем, – виновато говорю я.

– Напиши мне, что и как. Если понадобится, мы с мамой поможем в поисках.

Я обнимаюсь с Зорей на прощание, а потом бегу домой с Лёнькой.

– Ба! – кричу я, когда мы врываемся во двор. Она выглядывает из теплицы. – Тёмку не видела недавно?

– Нет, он же с вами ушел?

– Блин блинский, – нервничаю я.

– Давай сначала его вещи проверим, чтобы вокзал исключить, – предлагает Лёнька.

Мы врываемся в дом и осматриваем комнату. Вещи на месте. Не пляж и не вокзал, телефон не берет.

– У Руслана он может быть? – спрашиваю я.

Одновременно пожав плечами, направляемся к нашему знакомому. Тот Тёмку сегодня не видел, но, узнав, что у него день рождения, передает нам варенье из фиг и еловых шишек.

– Поздравьте от меня балбеса. Совсем мужиком стал, – усмехается Руслан.

– Мужиком! – подхватывает Лада и смеется.

Выйдя за забор, осматриваемся и принимаемся думать, где искать Тёмку.

– Думаешь, он только из-за пощечины слинял? – спрашиваю я.

– Не знаю. Это же Тёмка. Всегда что-то неожиданное выкидывает.

– Он говорил тебе про какое-нибудь секретное место?

– Нет. А тебе?

– Нет…

Вздохнув, мы снова пытаемся до него дозвониться, пока идем вдоль дороги.

– А вдруг он на пляже где-нибудь остался, где его не видно было? – предполагаю я.

– Пойдем проверим.

Уставшие и взмыленные, мы ходим по берегу и зовем друга по имени. Заметив что-то вдалеке, я останавливаюсь и вглядываюсь. Оранжевая небольшая точка вспыхивает и гаснет чуть ниже. Вспыхивает и гаснет.

– Да блин, он опять! – я перехожу на бег, Лёнька припускает за мной.

Мы находим Тёмку вдали от основного пляжа, стоящего и рассматривающего море. Один спичечный коробок с горсткой использованных спичек валяется на берегу и мокнет из-за прибывающих волн, а второй у Тёмки в руках.

– Тём! Что случилось?

– Ты почему убежал?

Накидываемся на него с расспросами, а он смотрит вдаль и не реагирует на нас. Наконец затихаем и ждем, рассматривая его. Когда спички в коробке заканчиваются, он роняет его и поворачивает голову к нам. Из его взгляда пропали хитрость и грусть, уступив место пустоте. Становится не по себе.

– Ненавижу баб, – едва слышно произносит он, и тут же в его глазах разгорается пламя, способное обжечь. – Ненавижу их! Они все одинаковые! Мать решила, что я буду жить с ней и дурой-сестрой! Не спросила меня! Я не хочу с ними жить! И Сати не лучше, сразу руками начала махать. Ненавижу баб! Они все существуют только для того, чтобы делать мне больно.

– Тём… – тихо зовет Лёнька, пытаясь успокоить друга.

– Я знаю, че ты хочешь сказать, Лёня! Что они все разные и нельзя всех судить по одной-двум. А я тебе скажу, можно! – Тёмка топает ногой по песку. Сначала один раз, вымещая злобу, а потом начинает топтать песок, хаотично вбивая в него ногу. – Они все только и делают, что врут. Врут, делают больно, сами все за меня решают.

– Тём, – я зову его громче, пытаясь коснуться плеча, но он отмахивается от моей руки.

– Пошли они все. Пошли они все! Не хочу никого видеть! Не хочу, чтобы они были в моей жизни!

Он начинает кричать, вымещая ярость голосом, полным боли. Лёнька наблюдает за другом несколько мгновений, а потом идет вперед и обнимает его.

– Пусти меня, Лёня! Иначе я тебя побью! – голос Тёмки садится после крика.

– Я тебя не отпущу, – жестко отвечает Лёнька. – Потому что ты мой друг. И тебе очень плохо. Я останусь рядом, чтобы тебе стало лучше.

Тёмка все еще продолжает дергаться, заехав Лёньке головой снизу по подбородку, из-за чего тот подергивает головой в сторону, но не отпускает его. Я подхожу и тоже обнимаю друга. Мы с Лёнькой как живые смирительные рубашки. Надеюсь, до санитаров дело не дойдет.

– Ненавижу… ненавижу их всех, – Тёмка бормочет все тише и тише, яростно и громко дыша, и понемногу успокаивается в наших объятиях.

Мы отводим его домой, а бабушка делает для него успокоительную настойку. Тёмка периодически начинает громко дышать и стискивать кулаки до белых костяшек. Я отправляю Зоре сообщение о том, что мы нашли Тёмку, а она обещает завтра занести для него подарок. Я отвечаю, что пока ей лучше не приходить и что заберу подарок сам. А подробнее расскажу при встрече.

Когда я возвращаюсь утром на берег моря, чтобы собрать мусор, оставленный Тёмкой, его уже нет. Видимо, море смыло выражение его печали.