И вот мы снова в школе. Я немного соскучился по учебной атмосфере, но по Зоре тоскую больше. Мы много переписываемся и созваниваемся каждый день. Оба портрета, что она для меня нарисовала, я храню в рамках на столе. Наклейки из фотобудки, которыми я облепил блокнот, переносят в те счастливые мгновения, когда мы были вместе.
Еще я не сразу набрался смелости признаться бабушке, что это я помял ее любимые анютины глазки. Я решил, что сообщения будет недостаточно, и мы поговорили по видеозвонку. Она сообщила, что видит мое искреннее раскаяние, и посмеялась. Сказала, что я молодец, что признался.
После поезда Лёнька ушел от нас в растерянности, когда увидел свою маму с большим животом. Он сильно волнуется и переживает, что не будет хорошим братом для младшей сестры. Наши с Тёмкой намеки так и остались для него намеками, а мы не признались, что знали обо всем еще в начале лета.
Тёмка теперь часто слушает музыку в наушниках, которые мы с Лёнькой ему подарили. Про домашнюю атмосферу старается не распространяться. Еще до начала линейки, увидев Наталью Алексеевну, он подошел к ней и сказал: «Когда там школьный психолог начинает работать? И не надо моим родителям ничего сообщать. Мне скоро паспорт выдадут, я уже взрослый».
– Рада вас всех видеть, – говорит Наталья Алексеевна, когда мы рассаживаемся за свои парты.
Тяжело вливаться в учебный режим, когда все мысли посвящены любимой девочке.
– Пока вы привыкаете к школе, по традиции дам вам задание. Достаем двойные листочки.
По классу проходит волна протестующих вздохов, а потом все начинают отрывать листочки из своих тетрадей.
– Тема сочинения: «Как я провел лето».
– А можно хоть раз начать учебный год с чего-нить поинтереснее? – возмущается Тёмка.
– Могу начать с урока русского языка.
– Нет-нет-нет, не надо, – коллективно начинаем отговаривать учительницу.
– Вот так вот, Артем. Большинство против.
Ловлю уставший взгляд друга и пожимаю плечами. Лёнька уже с энтузиазмом выводит идеальным почерком строчку за строчкой.
Я склоняюсь к листочку и начинаю писать: «Этим летом я встретил свою музу…»